Окруженец части 30-32

30
  Проснувшись, долго лежал, не открывая глаз, и прокручивал в голове все события вчерашнего дня. Что же, надо воевать дальше. И в первую очередь мне надо выйти на наших парашютистов. Мне надоело пребывать в полном неведении насчет того, что происходит в мире. Погибший Медведь тоже ничего не знал толком, они были в таком же положении, что и я. Все, лейтенант Герасимов, вперед на винные подвалы. Шутка!
  Я выбрался из землянки, подошел к братской могиле, отдал честь и ушел в неизвестность. По карте я вышел примерно на то место, где ночевал партизанский комиссар Борисов с разведчиками. Здесь они слышали звук самолетного мотора. Вот отсюда и будем плясать. Километрах в пяти от этого места находился населенный пункт, возможно, аэродром где-то там. Но это еще вилами по воде писано!
  Я тронулся в путь и шел довольно быстро, но бдительности не терял. Нельзя мне ушами хлопать. Потому что немцы тоже не дураки записные, и тоже разобрались, с какой целью здесь выброшен десант. И шастают они по лесу вокруг аэродрома вдоль и поперек. Хотя, может быть, я и ошибаюсь.
  Но вот впереди послышался хруст веток. Я застыл на месте, потом осторожно опустился на землю. Лежу, наблюдаю. Впереди густые кусты, ни хрена не видно. Но, чтобы себя не выдать, придется лежать. Война нервов – кто кого. В том, что за кустами живое существо я не сомневался. Потому что чувствовал движение и слышал слабый треск сучьев. Но так лежать можно до бесконечности. Я осторожно нащупал сбоку от себя небольшую корягу, размахнулся и швырнул в сторону. Падая, она произвела шум, негромкий, но достаточный. Никакого ответа! Я уже начал терять терпение, но тут из-за кустов показалась голова косули. Тьфу ты, сколько времени потерял! Надо двигаться вперед, но это не так-то и просто. Солнца сегодня не было, поэтому ориентироваться сложно. А после обеда, вообще, тучи вылезли откуда-то. Вот невезуха. Полетов сегодня уже не будет, и самолетов не услышишь, факт. В принципе, можно ориентироваться по мху на деревьях, он растет с северной стороны. Но мне, почему-то, попадались деревья то абсолютно безо мха, то поросшие этим самым мхом вкруговую. Опять голый «вассер»!
  Все же, я решил идти, хотя и был у меня риск попасть совсем в другую сторону, но мне повезло, к вечеру тучи стали расползаться, и выглянуло солнце. Вот тебе раз, я почти не сбился с направления. Ага, впереди просвет! Я подобрался к опушке и достал бинокль. Вот и населенный пункт, и его надо обойти. Я сверился с картой и решил идти с южной стороны, снова углубился в лес и пошел намеченным путем. Быстро темнело, но я все же заметил впереди что-то такое, что не вписывалось в окружающую обстановку. И это была колючая проволока. Так что же это? А это, скорее всего, и есть аэродром. Выходит, сам того не ведая, я нашел его. А где же парашютисты? Может в сторону куда-нибудь сбились. А может и погибли. В любом случае, надо дожидаться утра, а сейчас необходимо еще немного осмотреться. Я прошел вдоль проволоки метров сто и забрался подальше в лес. Через некоторое время я споткнулся обо что-то мягкое. Ощупал его – человек, и я рискнул зажечь фонарик. Это был наш парашютист, он сидел, прислонившись к дереву, но находился без сознания. Осмотрев все кругом, я увидел рацию. В руке парашютиста был зажат пистолет, а рядом лежал автомат ППШ. Когда я потянулся к автомату, то десантник открыл глаза и навел пистолет прямо мне в лоб. Но рука у него сильно дрожала, и было видно, что он совсем обессилел. Хриплым голосом он произнес:
- Кто ты?
- Да свой я, свой!
  Услышав русскую речь, десантник опустил руку с пистолетом и спросил:
- Сколько времени?
  Я посветил на часы:
- Десять вечера.
  Он помолчал, потом слабым голосом произнес:
- Ты поможешь мне?
- Конечно, что нужно делать?
