Лианна. Гл. 4

 -- 4 --

       Прошло несколько дней. Льяна привыкла к своему новому положению. Её обязанности были не обременительны, а господин ласков и доброжелателен. Он никогда не кричал, даже если рабыня делала что-то неправильно. Иногда он долго беседовал с ней, взяв за руку или приобняв за талию, сидя рядом на кушетке; часто угощал дорогими сладостями со своего стола: конфетами, экзотическими фруктами, орехами, варенными в меду. А однажды, это случилось на пятый день их совместного проживания, он поцеловал её, и Льяна не оттолкнула его, не сделала даже попытки как-то уклониться. Поцелуй господина был так нежен и так сладок, что окончательно растопил лёд страха и усыпил девичью гордость вритландки. В тот же вечер она легла в его постель, отбросив свою стыдливость и позабыв родительские табу. Она любила первой сильной и безрассудной любовью, туманящей разум сильнее самого крепкого вина или дурмана. Она любила так сильно, что ради любимого была готова на всё. И если Слэйду захотелось её тела, значит она отдаст его, а если бы захотел душу – она отдала бы и её.
        С этой первой, полной новых открытий и ощущений ночи, Льяна стала не только служанкой, но и наложницей господина. Теперь он привязал её к себе новыми, не менее прочными нитями, чем свет синих глаз, - нитями страсти и желания. Сделав Льяну женщиной, он разбудил в ней чувственность, а своим искусством опытного любовника поработил её тело, желавшее теперь его любви так же сильно, как и душа.
       Между тем корабль достиг своей конечной цели – Алмоста. Купцы с прибылью продали свой товар, закупили новый, и корабль снова вышел в море, теперь держа путь домой.
       Кронские острова располагались далеко на северо-востоке, где-то за Восточным континентом. До них было примерно две декады пути при попутном ветре и хорошей погоде. Но, т.к. корабль часто заходил во встречные порта, для пополнения запасов воды и продовольствия, для небольшой торговли и ремонта, то домой купцы попали только через месяц. Все они были родом с острова Дорад, или, как его ещё называли, Имперского острова, т.к. на нём располагалась столица Кронского королевства город Краунис, а все его земли принадлежали королевской семье: королю, его сыновьям, братьям или дядьям. Слэйд тоже жил в столице: у него был большой каменный дом старинной постройки, в котором его семья проживала уже несколько поколений. Во время пути, общаясь с девушкой, Слэйд расспрашивал её о прошлом, но почти ничего не говорил о себе, кроме общих сведений: что ему двадцать шесть лет, что он преуспевающий купец, что он единственный сын в семье, а его отец умер год назад. Поэтому для Льяны стало неприятным открытием, когда она прибыла в дом господина, что у него есть две жены, и вторая лишь на год старше девушки. Обе супруги Слэйда, конечно же, не обрадовались появлению в их доме юной и красивой чужеземки, которую, судя по всему, обожал их супруг. Он поселил девушку в отдельной роскошной комнате, освободил от всех работ и, даже, дал в услужение старую опытную рабыню. Он посещал девушку несколько раз в декаду, был заботлив и нежен, и постоянно интересовался её самочувствием. Льяна же чувствовала себя превосходно, купаясь в роскоши и неге, пока однажды утром её не стошнило. Она пожаловалась на слабость своей служанке, та передала её слова господину, и из города немедленно был вызван лекарь, который внимательно осмотрел девушку и сообщил, что она носит ребёнка, и до родов осталось примерно семь месяцев. Это известие не огорчило, а обрадовало девушку. Она была счастлива, что скоро станет матерью и подарит своему любимому сына или дочь. Слэйд тоже был весьма доволен, ведь, несмотря на наличие двух жён, у него до сих пор не было наследника. Он окружил девушку ещё большим вниманием и заботой: её еда стала свежей и разнообразной, он водил её на прогулки в город или возил за город дышать свежим воздухом и любоваться прекрасными пейзажами; он приставил к ней ещё одну служанку, умеющую ухаживать за беременными и роженицами. Он даже отказался от выгодной торговой поездки, боясь пропустить время родов.
