О роли прогресса в жизни служителей культа

Вот я иду по июньской жаре, несу в шершавом файлике дурацкие документы, от которых зависит мое финансовое благополучие. Да что там благополучие, будем называть вещи своими именами - жизнь моя от них зависит. Точнее от других бумажек, которые мне должны дать в обмен на дурацкие документы. Мне этих бумажек надо очень много. Иначе кирдык.
Иду, значит, а передо мной идет парень лет тридцати в длинной черной рясе и нелепых бежевых сандалиях на темно-синие носки. Парень говорит по сотовому телефону и смеется. Хорошо так смеется, искренне. От слова искра. Даже волосы, забранные в неаккуратный разлохмаченный хвост, у него, кажется, искрятся.
А мне странно.
Как это - поп и смеется. У попов должны быть серьезные даже немного мрачные лица с отметинами душевного боления за все грешное человечество. Потому что попам так положено. А еще потому что они все время должны мысленно говорить с Богом.
А этот смеется. Да долго так. Уже два квартала минимум.
А может быть он и говорит с Богом. По сотовому. А Бог рассказывает ему всякие шутки про ад и он смеется. Ведь это наверное очень смешно, когда тебе звонит Бог и говорит что-то типа «Знаешь что такое дьявольское невезение? Это когда у тебя нет жены, а ты рогоносец!»
Вот молодой поп и смеется. На душе у него хорошо. Никакого тебе боления, как в первый день сотворения мира. А я иду за ним и подслушиваю как он смеется.
И почему-то вдруг страшно не захотелось умирать. Просто до боли сердечной не захотелось. Вот спроси меня кто-нибудь прямо сейчас «чего ты хочешь больше всего на свете», а я ответу «хочу не умирать», точнее не хочу умирать. Больше чем не хочется умирать, не хочется только вспоминать про долги… Вот и зачем я об этом вспомнила? Не хочу!
А хочу идти по жаре в нелепых сандалиях почему-то на темно-синий носок и говорить по сотовому телефону с Богом.
- Привет, Бог! У нас тут жарко. Очень.
- У вас и должно быть жарко, не рай как-никак.
И все так в простоте, без пафоса.
А потом Бог пошутит и я буду смеяться. Долго. Квартала два…