Рубикон

1. Цезарь остановился перед речкой под названием Рубикон. За ней была армия врага. Цезарь перешел Рубикон, напал на врага и разбил его.
В Сенат Рима послал короткую записку: «Пришел, увидел, победил».

2. Моисей водил иудеев по пустыне сорок лет, чтобы выдавить из них чувство раба. И вот-вот наступит этот момент, что люди посмотрят друг на друга как братья. Захотели есть, а сверху им стала падать небесная манна. Обнимитесь как братья.
Но, но тут на пути им попалась РАО ЕЭС и требовался директор в это учреждение с таким неограниченным окладом и возможностями увеличить его самому, что, что некоторые дрогнули, бросились в организацию на заманчивые места, но места были заняты по записке свыше.
А на народ вместо манны посыпались ваучеры. Но, господи, наш народ эти ваучеры воспринял небесной манной. Ведь до сих пор воспринимали государственную собственность.
И то и дело раздавались глубокомысленные слова наших великих экономистов, а потому невежественных: «Государственная собственность не работает. Частная работает».
Сколько слов. Государство. Частная собственность. Социализм. Капитализм. Это пока Моисей водил иудеев по пустыне. И пока была пустыня – все были равны. А потом появились вывески над учрежденьями для рабов как теремков, куда их не пустят. А пустят только в условия отношений этих учреждений. Превратят в рабов. В рабов, потому что кто-то первый займет теремок по записке сверху и станет господином. Тогда другие – рабы.
Пришел, увидел, победил. Кто занял РАО ЕЭС, кто Газпром, кто другие места. А кому ничего не досталось. Тот стал рабом. У кого ничего нет. Сколько заплатят, у кого все.

3. Рубикон Сталина.
У нас в определении личности Сталина в экономике не учитывают его главное свойство, определяющее успех нашей экономики. Честь. Именно она определяет размеры личности Сталина. Что умер, имея пять рублей личных сбережений на сберкнижке. Что дочка писала из Ленинграда, что потратилась на такси и просила 10 рублей. А как сына на маршала не поменял?
У нас популярный на радиоканале экономист Хасин как-то обмолвился о том, что показатели экономики нельзя выразить в цифрах. А это он зря.
И у меня такое наглядное представление о том, чтоб сравнить по этому признаку Сталина и Ельцина. По Рубикону. О Сталине знаем. А вот о Ельцине? Есть любопытное сообщение о том, что на одном дефолте семейка нажила четыре с половиной миллиарда долларов.
А облигации ГКО? И как поразительны противоречия в чести, так и в судьбе государства. При Сталине государство было великим, а при Ельцине крах.
А как менялись судьбы людей? Вот Гайдар, при Сталине в книге «Тимур и его команда» такой заботливый о пенсионерах-трудящихся, а как министр – бабушка плачет по телефону, что пенсию увели со сберкнижки. Так пусть признается, что это он со своими либералами-дружками устроили ей такую жизнь.
А Ельцин как секретарь обкома распекал местных начальников, что они, не выдержав стресса от того, что свеклу не завезли в район, выбрасывались из окна. Но делалось во имя народа. Как считалось.
Господи, каких негодяев воспитала партия, что как генсек Яковлев начал с цитат с высокого предназначения служить Родине, а потом стал торговать Родиной, служа в ЦРУ.
Хасин с уверенностью восклицает о том, что экономика такая неточная наука, что процессы ее нельзя выразить в цифрах.
Но нет, точная. Когда вопящие о жестокости Сталина стали подымать его дела, под которыми стояла его подпись, то потерпевшие оказались такими негодяями, что они, считающие раньше, что Сталин виновен в чем-то, теперь за него.
Все больше людей за Сталина как вождя, как человека чести, перешедшего Рубикон в борьбе с врагами сделать Родину великой. И основной показатель величия – сталинская честь. У кого какой Рубикон? У Сталина великая держава.