       Беременность, несмотря на юный возраст девушки, протекала благополучно, благодаря её крепкому здоровью, хорошему уходу и положительным эмоциям, так как Слэйд оградил наложницу от общения с враждебно настроенными к ней жёнами. В назначенный богами день и час, Льяна благополучно родила крепкого здорового мальчика, поразительно похожего на своего отца. Слэйд, взяв сына на руки, был безмерно счастлив; нежно прижав его к груди, он ушёл, даже не взглянув на измученную родами женщину. Льяна была так слаба, что не заметила его пренебрежительного отношения. Её только обеспокоило, почему ей не дают маленького, чтобы она приложила его к груди. Но повитухи, сновавшие вокруг, сказали, что ребёнка отдали кормилице, специально нанятой господином, а затем напоили каким то отваром, и девушка уснула.
       Но и на второй, и на третий день Льяне не показали её малыша, сказав лишь, что мальчик здоров и находится с кормилицей, и она сама увидит его, когда поправится. Слэйд тоже не приходил к молодой матери, словно забыл о её существовании, хотя до родов бывал чуть ли не каждый день. Всё это должно было насторожить молодую женщину, но, ослеплённая любовью, она не хотела верить, что господин разлюбил её, что она была нужна ему только как инкубатор для его семени, а, подарив ему сына-наследника, потеряла для него всякий интерес.
       Оправившись после родов, Льяна стала добиваться встречи с господином и требовать, чтобы ей вернули сына, но добилась только того, что её перевели в общую комнату, где жили все домашние рабыни, и поставили на работу на кухне. Охваченная яростью, девушка устроила на кухне погром, перебив всю керамическую посуду. Вызванные поваром стражники с трудом утихомирили вритландку, связали её и посадили в подвал. На следующий день её вывели во двор, привязали к скамье и побили плетью. Затем вновь посадили в подвал и продержали на воде и хлебе несколько дней.
         Лёжа в тёмной и холодной тюремной келье, Льяна плакала от боли и обиды. Плакала второй раз с тех пор, как её похитили пираты. Горькие горячие слёзы жгли лицо и душу, выжигая из неё первую девичью любовь и последние иллюзии юности. Спрятав лицо в мокрых ладонях, Льяна вспоминала бесстрастное лицо и холодные равнодушные глаза присутствовавшего на экзекуции Слэйда. Как не похоже оно было на весёлое, улыбающееся, с полными любви и нежности глазами лицо прежнего Слэйда! Неужели он притворялся все эти месяцы? Или любил не её, а плод, который она носила в своём чреве?
       Когда кровавые рубцы на спине присохли и высохли слёзы в глазах, усохла и душа девушки, став твёрдой и сухой, как мёртвое дерево. Теперь, чтобы зажечь в ней ещё одну искру любви, мужчине придётся очень постараться.
       От любви до ненависти невелик путь, гласит ассветская мудрость. Так случилось и с Льяной. Любовь к Слэйду переродилась в глубокую ненависть к бывшему возлюбленному конкретно и к мужчинам вообще. А ещё одно неприятное событие только укрепило её чувства.
       После шести дней заключения в темнице, девушку вывели наверх, остригли её чудесные густые волосы наголо, и отправили на рабский рынок. Льяна, избавившаяся от розовых иллюзий и расслабляющих волю слюнявых чувств, вернулась к своему прошлому состоянию уверенности и спокойствия, в котором пребывала на корабле Эльвина Кори. За прошедшие месяцы она повзрослела, а перенесённые страдания добавили ей мудрости. Теперь это была не легкомысленная импульсивная пятнадцатилетняя девчонка, а юная, умудренная пусть и небольшим, но выстраданным жизненным опытом женщина. Ножницы и бритва цирюльника, срезавшие её косы, отрезали прошлое с его страхами, надеждами и мечтами. Как улитка прячет своё ранимое тело в твёрдый панцирь ракушки, так и Льяна спрятала свою душу и свою боль от глаз посторонних за маской отчуждения и равнодушия. Она безразлично смотрела, как падают к её ногам прекрасные темные косы, как скалятся в насмешливой улыбке довольные жёны Слэйда, присутствовавшие при этом последнем унижении бывшей соперницы, и даже не оглянулась, когда работорговец уводил её со двора.
       Работорговый рынок в Краунисе был небольшим, главный располагался на острове Рокес в центральном городе Оклед. А здесь продавались домашние рабы, от которых их бывшие хозяева хотели избавиться по той либо иной причине, поэтому Льяна простояла на холодном ветру несколько дней, прежде, чем её купил какой-то сутулый старик, завёрнутый в грубый плащ. Он привёл женщину на корабль, скорее похожий на разбитое корыто, а не на мореходное судно. В компании ещё нескольких несчастных, которых посадили в тесную клетку на корме, она поплыла в неизвестность.
