03 10 2010, Тай

Здравствуй, милая!

     Я   включила Арбенину, поставила около себя стакан с герберой. Её приглушённо-оранжевый в холодном свечении монитора похож на припорошенные пеплом угольки теплящегося костра. Красиво. Ночные краски сглаживают очертания и гасят шорохи. Есть только я и мои мысли о тебе. Я и ты.

     Где ты сейчас? Может быть, тебе холодно и ты кутаешься в голубой плед. А, может быть, готовишь что-то на кухоньке для своих детей, моя заботливая хранительница семейного очага.

     «Лети, моя душа»… Твоя любимая… «Печаль моя, будто роса… Лёгкая птаха светла и прозрачна белой рубахой отца… Брызгами-струями… До полнолуния…. Я дышу радостью… Нет большей сладости – жить»…

     Лети, моя душа, лети к моей любимой, коснись, пожалуйста, её кончиками своих белоснежных крыльев, проведи по тёплой щеке, пускай Она улыбается… Пускай Ей приснюсь я: в белом и с крыльями за спиной. Милая моя, любимая… Я буду твоим Ангелом.

     Кто сказал, что любить обязательно с первого взгляда? Неужели важно: с первого или с пятого? Или с первого прикосновения? Или с первого разговора? Неужели нельзя влюбиться в душу? А как влюбиться в душу с первого взгляда? Душу надо сперва узнать. И понять. Прочувствовать. Проникнуться. А после – полюбить. Полюбить. Прильнуть. Срастись с ней. Спастись ей.

     Не всякой влюблённости суждено стать любовью. Для этого нужно упорство. Твоё или чужое – неважно. Влюбляться безответно мы помогаем себе сами. А вот любить взаимно учим друг друга. Учим и учимся.

     Сначала ты научилась любить меня безответно. А потом смогла научить меня. Нет, ты не делала ничего особенного, упаси Боже! Не подстрекала, не шантажировала, не хитрила, не льстила, а просто… Просто любила. Чисто и сильно. Знаешь, мне кажется, что нам даётся ровно столько, сколько мы можем вынести. И точно тогда, когда можем. Если твоя безграничная любовь появилась в моей жизни сейчас – значит, ей было пора придти.

     Что было до тебя? Я утонула. Почти утонула, но выплыла. Выкарабкалась. Чуть ожесточилась. Погрустнела. Повзрослела. Больно было. Очень больно. Страшно и холодно. Безрадостно совсем. Безнадёжно как-то. Пережила бы, знаю, что пережила. Но была бы после этого я? Такая, какой должна быть? Вряд ли.

     И тут – ты. Несмелая пока. Нежная до безумия. И такая же угасающая, тонущая, отчаянная. Таким отчаянным может быть только тот, кто знает, что идёт на смерть – и уже принял её. Тот, кому всё равно, что будет дальше. Тот, у кого один шанс из миллиона, из миллиарда; один, и последний. Ты уже не цеплялась за жизнь. Ты была где-то между.

     Наверное, это тебе и помогло. Отбросив все предрассудки, противоречия, запреты, ты летела ко мне, летела слепо, как мотылёк на свет. Ты летела на меня и заставила ошалеть от несущегося с тобой потока любви, нежности и света. Ты, словно овеянная ореолом чистой любви, грустила, не смея прикоснуться к моим губам. А я.… А я ждала, что будет дальше. Когда мне что-то предлагают, я могу решиться на многое. Но не могу сама решить за двоих. Каким-то образом ты убедила меня в том, что доверяешь решение мне. Как это у тебя получилось? Ты нащупала во мне ту, которая может сказать: «я хочу так, и так будет». И я захотела любить.

     Только ты, уже закованная в своё отчаяние, могла согласиться на это. Ты ведь не верила, что я полюблю? Скажи же, не верила. Тебе просто так хотелось. Так хотелось взаимности, что ты готова была поверить любым моим словам. А я не могла выдавить из себя это «люблю». Я не могла тебе врать. И сейчас не могу. Только по мелочам (ну не могу я сейчас, в таком состоянии эйфории рано лечь спать! *улыбаюсь*).

     Но я уже чувствовала, что полюблю. Только нужно было время. Даже старые раны дают о себе знать. А уж свежие-то саднят нещадно днями и ночами. И я лечилась. Затягивала их, зашивала, лелеяла, избегала упоминаний о них – и они затянулись. Ты помогла им перестать болеть. И тогда, только тогда я выдохнула своё несмелое «люблю». А потом, когда после разговора с тобой по телефону, я вдруг забилась в истерике от того, что хотела тебя рядом здесь и сейчас же… Я выла, выла раненым зверем, потому что ты стала частью моего сердца – и была оторвана.

     С того дня ты стала заполнять его. Все большая и большая площадь моего небольшого в общем-то органа становится твоей. Теперь оно болит всё чаще, когда ты не рядом. Ноет. Я могу даже не проверять, я знаю, слева болит, над грудью. С того дня я становлюсь твоей всё больше. Твоей девочкой. А ты уже давно моя.

     Я не буду клясться тебе в вечной любви. Но знай, я просто хочу, чтобы были мы. Мы всегда. Мы вдвоём. Неужели тебя можно разлюбить? Неужели можно оставить? Я, наверное, не смогу. Почему-то мне кажется так. Как можно оторвать свою руку? Или отпились ногу? А как вырезать сердце? А ты – в моём сердце. Я знаю точно, ты там навсегда. Навсегда. Будь со мной. Пожалуйста, будь со мной. Я так тебя люблю. И так взаимно.

Твой  Ангел