http://gidepark.ru/community/8/content/1388530
Как пытались «принести свет цивилизации» советскому народу?
Уроки Истории
71 год назад наши родители, дедушки и бабушки легли спать, думая о том, что живут в мире, а проснулись в стране, объятой войной
И многие совсем не проснулись, даже не поняв, что произошло..….
71 год назад, 22 июня 1941г. в 3 часа 15 минут утра, вся Германия, одураченная бесноватым Гитлером, и Европа, порабощенная фашистами и превращенная ими в огромный военный лагерь, вероломно напали на Советский Союз.
Началась Великая Отечественная война.
22 июня - это День Памяти и Скорби.
Памяти по советским людям, которые погибли, отстаивая свободу и независимость нашей Советской Родины.
Как Запад нес цивилизацию другим народам...
Ольга Ольгина
http://gidepark.ru/community/2042/content/1387530
imhoclub.lv
http://imhoclub.lv/material/kak-nesli-civilizaciju
Сергей Васильев
22 июня 1941 года под победный гром орудий и жизнеутверждающий "Хорст Вессель" 5 434 729 брейвиков перешли границу СССР, чтобы «принести на кончиках своих штыков свет цивилизации совковому быдлу».
Запад, отягощенный светлыми помыслами о всеобщей толерантной любви народов между собой, постоянно пытался донести огонь европейского просвещения куда только мог дотянуться. За последнее тысячелетие свет цивилизации нисколько не изменился по своим последствиям. Изменились лишь средства его доставки нецивилизованным народам.
По обыкновению, типичных русских дикарей, кто был без оружия, всех до последнего сгоняли в местную церковь, конюшню или большой сарай вместе с женщинами и детьми — и зажигали огонь просвещения с четырех сторон. Это позволяло просветить одновременно всех жителей деревни или даже целый городской район.
При этом ни одно животное из лошадей, коров и коз не страдало, находясь под наблюдением и охраной специально выделенных конюхов и пастухов, служивших прообразом защитников прав животных.
Свободолюбивая Латвия не осталась в стороне от процесса просвещения славянских дикарей, отрядив для нелегкой миссионерской деятельности наиболее идеологически подготовленных и нордически стойких «лачплесисов». С летописями о славных делах борцов за просвещение инородцев можно ознакомиться, прочитав, например, доклад поручика В. Балтиньша (26 мая 1944 года, Рига, полковнику Позднякову, представителю РОА в городе Риге).
Предстояние
В 1928 году военный министр Франции Андре Мажино начал полномасштабное строительство комплекса оборонительных сооружений на границе с Германией стоимостью 7 млрд. франков – сумма астрономическая даже по современным меркам.
«С видом невинных младенцев западные историки сейчас заявляют, что строительство линии Мажино было необходимо для отражения немецкого нападения и перенаправления в «случае чего» направления их главного удара в Бельгию, где их должны были ждать согласно плану обороны французского генштаба.
НО!
Немецкой армии на тот момент просто не существовало — ничтожные силы самообороны из 100 тысяч человек. Нацисты на выборах в мае 1928 года набрали всего 2,5% голосов и представляли из себя сборище политических клоунов с общим тиражом нацистских газет 23 тыс. экземпляров, а руководство Франции (и кстати говоря, Англии) уже достоверно знало, что к 1936 году Германия будет мощной и агрессивной державой, и поэтому предусмотрительно тратило астрономические средства на строительство самой оборудованной в истории оборонительной линии. Как интересно, правда?
Разрешите предположить, что цель этой линии была одна – заставить сильную Германию идти воевать на Восток. Германия была ружьем, висевшим на стене, которое нужно было просто зарядить в нужный момент и выстрелить в СССР, в 1928 году – такой же корявый и разобранный, как и сама Германия. А линия Мажино – натуральным заградотрядом в тылу «дранг нах остен», чтобы у немцев не возникало дурных мыслей по поводу направления движения.
СССР был в то время сплошь аграрной страной, промышленные гиганты только закладывались или вообще были только в проекте, а вот производственные мощности в Германии уже присутствовали и в ходе Первой мировой войны и революции существенно не пострадали.
А в нужный момент, когда Англия и Соединенные Штаты предоставили Гитлеру кредиты, производственный потенциал превратился в кинетический. Сейчас на Западе делают вид, что американская бизнес-элита понятия не имела, для чего используется тяжелая промышленность и что Гитлер собирается делать. Даже не смешно. Это к вопросу об «исторической вине».
И далее англосаксы носились с фюрером, как гламурная дама – с болонкой. «Выразительная деталь от историка Марабини: летом 1938 года в Берлине перестали демонстрировать традиционное приветствие «Хайль!». Два месяца «монета стояла на ребре», и как признались перед казнью заговорщики 1944 года, только "Мюнхенский саммит", главный внешне- и внутриполитический козырь, спас Гитлера… Более того — англичане передали Гитлеру все чешское золото после того, как растерзали Чехословакию — 130 млн. рейсхсмарок золотом прямо из английских банков, где хранился чехословацкий государственный золотой запас. Чешские деньги оказались на удивление кстати, потому что на счетах Германии тогда было всего 70 млн. рейхсмарок».
