Окруженец части 17-19

17
- Ну, и где дом ихний?
- Отсюда плохо видно, надо обойти вокруг деревни.
- Ведите!
  Мы осторожно стали пробираться по краю и, вскоре, остановились. Васька указал рукой на довольно добротный пятистенок:
- Вот этот.
  Хорошо было уже то, что дом находился недалеко от леса, хотя и все дома в  деревне располагались так же потому, что была всего одна улица.
- Ну, все, дуйте к мамке и скажите, что все в порядке. Я приду, когда все устрою.
  Когда пацаны скрылись за кустами, я высмотрел недалеко от этого места, где мы стояли, приличный клен. Наблюдать с земли не очень удобно, и нужно было найти другую позицию. Я забрался на дерево, взял бинокль и стал наблюдать – и за деревней, и за двором братьев-полицаев. Вот черт, я же не спросил, как они выглядят, как мне их различить, братанов этих. Ладно, день велик, определюсь как-нибудь. Я продолжил наблюдение, но деревня будто вымерла, никакого движения. Хотя, может быть, и рановато еще. Ага, вот начали выпускать скотину и подгонять к околице деревни, и из дома полицаев женщина выгнала корову и небольшое стадо овец, и направила их туда же. Видимо, народ ничего против не имел, чтобы скотина полицаев находилась в общем стаде, но, с другой стороны людям, и деваться было некуда. Куда ни кинь, всюду клин, лучше уж по-мирному. Вот все собрались, и пастух, какой-то маленький старичок, немного отогнал стадо от деревни и пустил пастись. Благо, выгона вокруг деревни хватало с избытком. А женщина, между тем, возвращалась домой, в бинокль я ее хорошо видел. Это была миловидная особа средних лет, а вот взгляд у нее какой-то виноватый. Заметно было, что она стыдится быть женой полицая. Когда она подошла к своей калитке, из дома вышел мужчина, был он среднего роста, худой и черный, как грач. Он что-то спросил у женщины, но она не ответила ничего, лишь только махнула рукой и вошла в дом. А полицай, а это был именно полицай, судя по повязке и кепке, двинулся к стаду. Такое же барахло лежало у меня в мешке, на всякий случай. Полицай, поправляя сползающую с плеча винтовку, подошел к пастуху и стал его о чем-то расспрашивать, но тот только пожимал плечами и мотал головой. А полицай опять развернулся и пошел по улице на другой конец деревни, постоянно поглядывая по сторонам. Вот, ублюдок, службу исправно несет. Но вот кто это, Осип или Архип? Глядя на его злобную рожу, я все же решил, что это негодяй Архип. Вот с ним-то мне и надо разобраться в первую очередь, остудить его немножко. Между тем, полицай сделал обход и вернулся в дом, наверное, сейчас опохмеляться будет, так как морда лица у него, сильно распухшая, как-будто он вчера в улей с пчелами лазил. Я еще понаблюдал немного и дождался второго, это и был Осип. Полная противоположность брату, он был белобрысым и плотным мужичком, с небольшим брюшком. Мужик огляделся по сторонам, почему-то тяжело вздохнул и вошел в дом. А я снова принялся осматривать деревню и, от нечего делать, сосчитал дворы – ровным числом двадцать восемь.
  От неудобного сидения у меня затекли ноги, я спустился с дерева и углубился в лес метров на триста, чтобы спокойно обдумать свои дальнейшие действия. Я выбрал место, прилег и принялся ворочать мыслями. Что и как делать, примерно я уже знал, но надо продумать детали, чтобы исключить возможные неприятные неожиданности. Хотя, как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Все может произойти, и всего не продумаешь, соломку не подстелешь. Придется разбираться на месте, ну, да ладно, не в первой. Я приподнялся, еще раз оглядел это место и решил, что оно подходит к моему плану.
  Придя на старое место, я снова забрался на дерево и осмотрел сначала деревню, а потом подходы к дому полицаев. До него было метров семьдесят- восемьдесят, и на всем этом пространстве росла картошка. Ботва была уже довольно густая и высокая, так что можно подобраться прямо ко двору незамеченным. А вот и смеркаться начало, пора двигать. Я скинул вещмешок и достал из него моток парашютных строп, их я обрезал с купола парашюта погибшего летчика. Мне тогда подумалось, что они могут пригодиться, вот и пришлись к месту, самое время. Потом я нацепил на себя полицейские причиндалы, пожелал себе удачи и пополз к дому предателей.
18
  До дома я добрался довольно быстро, осторожно проник во двор через заднюю калитку и выглянул из-за угла какого-то амбара. Во дворе была полная тишина, но из освещенных керосиновой лампой окон доносились громкие звуки. Там то - ли ругались, то ли пьянствовали, но все это было в мою пользу.
