Окруженец окончание

47
  Кто-то осторожно потряс меня за плечо, и пришлось просыпаться. Было еще довольно темно, и лицо Володи Дремова лишь смутно белело в сумерках. Но все же я заметил приставленный к губам палец разведчика, осторожно приподнялся и внимательно посмотрел на него. Дремов нагнулся и зашептал мне на ухо:
- Что-то непонятное, Витя. Слышны звуки танковых моторов, и их довольно много. Похоже, что мы ночевали под самым носом у немцев.
  Я прислушался, действительно, был ясно слышен гул моторов:
- Точно, Володь. И не больше километра от нас. Кстати, сколько до линии фронта?
- Километров пять-шесть. А на немцев это непохоже, что-то удумали, гаденыши. Есть у меня одна догадка, но нужно проверить. Поднимай Ивана, лейтенант. Только тихо, без лишних волнений.
  Но тот уже и сам открыл глаза:
- Что случилось?
- А случилось, Ваня, самое страшное, что могло случиться.
- Мы уже мертвые, что ли?
- Пока еще нет, но могли бы уже и остывать, если бы вовремя вчера не остановились.
- Да что случилось, в конце концов, Витька?
- Ты потише, Вань, потише. Немцы впереди, и мы на них чуть было не нарвались вчера. Вот было бы обидно. Собирайся, уходим.
  Мы мгновенно уложились и вышли, отправив в авангард Дремова. Но уже через десять минут хода тот предостерегающе поднял руку и, почти сразу же, резко опустил. Мы моментально рухнули на землю и расползлись в разные стороны. К нам, почти бесшумно, подполз разведчик:
- Ну вот, похоже, что танки тут маскируют, чтобы раньше времени не обнаружили. Наступление готовят, сволочи. Вы побудьте здесь, а я подберусь к ним поближе, надо удостовериться наверняка.
  Потом он внимательно осмотрел нас:
- Оденьте комбинезоны, мужики. А то вы в новой форме чисто, как попугаи. Ну, я пошел. Дожидайтесь здесь.
  И он, как ящерица, мгновенно исчез, а я подколол Ваньку:
- Видал, как надо? Учись, мазута.
  Но увидев, что капитан нахмурился, добавил:
- Не дуйся, Вань, не время.
  Он ничего мне не ответил и продолжал напряженно вглядываться вперед, Почти совсем рассвело, и звуки моторов внезапно стихли, как по команде. Прав Дремов, задумали что-то, падлы!
  Раздался легкий шорох. И перед нами появился разведчик:
- Все верно. Силы накапливают для наступления. Тоже по ночам работают, стахановцы, мать вашу.
- Что делать будем, старлей?
- А дело швах! Кровь из носа, но сегодня нужно попадать к своим, иначе нашу оборону разотрут в пыль. Мы же не знаем, сколько времени они тут будут торчать? Возможно, что завтра и начнут, а я разведчик, и должен предупредить.
- Выйдем, Володя, выйдем. Если надо, значит надо, значит так и будет. И никак иначе. Давай-ка карту глянем, что мы имеем.
  Определили свое положение, задумались. Танки накапливались на опушке леса, количеством неизвестно, но много. До линии фронта пять километров, а до большого села отсюда – два. Кажется, что совсем рядом. Но днем нам не пройти. Я предложил такой вариант:
- Запоминаем это место, чтобы в случае чего, указать точно, где находятся танки.
  Потом подумал и продолжил:
- А сейчас уходим отсюда, ищем подходящее место и ведем наблюдение за селом. Наверняка, что-нибудь, да прояснится. Вперед!