О несчастной Польше:
До самых последних дней Советский Союз пытался заключить с Польшей пакт о ненападении и совместной обороне против агрессора. Польша в принципе не собиралась этого делать по очень простой причине — она сама собиралась с любым подходящим союзником напасть на СССР и мечтала о владениях «от моря до моря».
5 января 1939 г. Гитлер заявляет министру иностранных дел Польши Беку о единстве интересов Германии и Польши в отношении СССР. (Запись беседы А.Гитлера с министром иностранных дел Польши Ю.Беком. Источник: Документы и материалы кануна Второй мировой войны 1937-1939 гг. в 2-х томах. Москва. Политиздат. 1981).
После консультаций в конце января 1939 года министр иностранных дел Германии Риббентроп прибывает в Варшаву, где Бек ему открыто заявляет, что Польша присоединится к антикоминтерновскому блоку, если Германия поддержит желание Польши овладеть Украиной и получить выход к Черному морю.
«Мы могли бы найти место на стороне Рейха почти такое же, как Италия, и наверняка лучше, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск», — уже сейчас, в XXI веке, сладострастят польские патриоты.
Результат был предсказуемым: союзники Польши, гарантировавшие ее неприкосновенность – Англия и Франция, просто «кинули» поляков. Ничего особо странного в «странной войне», объявленной Гитлеру, не было – был просто незатейливый обман союзника, совершенно обыденный для западной элиты. Министр авиации Англии, когда к нему обратились парламентарии с просьбой нанести удар по промышленным объектам нацистов, нагло заявил: «Что вы, это невозможно. Это же частная собственность. Вы еще попросите меня бомбить Рур!» (Прошу вас гнать глупые ассоциации. Сейчас – совсем другое дело. Сейчас англосаксы своих союзников по НАТО будут защищать до последнего патрона, последнего солдата…)
Кстати, насчет раздела Польши между двумя диктаторами… Гитлеру, если помните, Англия & Франция хоть странную войну, но объявили. Логично, что если бы СССР был агрессором, то они должны были объявить войну и СССР, пусть даже формально, как они сделали это с Германией.
Но этого не только не произошло, а более того, У.Черчилль заявил 1 октября по радио: «Русские армии должны были встать на этой линии, что было совершенно необходимо для безопасности России против нацистской угрозы». Так кто все же принимал участие в дележе Европы?
«Поднятый в последние годы визг в СМИ вокруг «раздела Европы между двумятиранами» поднят по двум причинам:
— первая — истинные соучастники нацистов и организаторы Второй мировой войны пытаются таким образом замаскировать свое соучастие в преступлениях против человечества;
— вторая — таким образом пытаются создать идейную основу для раздела Российской Федерации — самого крупного обломка СССР. Из разряда «ну как можно выполнять подписанные соглашения, когда СССР был таким монстром». Все это не имеет ни малейшего отношения к исторической истине и справедливости».
Был у союзников и план «Б»:
«Идея нападения на нефтяные разработки в СССР, — пишет французский исследователь Ж. д’Ооп, — была сформулирована с самого начала войны». В конце октября 1939 г. комитет начальников штабов Великобритании рассматривал вопрос о «положительных и отрицательных сторонах объявления Англией войны России».
Приблизительно в это же время министр по координации обороны лорд Чэтфилд направил в комитет начальников штабов разработанный в правительстве доклад «Об уязвимости нефтедобывающих районов России». Вот некоторые наиболее существенные выдержки из этого документа:
«...В СССР имеются три основных центра добычи нефти: Баку, Грозный и Майкоп. Если уничтожить русские нефтепромыслы (а все они представляют собой разработки фонтанирующего типа и поэтому могут быть легко разрушены), нефти лишится не только Россия, но и любой союзник России, который надеется получить ее у этой страны».
Далее приводился список советских центров добычи и переработки нефти и «наиболее подходящих мест» базирования самолетов для бомбардировок районов кавказских нефтепромыслов с указанием расстояния до них».
А вот потом все пошло категорически не по плану союзников по Антанте. Гитлер не захотел быть «пушечным мясом» и прорубать окно в Россию, оставляя у себя в тылу мощную военную группировку стран, уже объявивших войну Германии и готовых в любую минуту ударить в спину, как только вермахт разгромит Советы и/или увязнет на 1/6 части суши. И Франции не стало…
«Третьему Рейху досталась полностью вся промышленность Чехословакии, Бельгии, мощная промышленность Франции, развитые промышленные районы Западной Польши. В результате к 1941 г. промышленный потенциал Рейха в 2,5-3 раза превосходил промышленный потенциал СССР (по самым скромным оценкам — в 1,5 раза). По сути СССР вел войну не с Германией, а с объединенными силами континентальной Европы».
«…Огромное пространство театра военных действий, от Белого моря до Черного. И на этом пространстве сражаются наши немецкие солдаты, и в их рядах, с ними вместе — итальянцы, финны, венгры, румыны, словаки. Уже подходят хорваты, выступают в поход испанцы. Бельгийцы, голландцы, датчане, норвежцы, даже французы либо уже собираются на фронт, либо скоро будут собираться».
Речь Гитлера 03 октября 1941 года
Предлагаю вынести за скобки причины поражений РККА в 1941—1942 гг. Была ли этоизмена, или ее не было, а было обычное российское разгильдяйство, или немцы просто воевали лучше... А может, просто сил у Европы было побольше. Я лично придерживаюсь мнения, что это был комплекс причин, среди которых присутствовали все перечисленные и совсем анекдотичные, когда танки и орудия стояли в одном городе, а боекомплекты к ним – за 300 км – в другом.