  Сначала я решил дождаться полицаев на улице, авось, кто-нибудь и выползет. Но никто не выходил, и я задумал изменить свой план. На улице почти стемнело, и хозяйка с детьми, наверное, уже легла спать. А разговор, доносящийся из дома, становился все громче и громче. Что же, вперед, и я машинально перекрестился, но даже не заметил этого. Я поднялся на крыльцо и подергал за ручку, дверь была заперта, я постучал, но никто и не думал отзываться. Что-то там у них происходило, потому что голоса стали срываться на крик, видимо, не поделили самогонку. Я заглянул в окно, но и там ничего не увидел, оно было занавешено. Тогда я стал грохотать пяткой в дверь и, наконец, крики в доме затихли, наверное, там услышали посторонние звуки. В окне показалась рожа Архипа, и я кивнул ему головой в сторону входной двери. Спьяну он принял меня за своего и нетвердой походкой пошел открывать. Ничего не спрашивая, он распахнул дверь, и я тут же врезал ему кулаком в горло. Он повалился на какие-то ведра или кастрюли, неважно, но грохот стоял отменный. Пока полицай не очухался, я схватил его за воротник и затащил в дом.
  На кухне стоял Осип с выпученными глазами и по стойке «смирно». Я навел на него автомат, а Архипку приложил головой о печку, но не сильно, чтобы отдохнул подольше. Осип так и не двинулся с места, затравленно глядя на меня. Парень-то, видно, трусоват, а я напугал его еще больше:
- Здорово, мурло!
  Он только сглотнул слюну и ничего не ответил, а я вытащил из кармана моток строп и кинул его Осипу:
- Свяжи-ка этого, и без шуток!
  При этом кивнул на Архипа. Осип поднял моток и пошел к брату, поглядывая на мой автомат. Когда он управился с работой, у него, наконец, прорезался голос:
- Чего ты хочешь?
- А хочу я одного, мил человек, чтобы вы оставили деревню в покое и не мешали людям жить. Служите фашистам, так служите, но без лишнего рвения!
- Но мы и так…
- Замолчи, пес смердячий, я все знаю. В общем, сделаем так. Сейчас одеваешься, вот этого берешь через плечо, и пойдем на улицу, побазарим.
  В это время из другой половины дома вышла хозяйка в накинутом на ночную рубашку пуховом платке:
- Что здесь происходит?
- Да ничего страшного, хозяйка. Просто мне нужно поговорить с вашим мужем. И если он меня поймет правильно, то все будет хорошо. Да, Ося?
  Полицай икнул и кивнул в ответ, поглядывая то на меня, то на свою жену. И, хотя мне было неудобно, прежде всего, перед собой за свой поступок, но я все, же сказал:
- У вас есть дети, помните о них.
  Мне пришлось сказать это, но у меня не было другого выхода. Потом я поднялся с табуретки:
- Все, пойдем. Не волнуйся, хозяйка, он вернется. И не нужно шуметь.
  И я вывел Осипа, несущего на своем плече Архипа, на улицу.
19
  Подталкивая полицая автоматом в спину, я сначала вывел их к клену, на котором сидел, когда наблюдал за деревней. К этому времени Архип начал приходить в себя и что-то мычал. Но я не стал здесь останавливаться, а погнал их дальше в лес, туда, где днем отдыхал. Придя на место, я усадил их рядышком, а сам устроился напротив. Я знал, что они никуда не денутся, Архип связанный, а Осип до того напуган, что у него и мыслей таких нет.
- Ну, что, поговорим?
  Архип тут же зашевелился:
- Какой базар, начальник!
  Он явно вспомнил свое недавнее прошлое, но мне было все равно, про себя я давно уже все решил. Мне нужно Архипа этого довести до такого состояния, чтобы он исполнил мою задумку:
- Ты, мразь, помолчи! Разговор не с тобой будет.
- А с кем? С этим размазней, с Оськой?
- Да, с ним, а твое место у параши!
  Я добился своего, и Архип, скрипнув зубами, кинулся на меня. Я точно рассчитал его реакцию на мои слова и, как только он дернулся, одной короткой очередью сшиб его на землю.
  А Осип все так же тупо смотрел на это, ничего не соображая. Уставился на тело брата и молчал. Наконец, он поднял глаза и посмотрел на меня, а там у него светилась радость. Я ничего не понимал и подумал, что Осип сошел с ума. Но он вдруг стал рак лени и начал меня благодарить:
- Спасибо! Спасибо! Спасибо!
  Теперь мне показалось, что это я сошел с ума. Я ударил его по лицу, и Осип замолчал, а потом вдруг всхлипнул и беззвучно заплакал. Я присел напротив него и стал ждать, когда он успокоится, все равно от него сейчас толку никакого. Пришел он в себя минут через десять:
- Мы ведь дружили с ним с детства, с Архипкой-то. Он младше меня на два года, и мы все время были вместе.
- А мне это зачем?
- Подожди, я хочу выговориться, чтобы ты понял, что я не последняя свинья.
- Валяй!
- Он хоть и помладше был, но любил командовать, а со временем стал помыкать мной. А потом в тюрьму загремел, так, по мелочи – у одного пана гуся украл, шкуру снял и на забор этому самому пану и повесил.
- Давай ближе к делу.
- Пока он в тюрьме был, я женился, детки вот появились. А как пришел он из тюрьмы уж не знаю – выпустили его, или сам сбежал? Ведь кругом такая неразбериха была! Ну вот, когда он заявился домой, то совсем озверел, как будто я во всем виноват.