  Парашютист облизнул пересохшие губы:
- Через два часа здесь будут наши самолеты. Подберись поближе к аэродрому и пусти две красные ракеты. Бомбить будут. Они ведь отсюда на Москву летают, гады.
- А с тобой что случилось?
- Да ранен сильно, в грудь.
  Он тяжело дышал:
- Крови, наверное, совсем не осталось. Не дожить мне.
  Я начал его успокаивать, хотя и сам уже понимал, что он умрет. А десантник, собравшись с силами, продолжил:
- Прихватили нас быстро. Уже на следующее утро. Мы даже разделиться не успели. Нас две группы было, по два человека. Мой напарник погиб почти сразу. А меня вот ранило, я отполз и укрылся под выворотком, а ребята увели немцев за собой. Так мы договаривались, если что случится. Я сначала себя ничего чувствовал, но потом стало хуже.
  Он устал и замолчал. Немного отдохнул и продолжил:
- Но я все шел и шел. Немцы ушли за ребятами. Они не догадались про вторую группу. А вот я нашел все-таки их аэродром, теперь посчитаемся.
  Он снова смолк, а потом добавил:
- Если доживу. А ты как здесь оказался?
- Да искал я вас!
- Откуда ты…
  И тут десантник шумно вздохнул, судорожно дернулся и затих. Да, он умер, но почти выполнил сложнейшее задание. Теперь придется мне все это дорабатывать. Но сначала нужно сделать еще одно неотложное дело, уже ставшее привычным для меня. И снова я копал могилу и хоронил погибшего. Что же, мне это зачтется. Я надеялся, что и мне в свое время не придется валяться неприкаянным, и что найдется добрый человек.
  А сейчас таким человеком был я. Похоронил разведчика вместе с рацией и оружием, потому что его у меня было в избытке, а взял я только патроны. А ведь мы даже и познакомиться не успели, может это и к лучшему. И еще я не успел задать ему, ставший самым главным для меня, вопрос: «Где же наши?». Я вздохнул и посмотрел на часы, оставалось совсем немного до прилета наших самолетов. Снова нужно ждать, но ожидание это было приятным. И я с нетерпением ждал того момента, когда можно будет во всю глотку заорать: «Ура!»
  Наконец, послышался гул самолетов, и я сразу побежал к колючему забору, рискуя нарваться на патруль. Но это меня уже не волновало, мне нужно было только успеть. Подбежав, я достал ракетницу и выпустил две красных с интервалом в одну минуту. И сразу же рванул обратно, мне не хотелось побывать под своими бомбами. На аэродроме сразу же затарахтели пулеметы и зажглись прожектора, высматривая в темном небе наши самолеты. Они появились внезапно, и тут же залаяли зенитки. Но работа уже началась! Бомбардировщики, один за другим, пикировали на аэродром, а там творился кромешный ад – стрельба, взрывы, пожары, вой сирен. И под всю эту «музыку» я орал благим матом что-то непотребное.
  Вскоре, отбомбившись, самолеты ушли домой. Потерь у них не было, во всяком случае, я не заметил ничего подобного. А вот у немцев с этого момента большие проблемы, причем, надолго. Потому что теперь аэродром обнаружен, и я в этом тоже «виноват»! Однако нужно уходить. Немцы поняли, что до них кто-то добрался, и теперь они будут травить его, то есть меня.
  Мне снова нужно повторить обманный маневр и идти на запад, потому что искать они меня будут, скорее всего, в обратном направлении. Я должен их обыграть. Но сделать это будет трудно. Рядом населенный пункт, а там, наверняка, гарнизон. И гарнизон этот будет гонять меня, как зайца. Ну, что же, я тоже буду поступать, как заяц – делать различные петли и скидки. Но сначала немцы обязательно найдут могилу парашютиста, а там мои следы. Поэтому номер с собаками тоже будет присутствовать. Я двинулся в путь, прошел сначала на запад, потом обогнул населенный пункт и сделал это очень осторожно. Скорее всего, это был райцентр, в котором работали начальниками Медведь Сергей Анатольевич и Борисов Иван Петрович. Вскоре я уже порядком устал, мне нужно было отдохнуть хоть немного. Я петлял по лесу, как только мог, и надеялся, что у меня есть хоть немного форы перед преследователями. Обнаружив подходящую кучу валежника, я забрался под нее. Будь, что будет!