Но была еще одна правда, которой в просвещенной цивилизованной Европе не оказалось, а именно — сержант Николай Владимирович Сиротинин, который ассоциируется у толерантных демократичных эуропейцев с безликим, бездушным, безграмотным (?) бомжиком в кепке.
«Это был настоящий ад. Танки загорались один за другим. Пехота, прятавшаяся за броней, залегла. Командиры в растерянности и не могут понять источник шквального огня. Кажется, бьет целая батарея. Огонь прицельный. В немецкой колонне — 59 танков, десятки автоматчиков и мотоциклистов. И вся эта мощь бессильна перед огнем русских. Откуда взялась эта батарея? Разведка докладывала, что путь открыт. Гитлеровцы еще не знали, что на их пути стоит один единственный солдат, что и один в поле воин, если он русский».
Обер-лейтенант 4-й танковой дивизии Хенфельд записал в дневнике: «17 июля 1941 года. Сокольничи, близ Кричева. Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Он один стоял у пушки, долго расстреливал колонну танков и пехоту, так и погиб. Все удивлялись его храбрости... Оберст (полковник) перед могилой говорил, что если бы все солдаты фюрера дрались, как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Все-таки он русский, нужно ли такое преклонение?»
Теперь, через 71 год, интеллигентный магистр педагогики нам все популярно объяснила. Оказывается, товарищ сержант Сиротинин вел так себя просто потому, что не знал, что это очень стыдно, когда «ассоциируют нас с Лениным и красной звездой». А обер-лейтенант Хенфельд даже не догадывался, что «где-то по дороге на маршруте «русские — советский народ — русскоязычные» в пору 22-го года растеряли важные составляющие русской идентичности» и «реабилитация основных составляющих русской идентичности, после того как по ней прошлись толпы большевиков, так и не произошла».
То, что русские воюют «не по правилам», можно прочитать в любых мемуарах любого немецкого генерала. Неполиткорректные орды нецивилизованных азиатов, не оценив просветительскую миссию благородных европейцев, недемократично надавав пинков и тумаков, загнали просветителей в их логово, где и придушили. Ну что с них возьмешь, варвары! А ведь могли бы по-хорошему, как варягов…
Теперь, после просветительской деятельности либеральных толерантных выпускников теологических факультетов, надеюсь всем понятно, что именно по причине фатальной неполиторектности и исключительно вследствие «потери русскими своей идентичности» США возложили на СССР ответственность за Вторую мировую войну — ну никак не проникнутся дикари идеями толерантности, которую, изнемогая от цивилизационной ноши, тащит на своих плечах демократичная гвардия планеты, которая очень беспокоится о просвещении нецивилизованных народов.
Современные бравые Джи-Ай прекрасно понимают истинных арийцев. Они тоже побывали в их шкуре в России и тоже так расстраивались от варварства местного населения, что «не могли спать, не убив хоть кого-нибудь». Одним словом, ворон ворону глаз не выклюет (не знаю, как то же самое сказать толерантнее).
Но они также молоды, веселы, озорны, обладают стойким нордическим характером, поэтому, как и 70 лет назад, готовы незадорого демократизировать любое количество «чужих». Может, тогда именно так и выглядят единые европейские ценности? И сегодня, и 70 лет назад…
Послесловие
Без 22 июня 1941 года не понять, что же такое отмечают русские 9 мая 1945-го, когда не стало Самой Большой Причины, по которой одни имели законное право убивать, а другие – посылать на смерть тысячи и миллионы людей. А ведь как убивали и слали! Упоенно, с чувством своего абсолютного права на такое действо… Каждый день – только представьте – по 30 000 человек!
Каждый день в течение 6 лет погибало население небольшого города… До 8 мая 1945 года такая причина была, а 9-го ее не стало. Именно это, как мне кажется, и было главной причиной ликования наших дедов и прадедов. Все остальное они оставили нам. Статистику, анализ противоречий, скрупулезный подсчет причин и поводов убивать с одной и с другой стороны… Как иногда мне напоминает это послематчевый анализ футбольного чемпионата…
А тогда все было проще и страшнее. Я думаю, даже понимание того, что именно они являются теми, кто ликвидировал своими руками повод для массового истребления людей, пришло позже. А тогда была просто радость, что можно больше не бояться быть убитым и самим не убивать больше, какими бы распоследними негодяями ни были эти враги.
Бес из романа Достоевского: Кто проклянет свое прошлое, тот уже наш!»
Людмила Глазкова
http://gidepark.ru/user/611136197/content/1387448
www.stoletie.ru
Война «историков» против Великой Отечественной войны
Каждый раз накануне годовщины начала войны активизируются фальсификаторы ее истории
Автор - Николай Леонов
В истории каждого народа есть свои драматические, а иной раз - и трагические, с героическим подсветом, периоды и события. Есть выдающиеся личности, деятельность которых и по сей день вызывает разноречивые оценки. Но нигде не приходилось сталкиваться с такой ожесточенной борьбой за историческое наследство, как в нынешней России.