  Мы аккуратно миновали танковое сборище и вышли на опушку леса. Перед нами. Как на ладони, раскинулось большое село. Вернее, не село, а то , что от него осталось. Но и уцелевших домов было не меньше половины. И в связи с этим, мы должны совершить то, что выведет нас к своим именно сегодня ночью, и ни днем позже. Я , как самый главный специалист по этому вопросу, выбрал подходящий наблюдательный пункт. Оставив капитана прикрывать нас снизу, мы с Володькой забрались на могучий клен, и по очереди, с помощью бинокля, стали наблюдать за селом. Нашего переднего края не было видно, потому что сразу за крайним домом начинался лес. Но это нам сейчас и не нужно, нам важно, что происходит в населенном пункте. Особой активности немцы не проявляли, лишь изредка показываясь на улице. Но и на ней ничего не происходило. Мы оба молчали, но было ясно, что в голове у Дремова то же самое, что и у меня. Никакого просвета. Но мы упорно продолжали сидеть на суках, как два филина, подстерегающие добычу. От нечего делать, разведчик решил провести со мной своеобразный воинский ликбез:
- Знаешь, Витек, у этих паразитов тактика такая. Они собирают танковые кулаки на участке одной, предположим, армии. Потом танковыми клиньями пробивают нашу оборону на флангах и обходят. Армия попадает в окружение, в частях начинается паника, об обороне по фронту никто не думает. Вот и начинается отступление, но, конечно же, не все бегут. Большинство бьется насмерть. Но факт есть факт, и от этого никуда не уйдешь. Вот и здесь они хотят сотворить что-то подобное. И поэтому нам нельзя опоздать, ни под каким предлогом. И никакое оправдание не для нас! А немцы еще могут и парашютистов сбросить, тогда вообще хана!
- Это уж точно!
- Все дело в том, что наши отлично знают, что воевать в окружении можно. И эту немецкую особенность тоже знают, но у нас вечно все получается через одно место. Как всегда!
  Но тут мое внимание привлекло движение во дворе одного из домов, и я лишь молча кивнул разведчику, соглашаясь с ним. А в это время немецкий офицер в коротком танковом мундире вошел в дом. Хорошо, это возможный кандидат на «языка», а Володьке я сказал:
- Посмотри, левее от большого тополя находится дом, туда только что вошел офицер.
  Передал ему бинокль, и Дремов стал неотрывно наблюдать за этим домом. Внезапно он напрягся и почти перестал дышать, и я нетерпеливо подергал его за рукав:
- Что там, Володь?
  Дремов повернулся ко мне, и на его лице мелькнула улыбка:
- Похоже, это наш клиент – майор! Там он и квартирует, а хозяев, наверное, выгнали. Сволочи! Но ничего, скоро ему придется отсюда переехать, не будь я старший лейтенант Дремов! На-ка глянь, а то глаза чего-то устали.
  И протянул мне бинокль. Во дворе было пусто. И я стал внимательно осматривать подходы к дому, запоминая ориентиры, чтобы в темноте не заблудиться. Еще надо хорошенько изучить расположение надворных построек, потому что действовать придется очень быстро и шарахаться между сараями будет некогда. Кстати, один сарай и привлек мое внимание, было в нем что-то необычное. Но это мне пока не удавалось определить. И я решил отвлечься, переведя свое внимание на дом. В это время во дворе появился майор. Да, экземпляр уникальный – небольшого роста, но, как говорится, поперек себя шире. Короче, легче перепрыгнуть, чем обойти! Да и морда у него примечательная, даже не морда, а скорее всего рыло, причем свинячье. С заплывшими глазками и носом картошкой, похожим на поросячий пятак. Форменный кабан, с таким намучаешься, но зато шишка, видать, подходящая. Большущий дом занимает, причем, в одну харю. Придется брать, а там будь, что будет! Бог не выдаст, св.… Тьфу ты, этот свин уже и к Богу прилепился, но в рай-то его не примут, а вот в аду придется попрыгать на сковородке.
  В конце концов, мне надоело за ним подсматривать, и я снова уперся взглядом в сарай и принялся изучать его буквально по сантиметру. Широкие ворота раскрыты, но что там внутри – не видно, сарай находится торцом ко мне. Но я успокаивался и продолжал осмотр постройки и, вот оно! Над самыми воротами из сарая торчал кусок толстой трубы, почти незаметный на фоне серой стены. Неужели, танк? И вот тут разные мысли пронеслись у меня в голове, причем мысли замечательные и полезные. Я шумно выдохнул и передал бинокль Дремову:
- Смотри, у сарая над самым входом труба торчит, видишь?