31
  Проснулся я еще затемно, отдохнуть удалось часа три, но и это было дорого. Внимательно прислушался, вроде тихо, и снова рванул на восток. Но, как быстро я ни бежал, погоня все-таки висела у меня на хвосте. Сначала я это почувствовал, а потом и услышал. Я на ходу достал карту. Вот, черт, впереди открытое пространство. Ни ручья, ни речки, ни болота никакого не было. Плохо! Но все же голыми руками меня не взять – я им еще устрою прощальную песню с пляской. Еще потанцует немчура под моими пулями! Их-то у меня в достатке. Конечно, можно было бы сбросить снайперскую винтовку, чтобы стало полегче, но я был уверен, что она мне еще пригодится. И точно! Я выскочил на опушку леса и увидел, что мне навстречу, через поле, медленно идут пятеро немцев с двумя овчарками. Но они шли наобум и меня пока еще не заметили. Поэтому действовать мне надо быстро и четко, от этого зависело все. Тем более, что и сзади приближалась погоня. Так что нужно торопиться. Я отдышался и взял снайперку в руки. Прицелившись, снял обоих псов, как в тире. А может, это были и суки. Но неважно. Немцы ничего не поняли, а когда разобрались, двое из них уже не дышали. Но это было только полдела. Вот еще один приподнялся, и я влепил ему пулю прямо в рот. Оставшиеся двое не были такими беспечными, они грамотно залегли и поливали меня огнем. Но мне задерживаться на месте было нельзя, поджимало и время, и немцы. А через поле до леса примерно с полкилометра, и мне нужно проскочить их, как можно быстрее. Я взял автомат в руки, винтовку через плечо, и помчался зигзагами прямо на немцев. Не открывая огня. Они, видимо, опешили и тоже перестали стрелять. Я поднял руки, но оружие не бросил и продолжал бежать на них. Немцы приподнялись и теперь стояли, направив на меня автоматы. Но я внезапно упал и сразу же метнул в них гранату. Обоих, как кошка языком слизала! Я подскочил к ним, забрал боеприпасы и ломанулся к спасительному лесу. Когда я уже скрывался за деревьями, по мне погоня открыла огонь. Но было поздно, и теперь я буду дирижировать. И вот снова у меня в руках снайперская винтовка, и погоня у меня теперь, как на блюдечке. Я их хорошо разглядел – четыре немца и два полицая. А с ними тоже две собаки. Но я теперь вам тоже не заяц, и бить я вас буду, как захочу! Мне было нужно, чтобы они, как можно дальше, вышли в поле, и здесь я мог бы их спокойно прихватить, так, чтобы ни один не ушел живым. Важно обрезать все концы. Одну собаку они спустили с поводка, она ринулась по моему следу, а сами бежали сзади. Овчарка неслась зигзагами, так же, как и я, поэтому очень трудно было взять ее на прицел. Я дождался, когда она остановилась возле убитых немцев. Тут я ее и пристрелил. Теперь нужно пощелкать этих рьяных «спортсменов». Они бежали уже не очень быстро и довольно близко друг от друга. Поэтому все мои три выстрела оказались удачными. Итог такой – два немца и полицай заглохли навсегда. Остальные залегли и стали поливать огнем всю опушку леса, наугад. А я прилег за толстым стволом дерева и даже улыбнулся. Все не так уж и плохо. И на выстрелы я не отвечал, пускай постреляют. Но вот и они опомнились и замолчали. Надо проверить, что они там задумали, инородцы. Полицая я тоже к ним причислил.
  Не смотря на довольно высокую траву, я заметил, что один из немцев начал отползать в сторону. Но высокая трава мне и помогла. По ее колыханию я и увидел фашиста. Обойти, значит, решили. А вот и собака приподняла голову. Шлеп! И ее голова безвольно упала. Теперь эти два молодчика будут лежать спокойно некоторое время. А вот «обходчика» этого надо не упускать из вида. Пускай еще немного поживет. Будет же он определяться, куда двигается, в конце концов! Сейчас он упорно полз, роя носом землю, крот несчастный. Я перевел взгляд на остальных – лежат, не шелохнувшись, как мумии какие-то. А вот «обходчик» решил все-таки осмотреться. Я плавно нажал на спусковой крючок. Все, и этот отмучился на белом свете. Теперь и парочку эту нужно доставать, чтобы не смогли уйти и сообщить, куда следует. Иначе гонять меня будут до скончания века. А это мне совсем не в рыло. И неизвестно, может еще где-нибудь бродят ловцы диверсантов. Что же, подождем. Может, задергаются! Но с этим делом затягивать не стоит, надо уходить подальше от этого раздолбанного аэродрома.