4. Читаю Надежду Крупскую. Она работала в городском доме пионеров, а к ней пришел беспризорник, у него с ботинок на пол натекла лужа. Так Надежда Крупская, чтоб не смущать его, пока отошел в другую комнату, не стала вызывать уборщицу, а сама вытерла эту лужу.
А тут в годовщину поминовения Ельцина в телепередаче с участием его жены, спросили у нее, довольна ли она мужем. И Наина Ельцина с видом добытчицы для семьи провозгласила, что да, что все, что мог, сделал для семьи. А для Родины? И ни у кого это соотношение не вызывало противоречий ни в чувствах, ни в мыслях. Как будто так и надо, что если в семье Ельциных порядок, то значит, везде порядок, и нет миллионов беспризорников, больше, чем после войны.

5. Чубайс – это наш Рубикон безнравственности. Нет, слова Чубайса правильные: и о Боге, и о том, что собственность должна быть частная. Но пока он говорит, мы по показателям достижений в самом заду, среди стран Африки. Пока говорит. Это наш Рубикон.

6. Ваучеризация. Я помню, как Чубайс во всеуслышание объявлял о том, что на ваучер можно будет купить две «Волги». Помню, как друг у друга спрашивали, какие из акций компаний с большим шумом разрекламированных по телепрограммам можно купить. И за ваучерами достать в назначенный день стояли очереди.
И тут мне припомнился эпизод из книги «Мастер и Маргарита», как Воланд и его подручные со сцены раздавали людям бесплатно одежду, а потом в самом неожиданном месте эта одежда стала исчезать и одевшийся среди толпы оказывался голым.
Так и с ваучером. Но мы даже не заметили, как эти богатства в производстве, культуре страны стали не наши, народные, а чьи-то. Как же нас раздели. На виду у всего мира. А мы все еще не ощущаем этого и так невежественны в науке, культуре, что все не обозначим того, кто же это он, сатана.

7. Мне некоторые люди непонятны. Например, Медынский, профессор МГИМО, а произносит такие слова: «Мне непонятно, почему люди стоят в очереди в мавзолей».
А в другой раз, глядя на тюбик с пастой, молвил: «Выдавили, а как в тюбик впихнуть обратно?»
Понятно, что он имел в виду. Как обратно упорядочить общество так, чтобы действовали законы. Но люди, стоящие в мавзолей, как раз и имеют то в виду. Медынский не понимает, что такое социализм, а это не слова, а жестокость во имя чести, вплоть до того, чтобы уничтожать негодяев и давать дорогу честным предпринимателям.
И люди, стоящие в мавзолей, как раз видят в нем символ чести Ленина, что перешел Рубикон, что получал оклад семьдесят рублей, оклад среднего чиновника, а когда Подвойский, помощник, хотел ему прибавить, то чуть не посадил Подвойского. И так сверху донизу как пирамида самая прочная, человечная во всем мире.
Потому-то и вопль стоит потенциальных негодяев против Ленина как коррупционеров, боящихся прежней честности в общественных отношениях, что их снова поставят к стенке, и государство станет великим.

8. Мой. Рубикон.
В парикмахерской. Я стригусь наголо. Я сел в кресло. Пора. Волосы у меня густые, растут быстро как у барана, и месяцев пять я не стригся, но пора. На улице лето. Не холодно. Но в голове одна мысль: сколько она с меня слупит?
Здесь не то чтобы жадность, а врожденная черта. В другой ситуации не то чтоб эта сотня, а тысяча не имеет такого значения, а здесь столкновение характеров, интеллектов. И расчет. Я спокоен. Оболванит наголо и первую неделю на виду. Хожу, сияя стриженой головой. Но через неделю появляется ежик и несколько месяцев прорастание волос напоминает модельную стрижку.
Рядом в кресле сидит благопристойный гражданин, сверкая лысиной так, что по бокам несколько волосиков на первый взгляд. Но работник с машинкой делает вид, что стрижет его, причесывает. Господи, сколько на с него слупит? И не жалко.
Я не выдерживаю и спрашиваю у продавщицы: «Сколько?»
Она с безапелляционным видом отвечает: «Сто рублей».
Сто. Еще недавно было пятьдесят. Потом спрашивали: не надо ли дополнительных услуг в смысле ресниц, подстрижки волос в ушах. Я отвечал, что нет. Но все равно брали восемьдесят. А здесь сразу сто. Рубикон. Я молчу. Но если бы больше, я спросил: «Почему?»
И стал выяснять отношения.
По ящику идет фильм о перевозке запрещенного груза, торгуются, продавая, покупая важность риска и идеалов. И у меня те же переживания.

