Золотой дождь. Глава 19. Дележ

Глава 19

 ДЕЛЁЖ

 Как договаривались, Борис после смены пошёл к Кульчицкому. В его балке горел свет, окна были зашторены. Сквозь них угадывались очертания двух человек, стоявших рядом. Неожиданно один приблизился к другому, схватил его за грудки. Борис узнал в нём Кульчицкого. Было видно, как он кого-то неистово трясёт. А тот, к его удивлению,   не сопротивляется, видно, смирившись со своей участью. Вскоре, так же неожиданно, как  схватились, они разошлись.

«Я как всегда не вовремя, — подумал Борис, переминаясь с ноги на ногу. – Кульчицкий выясняет c кем-то отношения. С кем же,  интересно?»

Он хотел уйти, но любопытство взяло верх, и, пересилив себя, он пошёл к двери. Осторожно, чтобы не выдать себя, Борис зашёл в тамбур, осмотрелся по сторонам. Рядом никого не было. Из-за закрытой двери доносились приглушённые голоса. Борис узнал начальника золотоприёмной кассы Петренко.

- Да отдам я тебе, всё отдам. Ярослав Станиславыч, давай только тише, не шуми. Не надо так громко кричать, а вдруг кто-нибудь услышит.

- Я тебе дам, не шуми, скотина. Скажи спасибо, что я тебе не врезал, а то сейчас бы кровью умывался. Воров надо к стенке ставить, а я тут с тобой сюсюкаю. Ты же, скотина,  всех подставляешь, а деньги кладёшь в свой собственный карман. Если бы я тебя не накрыл, ты бы не остановился – воровал бы и дальше. Знаю я твою жлобскую натуру. Но главное — ты подставляешь весь участок и больше всех меня.

От возмущения он даже плюнул. По-видимому, слюна упала на пол, потому что собеседник промолчал.

- Да никого я не подставляю, — заискивающе заговорил Петренко. В его голосе послышалось плебейские нотки, каких раньше Борис не замечал. — Я беру только не оприходованные излишки, которые по документам у меня не проходят. Понимаешь, нет их нигде, а золото вот оно — в наличии. Это абсолютно чистый металл – стопроцентный левак. На него никто не завязан, так что ты не переживай, если я попадусь, его никто искать не будет. Если что, то я сяду один. Я рискую…

- Ничего себе, не переживай! Я отвечаю за весь участок и за тебя, дурака, тоже. Я не хочу из-за твоей дурной башки пойти под суд.

Послышался скрип половицы. Кто-то заходил по балку и остановился возле печки.

- Как тебе удалось утаить это золото от своих головорезов? Вы же должны металл оприходовать комиссионно, а получается, ты это делаешь один. Или, может, как-то хитришь?

- Это детали, о которых я даже не хочу говорить.

- Ну почему же? Скажи. Мне будет очень интересно узнать, как тебе это удалось. Может быть, ты договорился со своей командой и поделился с ней. Тогда объём украденного нужно увеличить в три раза, и ты сейчас же принесёшь остальное.

- Да нет, что ты, — зашептал Петренко, явно задетый за живое. -  Станиславыч, я, правда, всё по-честному. Я это, всё один…

Петренко даже поперхнулся.

- Смотри мне, если я узнаю, что ты принёс мне крохи с барского стола, тебе не поздоровится. Что, жарко сразу стало? Вижу, что-то здесь не так. Врешь ты, Петренко.

На лице начальника золотоприёмной кассы выступили красные пятна.

- Да нет, Ярослав Станиславович, нет, — занервничал Петренко, голос его задрожал, — никто об этом не знает. У меня своя система – на каждой съёмке золота я получаю небольшой навар. Металл капает, капает, и вот… — Петренко довольно хмыкнул. – Как видишь, всё очень просто, но тут есть моё ноу-хау. Так, кажется, теперь говорят. Это моё изобретение. В детали я не буду вдаваться.

Борис услышал смех Кульчицкого и представил его ехидный взгляд. Тот смотрел на Петренко, как на  простого жулика, изображавшего из себя гения.

- Я давно понял твоё изобретение — ноу-хау, как ты говоришь, но вначале думал, ошибаюсь: слишком нагло ты действуешь. Как твои мужики не догадались, я диву даюсь. Они, наверное, на всё закрывают глаза, не хотят тебя сдавать. Или совсем тупари, если до сих пор ничего не увидели. Дундуки настоящие!  Вот такие кадры работают в твоей ментовской конторе.  Я вам покажу, как надо работать!

