Осоли всякую жертву солью. дневники 2012

Фотоотчёт:
https://goo.gl/photos/234hPCFd4Tzo4uot6


  Прибыв в Судак утром 8.06, решил прогуляться и капельку подрумяниться - вскарабкался на гору Алчак-Кая, прошлым летом мною проигнорированную по причине малости/невзрачности. Надышался жарким ветром и с отвычки "забил" ноги... На следующий день отправился (по пути пришлось приклеить на двойной скотч походные стельки, вылезавшие из беспятых сандалий, аки шпоры) не раз хоженым маршрутом до винных подвалов Архадерессе - 12 км протопал бодро, но на обратном пути сдох. Едва добрёл до морского берега, дабы полежать на отмели в компании крабиков и медуз. "Домой" - на маршрутке, совершенно обессилевшим и сгоревшим нафик. Следующий день отлёживался в берлоге, читая "Маугли" и подвывая.

   11.06, решил произвести разведку хребта Чалки, тянущегося от Солнечной Долины далеко на северо-восток. Солнце лупило нещадно, и я на всякий случай попрощался со своей верной шкурой. Приехав в Солнечную Долину автобусом, запустил навигатор, забил стартовую "точку" и полез вверх по склону - сперва наугад, а затем тоненькой тропкой, случайно отыскавшейся; преодолев узкий перешеек между грядами, оказался на основном склоне со скалистым зубом мудрости наверху. Растеряв за зиму кондицию и подзаплыв жиром, пёр вверх через-не-могу - походная пора всегда начинается одинаково... Тропка привела к кольцеобразной скале - пройдя сквозь оное кольцо, едва удержался от искушения взобраться "в лоб", по каменной круче, однако благоразумие метнуло джокер: если подъём (или спуск) окажется неудачным, падать придётся пару сотен метров - и я рассудил двигаться в обход. Как оказалось, пока я "вдевался" в кольцо да бодался с благоразумием, тропа терпеливо дожидалась меня на пологом участке склона - и вприпрыжку повела дальше. Вскоре оказавшись на вершине, пообозревал окрестные прекрасности и отправился по хребту к видневшемуся "черепашьему панцирю" и торчавшим за ним острым скалам, по дуге хребет замыкавшим. Временами тропка вела через заросли корявого дубняка - одолев очередной заслон, приходилось высматривать на себе прилунившихся клещей. Никого, однако... На "панцире" наобнимался с ветром, чуть меня оттель не спихнувшим, совершил ритуальное возлияние из фляги: гостеприимной горЕ и внутрь себя - и пошёл по зубчатой кромке скал, балансируя с фотокамерой на порывистом ветру. Когда начались непролазные "клыки и бивни", повернул вспять (развернуться на 180 градусов оказалось отдельной задачей) - вниз брёл сухим речным руслом, извилистым и каменистым. Пришлось поскакать козликом и маленько поскалолазничать. Через три с половиной часа после старта притопал к пересохшей рекой питаемому озерцу на окраине Солнечной Долины. Полагая хребет Чалки подозрительно легко штурмованным, повыдёргивал из носков и сандалий семена-колючки, вполз в автобус на Судак и вернулся "домой".
   "Дома", сопоставив координаты "точек" из навигатора с картой, выяснил, что прошёл лишь ближнюю, юго-западную часть хребта с вершиной Пандчар-Кая; несколько раздосадованный, отнёс состоявшуюся разведку-штурм в разряд "таки разведок" - и рухнул спать...

   12.06 отлёживался, пил гранатовый сок из трёхлитровой банки и дочитывал "Маугли" вперемешку с "Апокрифическими апокалипсисами"; посетил спортгородок, где стариковски подрыгался на брусьях и турнике...

