6 Про пасть. Продолжение

- Ты жестокий! – заметила Саша, поражённая таким неожиданным монологом.
- Ты права, Александра, и мне лучше уйти.
- Останься, Серёжа! Останься, пожалуйста! – попросила Наташа без малейшей доли лицемерия. – Мне никто никогда не говорил такого в лицо. Сплошная жалость вокруг! Если бы ты знал, как она  меня раздражает!
- Так не жалуйся! Работать можно и головой. Если у тебя есть проблемы с ногами, значит, в первую очередь, это нужно тебе. Небо никого не карает и никого не поощряет. Оно даёт равные возможности для всех к себе приблизиться, но различные пути.
- Иногда мне кажется, что лучше бы я умерла. – вздохнув, сказала Наташа. – Но у меня есть девятилетняя дочь и ей нужна мать…
- Сегодня я разговаривал с одним человеком – с бомжем, - Сергей взглянул на Александру, споласкивавшую чашки. – Саня его видела. Знаешь, что он ответил мне, когда я спросил его о том, что ждёт нас после смерти?
   Наташа отрицательно покачала головой.
- «Телевизор сломался и кино закончилось». Но это было бы слишком легко… Неужели мы рождаемся только для того, чтобы растить детей и пить кофе?! – чересчур эмоционально задал Сергей вопрос, не адресованный никому и, в то же время, всем.
   Наташа почувствовала, что невероятно сильно устала: то ли от этих разговоров, то ли время уже было слишком поздним, и решила идти спать.
   Оставшись наедине с Сашей, гость хотел вежливо откланяться, но она, не дав ему опомниться, обняла за шею и страстно поцеловала в губы.
- Пошли в спальню, милый! – страстно зашептала девушка ему  на ухо, не в силах более выносить томления тела и души, овладевшего ею в тот самый момент, когда она увидела его, выходящим из воды без одежд.
- Знаешь, Санька, в последнее время я многих девчонок перетрахал! – Сергей попытался охладить пыл девушки. – Я не искал никаких отношений, даже секс меня не очень-то интересовал. Я, как серийный маньяк, знакомился, сношался, а потом исполнял роль бесплатного психоаналитика, выслушивая то, что их волновало, пытался что-то советовать. Не знаю, правда. Были ли им нужны мои советы. Потом я честно объяснял девушкам, что лучше остановиться в начале, чтобы не возникало привязанности, и не о чем было сожалеть впоследствии. Тебе же я говорю не «потом», а заранее: я – обычная сволочь! – парень прервался, пытаясь найти для пущей убедительности ещё хотя бы одно нелестное для себя определение. – Животное, видящее в женщине не человека, а самку! Я не хочу, чтобы ты стала очередной моей жертвой. Чувствую, и без меня ты достаточно настрадалась в жизни.
- Серёжа, что с тобой произошло?
- В каком смысле?
- Почему ты хочешь казаться не таким, какой ты есть на самом деле?
- А какой я на самом деле, хороший?
- Да, хороший!
- Эх, Александра, на свете нет людей только хороших, нет только плохих. У каждого в жизни что-то происходит. Возможно, что-то произошло и у меня, но вспоминать об этом не хочется, - молодой человек задумался, но вскоре продолжил с едва уловимой усмешкой: - Врачи-психиатры копаются в прошлом маньяков, пытаясь отыскать в нём корень их злодейств. Ты тоже будущий врач… Кстати, какой?
- Гинеколог. И я не считаю тебя маньяком.
- Да. Ты просто видишь мою двойственную суть. Каждый человек, как этот нож, - Сергей вынул из кармана свой нож ручной работы тюремного мастера и нажал на кнопку: лезвие тут же послушно выскочило. – Он может быть полезен одному и вреден для другого. Может быть источником наслаждения и, в то же время – источником болим для одного и того же лица… Как у Гёте:
   «Она сосёт, дорвавшись до отравы.
   Пригвождена к ней первым же глотком.
   Блаженствует, а нежные суставы
   Уже давно разбиты столбняком.
   Не отползти ей, лапки потирая,
   Не отыграться, крылышком играя…
   Так в наслаждении гаснет жизнь тайком.
   Вот пошатнулась в слабости глубокой.
   Вкушает сладость! А рукой жестокой
   Смежает смерть ей взор тысячеокий.»
   Это «Притча про птичку».
- Мне всё равно, Серёженька, я хочу тебя! Безумно хочу! – буквально сгорая от страсти, девушка начала раздевать молодого человека прямо на кухне и осыпать поцелуями его губы, его лицо, его тело…