- А ты ни при делах был?
- Конечно. В общем, стал он меня бить и к жене моей приставать. Она сопротивлялась, как могла, но он избил ее и изнасиловал. Я пытался защитить ее, но он и меня чуть не убил.
- А чего же не заявили никуда?
- А зачем заявлять, позор-то, какой! Да и брат же он мне был, а женке тоже некуда уйти было, сирота она круглая. К тому же – детишки!
- Так прибил бы его!
- Я хотел, но рука на брата не поднимается, своя кровь.
- Конечно, кровь! Он тебе ее пускает, а ты молчишь, как рыба.
- А что мне делать, он и детишек грозился убить.  Он и сегодня драку хотел затеять, меня избить, а сам к женке под одеяло.
   Осип снова захныкал, мне его даже жалко стало, но я молчал. А он продолжил свой рассказ:
- Когда немцы пришли в деревню, он сразу к ним побежал и стал предлагать свои услуги. Вот они и поставили его полицаем, и меня он тоже заставил поступить к ним.
- Да, вертел он тобой, как хотел.
- Людей было стыдно, но ничего с собой поделать не мог, боялся я его. Хорошо, прикончил ты его, за то и благодарю.
- Ну, ты даешь!
- Как тебя звать-то, свечку поставлю за твое спасение.
- Вот это ни к чему. А дело вот в чем – завтра Ольга и Ленка со своими вернутся в деревню и будут жить спокойно. Понял? И не дай Бог, что случится! За тебя я уж точно свечку ставить не буду.
- Да ты что! Я же к ним и не приставал, это все Архип. А что мы с ним делать-то будем?
  Я бросил ему лопатку:
- Не знаешь, что? Рой яму.
  Осип перекрестился и принялся копать, временами останавливаясь передохнуть. Я спросил его без всякой надежды:
- Не знаешь, где наши?
- Какие наши? Ах. Да! Нет, не знаю. Перед тобой проходили какие-то. Человек двадцать. Окруженцы, наверное. А еще пленных гнали на станцию.
- И много их?
- Пленных-то? Человек пятьдесят, да раненые почти все, здоровых мало. Еле ноги переставляли.
- А где они находятся?
- Амбар там есть каменный, недалеко от вокзала, там и сидят.
- Хорошо, Ладно, хватит копать, хорони.
  Полицай снова перекрестился, опустил тело брата в могилу и стал закапывать.
- Ты, вот, что! Станут спрашивать про брата, скажи, что ушел на станцию пьянствовать, и больше ты его не видел, понял?
- Да, понял, конечно. Пускай он тут лежит, всем польза от этого, да и сам не мучается в жизни.
  Он прихлопал могильный холмик лопаткой, начертил на нем православный крест и еще раз перекрестился:
- Лежи с Богом!
  И присел напротив меня:
- Что теперь?
- А теперь домой пойдешь и будешь продолжать служить полицаем. Лучше уж ты, а то пришлют какого-нибудь урода, что людям тошно будет. А про это забудь. Сдох Максим, и хрен с ним.
- Какой такой Максим?
- Это поговорка такая у нас, у москалей! Ну, иди. И не забудь, дети у тебя.
  Полицай ушел, а я остался сидеть. Вот, черт, мне на Ольгину поляну теперь будет не попасть, темно совсем. Дороги не найдешь, еще и забредешь куда-нибудь. Придется заночевать в лесу, тем более что ночи сейчас короткие, скоро рассвет. Но я все, же отошел от этой могилы поганой подальше в лес.


Рецензии
Прочитанное, в основном понравилось. Сам замысел хороший. Но почему-то напоминает фэнтези. Есть ряд замечаний. Правда в комментариях часть их уже отметили внимательные читатели. Не понял как обосранный полковник попал в машину обратно? Да, на ёлке рубят не суки, а сучья, ну и не четырёхгранным штыком от Мосинки, а МПЛ-50 - малой пехотной лопаткой! И оберста немецкого ею по башке сподручней приложить, по сценарию, А то штыком перепилил бы ему шею, только к утру... И по обрезкам сучьев, не очень заберёшься на ёлку. Мешок свой лейтенант спрятал под выворотень, а не под вывороток. Да и кур попадает в ощип, не в щи! Немецкую гранату М-24 "толкушкой" звали англичане, а наши солдаты называли её "колотушкой". И от 180 граммов амонала этой гранаты, грузовую машину не опрокинет и не положит на бок, от того, что она взорвалась на брезентовом тенте. Разброс осколков 10-15 метров. А мащину перевернуть - нужен фугас! Ничего личного. Просто советы старшего товарища по перу. Если правильно причесать, получится интересное чтиво! Буду читать дальше. И у меня, наверняка, будет продолжение комментов. Удачи!

Петрович 8   09.07.2020 22:19     Заявить о нарушении
Опечатка "Но он вдруг стал рак лени и"
Далее. Брат завязал Архипа, отнес, а затем Архип бросился, нет развязывания. Удачи! Роберт П.

Роберт Погорелов   15.08.2020 10:39   Заявить о нарушении
На это произведение написано 9 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.