- Ну и что, труба и труба.
- Да это пушка танковая, Володь! У нашего майора персональный танк имеется.
  Но Дремов пока не разделял моего мнения:
- Проверить это надо еще, лейтенант. Но мне очень хотелось бы, чтобы ты оказался прав!
- Надо капитана сюда! Он же танкист, должен определить. Я сейчас!
  Я спрыгнул вниз и погнал Ваньку на дерево. Минут пять он наблюдал, потом поговорил о чем-то с Дремовым и спустился ко мне:
- Танк у них там припрятан.
- Точно?
- Точнее некуда, Вить! Из сарая вышли двое в комбинезонах, вошли в дом, потом вернулись. А из сарая еле заметный дымок показался. Не иначе, танк заводили.
- Это означает только одно – экипаж находится в сарае. Там мы его и оставим, навсегда! А на танке мы домой поедем, Ваня! И кабана с собой прихватим, в качестве приза.
- Что за кабан, Вить?
- Сейчас узнаешь, зови Володьку. Будем думу думать, разговоры разговаривать и беспорядок нарушать.
  Дождавшись Дремова, мы углубились в лес и принялись обсуждать план нашего прорыва, в котором основной фигурой был капитан Борисенко. Поэтому я спросил его:
- Справишься с немецким танком, Вань? Ведь тебе придется рулить.
- Не рулить, а управлять! Деревня!
- Это все равно, лишь бы смыться отсюда. Надоели уже все эти рожи кругом.
  Разговаривали довольно долго, спорили и, наконец, в общих чертах договорились. Дремов улыбнулся:
- Ну что, голосовать будем? Или примем за основу?
  Мы ничего не ответили, только рассмеялись, хотя и довольно нервно. Все-таки, напряжение сказывалось, но вида никто не подавал. Теперь нужно ждать, до темноты оставалось не так много времени. Можно было и отдохнуть, но не получалось, Дремов постоянно вскакивал и прохаживался, что-то прокручивая в своей голове.
  А вот идти на операцию желательно налегке, поэтому лишнее барахло придется оставить. Нужно сделать ревизию, и я развязал свой мешок, который тоже придется оставить. А ведь это память о погибшем пулеметчике, который дрался насмерть еще в первый день войны. Но ничего не поделаешь, лишний груз ни к чему. Или окажемся у своих, или погибнем, третьего не дано. Я с сожалением отложил в сторону кожаную тужурку лесника Герасимовича, потом достал коробку с документами убитых мною немцев. Хотя в последнее время я ими не интересовался, в смысле – документами. Потом плюнул, затолкал все обратно в мешок. А себе оставил только запасной магазин, гранату, банку тушенки и два сухаря. Еще оставил свой ТТ, «парабеллум» отдал Дремову. Вот и все, гранату и пистолет за пазуху, нож в сапог, еду в желудок. Теперь – порядок.
  Я глянул на Ваньку и решил его немного подкусить, уж больно серьезным и сосредоточенным он выглядел:
- Послушай, Вань. А ты второй автомат тоже с собой попрешь? Может тебе и стрелять-то не придется, за рычагами как-то неудобно!
- Можешь не стараться, Вить. Ничего у тебя не получится, я спокоен, как стая мамонтов. А насчет автомата ты зря, ведь Дремову он уже пригодился. А с собой я возьму, конечно же, один. Если это тебя так интересует.
  Он напыщенно, как индюк, посмотрел на меня свысока, но потом не выдержал и засмеялся. Вот дает Ванька, а я уже подумал, что он всерьез мне тут лекцию вычитывает. Молодец, не унывает! Володька Дремов тоже хорошо держится, значит, удача будет с нами.
