Глава 10. А тайны-то и нет!

 День в свинарнике на этот раз пролетел незаметно. Семён поступил очень разумно - он захватил из своей комнаты старые, совсем драные штаны и проеденную молью жилетку. Придя на работу, он переоделся, свою повседневную одёжу выстирал в бочке, развесил на жердях обсыхать, а сам облачился в рваньё. Он даже поразился сам себе: почему раньше не догадался так поступать? Ведь ковыряться в грязи всё-равно в какой одёже, зато своя обычная одежда остаётся без запахов, чистая и сухая. В конце дня он с рабочей одеждой проделал те же манипуляции, развесив выстиранное на жердях за сараем, облачился в чистое и побрёл к зарослям малины. Набрав почти полное лукошко, он вернулся на их условное место. Ждать оставалось недолго, ужасно хотелось присесть, но он боялся испачкаться. Семён побродил пару раз вокруг знакомой лужи, затем поставил корзинку на кучку завядших лопухов, которые когда-то прятали его букет. Букет! А он бы сегодня не помешал! Паренёк быстро перебежал на другую сторону дороги, и кинулся к знакомому кустарнику. Там росли эти красивые жёлтые и голубые цветы. Пару ромашек он прихватил возде канавы, перевязал опять осокой, как в прошлый раз, оглядел букет придирчиво и добавил в него несколько стеблей пшеницы. Смотрелось замечательно, вкусно пахло, такой букет должен непременно понравиться Насте. Он обернулся и чуть не пропустил карету. Она уже переехала через мост и была в пятидесяти саженях от их места. Спрятав за спину букет, он встал по стойке смирно, стовно почётный караул. Такую позу он видел на картинке в одной интересной книжке. Только там человек был в большом цилиндре, кивер на плечах, с мушкетом. И назывался он "Гусар". Вот только что это была за книжка - он уже забыл. Да и неважно, Настя и так обрадуется.
 Кузьма улыбнулся Семёну, кивнул, затем развалился на козлах, надвинул на глаза картуз и задремал, предоставляя весь сегодняшний вечер молодым. Настя обрадованно замахала руками из окошка и потянулась к нему. Семён в ответ приподнялся на цыпочки и чмокнул девчушку в щёчку. Она сразу же залилась краской, опустила глаза. Потом опомнилась, взглянула на него и, наклонившись из окна, поцеловала его в губы. Тут уже покраснел Семён. До чего ж это было приятно. Ему почему-то вспомнились пьяные проститутки, что приставали ко всем в корчме. Боже, до чего же противны показались ему те слюнявые губы! Даже отвращение вызвало это воспоминание. Он отмахнулся от таких мыслей, Настя была совершенно другим человеком, вот её бы он всю жизнь целовал. До чего сладенькие, нежные, приятные губки, к которым он только-что прикоснулся!
- А-а! Тоже покраснел! - словно извиняясь за свой конфуз выпалила в шутку Настёна. От таких слов Семён покраснел ещё больше.
- Милая барышня, заявляю вам откровенно и честно - ежели вы ещё раз так поступите, то я вообще сварюсь и буду краснее варёного рака.
- Да прям уж! Я и сама не белее вас.
И оба весело засмеялись.Ещё один шаг пройден на пути к их сближению. Невинный поцелуй - маленький шажок. И в то же время это был огромный шаг в их жизни, давший понять отношение к тебе, почувствовать нежность и доброту, испытать истинные чувства, пусть пока не высказанные, но о которых они так мечтали, и которых им обоим так нехватало в этой жизни.
- Может ещё раз попробуем? Вдруг на этот раз не будем краснеть?
Настёна продолжала играть:
- Ай-яй-яй! Молодой человек! Избаловались вы у меня! Вот так позволь вам, так вы и...
- И что?
- Да ничего. Опять захотите.
- А я и так опять хочу.
- К чему бы это?
- Люблю я вас очень.
Семён понял, что заигрался. Он даже не сразу осознал, что признался Насте в своих чувствах. Настя тоже это поняла, играющая улыбка исчезла, но остались добрые глаза. Она спросила Семёна очень тихо:
- Это правда?