   13.06 планировал отправиться на хребет Чалки, но прособирался и к середине дня понял, что выдвигаться поздно. Решил прогуляться налегке (без фляги, фотокамеры, ножа, ...) - неспешно пошагал в сторону Нового Света. На подходе к культовой горе Сокол (полукилометровая скалища с вертикальной стенкой - с неё, якобы, МЧСовцы не раз снимали незадачливых экстремалов) машинально принялся высматривать возможные пути подъёма на неё. Найдя среди сыпучих прилегающих к Соколу массивов скалистый, полез на него - оказавшись наверху, оценил конфигурацию Сокола: словно упавшая на бок пиала, скала "внешней" частью вертикально возвышалась над шоссе, "внутри" же обнаруживала заросшую лесом чашу, по кромкам которой змеились две тропы - одна по самому скальному гребню, другая понизу, грунтовая и осыпная. Рассудил, что лучше подняться по сыпухе, дабы затем спуститься по камню (совершив т.о. петлю), и двинул нижней - где было возможно, срезАл петли, пластаясь по скалистым выступам (отсутствие навесок на ремне оказалось кстати). На подходе к гребню встретил троих мужиков, один из коих здесь уже хаживал - показал удобные ориентиры. Сфоткал мужиков по их просьбе - за что в благодарность был также сфоткан на фоне тригопункта в линялых ленточках; снимки обещали выслать мейлом. Наверху один из троицы, офицер ВДВ, заглянув в пропасть, изрёк: "Очко десантника перед прыжком способно перекусить лом,"- и показал, как ему приходится выбрасывать из самолёта (держа за шкирку и задницу) пятящихся "перворазников". Я совершил "ритуальное действо": отработал кёкушиновский кихон - о чём гордо сообщил смсом сэмпаю. Вчетвером, пройдя по кромке скалы, спустились к "Чёртову Пальцу" (сидя на нём Ролан Быков в роли о.Фёдора "заглушал ревущий Терек") и - вниз, на шоссе. Распрощались дружески.

   15.06 отправился к хребту Чалки - предостерегаемый интуицией, надел вместо шорт и сандалий брюки и трекинговые кроссовки. Сочетание аравийского пекла с сильным ветром создавало иллюзию относительного комфорта - и лишь к середине похода я ощутил, сколь велика оказалась влагопотеря. Добравшись на попутках до Солнечной Долины, вышел к дальнему озерцу (к ближнему спускался в прошлый раз) и полез по поросшим овсюгами склонам. Достигнув высокой травы, обрызгал брюки репеллентом - и тут же приметил рысью удирающего клеща. Однако, гадость... Тропка вела вдоль подножия тех скал, на коих побывал 11.06, дальше - к "цепной линии" Чалки (хребет, словно вислый гамак, соединяет две вершины: Пандчар-Кая (459 м) и Деламет-Кая (611 м) - на первую я взошёл 11.06, ко второй двигался теперь). Вскоре тропа растворилась на изрезанных оврагами склонах - именно растворилась, в равной слабой концентрации присутствуя всюду - овражные спуски-подъёмы оказались изрядным испытанием: карабкаясь по осыпным кручам, бубнил "гладко было на бумаге, да забыли про овраги..." Минуя колючие кустарники на дне оврагов, снимал с себя вкрадчивых клещей; выше начался непролазный корявый дубняк. Когда достиг скальной гряды, был изрядно вымотан - посидев в тени и напившись из фляги, отправился по скалам к вершине. Бёдра гор сплошь поросли лесом, но на голом хребте выжили, затаившись в скальных трещинах, лишь одиночные цепкие можжевельники да туи. Крутизна подъёма постепенно росла (достигнув 50-60 градусов), и к вершине я притопал едва живым. Рассчитывая, сообразно карте, комфортно спуститься с дальнего конца Чалки, допил последнюю воду, отработал "ритуальные" цуки и двинул было дальше, на спуск - однако упёрся: там виднелись лишь отдельные скалы в зелёной пене леса. Послав картографам Генерального Штаба Украины ядовитый плевок, отправился вспять по хребту - миновал пройденный участок и вновь оказался в лабиринте оврагов... с какого-то момента от обезвоживания заложило уши. Бредя на автопилоте, пару раз съехал на боку в колючие заросли - усталость чревата небрежностью и травмами (обошлось ссадинами-царапинами). Присел отдышаться - и не мог отдышаться: сердце бешено барабанит, в глОтке наждачная сушь, из носа при сморкании летят сгустки крови. Было вязкое желание лечь и отключиться, провалиться в небытие - гнал себя, полуобморочно твердя: "Надо идти". Завидев полоску моря, просипел: "Море,"- и поплёлся к нему. Примерно через час пёха вдоль кромки виноградников и яблоневых садов достиг берега, полежал в воде, шипя-мыча от наслаждения (заложенность ушей перешла почти в глухоту - едва слышал свой голос "снаружи"). Поход занял порядка шести часов.
   Потом меня подбросили до Солнечной Долины, где я высосал двухлитровую бутыль кваса, потом несколько километров топал в темноте по трассе, пока не поймал попутку до Судака. "Дома" надулся воды, вымылся и рухнул - горящие ступни ещё долго не давали уснуть... Утром, валяясь в постели, обозрел своё потрёпанное обугленное тельце, сказал: "Органон,"- и засмеялся.
   Следующие два дня приходил в себя.