  Попрыгав на месте и убедившись, что у нас ничего не лязгает и не гремит, мы отправились в путь. Даже сама природа оказалась на нашей стороне – на поле перед селом местами росли кусты, а луна, время от времени, заслонялась тучами. Вот в такие моменты мы и бросались от куста к кусту, не сбиваясь с дороги, и вскоре выбрались к нужному месту, благодаря огромному тополю возле дома. Мы предполагали, что часовых будет двое, один около дома, второй у сарая с танковым экипажем. Но убирать их надо одновременно, чтобы никто из них не успел очухаться. Сделать это предстояло нам с Володькой. Мы оставили капитана за сараем, договорились о сигнале и разошлись в разные стороны – Дремов к воротам сарая, а я к дому. Выждав, когда луна скроется за тучами, я бесшумно метнулся к крыльцу и затаился за перилами. Не доходя до меня метра полтора, часовой остановился. И я тихонько свистнул, солдат повернулся в мою сторону, я прыгнул и ударил финкой ему в грудь, одновременно зажимая рот ладонью. Затем осторожно опустил тело на землю. От сарая послышался тихий свист, я удовлетворенно кивнул и остался на месте. Через некоторое время едва слышно скрипнули ворота сарая, а вскоре снова послышался свист. Все в порядке, ребята сделали свое дело! Я быстро бросился к сараю и вошел вовнутрь. Там было темно, и силуэт танка лишь угадывался. Рядом тяжело дышал Дремов, и я спросил у него шепотом:
- Как все прошло, Володь?
- Да нормально все. С одним только повозиться пришлось. Здоровый, гад, оказался.
- А Ванька где?
- В танке уже, разбирается там, что к чему.
  Тут немного приподнялся водительский люк, показалась тоненькая полоска тусклого света, и мы услышали Ванькин голос:
- Мужики, давайте сюда.
  Через люк в башне мы быстро оказались внутри танка. И мне, почему-то, сделалось очень и очень неуютно:
- Надо же, гроб натуральный! И как только здесь люди живут?
  Ванька, уже перелезая к нам, ответил:
- Ничего, потерпите. Зато домой вывезет.
- Что, ты уже разобрался с управлением?
- Конечно, все везде одинаковое. Теперь вам покажу кое-что.
- А нам-то зачем?
- А затем, Витя, что уходить нам придется с шумом, и вот эта штука нам пригодится.
  Капитан похлопал по казеннику танковой пушки, потом продолжил:
- Вот здесь боезапас, здесь поворотник башни. А вот прицел, ясно?
  Мы только кивнули в ответ, а Ванька уже не на шутку раскомандовался:
- Теперь карту давайте. Вот из села выходит большак. Проходит он прямо через передний край, и немецкий, и наш. Так вот, с обеих сторон большак могут прикрывать артиллерийские батареи.
  Похоже, что капитан почувствовал себя в своей тарелке и взял инициативу в свои руки:
- Теперь дальше. Выезд на дорогу я найду и без света.
- Ты чего, Вань, как кошка?
- А зачем я, по-твоему, сидел на дереве с биноклем целых пять минут? Я срисовал все это дело. Слушайте дальше. Сразу за селом начинается лес и тянется он вдоль дороги километра полтора. Мы его проезжаем, и я сразу же останавливаю танк. Вы открываете огонь по переднему краю немцев.
- Но мы же не как ты, в темноте не видим!
- Ну, разумеется, свет-то я включу.
- Тогда другое дело!
  И Ванька продолжал нас наставлять:
- Затем тушу фары, и ходом на немецкие позиции. А потом, чтобы не идти в лоб на наши пушки, придется на некоторое время подставить им свою бочину. Но это не опасно, будет темно, и навряд ли наши пушкари так быстро сориентируются. Вот тогда вам нужно развернуть башню и лупить по немцам, причем целиться необязательно, главное побыстрее перезаряжать.
  Тут уже и Дремов не выдержал:
- Ну, Ванька! Ну, голова!
  Но тот не обратил на похвалу никакого внимания:
- До наших окопов доезжать не будем, останавливаемся, выбираемся и ползком к нашим. Под прикрытием танка.
  Я, все-таки, не удержался и насмешливо спросил:
- И это все? Так просто?
  На мой тон капитан нисколько не обиделся:
- Может случиться и по-другому. Возможна погоня прямо отсюда. Тогда хлопаете меня по плечу, я останавливаюсь, а ваша задача – или уничтожить погоню, или перепахать снарядами большак. Вот вроде и все, что пришло мне в голову за время героических размышлений.