- Правда... - так же тихо ответил Семён, опустив глаза в землю. Затем, осмелев, он взглянул её в глаза и ответил ещё раз также тихо:
- Правда, Настя. Абсолютная правда. Я давно уже тебя люблю, ещё с тех пор, как впервые увидел. Если бы ты знала, как я искал тебя, не зная где ты живёшь, куда уехала и увижу ли ещё когда-нибудь тебя, даже твоего имени не зная.
Настя его слушала не отрывая глаз, по её щекам катились слёзы.
- Семён, ты ведь не всё обо мне знаешь. Вдруг то, что я так тщательно скрываю ото всех, тебя шокирует?
Семён понял, что сейчас она откроет ему свою тайну. Он был готов принять любое страшное известие, кроме одного - отказа! Да-да, отказа! Он всей душой прикипел к этой рыжей маленькой девчушке и не сможет пережить, если она ему откажет. Теперь быть "просто друзьями" ему мало - он мечтает видеть её каждый день, каждую минуту.
 Настя очень внимательно смотрела на Семёна, стараясь понять, что он сейчас думает. Она угадала его мысли, наверное паренёк слишком боялся её потерять, что читалось на его лице открытым текстом. Он думал совершенно о другом, и даже не подозревал о её тайне! Но, если сказал "А", то говори уж и "Б". Она попыталась подойти к этому издалека:
- Ты помнишь ту историю с цыганкой? Из книжки?
- Конечно помню.
- Тебе всё ещё интересно моё мнение?
- Уже нет. Я и так знаю, как бы ты поступила.
- Да, я на месте той цыганки всё-равно не отказалась бы от горбуна. Если она по-настоящему его полюбила, то приняла бы таким как есть.
- Я тоже. Может потому, что я такой человек, не могу предать любимого мне человека, может быть ещё и любовь управляет людьми, заставляя закрыть глаза на недуги и увечья, если по-настоящему любишь.
Настя очень серьёзно и в то же время с какой то опаской посмотрела на Семёна. Помедлила немного, собираясь что-то сказать. Было видно, каких усилий ей стоило продолжить эту щекотливую тему. И всё-же она решилась - она резким движением открыла дверь кареты со словами:
- Тогда помоги...
Только теперь Семён догадался, что за секрет скрывает Настя. Она сидела не на скамейке, а в небольшом инвалидном кресле. Да, она была инвалидом, с недвижимыми ногами. И такую жизнь, прикованную к ненавистному креслу, она вела давно. Он даже вздохнул с облегчением, что Настя сразу же заметила.
- Тебя это не пугает? - спросила она осторожно.
- Нисколечко! Я то уж думал о худшем. О гораздо более худшем.
Настя опешила:
- Что может быть хуже? Безногая, что ли?
- Я боялся, что ты мне откажешь. Думал, что ты предложишь мне остаться только другом, скажешь, что у тебя есть жених...
 От таких слов Настю прошибла слеза, до неё дошли все страхи её друга, которые возможно, были действительно для него сильнее её секрета. Окажись она на его месте, полюби так же, как сейчас она его любит, и так же, как он любит её... Наверняка она испугалась того же самого, чего боялся Семён. Настя больше не в силах была держаться, она вся как-то сжалась, уткнула голову в ладошки:
- Дурачок! Какой ты у меня дурачок!!! Это Я думала, что ты, узнав мой недуг, отвернёшься от убогой, скажешь мне что мы - только друзья.
Семёна переполняли эмоции, самое страшное для него было позади. Он подошёл вплотную к дверце и взял Настю на руки. Она обняла его за шею, стала целовать в щёки, губы, шею, а у самой слёзы катились градом. Она не верила своему счастью.
Самое интересное в этой ситуации было то, что волею судьбы встретились два изгоя по жизни, они оба не имели до этого никаких шансов на счастливую жизнь. Но теперь они оба не только получили смысл в этой жизни, но ещё и неземную любовь.
 Вот вам и поговорка "не родись красивой, а родись счастливой"...

***
Продолжение  http://www.proza.ru/2012/09/06/1653