«Революционеры» перестройки и браконьерство на поле истории
До перестройки прошлое нашего народа и государства было заповедным полем идеологических структур ЦК КПСС. История страны находилась под охраной государства - как важнейший элемент единства мировоззрения нации. Несанкционированные сверху трактовки исторических событий в литературе, кино и театре в худшем случае пресекались, в лучшем - исправлялись. Государство выступало в роли учителя и воспитателя — народ в роли учеников и студентов. Можно до хрипоты спорить, хорошо ли это или плохо, без надежды придти к общему пониманию. Хорошо - потому что единое понимание своего прошлого, а, следовательно, единое видение своего будущего, удесятеряет силы нации, делает из толпы воинский строй или слаженную трудовую бригаду, лепит будущие поколения граждан по образу и подобию предыдущих. Плохо - потому что ограничивает кругозор, соответственно, и свободу выбора пути в будущее. Плохо - потому что инакомыслие карается насилием со стороны государства, что порождает, с одной стороны, страх, а с другой ненависть.
Вместе с перестройкой свалилась на наши неподготовленные головы и плечи тяжесть свободы, пользоваться которой мы разучились за долгие десятилетия идеологической монополии КПСС. Наши журналисты, первые демократически избранные народные депутаты и истосковавшиеся по контактам с Западом диссиденты резвились, как выпущенные по весне из колхозной конюшни жеребята. Они, как оглашенные, носились по двору, без нужды взбрыкивали копытами, ржали во всю мощь своих неокрепших легких, радовались, что конюх не может загнать их назад в стойло. Политического азарта у них было хоть отбавляй, а вот политической мудрости, жизненного опыта, заботы о сохранности родной конюшни явно не хватало.
Проще всего, безопаснее всего и, наконец, выгоднее всего оказалось охаивать все прошлое.
Прямо по известным строфам коммунистического гимна: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем». Между 1917-м и 1991-м есть очень много общего, особенно в желании «отречься от старого мира, отряхнуть его прах с наших ног». У очень многих «революционеров» зуд был настолько силен, что они, не задумываясь, выплескивали вместе с водой и ребенка.
История Отечества оказалась самым беззащитным угодьем для «революционных» браконьеров. Здесь стали вырубать все, даже реликтовые ценности. Нашлись архаровцы, которые объявили вне закона то, что было веками признано бесценным историческим наследием. Московских князей стали путать с ордынскими баскаками, Куликовская битва превратилась в межкняжескую потасовку, да и сам ее факт был поставлен под сомнение. Чем ближе к нашим временам, тем усерднее корежили историю России разбушевавшиеся реформаторы. Примечательно: издавна нашу страну поливали помоями западные историки, что неудивительно. Французы никогда не простят России разгрома их кумира Наполеона и гибели Великой армии. Поляки до скончания века будут скрипеть зубами при одном воспоминании об учиненном ими Смутном времени начала XVII века и о бесславном фиаско их амбиций о воцарении в Кремле польского королевича Владислава и окатоличивании Московии. Болезненное расчесывание «катынской язвы» - всего лишь мелкая месть за несостоявшийся политический мегапроект. А разве немцы, при всей их смиренной фигуре покаяния, забудут о катастрофе Третьего рейха, хребет которого был переломлен на российских просторах? Нетрудно понять и других европейцев, которые на правах младших партнеров Наполеона и Гитлера и под их командованием приходили в Россию в расчете на добычу и возвращались назад наголо остриженные.
Никогда не надо забывать, что в нашем плену после окончания Великой Отечественной войны оказалось, помимо немцев и австрийцев, более 500 тысяч европейцев - граждан других стран.
Святость памяти о войне помогает нам сохранить психологию победителя
Об этих русофобах убедительно рассказала в своих исторических работах Наталия Нарочницкая.
Но нам приходится говорить о расплодившихся, как тараканы после геополитической катастрофы 1991-го, доморощенных извратителях отечественной истории. Во все времена находились люди, которым по политическим мотивам не нравилась действующая в России власть, и, критикуя власть, они затрагивали и породившую ее историю. Таким был, скажем А. Герцен, позже - жившие в Европе социал-демократы, еще позже - эмигрировавшие диссиденты.
Однако сложнее установить причины появления массовых очернителей родной истории, если учесть, что они - в своем большинстве - живут в России, принадлежат, как правило, к обеспеченному привилегированному сословию российской интеллигенции. Что движет ими? Иной раз создается впечатление, что они готовы лезть на рожон, идти на конфликт даже с официальной властью в своем стремлении безнаказанно гадить на историческом поле. Эта непримиримость особенно ярко видна на примере освещения событий периода Великой Отечественной войны. Каждый раз, когда приближается очередная годовщина начала или победного завершения той действительно Великой по трагизму и проявленному героизму войне, резко обостряется полемика между теми, кто живет, славя Победу, и теми, кто ее отвергает и хулит. Идет, нарастая по интенсивности и ожесточенности, настоящая война за Великую Отечественную войну.
