Геологические истории. Переправа

                Переправа


    Тот первый сезон, пожалуй, был самым трудным и тяжёлым. В июле нам нужно было снимать самый западный кусок нашей территории, у рамки карты. Со стоянки на стоянку нас перевозили 2 связки оленей, каюры – 2 эвенка. Мы переходили своим ходом, а палатки, спальники, продукты, личные вещи перевозили каюры на оленях. Шли вдоль горных речушек по перекатам, т.к. речки прижимались, то к одному скалистому берегу, то к другому. Забрались в самый дальний угол площади за перевал. Остановились в заброшенном старательском посёлке в устье речушки Уркачан. Посёлка как такового, не было, несколько полуразрушенных, полусгнивших хибар. Здесь старатели до войны, или в войну мыли золото. Подобрали под жильё наиболее сохранившийся дом, там видно был лабаз, сколотили общие нары и расположились.

    Интересно было смотреть посёлок – призрак. В развалюхах, вся мебель рубленна топором, какие-то медные чайники «антикварные», деревянные люльки, деревянные расчёски, ковши, самодельные ложки и прочая утварь. Метров в 50-ти богом забытое кладбище, покосившиеся кресты с едва различимыми надписями. Во дворе нашего жилья соорудили костерок, продукты пока ещё были, даже оленя со сломанной ногой эвенк прирезал. Шиковали, мясо съели за 2 дня.

    Начали маршрутить. И вроде бы почти все маршруты сделали, продуктов уже осталось мало, хлеб кончился. В маршруты вместо хлеба брали вермишель, завёрнутую в бумагу. Осталось сделать по одному маршруту, и тут разверзлись хляби небесные, пошли беспросветные проливные дожди, которые лили что-то около месяца. Кое-как доделали свою работу и стали ждать конца непогоды, чтобы выйти на базу. Нас было 12 человек, 7 мужчин и 5 женщин.

    Трудность заключалась в том, что в период дождей уровень воды в горных реках поднимается мгновенно. Олени, которые до дождей паслись на другой стороне реки-речушки, к нам перебраться уже не могли. Безобидные ручейки превратились в клокочущие бурные реки, по которым неслись: мусор, мелкие камни и всякий бурелом. В такую погоду всякие переходы по технике безопасности строго запрещены. Но съестные запасы практически кончились.
Каждый день, глядя в открытую дверь на проливные дожди, мы ждали, что завтра всё успокоится, вода в реках спадёт. А между тем на 12 человек осталось банок 5 рыбных консервов и мешок сухофруктов. Проведя ещё дня три в ожидании, голодные, мы приняли решение выходить на базу, которая находилась от нас в 30-ти км. Идти решили по одному борту реки, да иначе и нельзя было. Прошли Уркачан, перевал, спустились в долину реки Сирик-Макит, левого притока реки Унья, на которой располагалась вожделенная база.
    
        Вышли в 6 утра в кромешный дождь, всё залито водой, начальник сказал идти друг за другом, т.к. долина реки поражена ямными выработками, а поскольку всё залито водой, то можно угодить в яму, что я и сделала. Ухнула в какую-то яму, хорошо успела крикнуть и ко мне подбежал Мишка-поисковик, выпускник МГРИ, выдернул меня, а то дна я не почувствовала, борта ямы – это скользкая грязь, так бы и утонула. Вот эти 30 км которые раньше прошли бы за 5 часов, мы шли до десяти вечера. Во-первых голодные, во-вторых проливной дождь, в третьих, если раньше шли с берега на берег по перекатам, то теперь пробирались по одному борту, где местами можно было идти, а где-то перелазили через горы, т.к. берег реки в этих местах – отвесные скалы.

    Впадающие в речку ручейки превратились в бурные потоки и чтобы их перейти мужчины рубили переправы. Валили дерево, чтобы оно упало с берега на берег, кто-нибудь из мужчин переползал по нему на другую сторону, вырубал длинную жердь, перила, перекидывал на исходный берег и вот по скользкому бревну цепляясь за эти поручни мы перебирались через ручьи. Сами ручьи были не глубоки, но скорость клокочущего потока была такова, что унесло бы нас неведомо куда.

    Вечером подошли к базе, но вся беда была в том, что база была расположена на другой стороне реки, на которую ещё нужно было перебраться. Уже стемнело. С базы радист, завхоз, что-то покричали нам, посветили фонариками и ушли до утра, т.к. в темноте переправляться невозможно. Дождь не прекращался, нужно было до утра как-то не околеть, ночи в горах холодные, а мы насквозь мокрые. Стали разводить костёр. Мужчины валили сухостой, пилили чурки и рубили мелкие дровишки. Мы – женщины: 3 геолога и 2 студентки – мокрые курицы, рвали на тонкие ленты бересту оцепеневшими от холода руками. Костёр разожгли хороший, набросали сверху сырых дров, чтобы подольше горел. Но толку-то мало, повернешься к нему лицом, перед вроде бы высыхает, а по спине ручьи текут, дождь, то не прекращается. Потом сушишь спину и так до утра.

