Я свяжу тебе жизнь...

      Громко свиристит за окном на заунывной ноте - спа-ать пора, спа-ать пора, спа-ать пора... Шут его знает кто. То ли ночная цикада, то ли сверчок, то ли кузнечик какой. Земля отдает накопленный за день жар, и ночной суховей полирует лицо высушенным шершавым наждаком, - вместо избавления.
      Донское лето безжалостно. Еще в начале мая выжжет все в пыль, в сухую солому и - жди июньских дождей, которые всегда приходят в конце месяца. На неделю, а то и на полторы, грозы швыряют оземь молнии и потоки воды; огород превращается в болото, яркими полосами отсвечивают в полумраке побеленные еще в апреле стволы старых яблонь и груш, кошка длинным рывком влетает в полуоткрытую входную дверь... сколько там секундочек надо стремительному молодому зверю от абрикосы к родному порогу! А хватает и этих секунд: хоть выжимай. Был пушистый лесной колобок, стал - скелет, облепленный мокрой шерстью, каждый бугорок на позвоночнике видать.
       После гроз наваливается пекло. И там уже почти до самого октября звенит выцветшее высокое небо, ветра несут горькие запахи степной полыни и ласточки чертят свои круги далеко от земли...
      Болеть в такое лето не-воз-мож-но! Лучше и не пробуйте. Снаружи жарит и тебя изнутри жарит. Изнутри за сорок и снаружи - за пятьдесят...
      Аптеки в селе нет. Была, да закрыли - не отвечает санитарным требованиям. До районной больницы - километров 25, но каких километров? Грунтовкой до трассы М4, а по трассе - пробки до самого Ростова: ремонтируют полосу, объезд ограничен, скапливаются крупногабаритные фуры, а по обочинам прячутся за кустами милицейские засады: вот так взбесишься, попрешь на обгон по обочине... да и ты ли одна такая умная... стражи порядка тоже в очередь всех принимают.
      Аптечка дома должна быть всегда заряжена. Необходимый набор лекарств - жаропонижающие, противодиарейные, антибиотики широкого спектра действия, супрастин...
      Не занимайтесь самолечением, сельские жители.
      Лучше уж вовсе не болейте.
      Шумит, шумит листва над головой, застит звезды - Млечный путь, дубль-ви созвездия Кассиопеи, пояс Ориона. Плавится сознание, будто его кто на сковороде выпекает. Снаружи и изнутри.
      А на руках - семимесячное сокровище. Головку на плечо положил, ручки-ножки тряпочные. И ему несладко,и его выжаривает. Панадол с нурофеном не справляются. Упадет до 39, а через полчаса опять - сорок и две. Бабушкины средства - тазик с теплой водичкой, одна часть уксуса на две части воды, влажная пеленка вокруг горячего тельца... Не помогает, не по-мо-га-ет! Господи, на все Твоя воля, помоги. Ему. А со мной уж поступай так, как того заслужила...
      Спа-ать пора, спа-ать пора, спа-ать пора,- поет сверчковым заунывьем ночь.
      Чай манит малиной и медом, тянусь свободной рукой к чашке... напротив за столиком сгущается сумрачная Тень.
      - Эх, мамаша-дура,- укоризненно сочувствует она,- что мечешься? Зачем? Все равно ведь...
      Упрямо мотаю головой. Не все равно. Никогда.
      - Все ходишь за мной и ходишь... не надоело?- голос еле сипит, опухло, склеилось сухотой горло, но Тень слышит прекрасно каждое слово.
      - Забавная,- шелестит в ответ.- Устанешь когда-нибудь.
       Никогда. Ни за что. Пора бы уже понять, за столько-то лет. Не дождешься!
      - Дождусь, милая,- грустно вздыхает ночь.- Дождусь...
      Ну да... когда-нибудь. Но не сегодня. Не сейчас.
      - Не сейчас и не сегодня,- кивает Тень.- Не тебя.
      Сердце обрывается и частит где-то внизу.
      - Не дам!!!
      -Сейчас прям,- фыркает Тень.- Тебя спросить забыла...
      Горбится, греет бесплотные тонкие руки о чашечку с остывшим чаем, не спешит. Куда ей спешить? И в прошлые разы не спешила...
      - Забавная ты,- повторяет Тень.- Как заговорил кто... хотя и не верю я в заговоры, не мешают они нисколько. Меня видишь, а не должна бы. По краю ходишь, а не срываешься. Иной раз и те, кто рядом... не срываются тоже, хотя должны бы. Но уж сегодня-то вечер мой.
       Слезы сохнут, не успевая родиться. Не твой вечер, не твой, не дам! Но Тень и вправду не спросит, она такая.
      Лунный свет играет листвой, падает прихотливым узором на стол, стягивает призрачным светом двор... Тень колышется реденьким маревом, довольно хихикает:
      - И-эх,- потягивается Тень, разминает призрачные плечи.- По старой памяти, чай, не чужая ты мне... Свяжешь рубашонку ему,- не трону, защитит одежка-то.
      Свяжу, свяжу! Сделаю, все сделаю... лишь бы и впрямь не тронула.
      - Смотри у меня, до рассвета успеть надобно. Не успеешь, себя вини: вернусь я. И тогда уже, сама понимаешь. Не спрошу!
      Никогда не вязала. Ничем, крючком только, и то - давным-давно, когда вставать было мукой, и вязание спасало. Видать, оттуда Тень урок и придумала, уж она тогда насиделась в изножье... не дождалась.
      Спицы мелькали.... Ловко и быстро, как будто всю жизнь в руках их держала. Невесомая нить чистого серебра сплеталась защитной кольчужкой: будет рубашечка хоть куда, от шеи до пяточек. Мокрая головенка дремала на плече, спицы весело сновали - ряд за рядом, ряд за рядом... успеваю до рассвета! Успеваю!
      Нить все тянулась, не рвалась и не заканчивалась... откуда она и взялась только такая, волшебница, заступница, спасительница...
      Лунный свет скользил по юбке, распарывая подол - ряд за рядом, ряд за рядом...


Рецензии