В мае 2009-го президент Дмитрий Медведев на волне общественного возмущения кампанией по очернению истории Великой Отечественной войны учредил Комиссию по противодействию фальсификации истории в ущерб интересам России. Во главе ее был поставлен один из высших государственных чиновников - руководитель администрации президента. Казалось бы, государство берет под свою защиту хотя бы один реперный пункт нашей истории - Отечественную войну 1941-1945 годов, которая остается почти единственным общенациональным символом, объединяющим граждан страны в одну нацию. Безмерные жертвы, понесенные всеми народами, составлявшими в те годы СССР, совместно пролитая кровь на полях сражений увенчались общей Великой Победой. Когда мы говорим о святости памяти о той войне и той Победы, то мы исходим из того, что они жизненно необходимы нынешней России.
Эта память объединяет и сплачивает остатки исторической России и россиян, независимо от их этнической принадлежности, веры, возраста и социального положения. Она удерживает в нашей генетической памяти психологию победителя - в противовес внушаемым советам признать себя побежденными и обреченными на роль второсортного народа. Память о войне не позволяет убить в нас дух уверенности в окончательной победе, несмотря на все жертвы и трудности. Эта память помогает сохранять связи в СНГ и ближнем зарубежье. Еще живут ветеранские организации во многих странах, горят Вечные огни у памятников воинам, павшим в боях, связаны дружбой города-герои, половина которых оказалась за пределами Российской Федерации. Наше право вето в ООН, сохраняющиеся русские названия улиц и площадей в западноевропейских городах - тоже политическое и нравственное наследие Победы.
Эта память - самая лучшая база для воспитания молодежи в духе патриотизма, готовности к жертвам во имя Родины, героизма.
Люди стояли в очереди, чтобы сдать в фонд обороны обручальные кольца
Я отчетливо помню длинные очереди простых людей, которые стояли в 1941-1942 годах, чтобы сдать в фонд обороны Родины золотые обручальные кольца, немудрящие украшения и даже золотые зубные коронки. Никто их не гнал и не принуждал к этому.
Как можно забыть Ферапонта Головатого, простого крестьянина-пасечника, который все свои денежные сбережения пожертвовал на строительство танка, вызвав своим примером волну подобных поступков. Русская православная церковь - гонимая в течение десятилетий советской властью - на свои средства построила танковую колонну «Дмитрий Донской». Это было продолжение прекрасных традиций патриотизма времен первой Отечественной войны.
Нам, простым наследникам и потомкам героев Великой Отечественной войны ясно и понятно, почему мы так чтим 9 Мая. Отмечая этот день, мы верим и надеемся, что, как и тогда, сможем преодолеть все нынешние трудности и препоны, и через «не могу» выйдем на победный большак. А вот почему при каждом удобном случае с клеветническими наскоками на историю Великой Отечественной войны выступает Гавриил Попов, понятно не каждому.
Этот экономист - не имеющий исторического образования и опыта - в перестроечную пору стал воинствующим «демократом». На волне общественного недовольства «реальным социализмом» стал даже мэром Москвы. Затем он «обменял власть на деньги», оставил пост мэра Юрию Лужкову, зато получил в собственность загородную резиденцию Леонида Брежнева «Заречье», большие площади подмосковных земель под так называемый Международный университет в Москве, созданный в 1991-м под эгидой президента США Джорджа Буша-старшего и Михаила Горбачева, уже находившегося в состоянии политического нокдауна. Сам Г. Попов стал президентом этого университета, а своего сына Васю пристроил туда же в качестве первого вице-президента. Все - в лучших «демократических» традициях.
Там создан факультет «Управление крупными городами», деканом которого много лет - чуть ли не до вчерашнего дня - оставался Ю. Лужков. Факультетом журналистики там руководит Павел Гусев - главный редактор «Московского комсомольца». Среди преподавателей много американских специалистов, а хорошо изученный ими контингент выпускников, владеющих английским языком, будет надежной кадровой мастерской для «чужого дяди». Стоит добавить, что Г. Попов публично защищал законность и моральную оправданность взятки - гонорар за административные услуги. Почитайте его статью в «Московском комсомольце» от 9 декабря 2009-го под заголовком «Две верных подруги - законность и взятка - не ходят одна без другой», и вам многое станет понятно.
От Г. Попова бесполезно ждать объективных - не говоря уже патриотических - оценок Великой Отечественной войны. Он будет «петь с чужого голоса».
Советских маршалов заклеймить, предателей реабилитировать
Карьерный «слом» сделал врагом всего советского Юрия Афанасьева, который был до глубины души обижен тем, что его назначили в конце 60-х годов руководителем Центрального Совета Всесоюзной пионерской организации. Все дальнейшее в его жизни стало производным от этого события. Отвертевшись от «пионерского» назначения, аспирант Академии общественных наук добился направления на учебу во Францию, где дважды находился на стажировке в Сорбоннском университете, и с тех пор прикипел душой и телом к западноевропейским ценностям. Его позиция по отношению к основным проблемам истории Великой Отечественной войны мало чем отличается от той, которая преобладает на Западе. Из таких людей вырастают типичные «агенты влияния», хотя они часто и не догадываются о своей истинной функции.
Невероятной плодовитостью отличается один из наиболее активных фальсификаторов истории Великой Отечественной войны, профессор Борис Соколов, который до недавнего времени был руководителем одной из кафедр Российского государственного социального университета. Вообще-то по научной специальности он доктор филологических наук, длительное время занимался изучением литературного наследия Михаила Булгакова. Но потом его повело в сторону истории, он защитил кандидатскую диссертацию по теме «Этнография, этнология и антропология». А после того, как его стали часто приглашать для выступления в эфире радиостанций Би-Би-Си и «Свобода», занялся историей Великой Отечественной войны. На этом поприще он «прославился» тем, что сочиняет небылицы о потерях Красной армии. Это ему принадлежит вымысел о 26,4 миллиона безвозвратных потерь наших военнослужащих.
