Береги честь смолоду. Глава 6. Дама в белом

Они прошли бахчи, и направились к лесу, минуя затон, который изгибался в форме бумеранга, обращенным своим острым концом к лесу.
 -Запоминай, Матюха,- напутствовала его бабушка Анна,- дороженьку эту, по ней я хожу уже, почитай ,семьдесят лет, и все никак не нарадуюсь на красоту ее: вроде бы и ничего особенного нет в ней, а вот , поди ж ты, захватывает она меня старуху и не не отпускает по сей день. Видишь слева заросли кустарника,- повела она рукою влево,- вот- Божье древко, нежная, словно паутинистая зелень проглядывает с деревянистых ее прутиков, а попробуй этот прутик сорвать,- не получится, очень он цепкий, кустарник этот, не дается в руки, слетает пушистой пахучей травкой, а прутик  опять же на месте остается..
 Матвей подошел к кустику, осмыгнул его в руку, понюхал и в нос ему ударил  запах полыни,
но не резкий как у обычной травы, а нежный, особенный, отличающийся своим , неповторимым ароматом.
 -А вот и дикий лучок со щавелем рядышком оказались, смотри-ка: свеженькие, бодрые кустики еще, не успели засохнуть, да и то сказать, поздняя весна в этом году выдалась, долгонько лужок наш залитым водицей полой  был, недавно сошла, скатилась в реченьку.
Семениха замолчала, задумалась о своем далеком и родном прошлом, которое нахлынуло на нее как  вешняя вода, закружила по своим временным водоворотам, уводя в такие неизведанные дали, от которых сладко замирало сердце и кружилась голова..
 - Это чабрец, по -нашему " чомбар",- показала на подножие горы, - любит он песчаную почву, а влаги особой не требует, потому -то и листочки у него словно иголочки, тонкие, и цветочки мелкие, под стать листьям, а уж пахуч! Хорошо им головные боли снимать: запарил несколько душистых кустиков кипятком, помыл голову и всю хворь как рукой снимет.
 -А здесь Громышок, омуток речной, где дедушка твой Семен рыбку знатную ловил, лещика, в основном. Недалеко от него вправо- Ильменек, заросший весь травой, куда на зорьке выходит жировать хищная рыба, охотясь за рыбной мелочью, которой на мелководье в избытке.
 -Вот и Широкое, - показала Семениха на виднеющееся за редкими дубками разлившееся речное пространство, - ох и много же здесь рыбы: и лещ, и сом ,и щука, а уж про остальную и не говорю. Раньше рыбацкие артели здесь брали рыбки немеряно и отправляли ее в город, пересыпая крапивой. Везут, бывало, сома на подводе, а плес, хвост то есть, по земле тащится..
 -И как ты все это помнишь, бабаня, словно рыбачила здесь сама!
 -Так ведь с Семушкой своим, дедушкой, то есть Семеном, сколько же мы ноченек провели вместе здесь, когда гуляли..
Семениха  примолкла, вспоминая самые светлые моменты своей жизни.. вот тут, возле этого речного поворота Сема впервые поцеловал ее, неловко, неумеючи обнял, заглянул в ее глаза так глубоко- глубоко, что у нее закружилась голова..
 -А сома того, большущего, давно поймали?, - прервал ее сладкие воспоминания Матюха.
 -Да, почитай, еще до революции окаянной, которая все перемешала, раскрасила людей в разные цвета: красный, белый, зеленый и другие, и бросила их навстречу друг к другу в злобе бешеной.. Ох, и кровушки пролилось, Матвеюшка! Скольких крестьян крепких загубили! Родственник Фоминишны, дядя Григорий, помнишь, давеча приезжал из города? рассказывал как в городской тюрьме собрали из окрестных сел их сердечных, крестьян то есть, несогласных с творящимися безобразиями властей и возле рвов, вырытых  наскоро ими на территории тюрьмы тут же расстреляли, и потом.. она замолчала, вздохнула глубоко, как будто ныряя в бездонную глубину, и продолжила: потом трактором их всех сбросили в рвы эти, ими же вырытые..
Семениха захлебывалась слезами, и не могла идти дальше, Матвей, прильнув к ней, обнимал ее старческие плечи и говорил то , что подсказывало ему его детское сердечко:
 -Бабаня, бабаня! - повторял он,- не плачь, не плачь, пожалуйста, ты же жива, ты же - жива!- снова сказал Матвей.
 -Ах ты, жаль моя!- произнесла Семениха, приходя в себя,- жива я, я жива, да только недолго мне осталось, сон я видела намедни: лежу я на кровати своей, а возле печи нашей  русской баба высокая стоит, во всем белом, и рукой своею правой машет мне, приглашает , стало быть, "пойдем, дескать, со мною, там так хорошо!" - а я кричу ей в ответ: " рано еще мне!",- а про себя думаю, что вовсе и не рано, самое время.. с тем и проснулась.
.. Набрав хвороста, Семениха с Матюхой забрали своего полосатого великана, подаренного сторожем Кузьмичом, и отправились домой.