Ночной вызов

     То, о чём я хочу вам рассказать, произошло со мной во время учёбы на шестом курсе московского медицинского института. Это было трудное для меня время. Я уже был женат и у меня рос сын. Осложняли жизнь частые конфликты с тёщей и безденежье. Поэтому я устроился подрабатывать на станцию скорой помощи. Там мне сразу сказали, - «Ничего, что без диплома, оформим как фельдшера, а будешь ездить за врача, нехватка у нас докторов». После этого днём учился, а зимними ночами дежурил на «скорой». Диспетчер посылал на самые сложные вызовы. Вернёшься с вызова на станцию, только задремлешь, и тут же, - «доктор, к больному». От недосыпания ходил пошатываясь с красными глазами. Научился спать стоя в общественном транспорте. Но работа на «скорой» нравилась тем, что я стал более ответственно относиться к клиническим дисциплинам. На лекциях с большим вниманием слушал преподавателей: ведь с инфарктом, «острым животом», гипертоническим кризом и прочими неотложными состояниями я мог столкнуться сегодня этой же ночью…
     Как-то, на очередном дежурстве, повёз меня шофёр на «уазике» станции куда-то в лес. Шофёр попался разговорчивый. Всю дорогу сквозь дремоту я слышал его причитания, что ему часто приходится ездить по этой, плохо очищаемой от снега, дороге в эту семью. В избушке, в стороне от всех, живут двое: мать и сын. У сына больное сердце и его мать часто вызывает к нему врачей скорой помощи.
Приехали. Ночь, снегопад, мороз. Избушка, словно сказочная, завалена сугробами. Вокруг огромные сосны. У порога, кутаясь в платок, нас встретила пожилая женщина словами, - «Скорей доктор, Юре совсем плохо!!!» Я вхожу в прихожую, вижу впереди коридор и открытую дверь в комнату. В комнате на кровати молодой мужчина, у него начались конвульсии, и он упал на пол. Я побегаю к нему. Он мёртв!
Мать пытается поднять его и затащить на кровать. Кричу ей отойти. Начинаю делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание «рот в рот». Мать плачет, как поёт, - «На кого же ты меня оставил?» В голове калейдоскоп мыслей и чувств. Входную дверь никто так и не закрыл. Позиция шофёра ясна, - «А нам за это не плОтЮт». Ничего, это даже хорошо, что холодно. Мне жарко, по лбу градом пот. Толчки прямыми руками в грудину, потом наклоняюсь к запрокинутой голове, зажимаю ему ноздри, обхватываю холодные губы пациента и делаю выдох. Толчки – выдох, толчки – выдох. Как заведённый. Пульса нет. Кожные покровы бледные, под глазами тёмные круги, нос заострён. Симптом «Лицо Гиппократа»? Только не это. Кожа холодная на ощупь. Остывает или из-за открытой двери? Кричу матери закрыть дверь. Толчки-выдох. , толчки-выдох. Голова кружится, в ушах стук. Спрашиваю мать, сможет ли она помочь и дышать рот в рот? «Нет, - говорит она, - не смогу». Я её понимаю. Прошу сбегать в машину за кислородной подушкой. Что это? Мне показалось или? Больной кашлянул. Ещё и ещё. Его кашель обрадовал. Вот он открыл глаза и непонимающе смотрит на меня. Вбежала с кислородной подушкой, уже было потерявшая надежду, мать этого парня. Бросилась целовать сына и мне руки. Насилу отбился. Сказал, что радоваться рано. В это время проверяю пульс, измеряю артериальное давление и из врачебного чемоданчика готовлю шприцы к инъекциям. Расспрашиваю мать – сколько времени болен, чем лечат…
Надо отдать должное матери этого молодого человека: она, словно проснулась, и стала чётко, как солдат, выполнять все мои указания. Укутать в теплое! К ногам грелку, ещё одну! Горячий чай! Не перекладываю больного в кровать, на случай если опять придётся запускать сердце. Больной лежит на полу, раскинув в стороны конечности. По-прежнему бледный. Сейчас рассмотрел его болезненную худобу. Жгут на руку, легко нахожу вены. Выглядим мы жутко – картина маслом. Из-за плохой свёртываемости крови и нехватки времени для прижатия к местам инъекций ватных тампонов, руки и у пациента и у доктора, стоящим над ним на коленях, все в крови. Но всё это не зря, пациенту явно лучше. Порозовели губы.  Взгляд осмысленный. Тихим голосом благодарит. Дальше жду действия введённых препаратов. Этим я раздражал шоферов станции. Не раз они с укоризной говорили, - «Сделали укольчики, отдуплились и на станцию, а вы сидите, ждёте, когда совсем хорошо станет». Обычно они замолкали после моего вопроса, - «А если вызов будет к вашей маме?»
Я рано расслабился: у больного повторная остановка сердца. Всё началось заново. Понимал, что шансов меньше и что такого тяжёлого больного нельзя оставлять в этом лесу, его необходимо доставить в ЦРБ. Толчками давил на грудину, дышал в слюнявый рот и мысленно требовал, - «Живи, живи, живи»… Мне удалось повторно реанимировать больного. Я… 4 месяца, как бросил курить. Тут на подоконнике увидел пачку папирос «Беломор-канал». Спросил мать пациента, - «Можно закурить?» Она на радостях сунула мне эту пачку в карман, после чего я снова и очень надолго стал курильщиком.
   Когда гемодинамика у моего подопечного стабилизировалась, позвал шофёра и на носилках мы перенесли его в машину. Всю дорогу был в напряжении, боялся не довезти. Но вот уже больница. На душе радостно. Ведь больной дважды умирал. Сейчас он попадёт под наблюдение квалифицированного дежурного врача, сделают ЭКГ, назначат внутривенные капельные инъекции. Мой пациент будет жить. Только врачи поймут, как трудно было довезти этого больного в стационар. Но что это? Санитары, неся носилки, что-то недовольно бурчат. А медсестра приёмного отделения прямо заявила, - «Ну и зачем вы его к нам привезли? Еле выписали позавчера, а вы опять везёте». На лице зевающего дежурного врача читалось то же. Смолкли фанфары, стихла барабанная дробь. Стало грустно и обидно. Тогда я пообещал себе не стать в своей дальнейшей работе чёрствым и бессердечным. Этот случай в собственной практике врача часто вспоминался мне…
Июнь 2012г.