Примечательно, что труды Б. Соколова переводятся, в основном, на польский, латышский и эстонский языки, потому что позиция автора более всего «греет душу» самых отпетых русофобов в этих странах. Ему совершенно наплевать на многочисленные и язвительные критические оценки его творчества.
Но чаша терпения переполнилась, когда в 2008-м он, точно потакая западным установкам, резко осудил Россию за ввод войск в Южную Осетию. Профессор заявил, что в той войне выиграл М. Саакашвили, а Россия проиграла. Из университета его уволили.
Видное место среди фальсификаторов истории Великой Отечественной войны занимает петербургский профессор Кирилл Александров, который пуповиной связан с эмигрантскими организациями военного и послевоенного времени. В возрасте 17 лет в 1989-м он вступил в Народно-трудовой союз - как только членство в нем перестало быть уголовно наказуемым поступком. Как журналист, сотрудничал в газете «Русская жизнь», издающейся в Сан-Франциско, был корреспондентом русской службы «Радио Литвы» и русскоязычной газеты «Содействие», выходящей в Вильнюсе. Длительное время работал в архивах США и Германии, и в результате написал кандидатскую диссертацию на тему «Вооруженные формирования Комитета Освобождения народов России в 1944-45 г.г.». Работа направлена на полную реабилитацию предателей, которые встали на путь сотрудничества с гитлеровской военной машиной.
Предатель Владимир Резун и 5 направлений главного удара по истории войны
Но, конечно, первое место в ряду фальсификаторов истории Великой Отечественной воны принадлежит Владимиру Резуну, скрывающемуся под псевдонимом «Виктор Суворов». Этот человек когда-то был сотрудником советской военной разведки – ГРУ. Но уже в своей первой командировке в Швейцарию в середине семидесятых попал в поле зрения британской разведки, которая, используя его личные качества – жадность и трусость - смогла завербовать его и склонить к предательству.
Оказавшись в Великобритании в 1978-м, В. Резун дал согласие на использование его имени как автора книг и иных публикаций, шельмующих его прежнюю родину.
Первые книги - «Ледокол», «Аквариум» - были написаны на английском языке, которым В. Резун в то время даже не владел. Это были «труды», сочиненные в недрах британской разведки для ведения психологической войны против СССР. С началом перестройки и резким ослаблением государственного иммунитета «работы» Резуна-Суворова хлынули на незащищенный книжный рынок России. В. Резун до сих пор числится гражданином нашей страны, хотя его рукой водит английский хозяин. В публикациях от его имени четко видны основные направления в деле фальсификации истории Великой Отечественной, которые до сегодняшнего дня обозначают передний край нескончаемого сражения между правдой и кривдой. Эти направления можно определить следующим образом:
1. Доказательства» идентичности государственного и политического строя фашистской Германии и Советского Союза. При этом авторы даже не обращают внимания на то, что гитлеровская Германия насаждала доктрину «высшей расы», в то время как у нас господствовал принцип «дружбы народов». Абсолютно несовместимыми были социально-экономические системы двух государств. Коминтерн и «антикоммунистическая ось Берлин-Рим-Токио» были противостоящими идеологическими центрами.
2. Равная ответственность Германии и Советского Союза за развязывание Второй мировой войны. Эти чистой воды ложь, в чем любой человек может убедиться, познакомившись с материалами Нюрнбергского процесса, или хотя бы почитав историческую справку «Фальсификаторы истории», изданную в СССР в 1948-м. Никто из западных экспертов не пытался опровергнуть факты, изложенные в этой «справке», ее просто стараются «замолчать».
3. Умаление роли советско-германского фронта в общей победе союзников во Второй мировой войне. Хотя сами немецкие историки войны признают, что из каждых 10 солдат, не вернувшихся с войны, 8 были убиты на восточном фронте.
4. Вопрос о потерях Советского Союза. В подаче фальсификаторов он выглядит так: «Войну выиграли не уменьем, а завалив противника горами трупов своих солдат». На этот вопрос дает полный ответ книга «Без грифа секретно», подготовленная нашим Генеральным штабом уже в демократической России. Да, мы потеряли несколько больше, чем немцы. 8 миллионов и почти 700 тысяч против 7 миллионов и 400 тысяч немецких потерь. Но это же не 8 к 1, как мерещится Виктору Астафьеву. Мне, 13-летнему подростку, с другими одногодками зимой 1941-1942 года довелось чистить от снега железнодорожные пути на линии Москва-Волоколамск. Нам доводилось откапывать много закоченевших трупов наших и немецких солдат, сложенные горки из них были примерно равными.
5. Дегероизация истории Великой Отечественной войны. Возвеличивание предателей. На это направлены все «исследования» фальсификаторов.
По их утверждениям - как правило, ни на чем не основанным - не было никакого подвига героев-панфиловцев у разъезда Дубосеково, Николай Гастелло упал, дескать, в болото, а не спикировал на танковую колонну гитлеровцев.