- Ну, просто гениально!
- Конечно, я себе чуть ум не сломал.
  В наш разговор вклинился Дремов:
- Все это хорошо, но это будет потом. А будет это так, или иначе, станет ясно только на месте. А сейчас надо поторапливаться. Наша с тобой, Витек, работа начинается!
  А Ваньке сказал:
- Ты, капитан, до нашего прихода ничего не предпринимай.
  Ванька согласно кивнул головой, мы выбрались из танка и проскользнули к дому. Вокруг все было спокойно. Пока! Дверь в сени оказалась запертой на крючок, Володька уже достал свой штык-нож, но я тормознул его:
- Володь, потише давай. Там, наверняка, где-то денщик находится, сначала его ищем.
  Он кивнул и, аккуратно просунув клинок в дверную щель, откинул крючок. Мы вошли в сени без звука. А вот если бы входная дверь в дом тоже оказалась запертой, то это намного бы осложнило нашу жизнь. Но, на наше счастье, денщик майора оказался полнейшей разиней, поэтому в дом мы вошли по-легкому. Зашли, остановились и стали прислушиваться и приглядываться. Слева белела громадина русской печи, а вот мощный храп доносился откуда-то издалека. Скорее всего, этот кабан там и устроился, а вот денщика слышно не было. А он здесь должен быть обязательно, и нужно его обезвреживать. Я достал свою финку и на цыпочках пошел вперед, мне в спину осторожно дышал Дремов. Пройдя мимо печки, я увидел справа дверной проем, подошел поближе и прислушался. Тихонько скрипнула кроватная сетка, здесь голубчик! Я протянул свою руку назад, нащупал Вовкину ладонь и крепко сжал. Похоже, он меня понял и остановился, а я подкрался к спящему и внимательно присмотрелся. Мне повезло, денщик лежал на животе и ровно дышал. Что же, и тебе повезло, приятель! Легкую смерть примешь от русского солдата, заснул и не проснулся. Я крепко прижал его голову к подушке и ударил ножом. Завоеватель тут же испустил дух, причем, не подозревая об этом. Я вернулся к Дремову и зашептал ему на ухо:
- Кабана придется глушить.
- Почему?
- Да нам его не одолеть, ты же видел морда какая. За неделю не обсерешь. Оглушим, свяжем, а потом растрясем, пускай сам в плен идет.
- Добро, только глушить буду я, а то ты можешь перестараться. А у меня это не первый.
  Я согласился, и мы пошли на храп. В это время из-за туч вышла луна и осветила маленькую спаленку, где и ночевала эта свиная туша. Разведчик легким шагом подошел к храпящему оккупанту и аккуратно кокнул по лбу пистолетом. Голова майора почему-то откинулась в сторону, но Дремов успокаивающе поднял руку и негромко произнес:
- Хорош! Кляп теперь нужен какой-нибудь, поищи.
  А сам вытянул ремень из штанов майора, перевернул того на бок и связал руки за спиной. Я засунул руку в сапог немца и нащупал там носок. Ага, такой кляп ему и нужен. Я брезгливо взял носок двумя пальцами и протянул Володьке, тот миндальничать не стал, скомкал его, ножом разжал кабану клыки и затолкал этот ароматный кляп прямо немцу в рот. Потом зажал майору нос двумя пальцами и начал выкручивать. Но кабан очухиваться не желал, и Дремов недоуменно пожал плечами:
- Неужели перестарался? Вроде легонько тюкнул.
- Может, он от испуга сдох?
- Да он и испугаться не успел, может, прикидывается, гад?
- Сейчас я его образумлю.
  Я сходил на кухню, нашел ведро воды и целиком вылил его на голову майора. Тому, все же, пришлось зашевелиться и открыть свои поросячьи глазки. Дремов схватил его за волосы и одним рывком посадил на кровати. Соображения у кабана не было никакого, он только крутил своей круглой башкой и мычал. Володька поднес ему под нос ствол автомата, и майор сразу же успокоился, а Дремов сказал:
- Витек, он в своем нижнем белье отличной мишенью будет, его сразу же пристрелят.
