Если веришь... Главы 26-27

                26. Он

 Никита возвращался поздно, мылся и ложился спать. Окна его дома не светились огнями.
Вначале он порывался зайти и посмотреть, как выглядят почти меблированные комнаты. И однажды зашел. Но в отсутствие Марины новые вещи казались чужими, и он засомневался в правильности принятого решения – сделать ремонт: в старом интерьере жили воспоминания об Алине, сейчас они исчезли.
  Он опять не имел семьи, о которой мечтал в детстве. Никита до сих пор помнит, как залезал с другими пацанами на забор и часами просиживал, глядя на дорогу, ведущую к детдому.  В семь лет желание увидеть маму сильнее страха, быть наказанным за нарушение внутреннего распорядка. Иногда он видел, как подходили к воротам женщины с опухшими лицами, с синяками, пахнущие перегаром и просили позвать Леню или Виталика, или еще кого-нибудь. Совали подошедшим мальчишкам конфеты в затертых фантиках, пьяно плакали об их сиротской доле, обещая забрать, но ни одна так и не забрала. Никита не верил, что его мама такая, она должна быть красивой, как женщины, приводившие детей на прививку в поликлинику. Наверное, она такой и была. Окончив школу, а потом и институт, он искал ее следы, но все, что удалось узнать о себе в роддоме, что он отказник, подброшенный на крыльцо больницы, мамаша умудрилась родить его дома.
  Но это будет позже, а тогда он дрался не на жизнь, а на смерть, если кто-то осмеливался назвать его байстрюком. Непонятное, но обидное слово, такое же, как подкидыш  или кукушонок. Еще тогда они объединились с Денисом и давали отпор обидчикам. Никита усмехнулся, вспоминая, худого как прутик друга. И откуда, только сила бралась. Сколько раз они были биты, но слез не показывали. Плакали украдкой даже друг от друга.
  Комната, выделенная государством, первое его отдельное жилье. Убогость и желание превратить ее в дом, настоящий, в котором уютно и пахнет домашней выпечкой. Упрямство в достижении цели – это оттуда, он знал, что помощи ждать не от кого. Добился бы он того, что есть сейчас, если бы не детдом? Он и сам не знает. Встреча с Алиной, радость оттого, что в тебе нуждаются, ждут, гладят по лохматой голове и испытывают нежность. Ему, казалось, что невидимый Боженька, услышал его детские просьбы. Но потом все отнял. И Никите уже не хотелось семьи. Не иметь – это одно, а иметь и потерять – совсем другое. Почему же сегодня он засомневался в правильности своего решения?
Может быть потому, что почти две недели он находился вечерами среди любящих людей.
Родители Марины – вот загадка. Как они умудрились сохранить нежную привязанность, прожив столько лет вместе? Они спорили, ссорились, но потом исподтишка поглядывали друг на друга, беспокоясь, как бы в горячках что-то не случилось с обиженным, но таким родным человеком.
- Манечка, прости, - не раз слышал Никита оправдание Владимира Петровича. И она, подувшись немного, принимала его.
Теперь Никита понял, что Марина не пойдет на то, что называется связью, она знает только одну форму совместной жизни. Но готов ли он?

                27. Она

  Марина обошла дом, начиная с кабинета и заканчивая полуподвалом – все сверкало новизной. Здесь хотелось жить и радоваться: представительная гостиная, спальни теплых пастельных оттенков, со встроенными шкафами, в которых при случае можно было спрятаться,  с огромными экранами телевизоров, тумбочки для тысячи женских мелочей, лампы, льющие приятный свет.  Жизнерадостная и уютная столовая, кухня просторная, со всей необходимой техникой, с маленьким стеклянным столиком у окна, где можно выпить кофе, глядя на пейзаж за окном. Марина поморщилась – пейзаж явно не тот, которым хочется любоваться, ну, это уже не ее дело.
  В понедельник она сдаст работу Никите. Грусть и какое-то чувство опустошения нахлынули на нее. Привыкшая к быстрому ритму, она вдруг оказалась без дела. Завтра воскресенье и она решила познакомить родителей с Димой. Они, наверное, будут рады, что наконец-то она не одна. Подружка ее, Оля, давно мамочка двух мальчиков. Они редко встречаются с ней из-за Марининой занятости и из-за того, что по возвращению от них, ей почему-то хочется плакать.
  Марина взяла ключи, но, открыв входную дверь, ойкнула от неожиданности – на крыльце стоял Никита.
- Здравствуйте, - забывшись, она снова начала говорить ему «Вы».
- Добрый вечер, что не успеваешь?
- Да, нет, все вроде бы сделано. Хотите, я покажу Вам?
- Ну, что же проведи экскурсию по моему дому, боюсь, что я теперь сам могу заблудиться.
Они вошли в дом.
- Вы откуда хотите начать?
Никита почему-то отвел глаза. И тогда она провела его в гостиную, включила все светильники, которые были в комнате, отчего она празднично засверкала. Поднимаясь по лестнице, Марина обратила его внимание на то, что без согласования с ним, приобрела красивые рамки и повесила их на стену вдоль лестницы.
- Эта стена без фотографий или картин выглядит слепо. Вы по своему желанию выберете снимки, которые Вам нравятся, и вставите в рамочки.
Они двинулись было дальше, но от ворот с улицы раздался сигнал автомобиля.
- Мне пора, за мной приехали, - Марина смутилась, ей не хотелось, чтобы Никита встретился с Димой.
Но он, открыв перед ней дверь, пропустил ее и  вышел во двор. Дима стоял у открытой дверцы машины и махал ей рукой.
- В понедельник, назначьте мне время утром или в обед, я покажу Вам, что и где находится.
- До понедельника, - тон Никиты стал холодным и неприветливым. Как можно влюбиться в человека, непредсказуемого,  как мартовская погода. Нет, сто раз нет, уж лучше добрый и спокойный Дима.