Наши маршалы - не талантливые военачальники, а безжалостные душегубы своих солдат, аморальные личности и так далее.
Кто мог подумать, как современные бесы будут охаивать подвиг советского народа в войне 1941-1945 ?
Ветераны уходят, промывание мозгов усиливается
Я назвал направления основных ударов фальсификаторов. Но они не унимаются, и постоянно расширяют фронт наступления. Их наглость и агрессивность нарастают по мере получения данных социологических опросов об успешности своих действий. Приходится с сожалением констатировать: сейчас каждый третий россиянин признает, что СССР, наряду с Германией, несет равную ответственность за развязывание Второй мировой войны. Чем дальше уходит поколение ветеранов, чем меньше остается на земле современников той войны, которые помнят и ее трагизм, и ее величие, тем шире открывается оперативный простор для фальсификаторов, которые намерены и дальше промывать мозги молодому поколению россиян. Мира нам никто не обещает.
В июне 2010-го в Эстонии состоялась конференция, посвященная событиям предвоенного 1940-го. Направленность ее совершенно понятна: разговор шел об «оккупации» Прибалтики Советским Союзом. На эту конференцию был приглашен и В. Резун, который, однако, отказался приехать из-за опасения, что его могут похитить российские спецслужбы. Зато прислал свое послание участникам конференции, где были такие слова: «До тех пор, пока прячут от народа правду, мы, дорогие друзья, будем продолжать нашу работу». Он пообещал выпускать каждый год по книге. Даже Александру Дюма такая плодовитость была не под силу.
Отличительная черта фальсификаторов - полное игнорирование архивных материалов, или жесткий отбор тех из них, которые соответствуют достижению заранее сформулированной задачи.
Они совершенно абстрагируются от морально-нравственных критериев. Вот как сформулировал свое «научное» кредо Борис Соколов: «Любой ученый, в том числе историк, в своем исследовании должен обладать абсолютной свободой в критике теорий и интерпретаций фактов, равно как и в высказывании любых суждений, самых парадоксальных и абсурдных. И ему может оказаться полезным любое мнение по исследуемому вопросу, пусть даже самое бредовое». И далее: «Исследователя не должна волновать моральная оценка объекта исследования». Подобное понимание своей роли ведет фальсификаторов, например, к утверждению, что зверства гитлеровцев на оккупированных территориях нашей страны были ответом на действия партизан, которые тем самым превращаются во врагов своего собственного народа...
Ленд-лиз спас СССР? Смешно!
За какой бы аспект истории Великой Отечественной войны мы не взялись, везде видны грязные следы вандалов-фальсификаторов. Одна из их любимых тем — утверждение, что поставки по ленд-лизу были чуть не решающим фактором победы СССР. Из официальных американских источников известно, что Соединенные Штаты по программе ленд-лиза поставили в общей сложности в военные годы вооружения и товаров на сумму 46 миллиардов долларов, но из этой суммы на долю Советского Союза, несшего основную тяжесть войны с гитлеровской Германией, досталось только 9,8 миллиарда. Великобритания получила 30 миллиардов 270 миллионов, хотя ее вклад в победу не идет ни в какое сравнение с нашей страной.
Мы никогда не отрицали ценности и полезности военных поставок по ленд-лизу, но надо знать меру в оценках этой помощи. США произвели за годы Второй мировой войны 192 тысячи самолетов всех типов, из которых Советский Союз получил около 17 тысяч. Но наше собственное производство боевых машин за это время составило 112 тысяч, и основная масса летчиков воевала на отечественных самолетах.
Фальсификаторы истории войны любят рассуждать о низком качестве нашей военной техники, о плохой подготовке танкистов и летчиков.
Сколько небылиц пришлось прочитать о всемогуществе немецких «Тигров» на полях сражений во время Курской битвы. Они, дескать, кололи наши Т-34 как орехи. Причем говорится это с таким сладострастным придыханием, будто сами авторы получают от этого райское наслаждение.
Правда, что тяжелый «Тигр» вооруженный первоклассной по тем временам пушкой калибра 88 мм, был мощнее нашего среднего танка с его 76-мм короткоствольной пушкой. Но «Тигр» был малоподвижной машиной, которая вязла в расквашенных от дождей полях. С нашей стороны ответ был найден в усилении танковой пушки на Т-34. Сначала калибр танкового орудия был доведен до 85 мм, а войну мы заканчивали уже с орудием в 100-мм. Наши реактивные минометы, «Катюши», оказались непревзойденным и принципиально новым оружием.
Появление несколько лет тому назад в кинотеатрах и на телевидении фильма «Штрафбат» вызвало широкую волну народного протеста из-за содержавшегося в нем намека на то, что, дескать, войну выиграли кровью и жизнями штрафников. Авторы фильма, сами не нюхавшие пороха, поддались на расхожие байки о штрафбатах и сочинили «клюкву», за которую им попало от широкой общественности.