  Время шло, но все оставалось по-прежнему. Наверняка, они додумались, что их снайпер глушит, и теперь будут так лежать до морковкина заговенья. Надо что-то придумать. Вот тут-то одна идейка и пришла мне в голову. Я подтянул свой «сидор», достал повязку и полицайскую кепку, и нацепил все на себя. Потом дал длинную очередь в глубину леса и, немного погодя, вышел на опушку. А эти гаврики лежали, все так же, не шевелясь. Пришлось их поторопить:
- Эй, хорош ночевать! Кончил я его!
  Сделал к ним один шаг и поднял вверх руку с повязкой. А другой рукой был готов открыть огонь из автомата в любую секунду. Полицай поднял голову и присмотрелся:
- Свой, что ли?
- Свой, свой! Давайте, подгребайте сюда, сейчас друганы его обшмонают.
   Они поднялись и медленно пошли в мою сторону. Я подпустил их еще немного, неуклюже повернулся к ним спиной, а потом резко развернулся и прошил эту парочку одной очередью. Подошел к ним и убедился – оба мертвы, и я остался доволен. Я все-таки переиграл их, но нервишки пошаливали. Надо их еще разок осмотреть, может быть, гад какой-нибудь дышит еще? Я обошел всех – все нормально, сработал чисто. Это радует!
  Теперь можно заняться сбором вооружения. Да, порядочно оказалось вещичек. И бросать их здесь без присмотра было никак нельзя, пришлось опять рыть яму и хоронить оружие. Пусть оно лучше в земле полежит, без всякого вреда для окружающих.
  У моих преследователей оказалась и провизия, правда, немного. Они явно собирались изловить меня по-быстрому. Но мне помогли удача и тонкий расчет. Хотя от этого расчета меня до сих пор потряхивает временами. Надеюсь, это пройдет, а не останется навсегда.
  Я взял бинокль и внимательно осмотрелся. Все чисто, можно уходить. До темноты надо постараться убраться подальше от этого места. Я прикинул ориентир и пошел восвояси. До прихода ночи я успел одолеть километров пять-шесть и вышел на опушку леса, здесь начиналась скошенная пожня, а на ней стояли копны свежего, сухого сена. Я обрадовался, что отдохну по- человечески и выбрал ближнюю к лесу копну. Сделал нору, забрался вовнутрь и заделал отверстие. Теперь порядок, до утра здесь никто не появится, по росе сено не убирают. От духмяного запаха разнотравья у меня даже голова немного закружилась. Я полежал еще немного с закрытыми глазами, а через мгновение уже крепко спал.
32
  Мне казалось, что я тону и мне нечем дышать. Судорожно открыл глаза и понял, что это действительно так. Правда, я не тонул, но был весь мокрый от пота и воздуха мне не хватало на самом деле. Я перевернулся в копне и вывалился наружу, в утреннюю прохладу. На сене. Конечно, хорошо отдыхать, мягко и уютно, но оно набралось мне под одежду, где только могло, и тело уже начинало отчаянно чесаться. Пришлось раздеваться догола, тщательно обтираться и перетряхивать одежду. Потом я уничтожил все следы своего пребывания здесь. А вдруг это сено какого-нибудь полицая, и он догадается, что кто-то ночевал. И снова охоту на меня устроят. А мне этого ужасно не хотелось.