   18.06 имел глупость наведаться в атлетический зал: последовавшая боль в забитых мышцах была предсказуемой и приятной, но вот пробуждение старых травм в плечевых и запястных суставах оказалось скверным сюрпризом. Проснулись и разнылись.

   19.06 предпринял попытку забраться на хребет Таракташ в окрестностях Судака: миновав село Дачное с торчащим в небо шприцем минарета и преодолев осыпные склоны (пришлось прыгать через сыпуху - страаашно!), добрался до скального гребня, напоминающего роговые пластины на спине динозавра, вскарабкался до середины, но понял, что сам спуститься сверху вряд ли смогу - и дал попятный ход. Заняться, что ли, скалолазанием?

   20.06 решил искупаться - доехал автобусом до поворота на Меганом и потопал вдоль берега к памятной с прошлого лета бухточке. Заметил появление "корточных мужичков", пропавших было - сидели, нахохлившись и держась за концы новенькой блескучей цепи, перегораживавшей въезд. Сезон начался!
   Проследовал у подножия картофельных легионов императора Ци Шихуанди и спустился к морю. Бухта оказалась населена семейством-с-палаткой и компанией-любителей-выпить-да-закусить-под-тентом - в каменных углублениях возлежали объедки (рыбьи скелеты) и грязные сковородки, на кромке воды колыхались пластиковые стаканы и упаковка... Катер доставил партию вялых отдыхальщиков; мадам зрелых лет, ступив на брег, возопила:
= Это какая ж красота! Это ж красота, какой невозможно! И как же Бог придумал такую красоту?!! Мне здеся нравица!!!
   И полезла на валун - позировать для кадра... Искупавшись, отправился дальше - миновал знакомые по прошлому сезону места; палаточные лагеря нудистов и т.п. живности выглядели опустевшими - обитатели попрятались от сильного ветра. Вместо медитирующих странников на крупных обломках скал обосновались крикливые шеренги чёрных морских птиц - дельфины пригнали к берегу косяки рыбы, и время от времени какая-нибудь из птиц прицельно пикировала в волны. Наконец, оказался на скальной тропе, огибающей мыс и выводящей к маяку - в прошлом году временнОе ограничение вынудило меня повернуть обратно, но теперь прошёл до конца (была пара непростых мест). На мысу, увенчанном белоснежным маяком, ветер валил с ног; рыча, отработал кихон и по грунтовке двинул дальше - возле домика смотрителя маяка вместо шелковицы (которую "можно кууушать") обнаружил два дорогих джипа. Странно... Зигзагом поднялся к знакомой "аллее ветряков", где был облаян любительским собачьим трио - прошёл аллею до конца, пофоткал веера отслуживших срок лопастей. В пути придумал шутливый "хайку-подражание":

   Ползу улиткой
   на мускул Меганома...
   Банзай, однако!

   Обогнув Меганом, спустился к трассе и на непослушных ногах добрёл до автобусной остановки, замкнув петлю. Поход составил 7 часов - "домой" вернулся смертельно усталым, выдул полтора литра сока, вымылся и упал спать.
   Похоже, начинаю расхаживаться.