        Их путешествие длилось двое суток и проходило вблизи берегов островов, сначала Имперского, а затем большого лесистого. Как поняла Льяна из разговоров соседей, знавших здешние места лучше неё, этот остров назывался Латос и был самым большим из девяти основных островов Кронского Королевства. Он располагался на севере и имел площадь почти равную восьми остальным островам. Но его величина приносила мало пользы, т.к. на нём почти не было плодородных угодий, - он имел гористую, покрытую девственными лесами структуру. На Латосе были всего три города: метрополия Латория – на восточном побережье, Кратос – на южном и Торес – на западном. Большая часть селений, деревень и хуторов располагались на побережье, чем напомнили Льяне её родную Вритландию, тоже гористую и лесистую в центральной своей части. Даже пейзажи и воздух напоминали родину, до которой были тысячи милов морского пространства.
       Купленных рабов привезли в метрополию и снова выставили на рынке. Здесь торговля шла живее, и молодую здоровую рабыню купили в тот же день, несмотря на её странный вид.
      На этот раз Льну купил хорошо одетый господин и отвёл за город, в роскошный, окружённый ухоженным парком дворец. Как позже узнала девушка, это был дворец местного правителя – пэра.
       Сначала Льяну отдали на попечение старой служанке, которая заставила её вымыться, переодела в костюм рабыни – короткое платье, узкие брючки, лёгкие сандалии, - а затем отвела в верхние помещения и передала в руки седому, но ещё крепкому старику. Он окинул девушку внимательным взглядом, задержался на её лысой, начинавшей покрываться мягкой щетиной голове, и спросил:
- Как тебя зовут, девушка?
- Лианна, - ответила Льяна, не желая открывать своё настоящее имя.
       Старик даже не улыбнулся, хотя в нынешнем её виде, это имя звучало, как насмешка.
- Ты будешь прислуживать принцу Альдрику. Это старший сын нашего пэра и его наследник. Он болен и нуждается в помощи, но не любит, когда ему напоминают об этом, поэтому будь предупредительна, но не назойлива.
       Старик отвёл её в покои принца и рассказал об обязанностях. Затем проводил в небольшой кабинет, где, в окружении переплетённых в кожу рукописных книг и свитков в бамбуковых футлярах, обитал сам принц Альдрик. Это был мужчина тридцати с небольшим лет, высокий и худощавый, с сутулыми плечами и измождённым лицом. Он поднял на вошедших синие печальные глаза и молча смотрел, как они приближаются. Его светлые и длинные, как у всех аристократов, волосы, были заплетены в три косы: одна сзади, а две по бокам, заключая бледное удлинённое лицо в своеобразную рамку.
      Старик склонился в лёгком поклоне и произнёс:
- Господин, это ваша новая служанка, рабыня по имени Лианна. Её привели только сегодня, так что не сердитесь, если она что-нибудь будет делать не так.
       Принц окинул девушку изучающим взглядом, словно перед ним стояло диковинное животное, и буркнул:
- Пусть сядет в углу и не мешает.
       Затем опустил голову к книге и углубился в чтение. Старик указал девушке скамеечку у камина и приказал сидеть тихо и ждать, пока господин позовёт её, а сам ушёл. Льяна некоторое время сидела неподвижно, с любопытством рассматривая комнату, а потом, незаметно, задремала, склонившись на холодную шершавую стену.
       Проснулась она от лёгкого толчка. Открыв глаза, увидела стоящего рядом господина, возвышавшегося, словно башня. Он тяжело опирался на трость, печально глядя на девушку сверху вниз. Льяна поспешно вскочила, пробормотав:
- Простите, господин, простите...
- Пустяки... Ты, наверное, сильно устала.
- Я несколько часов простояла на рынке...
- Тебя покормили, когда привели?
- Нет.
       Принц укоризненно покачал головой.
- Идём, я тоже проголодался.
       Тяжело опираясь на трость и подволакивая правую ногу, которая не сгибалась в колене, принц вышел из комнаты. Льяна последовала за ним, отстав на несколько шагов, как полагалось по правилам. Принц пришёл в столовую и послал девушку на кухню по ужин. Когда она вернулась, неся тяжёлый поднос, Альдрик уже сидел за столом, а возле него стоял старик-слуга, подливая ему вино в кубок из изящного серебряного кувшина. Льяна поставила поднос на край стола, и старик подал ей знак, что она может уйти.
