Шурави

от автора: Почему я пишу про Афганистан... Потому что слишком много ребят прошли через него, а их рассказы о нем прошли через мое сердце...




Афганистан. Перевал Мазари-Шариф. Наша головная БМДка колонны ползёт по изрытой и исполосанной гусеницами дороге. Вокруг нас мелькают красивые пейзажи, поражающие нас красотами, а также засадами. Учитывая это, я тут и сижу на броне с пацанами. Мы готовы ко всему. А ещё я сегодня получил письмо от любимой с такими обещаниями, что моё богатое воображение рисует их во всех подробностях для чего немного разомлев от солнца, я пытаюсь дремнуть.
 -Эй, «Шурави!» Кончай дрыхнуть!
Кто-то будит меня и сквозь ночь  зовёт «Шурави». Я  просыпаюсь, открываю глаза, морщусь от яркого солнца и невольно вздрагиваю от этого, как оказалось знакомого  для меня  прозвища. Руки хватают автомат. Всё. Я проснулся. Шурави. Пушечное мясо для одних и других. И только автомат - надёжный АК-47 у меня всегда под рукой и в полном порядке. И значит... Значит боги защитают сегодня мне мой правильный выбор...      
     Однако всё спокойно. Слишком спокойно.  «Дежавю» комом подходит к горлу, когда мы утыкается в неразобранный остов от моего старого подбитого БМП. Понятно. Квадратный остов БМПки – словно окантовка от железного ящика, только побольше. Останавливаемся. Любители старины блин. И нарываемся на грамотно поставленную засаду с ближайшей сопки. Нашу БМДку успели подбить. Те, кому повезло спрыгнуть с брони, и остался в живых зашкеривается за правую сторону БМДки и ловит духов в прицел. Если попадаются. Но делать это проблематично. С сопок стреляет пристрелянный пулемёт. Бережём головы. Эти яркие весёлые и светящиеся солнечные зайчики, здесь светят, почему то прямо в лоб. Это снайпер. Или гранатомётчик. Или оба сразу. Вот как сейчас.  Гады. Не жалеют денег на оптику. Эхо ближайшего ко мне взрыва гулко бьёт по ушам, а взрывной волной о броню. Вокруг, то затихая, то разгораясь с новой силой, ещё идёт бой.
     Но неизвестно откуда появляется высокий чернобородый душман с бешеными глазами. От белизны белков, которого просто рябит глаза. И все кричат ему:
-Ахмад! Ахмад!
-Русские вы хорошие воины! Но мы дома! - говорит Ахмад на ломаном русском языке и неожиданно сильно бьёт мне  прикладом в голову. Я падаю на живот. Из моих выбитых зубов, из носа и ушей течёт кровь и, похоже, Ахмад искренне радуется своему военному трофею, т.е мне и уверен, что опасности не представляю.
-Убей этого русского!
     Но все, же я пока жив. Их очень веселит как, я беспомощно ползаю и стону, сжимаю в руках с целью найти хоть что-нибудь,  прошу о чуде, проваливаюсь в темноту...
-Ахмад! Что он говорит этот русский?
-Он просит своих богов о чуде!
-О чуде! Ха-ха-ха-ха!
-Убей шурави!
     Кто-то здорово трясёт меня, плюёт в лицо и сквозь темноту  кричит «Шурави». Но боль почему-то уходит. Вместе с жизнью. Я открываю глаза, морщусь от яркого солнца и невольно вздрагиваю от этого, как оказалось знакомого  для меня  прозвища. Шурави. Я  вроде как где-то вместе с погибшими ребятами. Но кто-то говорит мне, что я не закончил ещё свои земные дела и мне ещё рано быть вместе с ними. И мне пора...
     Взвыв от жуткой боли, я открываю глаза, морщусь от яркого солнца и невольно вздрагиваю и есть от чего! Я нашёл РГДку! Вернее это царский подарок с ребят с того света – ещё из их тёплых рук ребят я её и подбираю. Они и оттуда помогают мне. Спасибо. Я вас всех помню. И обязательно за каждого из ВАС поставлю свечку. Зубами и руками я вырываю чеку у гранаты и зажимаю её в руках...
-А ну отдай! Что ты там потерял? - с сильным акцентом по-русски говорит Ахмад и резким рывком чьи-то сильные руки вырывают у меня всё же порядком надоевшую мне опасную ношу.
-Комсомольский билет? - довольный своей шуткой и опьянённый победой, он улыбается кому-то из друзей.
-Ха-ха-ха! Комсомольский билет!
-Ахмад! Ахмад!  Смотри у тебя граната! -  потом медленно смотрит на гранату и неожиданно, долго думает. Улыбается. Но потом до него вдруг доходит, что РГДка, то ведь без чеки. И это стоит ему жизни.
-На тебе сука!
     Я крещусь. Пытаюсь передвинуться хоть куда-нибудь. Ожидая взрыва, инстинкт самосохранения вдруг даёт мне немного сил и гонит меня в более безопасное место.  Я с трудом влезаю в какую-то щель между скалой и моей подбитой БМДкой, как звучит взрыв. Я снова проваливаюсь в темноту.
        Открываю глаза. Лежу  в транспортнике. Кто-то осторожно пытается меня собрать и привести в чувство и зовёт «Шурави».  Я невольно вздрагиваю от этого, как оказалось знакомого  для меня  прозвища. Шурави...