9. Мы опрометчиво заявляем то, что строим капитализм или социализм, когда из-за коррупции в самом заду по показателям. Среди стран Африки. А что это значит? Мы со свиным рылом лезем в калашный ряд, потому что социалистическая собственность – это государственная, а капиталистическая – частная, но тоже по государственным законам создания прибавочной стоимости,  а с нее уплаты налогов. Это Рубикон законности и порядка.
А у нас РАО ЕЭС государственное предприятие, но Чубайс, назначенный туда директором по записке Ельцина за обедом, распоряжался ее средствами как феодал, чьи интересы ценятся выше государственных.
Но это верх, а если спуститься вниз до магазинов, то и тут продавцы до того феодальные, что разрушают представление о капитализме. Капитализм это где-то на Западе. Входишь в магазин, а цена на товарах твердая как законы капитализма. А у нас?
Чтобы не быть голословным, я начну с лужковского периода: заходишь в магазин, берешь товар по ценнику, пробиваешь, а там цена другая. Продавцы подклеили в наклейку ценника, чтобы на разнице подзаработать.
И в магазине пусто, потому что публика рассеивается от подобных обманов. Конечно до руководства магазина доходят эти слухи. Тем более, и через жалобщиков в управу как разнос доходят эти слухи. Но какой капитализм. Хотя, хотя, хотя при Собянине уже чувствуется как стали искореняться беспорядки в магазине и стало становиться прочным государство, но, но…
Конечно, не как при Лужкове, что берешь товар и в ограниченном количестве наименований четырех. Пяти до двухсот рублей. А забудешься и она обсчитает рублей на двадцать, тридцать. Просто называет нужную ей сумму, но, но… смотрит на тебя как на лоха глазами предпринимателя в ее смысле. Такой подлый, но самоуверенный вид, что это на уровне государственных порядков путь обогащения.
Нет. Все-таки при Собянине капитализм стал принимать еще неясные очертания. Одна девочка кассир пробила товар и с испуганным видом на той строгий вид протянула чек с обозначением цен. Видно, дали втык сверху: чуть что – вон.
Но в другом магазине одна особой национальности сдавала сдачу. Я мысленно подсчитал, что должна сдать рублей от двадцати четырех до двадцати шести. Сдала двадцать пять. И никакого серебра. Но с таким мерзким видом предпринимательства, что чего мелочиться. И смотрит с презрением на окружающих, что какие же мы мелочные, что будем из-за мелочи в претензии. А за смену набегает. И эта жадность в глазах, что мало ей. Куда уж, когда олигархи будут.
А мысли простираются до олигархов, до руководителей Газпрома, до, до, до… Такая система ценностей в стране. Не то, что раньше. Ни колоска нельзя было с поля сорвать. И мысли работали в другую сторону. Что нет никаких олигархов и, и…, а есть специальности трудящихся до того, что сталевар. Доярка, космонавт – добейся успехов и имена бы их зазвучали значительней, чем олигархов сейчас. И заплатили достойно за труд.
Потому что не деньги считали, а по радио звучали бы новости сколько выплавлено тонн стали, как запущен спутник в космос, сколько молока надоила доярка. А то только о том, что богатые в стране богатеют, о ценах на нефть, газ. А станков, машин, прочих товаров не производим. А богатые богатеют и главное, система как пирамида хоть кусок урвать. От и до. Захожу в магазин, смотрю в глаза продавщиц. Феодализм.