   Кстати, рассказ офицера ВДВ о "перворазниках" на горе Сокол напомнил мне кое-что из собственного школьного опыта: на первые осенние элективы обычно приходит почти весь класс, к зиме ряды редеют - содействуя тенденции, я удаляю наиболее дурных&шумных: сперва делаю устное предупреждение, потом отвешиваю ядрёный волбешник, в итоге беру за ворот, вывожу из кабинета и провожаю коленом под зад - привыкнув бить хиза-гери (коленом) по девяностокилограммовому мешку, поначалу всаживал по костлявым школярским задницам избыточно мощно, так что обладатели задниц пролетали метр-два по классической параболе. Приземлившись, хватались за отбитое, оглядываясь на меня в предельном изумлении - следствие привычки к "холостым" угрозам учителей-женщин... Запомнился толстый пятиклассник - язвительный и визгливый, без умолку подававший реплики с места. Получив после устного предупреждения кумулятивный щелбан, взвыл, однако не унялся - когда же я приступил к нему с целью катапультировать, толстяк вцепился в парту, прижался к ней раскормленным профилем и завизжал циркулярной пилой: "Нееееет!" Решил пощадить, но вскоре он достал меня окончательно... отдирая толстяка от парты, взял его за шиворот и за штаны сзади - так, перебирая в воздухе толстыми ножками и вереща, он и "пропарИл" к двери. Когда же до карлсона дошло, что дверь вот-вот будет открыта его головой, он проворно повернул ручку, отворил дверь и, ускоренный моим коленом, вошёл в плотные слои атмосферы. Больше не появлялся. Наверное, сгорел.

   22.06 вторично поднялся на гору Сокол - исходив все окрестности, испытываю реальный дефицит новых Лимпопо (уже было купил билет да Алушты, дабы бродить по цветущим яйлам, но ввиду гадкого метеопрогноза отсрочил переезд на неделю). Намеренно повторил длинноватый маршрут прежнего восхождения (через гору Малый Сокол), но теперь, не спеша, разведал все боковые тропки - одни завели в заросли туи и можжевельника (пахнут волшебно, но царррапаются, сволочи!), другие оборвались на краю каменных ущелий. Задача похода была двоякой: пофоткать непофотканное и устать. Всё время моего пребывания в Судаке солнце лупит нещадно, жара держится африканская (местные стонут и кулями отсиживаются в тени, где порядка 35-37 градусов) - в отсутствие ветра раскаляешься и обильно истекаешь соками, будто в сауне... Закрытый от ветра тушей скалы, потный, как гроссмейстер эротического массажа, карабкался по осыпной круче, местами "разлинованной" корнями деревьев. Попутно фоткал мёртвые стволы - корявые и страшные, тусклого помрачневшего серебра, они были словно вывернуты наизнанку неким молитвенным порывом.
   Высшая точка пути (и в пространственном, и во временнОм ключах) есть точка смыкания антиномичных категорий - в том числе "живого" и "мёртвого". На гребне предельной усталости и восторга ты сливаешься со свидетелями восхождения: солнцем, ветром, горой - в этот миг тебя нет и ты есть:

   Точке живого -
   камнем оскаленным стать,
   ветром фарфорным...

   Наверху облобызался с зюйд-вестом, в паре с ним отработал кихон, потаращился вниз, где по извилистой ниточке ползали бусинки автобусиков, а по голубому бланманже плавали палочки пароходиков, и начал неспешный спуск. Кстати, на карте гора Сокол зело напоминает атлас человеческой челюсти - с тригопунктом на кончике языка; так что я, аки кариес, проник от коренных до коренных и, обогнув "Чёртов Палец" (стоматологическая сингулярность), крутой сыпухой (чуть не застрял там навеки) сверзся на шоссе. Двоякая задача оказалась успешно решена - "домой" припёхал на автопилоте, фотки в наличии.

   Погоды прокисли, и я несколько дней никуда не ходил - с горя купил пару гантелей по 12 кг (как попру их отсюда, не знаю) и устроил себе вечерние тренировки. От обрезиненных какой-то дрянью грифов руки теперь пахнут китайскими тапками.

