Судьба

Дядя Миша - так звали этого еще не старого мужика мы с друзьями, хоть он и не приходился нам родственником. Был он старше нас лет на двадцать и имел двух детей нашего возраста. Однако мы общались именно с ним, а не с его отпрысками - он был гораздо интереснее и мы не чувствовали с ним большой разницы в возрасте. Конечно, мы проявляли к нему уважение, было видно что и он иногда  ощущал к нам отцовские чувства. Знакомство наше выглядело странно со стороны, но лишь на первый взгляд. По сути мы были с ним примерно одинаковыми людьми - смелыми, веселыми, зачастую непредсказуемыми и необычными. А все люди, как известно, тянутся к себе подобным не смотря ни на что - в том числе и на возрастные ограничения.

Вместе с дядей Мишей можно было крепко выпить и закусить, покурить и поговорить, обсудить девок и политику, поучаствовать в доброй драке и добром деле. Он не был бездельником, творчески и изобретательно трудился и жил. С ним никогда не было скучно. Культурной особо не блистал, однако мог легко расположить к себе почти любого, не ставил никого в неудобное положение - чувство такта, видимо, у него было врожденным.

По профессии был он каменщик. Хороший каменщик - мастер своего дела. В последние годы престиж рабочих профессий упал и многие считают трудового человека глупцом, а зря. Работа руками не менее сложна и интересна чем труд умственный. Это просто иная стихия, другой ритм и стиль жизни, другая ее философия. Дядя Миша кирпичную кладку ваял, как будто писал стихотворение четырехстопным ямбом - четко, точно и аккуратно; как художник намечал совершенную форму стене, рисовал идеальный изгиб арки, ретушировал недостатки архитектурного замысла. Был он умелец и за свою работу не стеснялся брать деньги.

Дядя Миша всю жизнь прожил в Казахстане и когда начался период безвременья не спешил покидать насиженное место. Судьба многих наших соотечественником, выезжавших на социалистические стройки еще молодыми, в 90-е годы была сломана,  как и могучее государство, распластавшееся некогда в неге на половине суши планеты Земля. В Казахстане дядя Миша был уважаемым человеком. Конечно этого приходилось добиваться и в спорах и в ссорах с титульной нацией, что становилась с годами все агрессивнее и наглее. Но дядя Миша не был робким человеком и почти всегда оставался на коне.

В Россию ему все же пришлось переехать. Но не из-за себя - ради детей.

- Скоро они вырастут. Пусть поступают в институт, ищут работу, заводят семью. Что там в Казахстане для них? Ни учебы, ни работы нормальной казахи не дают, с семьей спокойно прогуляться по городу нельзя - взгляды и смешки постоянные вокруг. Чувствуешь себя как чужой в стране, где прожил много лет. Постоянно надо доказывать свою силу, чтобы с тобой считались. Я - ладно, уже привык, а детям трудно. А в России выучатся, людьми станут, - так он нам объяснял почему перебрался из степей северного Казахстана в степи южной России.

В Казахстане дядя Миша жил хорошо, потому, видимо, что хорошо трудился. Имел трехкомнатную квартиру не на окраине, приличную машину, работу, друзей и знакомых, досуг, развлечения. Всего этого он в одночасье лишился. За бесценок продал свою «трешку» и машину, да купил частный дом на окраине одного из крупных городов Сибири - только на это и хватило. Всю жизнь вкалывал, зарабатывал, а потерял все как и не было ничего. Дядя Миша не жалел и не грустил о былом как и всякий нормальный человек. "Заработаю еще", - думал он, - что к этому добру прикипать - все равно в могилу с собой не заберешь.

Стал дядя Миша на новом месте работать за троих - надо же было налаживать на что-то быт, со временем и жена нашла работу. Пошли в ближайшую школу дочь и сын. Все вроде бы стало налаживаться. Казалось все закономерно - хороший человек должен жить хорошо. Но не тут то было. Тоска стала грызть его. Чувства, эмоции, воспоминания о Казахстане, где прожил большую часть жизни не давали покоя. Временами наваливалась грусть и мысли о несправедливости судьбы. По воле людей, порушивших Союз, он лишился всего. По воле людей, боровшихся за личную власть, он остался не у дел, причем он не был официально пострадавшим - его просто обманули, как и миллионы других жителей нашей большой страны. И дядя Миша начал выпивать.

Пили в нашем районе, как и во всей стране, многие. Пили зло. И напитки не отличались высоким качеством. Самогон был обычным элементом любого праздничного и не очень стола. Многие умирали  - кто от отравления таким пойлом, кто от удушья в загоревшемся от окурка пьяного хозяина жилище. И дядя Миша однажды допился - хватил его инсульт, а потом и второй. От второго он уже не оправился — его наполовину парализовало. Получил инвалидность. Ни о какой работе речи уже не шло. Главным кормильцем семьи стала жена, да оставалась еще надежда на детей. Но они не спешили выходить в люди.

Сын дяди Миша был вроде неплохим парнем, но мне не нравился. Чувствовалась некоторая надменность в нем и показное геройство, которое до добра не доводит. Дочка была симпатичной, но, по моему мнению, не достаточно стройной.

Сын, несмотря на уговоры отца, не захотел поступать в институт, а пошел в армию. Попал в спецназ. После «учебки» сам попросился в Чечню. Воевал. Многое пережил, но судьба его хранила - ни ранений, ни контузий. Уже на гражданке после дембеля подрался с охранником казино, тот защищаясь выхватил табельное оружие и двумя выстрелами чуть не убил его. Пули прошили легкое. Был при смерти. Выжил, но стал инвалидом. Охранник, также как и сын дяди Мишы, служил в Чечне. Чеченская пуля все-таки настигла пьяного героя.

Дочь пошла по стопам брата - после окончания школы о повышении образовательного уровня и не помышляла. Вышла замуж, родила. И стала жить с мужем и ребенком в отчем доме, дабы не разбивать сердце родителя.

- Надежда умирает последней, но стоило ли ради того, что я имею сейчас уезжать на чужбину, покидать насиженное место, знакомых, друзей? Не знаю! Возможно и стоило, - сказал однажды дядя Миша, держа стакан самогона не парализованной рукой.