Аттракцион

 Всякий раз, когда в жизни моих близких родственниц происходят неприятности, я вспоминаю одну историю. Теперь в ней я вижу пророчество, которое не смогла рассмотреть сразу в силу моей чрезвычайной неопытности.
История эта произошла на побережье Ялты. Вполне возможно, что кому-то из вас она(история) покажется совершенно обычной и непримечательной, мне же, как человеку буквально пропустившему её через себя, она до сих пор представляется если не страшной, то уж точно поучительной.
 
…Моя огромная семья почти всегда была неразрывной. Когда мама, возвращаясь из роддома, переступала порог нашей квартиры с очередным сверточком, ( им была наша «еще одна» младшая сестра) мы воспринимали появление нового существа тепло, впрочем, как и появление самой родительницы, без которой успели одичать. Папа хоть и замещал временно маму, но всё- таки не мог целиком восполнить её отсутствие.
 
В такие дни мы хором говорили ему о том, что он всё делает не так, как мама. Не так кормит, не так утюжит, не так готовит манную кашу,- словом, почти не справляется(на наш взгляд) с родительскими обязанностями. В свою очередь отец(уставший и измотанный) отсылал нас в угол или заставлял читать какую-нибудь неинтересную книжку до самого вечера, а после выключал во всех комнатах свет и тут же засыпал в своей комнате, а мы, недовольные его произволом, бунтовали: прыгали на кроватях(соревнуясь в прыжках в высоту), бросались друг в друга подушками, рассказывали всякие сказки, которые выдумывали сами, а после снова прыгали и кувыркались.
 
Иногда отец приходил в нашу комнату. И горе нам, если он был не в духе. Родитель становился ужасно бескомпромиссным(строгим), на что мы сильно обижались.
Нам была непонятна его четкая команда лечь в кровати и тут же(!) заснуть(и это после буйной физзарядки, после которой наши сердца колотились в бешеном ритме, а пятки болели от скачков по достопримечательностям комнаты)
Изучая наши покрасневшие от усердия физиономии и взъерошенные шевелюры, отец иногда хмыкал, но чаще всего рявкал и оставлял дверь в детскую комнату открытой. Это означало одно: наше решение ослушаться его и снова покинуть ложе, будет иметь плачевные последствия, а именно,- наказание в виде лишения свободы, то есть запрет на прогулки. Просить о них родителя, который на следующий день демонстрировал нам, притихшим у входной двери, железную силу воли, было бесполезно.
 
И тогда начинался рёв.
Все мы, от мала до велика, плакали, сидя в своей комнате, а отец игнорировал наши вопли. В такие моменты лично мне казалось, что он становился каким-то неродным и далёким.
Ведь тогда я и мои сестры еще не понимали, что воспитание- штука сложная и как это ни странно-необходимая. Некоторые из нас не поняли этого и в дальнейшем, что не замедлило сказаться на наших судьбах.
 
Но вернёмся к той самой истории, о которой я упомянула в самом начале.
Однажды жарким летним днем наша заметно выросшая «братия»  наблюдала за тем, как на морском берегу то и дело собирается толпа желающих прокатиться с ветерком на надувной конструкции, похожей на ракету.
-Мы тоже так хотим!- в который раз заявляли мы, обращаясь к родителю. Надо сказать, что он, приходя на пляж, предпочитал исключительно пассивный отдых. Раскинув руки и подставив мощную спину солнцу, отец спал(делал вид, что спит), а мы, недовольные его приказом не отходить от него ни на шаг( не бродить по пляжу или за его пределами в поисках утраченного), грустно сидели поодаль. Кое-кто из девчонок соизволял изредка купаться, мы же,- старшие представители девчачьей группы,- как какие-нибудь аксакалы, были более степенны.
 
-Вечно всё запрещает,- говорила я старшей сестре, и демонстративно швыряла горячий песок себе на ноги.
Сестра в ответ хмурилась еще сильнее( не знаю, как у нее это получалось) и будто каменела.
-Неужели мы так и не покатаемся?- спрашивала я её, изучая бегущих по берегу людей. Те кричали и размахивали руками, ссорились друг с другом за место у кромки воды, словом, торопились насладиться предстоящей ездой, выстраиваясь у плавучего аттракциона в длинные очереди.
Сестра молча контролировала ситуацию, тем самым накаляя её до предела,  а я пускалась в размышления сомнительного характера, проговаривая их вслух столь громко, чтобы отец слышал.
-Невозможно всё время кому-то что-то запрещать,- "философски" вещала я.- Не отдых, а какая-то обязаловка, ничего интересного, лично мне надоела такая жизнь.
 