  На опушке я снова осмотрелся. Но были еще утренние сумерки и густой туман впридачу, поэтому видимость почти нулевая. Надо подождать, а то можно, ненароком, и заплутать. Я перекусил, чем Бог послал. Вернее, не Бог, а немцы с полицаями, и раскрыл карту. Итак, моя боевая единица находится примерно здесь. А дальше большая деревня, которую придется обходить. Ну что же, не в первой! Как говорил один мой незабвенный друг: «Жирней едали, да не дристывали». Вот, так-то! И снова я потопал по направлению к своим. Шел не быстро, чутко прислушиваясь, но ни людей, ни собак слышно не было. Значит, немцы все-таки потеряли мой след. Хотя, по большому счету, это я сбил их оттуда. Причем сделал это, жестко и удачно. Прошел часа три, и вот показалась большая деревня, нужно разведать, что здесь и почем. Может быть, мою персону в этом месте и ожидают, хотя вряд ли. От аэродрома я отмахал уже километров сорок, а то и больше. Но это ничего не значило. С другой стороны, не будут же они перекрывать все направления на восток, чтобы поймать одного-единственного диверсанта. Тем более, что направлений этих у меня много. Но, все равно, следовало быть осторожным и ничего со счетов не сбрасывать.
  Снова мне пригодились обезьяньи навыки и опыт. Хотя и тяжеловато было забираться на дерево с винтовкой, автоматом и вещмешком. Но сделал я это довольно быстро и ловко. Устроившись среди листвы, я усмехнулся. Еще немного времени, и я буду взлетать на дерево мухой!
 Наблюдение ничего необычного мне пока не принесло. Мирные жители сидели по домам, по улицам изредка проходили полицаи. Немцев не было видно. Мне обязательно нужно найти полицайское «гнездо», и я шарил биноклем по деревенским улицам. Ага, вот и здание, похожее на школу, а над ним фашистский флаг. Заметано! На крыльцо вышел какой-то тип с пистолетной кобурой на поясе и посмотрел на часы. Наверное, начальник ихний, готовый от важности своей лопнуть. Похоже, ждал он кого-то, или чего-то. Я осмотрел окрестности деревни, ничего примечательного. Надо сказать, что через всю деревню проходила насквозь приличная грейдерная дорога, и предводитель местных полицаев явно ждал приезда каких-то важных гостей. Но было непонятно, откуда они появятся. И, чтобы наблюдать и въезд, и выезд из деревни, мне нужно срочно менять позицию. Дело в том, что сидел я как раз напротив солнца, а это может сослужить мне плохую службу. Моя оптика будет пускать солнечные зайчики, и это не есть хорошо. Но удача и здесь не отвернулась от меня, солнце ушло за тучи. А, между тем, время подходило к полудню, и полицаи явно затевали что-то нехорошее. Они начали собирать народ на крошечной площади, а из здания своего участка вытолкали человека. Это был офицер, капитан Красной Армии, на петлицах у него было по одной шпале, это я хорошо разглядел. Лицо его было разбито, одна рука висела, как плеть, наверное, была сломана. Он шел, еле переставляя ноги, и едва не падал, когда полицай подгонял его в спину прикладом винтовки. Капитана подвели к какому-то сараю и поставили к стене. Он прислонился к ней и, вдруг, начал сползать на землю. Видно, что ноги уже не держали его. Подскочили два полицая и подняли капитана на ноги, но не отходили и продолжали держать.
  В это время послышался шум на дороге, и я перевел взгляд туда. К деревне подкатывала уже знакомая мне процессия. Легковушка и мотоцикл, не было только грузовика с солдатами. Но это неудивительно, в деревне и полицаев вволю, человек двадцать. Даже не человек вовсе, а крыс каких-то зачумленных.
  Немцы подкатили к площади и стали вылезать. Народ невольно отшатнулся, но один из немцев успокаивающе поднял руку. Опять знакомая картина – какой-нибудь комендант и переводчик. Сейчас снова будет гнать свою белиберду. Действительно, немец опять завел песню о «новом порядке», хорошую и богатую жизнь, и так далее. Потом указал рукой на капитана, которого все еще поддерживали полицаи, и стал отрывисто лаять:
- Этот человек – русский диверсант. Он является врагом германской нации. Он навел русские самолеты на немецкий аэродром, погибло много людей и техники. За это он заслуживает смерти. Но он не будет повешен. Он воевал, как солдат, а не бандит. Его расстреляют!
  Фашист махнул рукой, полицаи отскочили от капитана, а остальные дали залп. Все произошло очень быстро. Вот, гажье племя! Капитан упал на бок и не двигался, а я горестно покачал головой и снял фуражку.
