Царь горы

           Много лет мне не дает покоя история Максима З.
           По свидетельству очевидцев (жены и подросших детей З.), все происходило так.
           В воскресенье утром, муж – Максим Иванович, жена – Тамара Михайловна и дети – Бориска шести лет плюс четырехлетняя Леночка, решили отправиться на прогулку. Просто на прогулку, ну, может, в парк сходить, купить мороженое, покататься на карусели, Максиму Ивановичу бутылку пива выпить, Тамаре Михайловне – стакан молочного коктейля. И так далее. Нормальный отдых нормальной семьи.   
           Собрались и пошли, то есть сначала долго ловили и успокаивали разыгравшуюся Леночку, потом переодевали успевшего испачкать парадно-выходную белую рубашку Бориску, а затем Тамара Михайловна, в последний момент, красила губы, опять стирала и снова красила, так что Максим Иванович немного даже рассердился.
           -- Нельзя ли побыстрее, дети устанут раньше времени – тактично просил он жену.
           -- Сейчас, котик, – отвечала Тамара Михайловна – три минуты.
           -- Но…
           В этот момент Бориска дергал сестренку за жиденькую косичку, и Леночка начинала орать, а Максим Иванович детей успокаивать.
           -- Всегда ты в последний момент… – выговаривал он жене чуть позже.
           -- Ты же знаешь, как я не люблю это твое «всегда» – парировала Тамара Михайловна, доводя линию до совершенства.
           -- Как думаешь, дождь будет? – решал сменить тему Максим Иванович и не дать скандалу набраться.
           -- Не знаю. А что?
           -- Зонт брать?
           -- Возьми, – Тамара Михайловна почти заканчивала – не тяжело же…
           Максим Иванович брал зонт в руку, примеривался, куда бы его положить и был отвлекаем детьми, измученными ожиданием и не имеющими терпения стоять спокойно.
           -- Дети… – начинал он.
           -- Папа, – просил Бориска – когда мы пойдем?
           -- Да, – поддакивала маленькая Леночка – а то я писать хочу.
           -- Господи – вздыхал Максим Иванович и вел дочку в туалет.
           Потом они шли мыть ручки, потом пить, потом Бориска заявлял, что он хочет есть, и Максим Иванович начинал потихоньку звереть, но в этот момент Тамара Михайловна объявляла звонким голосом:
           -- Я готова! – и победно оглядывала своих.
           Молодая красавица.
           И семья наконец-то выкатывалась из квартиры и топала вниз во двор. А когда все отходили от подъезда на десяток метров, Максим Иванович чертыхался и сообщал жене, запихивая вытащенную сигарету обратно в пачку:
           -- Я сейчас.
           -- Что?
           -- Все-таки забыл зонт.
           -- Может, бог с ним? – Тамаре Михайловне не хотелось возвращаться. Хоть и отошли всего на два шага, а не хотелось.
           -- Я быстро, – обещал Максим Иванович – сбегаю, возьму и обратно. Три секунды. Вы стойте здесь…
           Он бежал, и Тамара Михайловна видела, как муж входил в подъезд.
           Она с детьми ждала пять минут, еще пять минут (Леночку за руку, Бориска бегает вокруг), а потом думала, что могло задержать Максима? Квартира на втором этаже, лифтом они не пользовались никогда, всегда поднимались на своих двоих, и быстрее и для здоровья полезнее. Может быть, в туалет решил зайти? Или воды попить? Или позвонил кто на городской телефон? Или...
           Когда через двадцать минут, она, со слегка капризничающими Бориской и Леночкой, поднялась в квартиру, Максима Ивановича там не было. То есть, не было абсолютно никого. Входная дверь была заперта снаружи, внутри квартиры окна с форточками закрыты, занавески не колебались от дуновения, а зонт как лежал на полке под вешалкой, так и продолжал.
           -- Максим, – позвала растерянная и напуганная Тамара Михайловна, проходя в комнату и показывая детям рукой, чтобы они оставались на месте в коридоре – ты где?
           Никто не отзывался.
           И вообще, Максима Ивановича с тех пор никто никогда и нигде больше не видел.
           И я не знаю, что произошло и как это объяснить.
           Но думаю, что Максим З. вернулся в квартиру, огляделся и не стал брать зонт с полки в коридоре, решил – не будет дождя, да и таскать лень. Потом посмотрел по народной примете в зеркало, и вышел на улицу. Спокойно вышел на улицу, торопясь к семье и желая сказать Тамаре: «черт с ним с зонтом, зря возвращался...».
           Только это была другая улица, в другом городе, в другое время и на другой планете. На той, где он достиг всего того же самого, но в десятикратном увеличении. В стотысячном, в миллионном, в миллиардном, и стал Царем горы.
           Или перестал быть.