Отец не шевелился, продолжая ничком лежать на покрывале, и я возобновляла монолог, приводя всё новые и новые аргументы, порочащие родителей, не понимающих своих детей.
-Это опасно,- вдруг услышала я глухой отцовский голос и встрепенулась.
-И не так интересно, как ты думаешь, -имея в виду аттракцион, добавил он еще глуше.
Отец широко зевнул, а мы с мгновенно оттаявшей сестрой, начали его разубеждать. К нам, как по команде, присоединились и младшие. Всей гурьбой мы выстроились у его ног и загалдели в один голос:
-Пап, ну, пап, ну, разрешиии прокатиииться!!!!!!!
-Это опасно,- повторил он и перевернулся на спину.
Мы снова загалдели и не сразу поверили своим ушам, когда услышали заветное «ну, ладно», и, вопя от восторга, проигнорировали вторую часть его фразы: «только не говорите потом, что я вас не предупреждал!»
 
 
 2 часть.
Пляж для нас как будто окрасился в радужные тона. Мы, наконец, рассмотрели море, чаек, песок и ходящих по нему туда- сюда продавцов съестного.
Мне захотелось освежиться, а младшим подкрепиться.
Малодушно оставив их на попечение родителя, я направилась к морю, вернее, к огромной толпе кричащих людей. Узнав у плачущего подростка, сколько стоит проезд на надувной ракете, называемой в народе бананом, я вошла в воду и как зачарованная уставилась на подплывающее резиновое чудо. Вблизи оно оказалось не таким уж и маленьким, а люди, сидящие на нем друг за другом, абсолютно невесёлыми.
 
Плавая около, я смотрела на своих сестер, оставшихся на берегу. Все они, перестав есть, глазели на «банан».
-У вас одна команда?- раздался хриплый голос справа от меня, и я машинально ответила «да», а после, повернувшись, увидела того самого подростка, который теперь не плакал, а с интересом изучал скачущих возле моего отца девчонок.
-Это то, что нам нужно!- сказал паренек и нырнул.
 
От созерцания кругов на воде меня отвлекли отчаянные крики- это две женщины сцепились на берегу, выясняя, кто из них первой занял место в очереди.
Толпа активно участвовала в их споре и даже начала улюлюкать, когда старшая из дам, с трудом подняв полную ногу, лягнула ею противницу.
Женщины вцепились друг другу в волосы и принялись грязно ругаться, чем развеселили двух мужчин, входящих в воду.
-Пропустить их первыми, что ли?- подмигивая друг другу, в один голос спросили здоровенные дядьки, а вынырнувший к тому времени паренек, принялся с жаром убеждать их в том, что у него есть своя команда, которая давным-давно готова к плаванию на ракете-"банане".
 
-Что за команда?- спросил один из мужчин, -лысоватый тип,- почесывая волосатый живот.
-Да вон же она!- тыча пальцем в сторону моих сестер, скромно занявших выжидательную позицию у кромки воды, крикнул подросток.
-И эта тоже оттуда!- он указал на меня, и я засмущалась.
-Хотите прокатиться?- спросил меня темноволосый мужчина, стройный и симпатичный,- товарищ лысоватого типа.
-Очень,- не кривя душой, сказала я и тут же осеклась. Обе женщины, устроившие до этого бои без правил, вникнув в нашу беседу, воззрились на меня, скривив губы.
 
-Здесь очередь,- сказала та, что постарше, её оппонентка согласно закивала головой, как бы в поддержку.- Ты охамела, что ли?- поинтересовалась полная дама и сделала шаг по направлению ко мне.
Паренек снова нырнул, а темноволосый мужчина, зевнув от души, сказал женщине чтобы она "захлопнула пэльку".
-Мы уступаем им своё место,- потом добавил он, скрещивая руки на груди и сердито глядя на покрасневшую даму.- Пускай девчонки прокатятся.- Он смерил презрительным взглядом колышущиеся бедра женщины и изрёк пару- тройку сквернословий.
 
И вот чудо свершилось. Наша девчачья команда во главе с каким-то дебёлым бугаём, взявшимся непонятно откуда, рассаживалась на дрейфующей у берега резиновой ракете. Подросток, устроивший наше катание, стоял в сторонке и отчаянно ругал взрослого загорелого верзилу, восседающего впереди меня. Парень на оскорбления не вёлся, он невозмутимо изучал горизонт из-под козырька своей широкой длани и был не в пример нам молчалив.
 
Мои же сестры смеялись и жеманничали. Шутка ли,- ведь загорелые молодчики с катера, который в скором времени должен был буксировать ракету, подмигивали им на разные лады, а "штурман" даже посылал воздушные поцелуи. Толпа на берегу роптала.
Мы несколько смутились, когда один из парней, ловко спрыгнув с катера, подплыл к нам и принялся проверять надетые на нас специальные непотопляемые(по его словам) жилеты. Он приказал нам потуже затянуть шнуровку и крепче держаться за рукоятки ракеты, находящиеся впереди каждого седока.
-Раньше времени не сигать!- строго сказал аттракционщик.- Ракету не раскачивать и за руки, за ноги, за волосы впереди сидящих не хватать.
 