Он стукнул кулаком по столу. Загремев ложкой, подскочила эмалированная кружка, с которой Кульчицкий никогда не расставался. Видимо, она напоминала ему о днях, проведённых им в геологических маршрутах. В балке послышались шаги, направлявшиеся к двери. У Бориса учащённо застучало сердце. Казалось, оно сейчас выскочит из груди.   

- Это хорошо, что ты попал на меня, а не на кого-то другого, — рядом с дверью заговорил Кульчицкий. -  А то тянул бы сейчас лямку где-нибудь за колючкой.  Закатили бы тебе на полную катушку. Вот тогда  ты бы, знал, что такое зона.

Петренко по-детски захихикал. Слова Кульчицкого показались ему смешными.

- Да я и так сижу за колючкой. Моя золотоприёмная касса, как бункер в ставке фюрера.  Её голыми руками не возьмёшь…

- Козёл, ты что выпендриваешься? – по голосу стало слышно, что Кульчицкий отошёл в глубь балка. -  Я говорю про настоящую зону, а не про твою срамную ЗПК, где ты гоняешь балду целыми днями. В зоне ты бы запел по-другому, а то, видишь ли,  расхорохорился  тут мне. Так вот, слушай меня внимательно и запоминай!

Борис представил себе насторожившегося Петренко. Внутренне тот весь собрался и преданными глазами смотрел на начальника, от которого зависела сейчас его судьба.

- Теперь я буду принимать золото вместе с твоей командой. Делать это будем расширенной комиссией на каждой съёмке.

- Ты не можешь принимать его вместе с нами. Тебя нет в приказе по нашей комиссии.  Без приказа я тебя не пущу.

Борис переступил с ноги на ногу, предательски скрипнула половица. От страха душа ушла в пятки, прошибло холодным потом.

«Если меня здесь застукают, то конец. Они кончат меня прямо на месте. Надо уходить». Он попятился назад, но тут снова услышал Кульчицкого и замер.

- Плевать я хотел на твой приказ. Я составлю свой приказ по прииску. Здесь я начальник. С сегодняшнего днями ты будешь подчиняться мне вместе со своей командой.  Хватит тебе воровать!

- Ярослав Станиславыч, я не спорю, ты начальник прииска. Только ты командуешь людьми и техникой, а за золото отвечаю я. Я давал подписку в органах о сохранности металла. Я тебе напомню инструкцию. Так вот, по инструкции в ЗПК запрещено пускать посторонних во время приёма металла, — сказал он почти по слогам. — Это приказ райотдела милиции.

Снова загремела кружка с чайной ложкой. Послышался мат и  угрожающий голос Кульчицкого:

-  Ты говори, да не заговаривайся. Это я посторонний? Да я … Короче, с утра я принимаю золото вместе с твоей командой. Если будешь мне препятствовать, я связываюсь по рации с ментами и говорю, что у тебя произошло крупное хищение металла.

Борис услышал сопение Петренко. Наступила тишина. По-видимому, он осмысливал своё нелёгкое положение.

- Ладно, хрен с тобой, приходи, — нарушил он молчание. — Только надо что-то сказать моим хлопцам, а то они меня не поймут.

- Давай закругляться. Где металл?

Послышался  глухой шлепок, что-то тяжёлое упало на стол. Следом последовал другой шлепок.

- В двух мешочках килограмм восемьсот шестьдесят грамм. В каждом вес одинаковый. В этом — в основном золотой песок, а вот здесь золотишко покрупней. Есть несколько приличных самородков. Один очень интересный: напоминает чёрта с дубинкой.

Пол сильно заскрипел, а потом послышался звон металла, ударяемого обо что-то железное.  Как догадался Борис, его высыпали в железную чашку.

- Вот он, смотри.

- Вижу. Перевесим позднее. А почему  не круглый вес? – спросил Кульчицкий. В голосе прозвучали жёсткие нотки. Было понятно, он недоволен. — Что до двух килограмм не мог дотянуть?

- У меня больше нет, это всё, что удалось собрать. Я тебе отдал всё до последнего грамма.

Кульчицкий хмыкнул.

- Болтай мне тут, нет у него  больше, знаю я тебя. Скажи это кому-нибудь другому. В следующий раз принесёшь остальное. Чтобы было ровно два килограмма.

Послышалось невнятное бормотание, не поддающийся переводу трёхэтажный мат и обиженный голос Петренко.

- Хрен с тобой, да подавись ты этим золотом…

Борис не стал дожидаться окончания разговора, тихо вышел из тамбура. Почти следом хлопнула дверь за выскочившим Петренко.

Через полчаса Борис снова отправился к Кульчицкому.