***

Он знал, что проиграет… В принципе, всё было предречено. Парни на тотализаторе, сразу объяснили ему происходящее – « старик, ты прости, но все ставят на него… глянь на эту кучу мяса, этот ублюдок сожрёт тебя…». С самого начала, эта идея была ему не по душе. Там, на другой стороне ринга, топтался и разминал шею здоровенный детина, ирландской породы. Рыжие космы блестели в свете сафитов, огромные ручища, казалось, сейчас коснутся земли… Злые, глубоко посаженные глаза, сверлили его всё это время. Это был психологический террор – ему осталось только зарычать и, опустившись на четвереньки, броситься на человека и в подтверждение своего животного начала, вцепиться ему в горло. Всё было, как во сне… рефери объяснил правила и развёл боксёров в стороны. Гонг… Бой начался. Ни какой разведки, ни какой эстетики бокса – грубо, тяжело, убивая противника, ирландец решил не затягивать и обрушил на него всю свою мощь.
Никто не верил в него… Никто! Даже друзья, что пришли поддержать и те, ставили на ирландца, коря себя в душе и оправдываясь безрассудством друга, согласившимся на этот бой. Что говорить о нескольких тысячах, совершенно незнакомых ему людей, что жаждали крови и тяжёлых нокаутов. Они прощали его сопернику незаметные удары локтем и головой, возню в клинче и многое другое из арсенала грязного боксёра. Но ему бы, они не простили… Раунд за раундом, как в глубокой коме, не понимая, что происходит, на какой то мышечной памяти, сражаясь с тысячью мыслей и страхов, в желании прекратить, остановиться, раствориться и исчезнуть, он продолжал стоять… Криком и свистом, толпа подстрекала… толпа почувствовала вкус крови… и он его чувствовал. Кровь прилила к голове, кровь билась в жилах и не давала ему упасть… он падал, но кровь поднимала его. Раунд за раундом… Нужно стоять, нужно двигаться… нужно бить. Бить, что бы жить. И он бил. Бил, не смотря на боль, бил не смотря на пот и кровь, заливавшие глаза… Удар, уклон, удар… Уход в сторону и удар… И снова сон, кома… и снова неприятие происходящего… Раз… Два… Три… Счёт был как будто из другой жизни, из другого мира… «Почему он считает? Я же стою… Я стою…». Кровь из рассечения залила глаза… Он ничего не видел… и уже не понимал… Сознание оставило его… и если бы он продержался, то почувствовал бы, как десятки рук, людей, перелезших через канаты ринга, подхватили его… и подняли над головами… подняли его… Никто не верил в него… никто, кроме него самого…