Девушка с IQ в 135

2000 год

Я шел по коридору Национального банка РК и напевал «Another head hangs lowly, Child is slowly taken. And the violence caused such silence, Who are we mistaken?» с слегка ирландским акцентом…

- Дауре-е-е-н… – выключи-и-и-и…, я, конечно, понимаю твои утонченные вкусы бритиша…
- А-а-а? что? я же слушаю в наушниках – нерешительно отразил я
- мда-а-а-– ее голос показался мне более близким, чем песня, рвущаяся из под наушников -что за подвывание?
- а тебе разве не нравится?
- как может нравиться «Zombie, zombie, zombie?»
- драйвом!
- хорошо, сначала ответь своим драйвом на послание Президента к 2030 году….

И тут я без всяких посланий охуел.

2030 год.

Я отступал от того что осталось от моего дома. Остов четырехэтажного здания маячил под сумрачным небом оскалом вырванных из жизни зубов, притворившихся обрубленными створами окон. Песчинки пыли, грязи и гари разметались веером от носка моего ботинка. Я шел. И жизнь, несмотря на мое упрямство, давала еще один шаг вперед. Пыль разлеталась веером, и ложилась на землю совсем не козырной комбинацией.

Я шел и тратил драгоценное время. Лишь бы прийти и взглянуть на свой дом. Неистребимое притяжение к месту, где ты когда-то совершил преступление, является грубой ошибкой любого маньяка. Но в этой жизни жертвой был я. Жертвой тяжелых обстоятельств, своего ума и сообразительности. Даже не физической силы. Это пришло потом, через тысячу проломленных черепов мертвяков, через сотни умерщвленных друзей и просто людей. Мышцы имеют физическую память. Они знают, как протыкать череп зомби обычным гвоздем, они знают, как перерезать горло «сюрвайвалистам» которые хотят поиметь твой рюкзак или просто тебя. Они имеют память.

И эту память не сотрешь взрывом ядерной бомбы, напалмом или обычной контузией от взрыва. Они еще живут. Я стал зомби. Нет, нет, не бойтесь. Не укушу. Просто мой мыслительный процесс генерировался каждой клеткой моего тела. У мертвяков, наверное, тоже самое. Единственное отличие – я не жрал людей. Я просто жил среди нелюдей. А в остальном. Я плелся, бесцельно, безжизненно, без всякой надежды на спасение.

А за мной плелся он. Настоящий зомби. Мы оба устали. Но усталость была разной.

Я – все еще человек, хотя и изорванный в клочья взрывом пехотной мины, так неудачно поставленной кем-то с эпохи «Большого червивого яблока».

Он – один из немногих зомби уцелевших после «Великой чистки». Обгоревший, с разодранной и местами ссохшейся до полной прозрачности кожей, мерно шамкающими вслед за мной зубами зомби. Левая нога отсутствовала. Торчащая, закопченная от гари костяшка была не в счет.

И это предоставляло мне некую фору.

Мы шли один в один. Он не мог догнать меня. Но и я не мог оторваться от него.

- брат, есть закурить?
- шамк, шамк, шамк…

Я плелся. На моем лице не было и тени пережитого за эти 18 лет. Кто бы подумал. Я просто тупо улыбался. Кровь сочилась из ран. Но времени на остановку и перевязку не было. Контузия. Вырванный мешок. Перебитые осколками руки. Что еще можно перечислить из моих извинений?

«А зомб идет, а зомб идет, а зомб идет» – вспомнилась совсем не к месту песня из далекого прошлого.

- ты с какого района?
- шамк, шамк, шамк…

Надо беречь силы. До плотины на Весновке, где когда-то располагалась наша база, а сейчас лишь теплилась на надежда на присутствие хотя бы какой-нибудь естественной преграды для зомби, было еще с пол километра.

«Кто бы мне предложил кокаин или на худой конец «скорость» – начал я сопереживать самому себе – «Какого хрена я вообще поплелся сюда?». Как будто в ответ дозиметр Грегоряна – единственный оставшийся в целости прибор – начал пищать. Да-да. Это был дозиметр именно Грегоряна, потому что снял я его с мертвого армянина. Убит по умолчанию. Это в кино стреляют. А мы тупо ломом. Но это проза.

- тебе какой фильм больше всего нравится?
- шамк, шамк, шамк…

Плевать я хотел на права зомби на самоопределение. Мысли уже начали сходится к одному: «А может повернуться и вступить с ним в решающую схватку?».

«Чмокнуть в губки и сказать: пока, пока?» – сказала, моя более здоровая и не сильно раненная часть головы.

В другом полушарии все это время играло:

But you see, it’s not me, it’s not my family.
In your head, in your head they are fighting
With their tanks and their bombs,
And their bombs and their guns.
In your head, in your head, they are crying…

«К черту закон об авторских правах. Упс, о чем это я?» – подумал зомби и поплелся дальше за мной.

Сил уже нет. Тупо. Легкие вырываются из-за рта, чуть появись, и будут похожи на кузнечные меха. Мысли совсем переплелись. К черту. Всё. Пора помирать. Я прожил хорошую жизнь. Восемнадцать лет боролся и: In your head, in your head…..They are dying…

Хватит…

Конец 2-й части…


Рецензии