  Народ стал потихоньку расходиться, а тело капитана так и осталось лежать на земле. От досады и злости у меня снова разболелся затылок, но стрелять в деревне я не мог. Этого нельзя делать, иначе жителей ждала жестокая расправа. Но я знал, что делать дальше.
  Тем временем немцы выехали из деревни, впереди мотоцикл, а за ним легковушка. Я выпустил их от крайних домов примерно на полкилометра, а потом прострелил заднее колесо у машины. Она остановилась, и шофер отчаянно засигналил. Мотоциклист тоже тормознул и подъехал к легковушке. Тут у немцев состоялось, вроде как, совещание. Они жестикулировали и оживленно разговаривали. А главное, совершенно ничего не опасались, потому что местность кругом была открытая.
  Ну вот, я и дождался! Из машины, наконец-то, выбрались и офицер с переводчиком. Отлично! Тщательно прицеливаюсь, два выстрела, и оба офицера на земле. Кровь за кровь! После некоторого замешательства остальная немчура довольно быстро образумилась и грамотно заняла круговую оборону. Но противника нигде не было видно, и они явно нервничали. А я выжидал, не выдавая себя. Немцы стали успокаиваться и подниматься с земли, а потом стали осматривать убитых. Сейчас они поймут, что работал снайпер, и могут меня обнаружить. Надо спешить. Я взял на прицел бензобак мотоцикла. Выстрел, взрыв! Наверное, на одного из немцев выплеснулся горящий бензин из взорвавшегося бензобака, и он превратился в живой факел. Но остальные почему-то не бросились ему помогать, а стали отчаянно и беспорядочно стрелять по сторонам. А машина служила им прикрытием. Это мне и нужно. Я выпустил пулю в бензобак машины. Снова взрыв! Никто не шевелится. Отлично! Я отомстил за тебя, капитан!
  А из деревни уже бежали полицаи, и я спрыгнул на землю. С этими «стражами нового порядка» я еще посчитаюсь. Хотя, у меня было огромное желание идти к своим, я все же решил остаться. Капитан погиб из-за меня, немцы подумали, что уничтожили диверсанта, но диверсант жив и он себя уже показал. Теперь фашисты снова будут заняты поисками неуловимого мстителя. Скорее всего, они сложат все эти происшествия в одну кучу и, несомненно, выделят главное. А обнаружат они то, что и погоня за диверсантом, и офицер с конвоем уничтожены из одного оружия. И, скорее всего, одним и тем же человеком, а именно тем, который ушел от разбитого аэродрома. И снова будет облава. Но они пока не знают, откуда я работал, поэтому будут действовать наугад, перекрывая мне путь на восток. А я пойду на север, вернее, на северо-запад. Туда, куда направлялись уничтоженные мной немцы. Судя по карте, там находится крупный железнодорожный узел. Поэтому я решил спрятаться под самым носом у гитлеровцев, там меня точно искать не будут. Еще мне придется на время забыть про снайперскую винтовку. Она достаточно поработала и пускай отдохнет пока. Тем более, что она же меня и выдает.
  Все, решено! И я подался на станцию. Мне еще нужно отыскать какое-нибудь логово. Чтобы отлежаться хотя бы двое суток. Пока все успокоится. И погоня уйдет на восток. Еще издали я услышал паровозные гудки, но мне нужно обойти станцию и найти убежище с противоположной стороны, там безопаснее. Хотя, меня там могут обнаружить местные жители. Сейчас ведь грибы уже повылезали. Но если меня найдут грибники, то ничего страшного. К тому же, это маловероятно, я днем на месте сидеть не собираюсь. Тут ведь станция, и можно увидеть много-много интересного.
  И вот, после долгих поисков, я нашел себе то, что нужно. Громадный дуб, с дуплом на высоте двух метров. Вот это да, я даже не мечтал об этом. И залезать удобно, и внутри сухо и тепло. Царские покои, честное слово! Здесь и буду отдыхать от трудов праведных.


Рецензии
Кто же пикирует ночью?

К тому же, в 41-м наши бомбардировщики не пикировали, даже днём.
Самолёты Ар-2 были потеряны в первые дни войны.
Пикирование на Пе-2 ещё не было освоено.



Беднарский Константин Викторович   26.10.2020 10:27     Заявить о нарушении
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.