Фонарь

                Фонарь

                Рассказ

…Школа. В коридорах тихо, без ребячьей толкотни и ора. Лишь за дверьми классов слышались негромкие голоса школьников да приглушённый говорок учителей. Сразу же после звонка, оповестившего о конце занятий, из распахнутых дверей одного из классов выбежала толпа пятиклассников и устремилась к раздевалке, смешавшись с другими ребятами. Толкучка, усиленная ребячьим гомоном, рассосалась не сразу.
Витя успел прорваться в раздевалку одним из первых, взял свой плащик, пальтишко младшего брата Саши и отошёл в сторонку, ожидая его. Когда тот появился, возбуждённый и запыхавшийся, старший накинулся на него:
- Ты что забыл?!
- Боролись со мной... – начал, было он.
- Ладно, не оправдывайся, - перебил Витя. – Пошли скорей.
Они вместе со всеми стремительно выскочили во двор школы; испуганные воробьи, взлетев, рассыпались по деревьям, проводам, возмущенно и громко зачирикали.
Братья шли быстро, возбуждённо разговаривали, перебивая друг друга. Они торопились в универмаг, чтобы купить давно желанную вещь – дальнобойный, ярко светящий фонарь. Чтобы этот счастливый миг наступил, им не однажды пришлось пожертвовать школьными завтраками и мороженным. Ну, что поделаешь – горячее мальчишеское желание, уж если запало в душу, то ничего важнее не может быть. Поэтому, когда покупка, сверкая лаком, появилась у мальчуганов, с их лиц не сходила счастливая улыбка. Им представлялось, что они держат в руках не обычный фонарь, а мощный прожектор, который даст в ночи ослепляющий сноп света.
Дома наскоро пообедав и слегка позанимавшись уроками (было не до того), оба только и думали о том, когда наступит вечер, и они пройдут по совершенно тёмным местам и увидят, наконец, практические возможности своего фонаря.
Пришла с работы мать. В прихожей раздался её голос:
- Мальчики, чем занимаетесь?
Она вошла в комнату сыновей и увидала на столе разобранный блестящий аппарат, аккумулятор, шнур для зарядки. Мальчишкам хотелось посмотреть, как он устроен. Интересно же!
 - Откуда? – удивлённо подняла она брови. И была в её голосе не только удивление, но и еле уловимая тревога.
- Накопили, - с достоинством ответил старший.
Она не стала вдаваться в подробности, поверив на слово, и в глубине души она не сомневалась в искренности детей. Но боялась, что муж увидев покупку, как всегда заподозрит неладное. Если же он ещё будет навеселе, и не разобравшись в ситуации, поведёт себя неадекватно.
- Хорошо, - Она глубоко вздохнула и пошла на кухню по своим делам.
- К Серёге сходим? – предложил Саша, - фонарь покажем, прогуляемся.
На улице было прохладно, свежий осенний ветерок слегка покачивал ветки деревьев. Солнце давно село. Тени потеряли свои очертания, слившись с дымчатой мглою опустившихся сумерек. В парке было ещё темнее. Но зато луч чудо-аппарата, колеблясь под ногами, ярко выхватывал пожухлые листья, уходя вдаль меж деревьев и кустарников, затейливо играл светом и тенью. Так, незаметно для себя, ребята пришли с своему другу. Серёжа нехотя оторвался от книги, поднял голову, поправил дужку очков на переносице, произнёс:
- Жюль Верн, обалденная книга.
Но увидев у братьев новенький фонарь, вскочил и взял в руки блестящую вещичку. Он восхищённо гладил её и, потушив свет в комнате, водил лучом по углам, потолку, пробовал направлять его через окно на улицу и, наконец, произнёс:
- Вот это да!
Вскоре Серёжина сестра позвала их ужинать, но братья отказались. Им снова, невтерпёж захотелось выйти на улицу. А там по пути домой,  воображение разыгралось не на шутку. Они ослепляли глаза мнимому зверю, заставляли его отступать в глубину чащи, и буквально протыкали лучом сквозь деревья. Радости не было предела.
Возле дома они услыхали чьи-то шаги и, смутное предчувствие чего-то нехорошего (может, даже опасности), заставило их замолчать и выключить фонарь.
Когда они, не торопясь вошли в дом, до них донеслись громкие хвастливые голоса.
- Опять отец пьёт, - прошептал Витя.
Они робко вошли в комнату, за столом сидел отец и какой-то незнакомый лысый мужик. Перебивая и стараясь перекричать каждый своего собеседника, гость и хозяин что-то доказывали один другому. Стоял душный терпкий запах, дым от сигарет, вычурно изгибаясь, поднимался вверх, обволакивая лампочку сизой струёй.
Дети поздоровались. Незнакомец, выпустив клуб дыма и выкатив бесцветные глаза, промолчал. Отец поднялся, оттолкнул стол и, покачиваясь, с тяжёлой миной приближался к пацанам. Те съёжились и испуганно прижались. Отец, дыхнув в лицо пьяным перегаром, заорал:
- Где фонарь!? Чей он!?
Мальчишки оторопели, поняв, что это отец был на улице.
Не дождавшись ответа, отец вновь закричал так громко, что мать прикрыв руками голову, поспешила скрыться в другой комнате.
Отец же, одурманенный сорокоградусной сивухой, схватил за грудки старшего сына, потряс, зло просипел:
- Укра-ли, су…
В разгорячённом мозгу представлялось, что только кража позволяла появиться новой вещи. Спросить  у сыновей спокойно и доброжелательно не было в его характере, тем более в таком состоянии.
- Я-а, вас спрашиваю!?.. – ещё громче заревел отец. – Где он?!
Он подошёл к Саше, который так испугался, что не знал как себя вести. Он только робко прошептал:
- У меня нет…
- Мы купили… - пробовал, было заикнуться Витя.
- Врёшь, - отец качнулся в его сторону.
Саша с ужасом глядел на родителя, который сдавил плечо старшено брата:
- Давай, сюда!
Мальчику невыносимо было жаль расставаться с нагревшейся ручкой фонаря, который
 он держал за спиной. Грустным взглядом, он посмотрел на Сашу и, неожиданно для себя выдавил:
- Н-ет…
Отец поднял руку и резко ударил побледневшего сына по лицу. Словно в тумане, Витя почувствовал, что тот рванул из рук аппарат, который от резких движений упал на пол и раскололся. Лампочка в фонаре вспыхнула и погасла.
Саша тихо повернулся, и медленно передвигая ноги, поплёлся к себе. Он ничком упал на покрывало. Плечи его судорожно тряслись, а перед глазами стояло перекошённое злобой лицо отца. Мать осторожно поняла Витю, отвела в детскую комнату и, прижав к груди, прошептала:
- Потерпи, милый, потерпи… Не плачь…
Но обида на несправедливость отца была настолько сильной, что  слёзы непроизвольно выкатывались и катились, катились по осунувшемуся лицу…