В квадрате 2

В квадрате

1

…Я смотрел на них, затаив дыхание. Тишина, царившая в комнате, кажется, только нагнетала атмосферу неопределенности, но потом я вдруг очнулся и понял, что они все же говорят, мурлычут между собой, соприкасаясь широкими прямыми лбами, а это я, глухой и потерянный, ничего не слышу, вперившись глазами в обшарпанную белую стенку. Я никогда не забуду их тихие вкрадчивые голоса, я, кажется, буду слышать их даже в страшных снах, в кошмарах: этот чуть слышный полушепот, леденящий кровь в жилах, я уверен, будет преследовать меня, такого впечатлительного и неуравновешенного, до самой моей смерти, до последнего удара четырехкамерного аппарата.
Никогда бы не подумал, что могу настолько отключиться от реальности – комната поплыла, как какой-нибудь стремительный голландский парусник средних веков, все вещи в ней начали постепенно исчезать в тумане, а в моих глазах мгновенно помутилось, и я, стараясь не упасть от беспомощности и слабости, разливающейся по всему телу, мертвой хваткой вцепился в старый дореволюционный буфет, стоявший неподалеку, чуть поцарапав правую руку. Боль сразу взбодрила, прошла по телу электрическим разрядом, вернув ощущение реальности, и маленькая незаметная царапина на ладони, казалось, стала проводником между мирами: моим вымышленным, полным неизбежного страха и дрожи, и их реальным, полным идиллической простоты и безмятежности.
-С тобой все в порядке? – услышал неожиданно я вопрос, продирающийся сквозь минутную глухоту: слух ко мне еще не вернулся, и все звуки казались мне необычными и приглушенными, будто человек произносил их сквозь ткань или бумажный пакет.
-Да, конечно, - я взъерошил волосы раненой рукой (эту рану я считаю боевым ранением, и, когда мне становится невыносимо одиноко, а что-то внутри начинает беззвучно клокотать, я бросаю взгляд на этот шрам) и сильнее сжал сигарету в зубах, отчего те заскрипели, как мне показалось, слишком громко, и я смутился, - не беспокойтесь, все отлично, но мне… мне пора идти.
Я глупо улыбнулся, поспешил в коридор и, схватив плащ, выскочил из квартиры.
-Черт надоумил, черт надоумил, - бормотал я себе под нос, сбегая по лестнице вниз, и беззлобно щурился, когда мой взгляд натыкался на единственную лампочку, свисающую мертвым грузом с потолка, - только сейчас я понял, что та лампочка являлась неким подобием безмолвного висельника, который закончил свою жизнь на петле под потолком на глазах у безразличного человечества, курящего на лестничных пролетах, - нет, нет, я не должен, нужно идти, - повторял я себе, убыстряя шаг, пока чуть не врезался в подъездную дверь. Я разъяренно, со всей накопившейся злостью толкнул её и буквально ввалился в пространство осеннего города.
На улице было влажно; я с трудом дышал, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная из водной стихии на сушу: грудь сжала неведомая сила, и я чувствовал, что сейчас непременно задохнусь и упаду на землю, но никто меня не спасет. Ощущение собственной беспомощности смешивалось со страхом обернуться, и я принуждал себя идти все быстрее и быстрее, ускоряя шаг, чтобы выскользнуть из двора, но чья-то сильная и властная рука схватила меня за плечо – от неожиданности я содрогнулся и вскрикнул.
Оглянувшись, я, конечно, никого не увидел, но мой взгляд, несфокусированный и блуждающий, мгновенно застыл – в окне никого не было, свет был погашен, но тени, бесплотные и легкие тени передвигались вдоль стен, и я видел их, и я, закрывая глаза, представлял себе их невесомый танец, слышал их тихое мурчание, наполняющее собой комнату, и мгновенно похолодел.
Что-то сразу ударило в виски, и я со всей силой, находящейся тогда в моем беспомощном и ослабевшем тельце, зажал уши, только бы освободить себя от их тихого и вкрадчивого полушепота, но мое сознание все равно невольно рисовало в голове картинку танцующих и извивающихся бесплотных теней на фоне эмалевых стен.
Бессильный и больной, нащупав в кармане связку ключей, я онемевшей от боли рукой вытащил их и гордо поднял над собой.
-Да, пора, - что-то вмиг овладело мной, и я начал беспричинно посмеиваться: мои плечи чуть подрагивали, а рот искривлялся в неком подобии улыбки, - пора, мой друг, пора!.. Покоя сердце просит, - проревел я и с силой кинул ключи вдаль.
С тех пор я больше никогда не покидал своей теплой квартиры.


2

Погруженный в свои мысли, он часто застывал на старом допотопном стуле со сломанной ножкой, и, казалось, что все движение вокруг него замедляется, а стрелка на часах невыносимо долго преодолевает рубеж в минуту. Однако иногда он оживлялся, когда слышал звук, похожий на звук проворачивания ключа в замочной скважине.
Тогда он мгновенно подскакивал, стремглав несся к зеркалу, поправляя свои лохматые волосы и приглаживая усы, торчащие в разные стороны, дышал на свои сломанные очки, старательно протирая линзы, и в ожидании вставал напротив входной двери, полностью готовый к встрече долгожданного гостя.
Но к нему никто и никогда не приходил.