- Нет, пусть останется, - сказал принц. – Отложи ей еды, пусть тоже поест... Почему её не накормили?
- Девушка поест на кухне, - попытался возразить слуга.
- Какие-нибудь помои... Пусть поест с моего стола.
- Как пожелаете, милорд.
       Старик сам прислуживал принцу за столом, по-видимому, это была его привилегия. Льяне он отложил еду на отдельное блюдо, она устроилась в уголке и с жадностью начала есть. Последние несколько дней её почти не кормили, да и диета из хлеба и воды, которыми она питалась в темнице Слэйда, не особо питательна. Одним словом, Льяна здорово изголодалась.
       Девушка так была увлечена вкусной и сытной едой, что не замечала сочувствующих взглядов, которые бросали на неё мужчины. Она даже забыла, что не одна в комнате, пока голос принца не вернул её к действительности:
- Хочешь ещё?
       Льяна подняла на господина глаза, затем взглянула на вылизанную начисто тарелку, и смутилась.
- Тебя не кормили? – вновь спросил принц.
- Я почти не ела восемь дней... – тихо ответила она.
- Кто же тебя морил голодом?
- Господин Слэйд, мой бывший хозяин.
- Но почему?
- Я провинилась и меня посадили в темницу на хлеб и воду.
- А потом остригли? Так поступают с гулящими рабынями.  Ты вела себя несдержанно или просто полюбила без позволения?
        Льяна невесело усмехнулась и ответила:
- Нет... Я любила и мою любовь поощряли, пока это было выгодно господину. А когда я выполнила свою миссию и стала не нужна хозяину, меня прогнали. А его супруги, в отместку за мою любовь, остригли мне волосы и продали работорговцу.
- Так ты была наложницей?
- Я и сама так думала. Но, оказывается, я была просто наседкой, чтобы вывести господину цыплёнка-наследника.
       В глазах принца появился интерес.
- Поясни свои слова, мне не всё понятно.
- Я была наложницей Слэйда, пока не родила ему сына, так как его две жены не могли понести от него. Когда я родила, он забрал ребёнка, даже не дав на него взглянуть, а меня прогнал на кухню. Я была в ярости и учинила там погром. За это меня наказали плетью и посадили в темницу. А затем его супруги остригли и продали меня... Теперь всё понятно?
       Льяна говорила жёстко и даже грубо, нисколько не заботясь, нравится это господину или нет. Воспоминания причиняли ей боль, а она не хотела показывать этому аристократу, как страдает.
      Но её тон, казалось, нисколько не задел принца. Когда девушка умолкла, он мягко произнёс:
- Тебя жестоко обидели... Поэтому твои волосы стали седыми, как у Дарджо, - принц кивнул не слугу. – А я думал, это какая-то аномалия.
- Мои волосы? – растерянно произнесла Льяна, проведя ладонью по шершавой голове, покрытой коротким ёжиком начавших отрастать волос.
- Принеси зеркало, - приказал принц слуге. Тот вышел и через несколько минут вернулся с небольшим круглым зеркалом на длинной ручке. Молча подал его девушке и отступил. Льяна поднесла его к лицу и с опаской взглянула на своё отражение. Из зеркала на неё смотрело чужое лицо: впалые щёки, бледное лицо, огромные тёмные глаза и круглый голый череп, серебрившийся молодой порослью. Её тёмные от рождения волосы полностью потеряли свой цвет и стали серебристо-белыми, словно горный снег. Льяна, не веря своим глазам, несколько раз провела ладонью по голове и прошептала:
- Разве так бывает? Мне только шестнадцать лет, а я уже седая, словно древняя старуха... Может, я скоро умру?
       Принц улыбнулся.
- Не беспокойся, с тобой всё в порядке. Седеют даже маленькие дети после сильных переживаний. По-видимому, поступок твоего бывшего господина так сильно подействовал на тебя, что твои волосы утратили свой цвет. Если бы их не остригли до этого, ты бы заметила перемену раньше.
       Льяна посмотрела на господина недоверчиво.
- А они могут снова стать тёмными?
- К сожалению, нет. Этот процесс необратим. Но ты будешь красавицей и с такими волосами... Когда немного поправишься.