   26.07 совершил вылазку на Чатыр-Даг; для этого пришлось встать в 3.45, чтобы автобусом добраться до Симферополя (2 часа трясучей езды), оттуда троллейбусом - до Ангарского перевала (ещё 1.20), в 9.15 стартовал к высящемуся вдали хребту. Прошлогодняя вылазка была экспромтной, мне тогда удалось быстро найти тропу, ведшую круто вверх - и по ней добраться до цели; в этот раз, имея на руках карту, компас и навигатор (приобрёл всё это барахло после ночных блужданий по Демерджи прошлым летом), долго шарахался в перелесках (троп было с избытком, но многие глохли или заворачивали от хребта), прежде чем отыскал путь - пришлось даже спросить у группы навьюченных туристов, настороженно сфоткавших мой бармалейски голый торс и пробубнивших:
= Вы "холодный кулуар" знаете?
= Нет.
= Вот по нему поднимайтесь.
- а также у дедушки лесника, ломавшего полено. Дедушка с плаксиво-склочной интонацией человека, измученного нарзаном, пискнул: "Вон дорога - идите по ней!" - и неопределённо махнул узловатой лапкой. Уразумев, что выведет меня лишь пресловутая "кривая", попёр вверх первой попавшейся тропой. Рельеф предгорий состоит из нисходящих с хребта "валов" и непролазных обширных ущелий между ними - подняться можно только по валу, если не перекроют путь щётки скальных выходов. Буковый лес усЫпал землю толстым слоем ржавой листвы, по которой ноги "ехали" неимоверно - приходилось на каждом шаге втыкать в грунт палку и налегать на неё, аки Бубка. В лесном безветрии обливался потом; сообщество крылатых кровососов, брезгуя репеллентом, которым я разве что в рот себе не брызнул, огорчённо ползало по лоснящимся рукам и спине. Когда возникли ряды скальных щёток, тропа, огибая их, стала забирать влево (оттуда временами доносился злющий собачий лай) - потеряв терпение, пару раз штурмовал каменные гряды, но в целом вместо строго западного направления двигался на юго-запад. Бывают такие подлые тропы, что, взбежав по склону, лишь задевают подножия скал по касательной и устремляются вниз (небось, их протаптывают злорадно хихикающие лесники) - подозревал, что идёт к тому... Но вот меж серых стволов образовался просвет, и вскоре я достиг знакомых по прошлому лету дерева и вырубленной в грунте "лесенки" - вон из леса!
   На лугах дышалось легко и радостно, тропа меж цветущих трав змеилась к оскаленным возвышенностям. Взобравшись на Ангар-Бурун (1453 м, имя "бурун" как нельзя более уместно для пенно белых вершин сего океаноподобия), обозрел янтарную зелень далей и почувствовал: я дома! Аромат медоносных трав, перевитый тяжёлым духом можжевельника, окаймлённый небом простор, фланелевый ветер - всё шептало, взывало: "Оставааайся, бармалей!"
   Повторил маршрут прошлого лета - пересёк по диагонали верхнее плато (высота порядка 1.5 км, нижнее более обширное плато лежит на высоте порядка 1 км) и поднялся на гребень Эклизи-Бурун (1527 м, высшая точка Чатыр-Дага), откуда скалы отвесно обрывались вниз, в бескрайнюю зелень холмов. Вопреки прогнозу, солнце показывалось нечасто, и постепенно облака заволокли оловом всё небо - спускаться решил через нижнее плато, с выходом к Мраморной пещере (местная достопримечательность: сталактиты-сталагмиты, часовая экскурсия), и далее "Ишачьей тропой" к трассе. Уходить было жаль...
   Нижнее, медово-изумрудное плато яйлы, покоившееся в обманчивой близи, приняло меня в лесную тень - и начался потный душный геморрой с кровососами. Ненавижу лесные тропы!!! После нескольких километров лавирования между когтями веток и каменистыми выходами, пронизанными корнями деревьев, оказался на открытой можжевеловой равнине. Махина хребта дыбилась позади спящим зверем. Через 8,5 часов после старта вышел на грунтовку возле "Мраморки" и был подброшен до трассы Симферополь-Алушта встречной машиной (познакомился с душевными братьями-путешественниками) - затем в переполненном троллейбусе дополз до Симферополя, оттуда автобусом, уже в ночи, вернулся в Судак.
   Устал так, что, поднимаясь по тёмной лестнице на 4 этаж, вынужден был "блюсти" руками стену и перила - изрядно мотало-кренило. Весь следующий день отлёживался бревном.
Вот так организован досуг у настоящих крокодилов!