                ***

   Через некоторое время они лежали в одной постели в спальне девушки. Их обнажённые тела были расслаблены, отдыхая от только что закончившегося ночного поединка, где оба были и победителями, и побеждёнными. Парень ласково поглаживал небольшую красивую грудь Александры, откинувшись на спину. А она, положив к нему на плечо голову, нежно водила пальчиками по слегка небритому лицу.
- Такая мягкая щетинка и совсем не колючая! Не то, что у других!
- А много их было?
- Кого?
- «Других»?
- Ты, наверное, не поверишь мне, но я ни с кем не была восемь месяцев.
- Так заучилась, что ли?
- Нет, Серёжа, не заучилась. Просто восемь месяцев назад у меня умер ребёнок, - это признание Саша сделала достаточно спокойно, но в комнате зависла какая-то тяжёлая тишина.
   Сергей услышал второе за вечер сообщение о смерти ребёнка. Ошеломило ли его это? На некоторое время, да. Теперь он понял, что за взрослая грусть жила в сердце девушки и отражалась в её прекрасных глазах..
- Поэтому ты не хочешь оставаться одна в той квартире? – только и нашёл, что спросить Сергей после долгого молчания.
- Да, - тихо, почти шёпотом ответила она.
- Знаешь, Санька, а ведь тот бомж из парка тоже потерял своего ребёнка… свою дочь… десять лет назад.
   Когда человек, переживший великое горе, узнаёт, что есть ещё кто-то с подобной раной на сердце, он начинает сопереживать ему, и сострадание к другому заглушает собственную боль, если, конечно же, этот человек способен сострадать.
- Как это произошло? – сердце Александры было способно сострадать, и она нашла в себе силы на то, чтобы не дать слезам выплеснуться наружу под тягой нахлынувших воспоминаний.
   Сергей убрал руку с груди девушки и стал по-отечески успокаивающе гладить волосы на её голове.
- Она умерла в возрасте девятнадцать лет от передозировки наркотиками. Он не был дома со дня похорон дочери…
- Моему сыночку было десять месяцев, - Саша, не удержалась и стала «изливать душу». – Однажды, я приехала домой с универа раньше времени, а мой муж, с которым мы до сих пор не развелись официально, трахался с какой-то девицей прямо на нашей постели! Мой сыночек лежал в своей кроватке, стоящей рядом, и умирал от удушья… - девушка резко отвернулась от Сергея, перекатилась на живот и уткнулась в подушку лицом. – Его маленькое тельце буквально остывало, синея, прямо у меня на руках, - всхлипывая, но всё ещё сдерживая лавину слёз, она продолжала свой страшный рассказ. - Скорую вызвал даже не муж, а его подружка… Ребёнка, хоть и довезли живым до больницы, но так и не спасли! – и Саша стала тихо плакать в подушку.
   Накрыв её одеялом, Сергей поднялся с кровати и стал медленно одеваться. Нет, он не собирался покидать девушку в такой момент, просто, после таких откровений, он чувствовал себя как-то не ловка без одежды. У него и самого чёрт знает что творилось в душе тогда. Вспомнился отец, умерший восемь лет назад от рака. Мать, погибшая на производстве четыре года назад… Ему казалось, что он давно свыкся с этим, ведь, раньше у славян было не принято плакать об умершем: считалось, что своей скорбью, своими слезами и причитаниями родственники привязывают его к земле и не дают воспарить в лучшие миры, освободившейся душе. Следовало радоваться тому, что дух покойного, сбросив всю тяжесть бренного мимолётного существования в физическом теле, переходит, наконец, к жизни вечной. К жизни, где больше не будет страданий и боли. Люди верили в это и им было легко, пусть не радоваться, но хотя бы смиряться с утратами близких, которые всегда были и будут неизбежны для всех.
   Сергей понимал, что оплакивая кого-то, оплакиваешь себя: оплакиваешь то, что теряешь в связи с уходом близкого человека. Придерживаясь подобных взглядов, ему было легче смириться со своими утратами. Но как утешить мать, потерявшую своё возлюбленное чадо?
- Ты хочешь уйти? – пытаясь взять себя в руки, спросила Саша, когда заметила, что парень одет.
- Нет, конечно же, солнышко! – как можно ласковее ответил он. – Я просто хотел найти листок и ручку.
- Поищи на столе! Там куча всяких ручек и тетрадей.
   Найдя то, что нужно, гость сел за стол и, как говорят в стране «восходящего солнца» - «следуя кисти», записал только что родившееся стихотворение.
Не скорбите о скоро ушедших,
О любимых, покинувших вас так нежданно,
Когда пламя надежды всей мощью сияло
И… Погасли вдруг, недогоревшие свечи!
За холодным дыханием смерти
Широка безгранично дорога…
Нет конца Бытию за порогом,
Где царит беспредельная Вечность.
И не будет Ушедшим покоя,
Видя ваше земное страдание.
Они следуют всюду за вами:
Не угаснет Огонь, распалённый Любовью!
И настанет тот час, когда встреча
Тех, кто верил, кто ждал состоится!
Одной сути сольются частицы,
Вспыхнут вновь, несгоревшие свечи.

- Что ты там пишешь, Серёжа? – пока он писал, девушка смогла успокоиться, словно прочла его стих. – Иди ко мне, поспим хоть немножко до прихода бабушки!
   Было часов пять утра и, раздевшись, парень нырнул под тёплое одеяло.
 
Продолжение следует…