- И что ты предлагаешь, старлей? Одевать его, что ли?
- Еще чего! Сам оденется.
  Он взял висевшую на спинке стула форму майора и бросил на кровать, развязал ему руки и жестом приказал одеваться. Кабан беспрекословно подчинился. Да, слабоват духом оказался, свинячья рожа.
  Пока я держал его на мушке, Володька обшаривал комнату, но кроме планшетки майора ничего не нашел и недовольно произнес:
- Вот, черт! Никаких документов!
- Что ты думаешь, он с собой их таскает? В штабе, наверное, лежат.
  Дремов хлопнул себя по лбу:
- Конечно! Ладно, пойдем. А то там Ванька уже икру мечет.
  По пути в сарай мне пришла в голову неожиданная мысль:
- Володь, а он в люк-то пролезет?
- О, а я об этом и не подумал. Надо же! Туда забьем как-нибудь, а вот оттуда даже не знаю, как мы его выдергивать будем? Такого штопора еще не придумали.
- Ничего, справимся. Не захочет помирать, сам вылетит, мухой!
  Капитан уже ждал нас у открытых ворот сарая и нетерпеливо переминался с ноги на ногу:
- Где вы запропали? Я уже подумал, что кабан скрутил вас обоих в бараний рог!
  Он внимательно всмотрелся в майора, а потом неожиданно замахнулся. Тот от испуга отшатнулся, а Ванька довольно ухмыльнулся:
- Боится, вражина! Значит, уважает.
  Потом посмотрел на нас, подмигнул и произнес командным голосом:
- Значит так, дорогие товарищи! Теперь нам начальников не надо, командиром буду я. Давайте грузить этого. Только развязать придется, иначе ничего у нас не получится, не сдюжим.
  На удивление легко майор вскочил на броню и сноровисто забрался в башню, где его уже поджидал Дремов. Там мы его снова связали, и капитан запустил двигатель, а потом повернулся к нам:
- Ну, с Богом!
  Негромко урча, танк выполз из сарая, и Ванька уверенно повел его по деревенским улицам. А я. все-таки, не выдержал сидения в этом железном гробу и высунулся наружу. Пока все было тихо, но ясно, что так просто не обойдется. Когда мы уже выезжали на большак, ведущий из села, немцы что-то заподозрили. У них началась какая-то беготня с фонариками, и послышались звуки запускаемых двигателей. Издалека наблюдать за этим было занятно, как-будто множество светлячков передвигалось в темноте. Но эти жуки хотят нас уничтожить, поэтому мы будем давить их не жалея. Я спустился в башню и прокричал на ухо Дремову:
- Очухались, сволочи! Скоро догонят!
- Давай пушку на них, лейтенант! А я полезу наружу!
  На полном ходу я повернул башню на сто восемьдесят градусов, загнал снаряд в казенник и всмотрелся в дорогу. Показались огни погони, похоже, бронемашина и несколько мотоциклов. Я хлопнул Ваньку по плечу, танк резко остановился, и я чуть было сознание не потерял от удара о какую-то железяку. А Дремова, вообще, едва не выбросило из башни, он чудом удержался. Я сделал выстрел, танк снова стал набирать скорость, а с брони застучали автоматные очереди. Неожиданно Дремов свалился в башню и крикнул мне:
- Давай еще, не отстают, собаки!
  Я снова хлопнул капитана и показал ему два пальца. Он остановил танк, и прозвучали еще два выстрела. Потом снова рывок вперед, остановка и выстрел. Вот таким образом мы и пробивались к передовой. Ванька в очередной раз остановился и крикнул:
- Витька, давай за пулемет! И Дремова вниз, держитесь!
  Я дернул Володьку за сапог, тот слетел вниз и заорал:
- Что случилось, почему стоим?
- Передовая, сам держись и за кабаном смотри!
  Я сделал последний выстрел из пушки и уселся за пулемет. Ванька врубил фары и двинулся вперед. А ведь он оказался прав! Перед нами находилась немецкая противотанковая батарея, и прислуга уже разворачивала пушки в нашу сторону. При свете фар все это хорошо было видно, и я начал косить артиллеристов из танкового пулемета.