10. Самое страшное, что люди перерождаются. Пастернак раньше присутствовал на всесоюзном, комсомольском съезде с присутствием Сталина. Когда Сталин вошел, все присутствующие встали и в знак признания зааплодировали.
Пастернак воскликнул: «Как замечательно то, что мы едины!»
А при Хрущеве Пастернак написал книгу «Доктор Живаго». Которой Запад присвоил нобелевскую премию как впоследствии Горбачеву за борьбу за мир.
А самое главное то, что нас стали жалеть, тех, кто жил при Сталине, и многие приняли эту жалость за чистую монету, что показалось, что можно жить проще, без всякого рода жестокостей. Фадеев председатель союза советских писателей тоже так думал, а когда понял, куда ведет эта жалость – застрелился.
А экономика девяностых годов? Это чудовищный юмор образца о том, что мы стремимся к рыночным отношениям. Спрос определяет предложение. Предложение – спрос.
Предложение – это лошадь запрячь в телегу. Куда ехать? Как? Это уже потом возникают рыночные отношения того, как движется телега, на которой груз. А у нас хотят поставить телегу впереди лошади.
Моисей иудеев для того, чтоб они  осознали себя, водил по пустыне сорок лет. А нам надо по пути, по которому шел Запад, надо идти пятьсот лет. И хотя обобрали дочиста, говорят о Боге. И прежде всего о Боге говорит Чубайс.
А какими были романтиками? После перелета Чкалова из СССР в Америку вся Москва вышла встречать его. А как встречали Гагарина после запуска в космос? А разве не были мы тогда близки к Богу?
А милиция? Наша доблестная советская милиция. Типа братьев Знаменских, дяди Степы Михалкова, о, господи, до чего дошли.
Господи, куда я попал? Вот Наина Ельцина в день его юбилея держит речь и на вопрос ведущего, помнит ли и как относится к Борису Николаевичу, отвечает: «Исключительно. Все семейке нашей дал. И мне».
Конечно, на одном дефолте заработали четыре с половиной миллиарда рублей.
И ни слова о Родине. И что я ей. Она мне чужая. Я не из семейки. Мы чужие.
А вот была передача на НТВ против Сталина, и внучка Сталина приезжала уже под другой фамилией, потому что ее затравили как в зверинце. А она работает служащей метеорологом на метеостанции на Камчатке. Приехала с мужем в простой кофточке. Без всякого навара с годов правления Сталина. Сталин умер с пятью рублями в кармане, а у нее голый оклад. Нахлынули воспоминания. Вот они, родные.
А тут по радиоканалу проводит передачу Оношко, задает вопрос: «Кто хочет стать космонавтом?»
А как ликовала страна по поводу каждого космонавта. Кто им не мечтал стать. А теперь по телефону в ответ молчок. Все отвечает  в Газпром бы. А из молодежи ответил один. Парень 18 лет. Хочет стать стоматологом. Организовать свою фирму. И больше никто не позвонил. Из молодежи. В ответ молчание. Вот в Газпром бы. Тут бы не было отбоя. Ну есть еще приличные места.
При социализме бытовал анекдот про то, что мы делаем вид, что работаем, а власть то, что платит, то теперь уже в действиях власть не стесняется, но я не выношу взгляда Горбачева, который при полном предательстве Родины хотел соблюсти как в политике какой-то рациональный смысл. Тоже делает вид. А какой?
А особо я ненавижу всякого рода хлыщей, выступающих с апломбом полной безмозглости и козыряющими фразами, что вот в Америке так, а у нас не так, и всякого рода терминами такими, как социализм, капитализм, выбирая из них что лучше. А на самом деле не представляющими того. Что мы так безнравственны, что по коррупции самое непочетное место среди стран Африки.
А вот по каналу РСН в ответ на вопрос «Кто хочет стать космонавтом?» в ответ ни звука.
Господи, какая там Америка. А тут еще оппозиция собирается, хочет помешать инаугурации президента. Хотя никто ни во что уже не верит. Не мешали бы жить. Пойти что ли разогнать этих коммунистов, чтобы не мешали ни во что не верить? Спокойно жить. А так при Сталине все хорошо начиналось. Некуда идти.