Лист

по рисунку Аминова Файзуллы "Понедельник"

Я помню себя ещё котёнком. Сижу у обочины и мяукаю на луну. Мне холодно и одиноко. Пахнет страхом. Проходящие мимо коты меня не жалеют, фыркают, а один посмеиваясь сказал, что мне лишь чудо поможет, а когда надоест жаловаться, могу приходить к ним, в заброшенный дом у леса. Чудо. А какое оно? Тогда я стал громко и протяжно звать Чудо. Я надеялся и верил изо всех моих кошачьих сил. Даже тогда, когда тучи закрыли от меня луну- я верил, я звал моё Чудо и оно появилось.

 Чуть пошатываясь, что-то бурча под нос, моё Чудо шло прямо на меня. Я не стал себя уговаривать и помчался к нему на встречу.
- Ой, ты кто такой?-спросил Чудо. Наклонился ко мне чтобы погладить, но не удержав равновесия упал прямо в лужу и, после нескольких не удачных попыток встать, смерился и уснул прямо на дороге. Я забрался к нему на грудь и стал его рассматривать. Ещё молодой, просто уставший от жизни человек. Мне тогда не приятно было вдыхать его аромат, но принюхавшись к себе блохастому, худющему и плешивому я понял- мы с Чудом друг-друга стоим. Окончательно приняв моё Чудо таким, какое оно есть, я уснул.
-Ой, ты кто такой?- спросил Чудо на рассвете.
-Мяу.-ответил я.
-Погрелся? Ну мне пора.
Мужчина встал, отряхнулся, огляделся, потёр лицо и зашагал вперёд. Я бежал за ним не отставая и всё время напоминал ему, что я есть. Чудо периодически оглядывался на меня, мотал головой, даже говорил "Кыш", но я не сдавался. Я то поверил в Чудо, а он в меня пока нет. И тут с Чудом случилось чудо: он остановился, вздохнул присаживаясь, протянул ко мне руки и со словами:"Эх банный лист, пойдём, живы будем не помрём!"-улыбнулся, и сунул меня вонючего за пазуху. Так мы с Чудом нашли друг-друга.