    На рассвете в глазах всё померкло, когда прояснилось – сижу на земле. Это был голодный обморок. И так недоедали, а как занепогодилось вообще всё почти кончилось. Подвезти продукты никто не мог, олени разбежались, пока шли, ели какую-то гадость, зелёные ягоды. Но вот утром на другом берегу на косе показались 2 или 3 базовских мужика «спасателей» с резиновой лодкой. А по реке, кроме всякого хлама, несутся брёвна из заломов, скорость потока бешенная. Переправить к нам лодку – проблема. Тогда Валерка-геофизик стал бросать блесну спиннингом на другой берег. Мужики её ловили, привязывали к ней верёвочку от лодки с одной стороны, а с другой - лодку держали фалом (фал – это такой прочный канат). Наши «спасатели» отпускали лодку по реке и сами бежали вслед за ней, держа её за фал, иначе её бы оторвало. На нашем берегу лодку за верёвочку потихоньку подтягивали к берегу. Всё бы было хорошо, но первая попытка оказалась неудачной, в том плане, что по лодке долбануло бревно, она перевернулась и все спасательные жилеты, которые «спасатели» забыли привязать – унеслись вниз по реке.

    Лодку мы вытащили, но садиться в неё долго никто не решался. Потом переправу всё же начали, переправлялись по 2 человека. Каждый раз пустую лодку на наш берег переправляли вышеописанным методом. Первыми переправили студенток. Во второй заход в лодку сели мы с мужем. Говорили, что у меня глаза были квадратные от страха. Переправившись, мы никого больше не ожидая, побрели на базу ещё 300 метров по заболоченному борту реки.

    На базе нас ждали, в обустроенных палатках было протоплено. Скинув мокрую одежду, мы завалились на голые нары, т.к. спальники побросали на прошлой, гиблой стоянке, и заснули мёртвым сном, т.к. просто измучились. Вечером пошли в столовую, голода не чувствовали, хотя на столе было всё, похлебали немного борща и наелись, видно желудок «усох». За столом присутствовали все наши, удачно переправились, не хватало только начальника партии Степанова и геофизика Валерки, благодаря спиннингу которого. мы собственно и переправились. Они должны были переправиться последними.

    А случилось вот что. Отмель (коса), откуда переправляли нам лодку, залило водой и брошенную блесну, мужики уже не могли поймать. Степанов и Валерка остались на том берегу ещё на 3-е суток, пока не спала вода. Где-то они там ходили, пытались найти переход, чуть не утонули, питались сырыми грибами, вернулись на старое место и ждали. Хорошо, что всё благополучно закончилось.

    Остаток сезона прошёл относительно благополучно.

    Осенью работу закончили и собрались все на базе. Стали ждать прилёта вертолёта. Каждый день пытали радиста, прилетит или нет. Ждали дней 10, а его всё не было. Осенью обычно в Амурской области пожары и на тушение лесов все вертолёты забирают. Все друг другу надоели, в столовой одни и те же физиономии. Продукты и на базе подходили к концу, мы, конечно, не голодали, но на обед одна гречка и на завтрак, и на ужин тоже. Я её долго потом есть не могла. Все были нервные, потому как должен был прилететь МИ-4, а туда входило всего 6-7 человек. Все ссорятся, всем нужно лететь первыми. Мы тоже претендовали, поскольку в Зее у нас не было жилья, нужно было, где-то снимать комнатёнку, её нужно было ещё найти.

    Время от времени кто-нибудь выскакивал из палатки или домика и орал: «Вертолёт!». Все выскакивали и прислушивались, а потом разочарованные брели восвояси с желанием отлупить шутника. И вот, наконец, послышался долгожданный гул, и по звуку стало ясно, что летит не МИ-4, а МИ-8. Большой военный вертолёт, куда поместятся все с барахлом и собаками. Радости не было конца, все сразу стали друзьями.

    По возвращении я решила в поле больше не ездить, думала, вот так погибнешь ни за что ни про что. Бегала по Зее, думала, может куда-нибудь устроюсь работать, хоть в школу или в детский сад музыкальным работником, музыкальную я же закончила. Осенью слетали в отпуск, привезли сына. Зимой составляли промежуточный отчёт, изучали породы под микроскопом.

    Встречали Новый Год. Коллектив экспедиции был очень дружный. Пришла весна, все стали из камералок (это бараки, где проводятся камеральные работы, так называемые «офисы») выползать на крыльцо, в небе застрекотали вертолёты. Как-то всё забылось, и проблема работы перестала быть злободневной. Стали готовиться к очередному полевому сезону. Отвезли самолётом сына на лето к родителям. Далее были уже следующие истории, тоже интересные.