   Потом я заболел: ледяной квас и эскимо поразили мой доверчивый организм в самое тонкое место - с рубиновым горлом и температурой тельца 37,8 (запредельной для рептилий) провалялся "дома" несколько дней, сотрясаемый кашлем.

   1.07 сходил за продовольствием на рынок - кроме прочего, купил волшебно пахучую дыню, принёс и стал её разглядывать: тяжёлый совершенной формы плод оказался, подобно стариковской ладони, весь в мудрых трещинках и внушал некое странное благоговение - аромат его совмещал нежный младенческий лепет с отвратительным приторным смрадом разложения. Наверное, из такого яйца родилась Елена Прекрасная.
Вечером есть Елену не стал - оставил до завтра...
Переночевать один-на-один со спелой дыней - это не для слабаков, замечу!
Утром на столе царственно возлежал жёлтый кабошон, источая сумрачно-сладкую прелесть тлена - и вся комната вкусно пахла помойкой.

   6.07 планировал двинуть на Караби-яйлу, труднодоступную карстовую возвышенность, но спал дрянно из-за удушливого трахеитного кашля и, проснувшись по будильнику в 3.45, решил сперва выздороветь, а уже потом - ехать. День, однако, был солнечный (редкость в последнее время), и терять его было жаль... Около 11.00 отправился к горе Манджил (Ай Георгий, 499 м), намереваясь подняться на неё каким-нибудь новым маршрутом (на склоне различимо множество троп) и пройти по хребту Токлук-сырт; помня о кустарнике и зарослях колючек наверху, надел брюки и трекинговые кроссовки, торс оставив голым. Хоженые пути не слишком интересны - надеялся высмотреть что-нибудь, пропущенное прошлым летом. Обходя гору слева, наткнулся в насекомо звенящем редколесье на грунтовку - по ней и пошагал, распевая песенки. Дорога после затяжного подъёма в лиственной "мантии" горы устремилась вниз, и я нырнул в лес, дабы продолжить подъём - "прозрачная" дубово-грабинниковая чаща не слишком досаждала ветками, гораздо более раздражала вездесущая паутина; однажды справа донеслось энергичное хрюканье. Лес, аки зелёная десна, закончился у кромки скальных клыков - вскарабкался на серый бивень и знакомой по прошлому лету тропой добрался до вершины Манджил. Надышался высотой и, совершив благодарственное возлияние из фляги, побрёл по хребту среди рано пожелтевших трав. Постепенно небо набрякло серым - на севере, за хребтом Таракташ, встала белёсая завеса дождя. Убрал документы и прочее в пакет - тут загрохотало и хлынуло! Вторя грому, восторженно рычал и заливался смехом ... вымок до нитки. Когда рядом сверкнула молния, ретировался с гребня, бубня: "Я невкусный!" Лишь дождь унялся, потопал дальше сквозь волшебные ароматы сосны и туи - как жаль, что фотокамера не цепляет запахи!
   После седловины начался плавный подъём на двуглавую гору Килиса-Кая (479 м), отвесно оскалившуюся на север камнем. В который раз подивился сходству меж абрисом скал и линиями напряжённо распахнутых крыльев - кем-то оставленных, брошенных:

   Слышу стопою
   в камне распятый полёт...
   Кладбище крыльев.

   Наверху, задыхаясь от ветра, отработал кихон, благодарно погладил камень горы и двинулся далее - предстояло одолеть цепочку из пяти округлых "черепов". Припомнив, что скучные тонзуры черепов окольцованы перелесками и высокой травой, населённой клещами, решил прервать поход - отправился вниз, в сторону села Богатовка (бывшее татарское Токлук). Около 16.30, спустившись по сыпухе и миновав виноградники, вышел к трассе и на автобусе вернулся "домой".
   Хотя я не замёрз в грозу, кашель навалился с новой силой; начал опасаться, что в Приэльбрусье поеду хворым (а там ночами, как я хорошо помню, нешуточные колотун и сырость) - пришлось купить ненавистные таблетки. Пью.