Чудо пил. Иногда работал. В дом никого не водил, наверное поэтому там было чисто и уютно. Особенно, Чудо любил сидеть часами в комнате, в которой было много игрушек. Он любил наблюдать, как я играю, с мячиком или с машинками, но грызть их не позволял.
Порою, напившись, Чудо засыпал на маленькой кроватке, тогда, перетащив туда несколько игрушек, я мирно игрался и охранял его сон.
Чудо наверное был поэтом или писателем, потому что когда мы сидели вечерами на крыльце, он читал мне стихи. В такие часы пахло гармонией. Я подрастал, но так же любил бегать хвостом за Чудом. Он на кухню, я за ним, он в огород и мне любопытно. В магазине и на почте меня тоже знали, подкармливали, а в пивнушке хотели даже напоить. Кстати, после неё я был для Чудо навигатором, он ориентировался на мой хвост и впредь доходил до дома. По пути правда, кряхтел и просил:
-Лист, ну по медленнее, так и протрезветь можно.
А я верил в Чудо. Я смотрел ночами на луну и придумывал, мечтал, фантазировал, как однажды, Чудо перестанет пить. Долго у меня ничего не получалось, но это не мешало мне любить его.
Однажды, к нам на две недели приехала его мама. От неё пахло властью. Она меня не гладила, но кормила на убой. Чудо всё это время что-то печатал и жевал, жевал, но не пил. Я было обрадовался, подумал уже, что Чудо завязал, но как только автобус с женщиной скрылся за поворотом, Чудо спотыкаясь помчался в пивнушку. Этот вечер стал переломным в судьбе моего спасителя. Было уже за полночь, когда мы брели с ним домой. Двое незнакомцев перегородили нам путь, драка завязалась мгновенно. Они били Чудо ногами. От них пахло злостью и трусостью. Я звал на помощь, я старался так, что охрип и это сработало, они, плюнув на Чудо, обшарив его карманы и бросив в меня камень, ушли. Я ещё полчаса слизывал кровь с его губ и носа, пока он не очнулся. Шли мы медленно, Чудо плакал. Пахло обидой. Придя домой, неразувшись, он побрёл в детскую комнату, снял со стены фотографию мальчика и жалобно завыл. Через несколько минут ему стало плохо, его мутило. Чудо не успел отвернуться, как всё содержимое желудка выплеснулось на фотографию, добавив сверху крупные капли крови. Чудо оторопел, его глаза, до этого жалобные и мокрые от слёз, мгновенно высохли, а взгляд стал как у соседской собаки по кличке Дикий.
-Это твой папа. Это твой папа! Это твой папа?,-последняя фраза оглушила весь дом. Чудо вскочил, побежал на кухню, и всё мыл и мыл фотографию, благо, что она была под стеклянной рамочкой. Потом, он вбежал в комнату и с криками: "Это я, твой папа!"-стал просто сдирать ковёр с пола и волочить на улицу. Он кое как засунул ковер в бочку, что стояла в конце огорода и поджёг. Через минуту в неё полетели пустые бутылки, которые он принёс из сарая, там же, оказалась его порванная и грязная одежда. Стоя в одних трусах он помахал соседкам, что выскочили на шум. Пахло дымом и надеждой, и первым снегом.
Дальше события развивались стремительно. Чудо продал сначала всю мебель, а что не ушло отдал соседям. Потом, продал дом. Деньги положил в банк. Чудо сказал, что мы переезжаем к его матери, там купим себе новый дом и заживем! Но сначала, он решил попрощаться со старым другом, который жил в городе.
Чудо, радостный, посвежевший и помолодевший стучался в квартиру, предвкушая радость, от долгожданной встречи с приятелем, одноклассником, потом однокурсником, а потом и крёстным отцом своего сынишки. Дверь открыла жена друга, совсем не весёлая, с потухшим взглядом и чёрным платком на голове.
-Нет!-сказал Чудо и шарахнулся в сторону.
Женщина шире открыла дверь, чтобы мы вошли. В квартире ещё стоял запах смерти. Я застыл на пороге и сидел там, пока Чудо разговаривал с печальной женщиной на кухне.
Мы вышли в морозный вечер и медленно направились к остановке. Чудо почему-то стал пошатываться как раньше, хотя кислым от него не пахло. Он присел на лавку около подъезда, прижал меня к груди. Сначала я чувствовал стук его сердца, но Чудо вдруг замер, а потом бухнулся в снег и застыл. Я паниковал не долго, с минуту наверное, потом, кинулся в подъезд и стал мяукать и царапать первую попавшую дверь. Никто не открывал. Я на другой этаж, другая дверь, ещё этаж и ещё дверь. Несколько раз мне открывали, но прогоняли прочь но, я верил в чудо! И вот, передо мной последняя дверь, последняя надежда, которая открылась сразу же, и женщина на пороге затараторила:
-Весь подъезд на уши поставил, что с тобой, кушать хочешь?
Я стал спускаться вниз зовя её с собой, и она поняла. Она нажала кнопку лифта, приглашая меня войти. Дальше, была скорая, потом, женщина отнесла меня к себе домой и умчалась. Я вскочил на подоконник, пытаясь что-нибудь разглядеть внизу. Скорая включила сирену и её огоньки отражаясь замелькали в окнах домов. Я долго сидел принюхиваясь-пахло одиночеством. Потом, я вскинул взгляд в небо, и сильно удивился и разволновался ещё больше. Луна-она была так огромна, так близка ко мне, так красива.
Сколько прошло времени точно не знаю, может месяц,а может больше. Женщина меня хорошо кормила, даже пробовала искупать, о чём пожалела. Каждый день под вечер, она собирала сумку еды и уезжала. А однажды, порхая по дому с пылесосом и тряпкой в руках, она повторяла мне, а может быть себе, одну и туже фразу: "Завтра его выписывают! завтра, уже завтра!"- потом плюхнулась в кресло и сказала:
-Перерыв! Иди ко мне Лист, хороший мой, уже привык ко мне, спаситель ты мой, ты же сам не понимаешь, что спас тогда целых три жизни. Первая твоего хозяина, вторая моя, а третья твоя, да, свою тоже, вот где бы оказался без своего друга, на улице поди.
Она прижимала меня к своей груди и нежно гладила. Пахло благодарностью, и женщиной.
А на завтра, в этой квартире, я уловил чудесный и неповторимый аромат- пахло любовью.