***

Вечернее платье на стуле
Небрежно свисает со спинки.
А он видит  туфли на поле,
Оставленные чьей-то блондинкой.

Быть может его когда-то,
Единственной и неповторимой
А теперь у него на стуле
Висят  одеянья другие.

Сегодня брюнетки красивой,
Люблю ли ее? Да, быть может
Хотя…никогда, невозможно,
После блондинки тревожной
Но помочь лишь она сегодня ему сможет.

Ты в волосы ей запускаешь
Небрежные длинные пальцы,
От них она будто пылает
И ты над собою не властен

И волосы растрепались,
В порыве безудержной страсти,
Сегодня ты ,вновь, не сдержался
Она на всю ночь в твоей власти.

На ложе порочного счастья
Ее невзначай опускаешь.
Фигура ее так прекрасна,
Сегодня одной вы с ней масти

Впиваются губы умело,
И пальцы по телу изгибы,
Ногтями черкают так смело,
Она извивается в стиле
Змеи, которую не до любили:

Порочно и неповторимо
И стон сладострастно-игривый
Вырывается, как и хотел он,
Из груди ее сиротливо.


В порыве неистовой страсти,
Подушки на пол полетели,
Она точно маленький ястреб,
Впивается в самое темя,

Точнее ее сладострастность,
Изгибы порочного тела,
И грудь, что вздымается к небу,
От сладостных вздохов метели.

Закончено действо, уснула.
Сидит на кровати и курит.
А в мыслях блондинка мелькнула,
На груди вновь как будто уснула.

Как ребенок сопит и смеется.
Улыбается, он, затянувшись
Ведь она ушла как-то в осень
И за ней уже не вернуться.
И о ней никто уж не спросит

Утром встанет брюнетка несмело,
Потупивши глаза и одевшись,
Не предложит ей после постели
Даже чаю  - такой вот он грешный.
Лишь попросит: «Закрой дверь с наружи».

Ну а вечером в той же постели
Он уснет с мыслями, но не о теле
О душе, что ушла в метели,
О мечте, что исполнить хотели,
Но сломали и не сберегли,
 О блондинке, что когда-то обидел
И она отвернулась в тиши.