Я молча слушала наставления, не совсем вникая в их суть, наверное, оттого, что была расстроена. Старшая моя сестра, отказавшаяся влезать на ракету, с печальным видом сидела на берегу и выковыривала из песка ракушки. Пытаясь самой себе объяснить её поведение, я не сразу поняла, что «мы поехали».

Ощутив ногами задрожавшие резиновые бока конструкции, я бросила отчаянный взгляд в сторону понурой предательницы, и крепче схватилась за болтающуюся резиновую рукоятку.
Парни в катере веселились, а  бугай, сидящий впереди меня, был неподвижен.

Его невозмутимость как рукой сняло, когда катер стал набирать скорость, а ракету заболтало вправо-влево. Молодой человек стал орать, как сумасшедший, прыгая на конструкции, словно жокей на лошади. Он привстал, демонстрируя мне блеклые плавки, обтянувшие широкий зад, и тут же сел, когда ракету сильно тряхнуло. Мои сестры завизжали. В их голосах я не уловила ни нотки веселья.
 
-Ну, давай уже!- заорал бугай, обращаясь к парням в катере. Те усмехнулись и, отвернувшись от нас, принялись петлять по глади моря.
-Ух, ты! Прикольно блин!- ликовал парнишша, подставляя лицо фонтанам брызг, которые оказались ужасно колючими и слишком уж обильными. На одном из зигзагов серия брызг( где-то с ведро соленой воды) чересчур энергично окатила меня и частично попала в рот и в нос. Я закашлялась, но продолжила упрямо держаться за рукоятку, чувствуя, как ракета (скользкая, будто мокрый  брусок мыла)так и норовит выскользнуть из-под меня.
 
Девчонки визжали, не переставая, чем безумно смешили аттракционщиков. Я не выдержала и закричала тоже, обращаясь к парню, прыгающему передо мной, подобно больному, сраженному эпилептическим припадком, тем самым лишая нас равновесия.
-Тебе, что ли, делать нечего?- вкладывая в свой вопрос всю ярость, на какую в тот момент была способна, выкрикнула я и подавилась новой порцией воды.
 
Я обернулась. Увидев расширенные от ужаса глаза сестер, а также их мотыляющиеся намокшие косы и хвостики, отвернулась и дернула бугая за плавки.
В этот самый момент ракета повела себя наистраннейшим образом. Её нос приподнялся над водой, чем вызвал в сидящих не шуточную бурю эмоций,  а сама она задергалась, словно освобождаясь от седоков. Мы все, как одна, стали неуклюже крениться к воде, делая глупейшую ошибку: хвататься из последних сил за рукоятки, вместо того, чтобы спрыгнуть.
Именно так я и «приземлилась»: лицом в воду, ногами кверху.
 
Никогда я не думала, что она(вода) может быть такой твёрдой. Приходя в себя после столкновения с ней, я в некотором отупении рассматривала море вокруг себя. Оно, сплошь усеянное маленькими белыми медузами, динамично вздымалось и опускалось, как будто дышало. Моё лицо горело, как от множества пощёчин, перед глазами плясали искры, к тому же и позвоночник, в котором что-то хряснуло при моём неловком падении, неудержимо ныл.
Бросив взор на берег, ставший далёким и каким-то игрушечным, и ощутив на глубине пальцами ног ледяные струи, я не на шутку испугалась.

-Наверное, я себе что-то повредила, - задыхаясь, поведала я парням, которые, перестав смеяться, ринулись к нам на помощь.
-Да ну шо ты, не бойся, - как-то неуверенно успокоил меня один из них.- Просто не нужно было цепляться, нужно было прыгать и всё! Первый раз, что ли?- спросил он и нырнул под ракету.

Его товарищи принялись собирать моих плачущих сестёр, дрейфующих то тут, то там, и буксировать их к предавшей своих седоков конструкции. Самую младшую сестру,-плачущую громче всех ( при падении ей сильно досталось ногами одной из нас по голове, к тому же с нее снялся жилет) парни любезно погрузили на катер.
 
Бугай изумленно смотрел на наш расстроенный «ансамбль» и повторял:
-Так вода же! Это ж здорово! Радоваться надо, а не реветь!

В гробовом молчании мы сошли на берег. Толпа снова ринулась к аттракционщикам, наперебой предлагая денежное вознаграждение за провоз, и не обращая никакого внимания на моих заплаканных сестер и на хромающую меня.
 
P.S. «Это опасно»- не единожды говорил нам родитель после. Но чем старше мы становились, тем самоуверенней чувствовали себя, полагаясь на собственный разум, который зачастую не ведал, что творил. И только по прошествии определенного времени лишь некоторые  из нас, наломавшие дров и набившие себе шишек, поняли значение этой фразы.