  Немцы здесь, похоже, долго задерживаться не собирались, поэтому у них была всего одна линия траншей. Вот к ней мы и приближались. Сначала Ванька раздавил пушку, потом перевалил через траншею, и мы оказались на ничейной земле. Еще немного, и мы у своих! Но в это время страшный удар в моторный отсек остановил танк, и башня стала быстро наполняться дымом. Капитан был уже на броне и орал в открытый люк:
- Горим! Кабана давайте!
  Я перерезал ремень на руках у майора и показал на люк. Жить он хотел очень сильно, поэтому выбрался наружу моментально. А вот Дремов не шевелился, я вытолкал его наверх, сам вылез через другой люк и спустил разведчика на землю. Непонятно, жив он или убит – голова вся в крови, но дыхание ощущалось. Но отсюда надо срочно убираться, с немецкой стороны за нами могли послать группу захвата. Поэтому я приказал Ваньке:
- Капитан, тебе придется нас прикрыть! И постарайся остаться живым.
- Все будет нормально, лейтенант! Двигай вперед!
  Я уже начал взваливать Дремова на себя, когда он вдруг очнулся и негромко сказал:
- Подожди, лейтенант. Пускай кабан меня волокет. Я его прикрою сверху. Он важнее.
  Он заполз немцу на спину и приказал:
- Форвертс!
  Тот послушно пополз вперед, а я двинулся за ними, перед этим сказав капитану:
- Когда начну стрелять, отходи. Кабан теперь у нас за тягача, а вдвоем мы отобьемся.
  Метров через двадцать я развернулся и открыл огонь по противнику. Через некоторое время мимо меня прополз Ванька и потом прикрыл меня. Так мы и продвигались, но неожиданно в танке взорвались остатки боезапаса, и мощное пламя осветило все вокруг. Я глянул на наши окопы, оттуда тоже стреляли, но непонятно по кому. А немец с Дремовым на спине исправно полз к нашим траншеям. Ну, хоть там все нормально!
  В это время я почувствовал сильный удар в левую руку, чуть пониже плеча. Рука почти сразу занемела, и я перестал ее чувствовать, да к тому же и Ванькин автомат замолчал. Вот гадство – не кила, так грыжа! Я подполз к капитану, потряс его, но он не подавал признаков жизни. Бросать его здесь я был не намерен, не в моих это правилах. А вот автоматы придется бросить, лишний груз ни к чему. Потому что я уже чувствовал, как меня, вместе с кровью, покидают и силы. Я зажал рукоятку пистолета в зубах, сгреб здоровой рукой Ваньку за воротник комбинезона и двинулся к своим. При этом мне приходилось опираться на раненую руку, и дикая боль постоянно пульсировала у меня в мозгу. В этот момент еще одна пуля ударила меня в ногу, и сапог стал быстро наполняться кровью. Что же, я сделал все, что мог. И даже то, чего не мог. В этот момент я почувствовал чьи-то сильные руки, которые бережно взяли меня подмышки и потащили куда-то. Боли я уже не ощущал, было как-то все равно. Но сознания пока не терял, хотя глаза уже закрылись. Потом меня спустили куда-то вниз и прислонили спиной к чему-то твердому. Я медленно открыл глаза, вокруг меня суетились незнакомые люди, но мне нужно было другое. И вот я его увидел – улыбающееся, чумазое лицо старшего лейтенанта Дремова Владимира Серафимовича. Я только криво ему улыбнулся, протянул здоровую руку с поднятым большим пальцем и потерял сознание.
Эпилог
  Так закончился мой долгий и кровавый путь. Лейтенант Герасимов пришел к своим!


Рецензии
Спасибо, Виктор за хорошее чтение.

Владимир Рак   21.03.2021 04:29     Заявить о нарушении
Владимир! Огромное спасибо! Удачи!

Виктор Найменов   21.03.2021 09:20   Заявить о нарушении
На это произведение написано 28 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.