Фреза и пианино

      
                1               

Шумный гвалт,
                С трапа сходят туристы,
Капитан оставляет штурвал,
Ветер рвёт
                Ярко-жёлтые листья,
Открывая цветной карнавал.

И в темнеющий час полполудня
Он оставил знакомый причал,
Не хватает цветных покрывал,
Лица все расплываются студнем.

То ли летом,
                когда молодёжь
Насыщает родную планету
Всем раздетым
                Сиянием кож.
Встречный плащ
                оживил жёлтый плёс,
Лицо женщины будто знакомо,
Ах, её, невесомую, нёс
От работы до самого дома.

Но не встретили главных торжеств,
А теперь остаются улыбки,
«Здравствуй, здравствуй, знакомый сюжет,
Ведь в такси мы с тобой по ошибке».

Тот же адрес
                И тот же проспект,
Вспыхнул в чёрных зрачках яркий натрий.
Трудно на три
                белить белый свет.
Шёпот шин быстрый бег ускорял,
В странной сырости выстлалась скорость,
Скоро-споро заснут якоря,
И заявится зимняя горесть.
Тогда в грозу,
                Бежал разут
Сквозь город
                Смиряя норов,
Выклянчив слезу.
И вот в груди  помчалась электричка,
И закричал бунтующий в ней ток:
«Ты музыкант, моё родное личико?»
«И композитор…»
                В сдёрнутый платок
  Из глаз её посыпались сюиты…
– Ко мне с визитом?
                – Еду!   –  Молоток!
А в памяти…стояла у станка,
Восемь часов… совсем не просто,
А отобрала паренька
С музшколы девочка, подросток.

И чтоб вернуть наверняка,
В путь от фрезы – до пианино,
Не музыкальная рука,
Но сердце было не из глины.

И дверь за ним захлопнулась так плотно,
И растворились окна и балкон,
Морской залив просился на полотна,
Не слишком жаркий,
                Выбравши сезон,
Звук побежал огнём электросварки
Под арки
                И любви, и похорон.
– Да приключенье будет слишком ярким,
Давай раздавим маленький флакон.
Тревожный вихрь рассыпался хлопотно
По комнаты осеннему убранству,
По упорхнувшим на пол лепесткам,
Живой, смешной,
                Слегка подобный пьянству,
Весёлый ритм
                Ударил по вискам:
«Напрасно пусть погода октябрит,
Что этот риф
                весёлым морякам,
Идём со мной – потехой постоянству!»
«О святость музыкальных букварей,
Жена не раз мне это повторяла:
– Да нет таланта в пассии твоей,
Не идеал, а только одеяло!»

«Но вот уже корабль твой не корабль,
Штормящим морем выбиты в нём дыры,
Не лечит ром распоротый дюраль,
Соль ржавчины
                Не смоет бабья сырость,
Просрочена любовь и не оплачена,
Простиранная в прачечных
                мораль».
О, чистый юноша…
                когда-то
Теперь сорвался с высоты.
Неужто прожил жизнь совсем за зря ты
На оболочке вечной пустоты.
И все твои зарплаты лишь заплаты,
Для так и не достигнутой мечты.

Игра ее ломала
                костный остов.
Вкруг шеи
                звук закручивал шнурки.
И Парки наклонялись, словно швеи,
Кащея
              Распоровшие мешки…
И он не мог, он выскочил наружу,
Вернее, только вышел на балкон,
Увидел взвод курсантов перед лужей,
Решал идти в обход иль прямиком.

«Я подожду, пока они пройдут
Осенней репетицией парада,
Потом покину этот виадук,
И разрешится простенько шарада»

«Так что вы запотели иль промокли?
Мочить нетрудно мокрые носки,
Вперёд и прямо! Бросьте нюни-вопли,
Как будто вы совсем не моряки!
Эй, лейтенант, не рви ремень бинокля,
Я только звук, погибший от тоски,
Я здесь не весь в простенках между окон:
Я холодно прощупываю кокон,
Я говорю, чем дышишь … пустяки,
Словно фреза я взрежу твоё око,
И сердце расщеплю на угольки…»
И лейтенант, сторонник прямизны,
Вдруг закричал: «Ловите капитана!»
И тот упал, сорвавшись с крутизны,
Нарушив свои собственные планы.


               2

«И маршировка претерпела сбой,
А звуки рвали душу прочь из тела
И музыка звала исполнить дело,
Спасти весь свет, пожертвовать собой.
Полковник заорал, что сорван строй.
На спины нам обрушился герой,
Потом его любовница слетела.
Чтоб поздравлять с отводом от беды,
Мы напоследок ожидали мужа,
Бушлаты сняли, точку взяли ту же,
Но тут приказ: «Руби, орлы по луже,
Курсанты слева – выравнять ряды!»

От губ её с медовою помадой,
Наш лейтенант немножко не в себе,
Полковник обещал ему награду:
Всего лишь пару суток на губе».

              3

«Под стон колышимых стеблей,
      Всех примиря,
       Взошла заря,
И груз с разбитых кораблей
   Приливом вынесла волна,
    И если, поднятой со дна,
    Я умирать не соберусь,
    Не долг причина, не вина,
     Не хмель иль трусь.
     Не скрип пера,
     А скрепера,
     Опять черпнувшие руду.
     И, отрицая ерунду,
     Весь пот утра
     Смывает ил.
     В металл вонзается фреза
     И потом тем, что свет вскормил,
          Жжёт стыд глаза,
          Жжёт стыд глаза»