   10.07 таки совершил поход по Караби-яйле: встал в 3.30, собрался, заскочил в круглосуточный супермаркет за репеллентом (два баллончика уже израсходованы - из моих штанов и толстовки теперь можно вторично добывать окаменевший репеллент в промышленных масштабах) и отправился на автостанцию. Самый ранний, на 5.15, автобус был битком - поехал на 5.30. Через час сошёл у поворота на Головановку и потопал по дрянноватой асфальтовой трассе, голосуя всем проезжавшим попуткам - подобрал меня добрый дяденька на древнючей водовозке. Оказавшись около 7.00 возле села Красносёловка, стартовал по лесной дороге в дебри охотничьих угодий "Холодная гора": два часа в душном сумраке леса, напичканном бесчисленными кровососами - грунтовка была местами совершенно размыта дождевыми потоками, приходилось скакать по осыпным буграм и огибать жирные коричневые лужи. Спугнул лань, щипавшую травку, машинально бормотнув: "Извини, я не хотел тебя пеЛепугать". (когда моему племяннику Мише было года три, он однажды, картинно подбоченясь, расхвастался: "А я не боюсь волков и медведёв!" - решив подыграть, я сделал волчью морду и скачками понёсся на него; Миша, издав предсмертный писк, метнулся за диван. Найдя его там в состоянии мокрого комочка, я растерянно пробормотал: "Извини, я не хотел тебя перепугать," - "А ково ты хотел пелепугать?" - жалобно, шмыгая прозрачными соплями) Вот долгожданный просвет, выход в долину; "на зАлитом солнцем поле" обнаружил двух девушек-туристок, разбивших лагерь:
= Здрасьте! Это ваши свежие следы я видел?
= Да, мы вчера шли.
   Отважные, однако - совершают многодневные вылазки в дикие места, не боясь зверья, в том числе двуногого. Поднявшись на хребет, двинул вглубь яйлы - к метеостанции "Караби" (надеялся там пополнить запас воды). Ожидая узреть загадочный карст в виде "извилистых" каменных напластований, пронизанных пещерами, с некоторым разочарованием наблюдал "обычные" травянистые холмы, кое-где вспоротые белыми скальными гребнями. Спустя четыре часа пёха по яйле достиг метеостанции: на огороженной территории облупленные и частично руинированные корпуса, никаких признаков жизни. Посидев на бревенчатой лавочке, попил из фляги и отправился по "улучшенной грунтовой дороге" на север - к кордону Пчелиный. На карте "улучшенная" грунтовка (дополнительно к природному камню присыпанная гравием - пытка для лодыжек) жирной линией тянется на северо-северо-восток - но постепенно заподозрил, что забираю всё восточнее, а потом и южнее. В общем, грунтовка увела меня петлёй к исходной точке, оставив Пчелиный по левую руку - двигаться же без дороги, держась азимута, не решился: легко залезть в разветвления оврагов... Вот коническая гора с тригопунктом, за ней в двух километрах точка, с которой стартовал по хребту - но, судя по карте, до лесной дороги на Красносёловку рукой подать, если двинуть влево. Двинул - около часа плутал в непролазных зарослях по крутому склону, едва выбрался назад.
   Шёл десятый час похода, вода во фляге закончилась, с обезвоживанием навалилось бессилие - медленно брёл, опираясь на палку, аки бродячая пенсионерка. В голове ватно бубнило: "Иди! Не раскисай!" Перевалив через гору, заметил на склоне давешних девушек, покидающих стоянку - отправился им наперерез, не разбирая дороги. Наскрёб в пересохшем рту слюны, дабы издать внятные звуки - прокаркал:
= Опять здрасьте!.. Тут есть источник питьевой воды? А то не рассчитал - и теперь, как рыба, хлопаю...
= Вон те камни видите? Там ручей.
   Поблагодарив, спустился в каменистый овражек - точно, ручеёк, тоооненький... Выдул две фляги и омылся по пояс - непередаваемое блаженство! Едва заставил себя уйти.
По лесной дороге через полтора часа вышел к Красносёловке, на попутке добрался до симферопольской трассы, голоснул автобус и к 22.00 был "дома". Навигатор показывал пройденными 40 км - неплохой финал.

Через день отбыл из Крыма восвояси - коричневый, худой и с парой гантелей в рюкзаке.