Правда состоит в том, что с началом войны по решению правительства были досрочно освобождены из мест заключения 420 тысяч лиц, осужденных за мелкие преступления - должностного, хозяйственного или бытового характера. Они пошли либо на производство, либо были призваны в обычные части вооруженных сил. Штрафбаты и штрафные роты были созданы только год спустя, в июле 1942-го, командовали ими обычные офицеры из строевых частей. Вооружение штрафников было таким же, как у всех. Смерть или ранение в бою приравнивалось к снятию всех обвинений со штрафника. Раненые возвращались в свои прежние части. За годы войны через эти дисциплинарные подразделения прошло около 400 тысяч военнослужащих, но численность штрафников в каждый отдельно взятый отрезок времени не превышала 1-1,5 процента от численности армии в целом.
Защитить память о Великой Отечественной так же, как евреи защищают память о Холокосте
Навязанная нам бесконечная дискуссия о трактовке характера и событий Великой Отечественной войны не будет иметь победного конца, если российская власть не скажет своего веского слова. Пока же создается впечатление, что в наших верхах также гнездятся многочисленные фальсификаторы истории.
В свое время известный писатель Владимир Богомолов, автор популярного романа «В августе 44-го», публично говорил, что именно наши высокопоставленные чиновники отдавали распоряжения о выдаче бумаги издательствам по сниженным ценам для печатания «произведений» Резуна-Суворова.
В мировой практике исторические события нередко носят настолько важный политический характер, что становятся полем длительных сражений за их утверждение или опровержение. Чего стоит только, например, борьба, в результате которой во многих странах приняты законы репрессивного характера - вплоть до тюремного заключения - за непризнание Холокоста. В этом же ряду стоит проблема резни армян в Турции в годы первой мировой войны. Посмотрите, с какой яростью защищают мусульмане образ пророка Мухаммеда от каких-либо посягательств со стороны иноверцев. Есть смысл серьезно подумать, не стоит ли таким же образом защитить и священную для нас память о Великой Отечественной. Неужели нельзя законодательно запретить торговлю боевыми орденами? Ведь, кроме аморальности такой торговли, она еще становится и источником преступности, когда аферисты и мошенники выдают себя за героев Великой войны.
Будем откровенны: признаем, что работа созданной президентом комиссии по противодействию фальсификации истории оказалась бесплодной.
И надо понимать, что почти все нынешние хулители Великой Отечественной оказываются - так или иначе - тесно связанными с заграницей, нередко работают на зарубежные гранты и стараются подыграть своим «кормильцам».
В романе Федора Достоевского есть фраза, сказанная одним из бесов: «Кто проклянет свое прошлое, тот уже наш!».
Комментарии
Ву:
Так охальником сейчас быть выгодно. Этих федотовых, саванудзе, акуниных на все рауты в Кремле приглашают, предлагают синекуры в различных советах,должности консультантов и главных медейных фигур. Что тоже не мало бабла стоит. Рыба и гниёт с головы, вот и начинают в ней копошиться все гнилые черви.
Горб:
Фальсификации на тему подвига нашего народа начались ещё на заре перестройки,и продолжаются по сей день.Делается сиё с целью посеять сомнения в наших умах,а там ,где есть сомнения,истина не живёт.Посмотрите современное кино о войне и вы поймёте о чём я.В фильмах нет места подвигу- там или наши воюют против наших[с проклятым СМЕРШем или политработниками], или войну выигрывает спецназ.Какое впечатление должно остаться от таких фильмов о войне у молодых?Оккупация показывается как что-то незначительное,где есть место даже для любви,вот и показывают саму оккупацию,как романтичекие встречи немецких офицеров и русских девушек,потом приходит освобождение,но героиня вроде как и не рада,т.к. это означает конец их любви.Немцы в таких фильмах показываются этакими рыцарями на белых конях,а наши-мужланами ,способными только на грубость и грязь в отношениях.Какое мнение должно сложиться у зрителя об освободителях после таких фильмов? В саму подкорку вдалбливается мысль о ненужности такого освобождения.Зачем,ведь было так хорошо.Об исторических ляпах я уже не говорю.Но самое главное ,что в современных фильмах нет главного,без чего невозможна была-бы сама победа-жертвенности советского человека во имя общей победы.И это снимают между прочим не где-то в Лондоне или Вашингтоне-это снимают в России.Господа кинематографисты и писатели,вы хоть бы для личного опыта поговорили с жертвами оккупации[пока ещё живы такие],узнайте что это - оккупация,и сладок ли был немецкий шоколад для тех,кто пережил такое.Как радовалась моя бабушка ,когда пришли наши-до самой смерти она нам рассказывала об этом самом счастливом дне в её жизни.Или послушали б вы о том,как мой дед был ранен на курской дуге,как пришлось этому поколению восстанавливать то,что разрушили 'цивилизованные' захватчики.До Резуна мне по суди нет дела-сидит человек,зарабатывает деньги,меня возмущает то ,что наши домашние фальсификаторы по страшнее будут.
Дмитрич:
Даже по каналу Культура наблюдаю сейчас интересную картину. Выступают ветераны. Каждый вечер минут по 30-40 один из ветеранов делится своими впечатлениями. И вроде отмечается героизм, но и рассказываются ужасы, небылицы и привносится субъективный взгляд. Насколько они реальные ветераны - не знаю. Кто их подобрал? А может и говорили они больше о героизме, а повырезали это и оставили одни ужасы? Одна ветеранка все про людоедство в Ленинграде несла что-то. Другой о трусости многих командиров и т.д. Может подготовленный зритель и сделает правильный вывод, мол, всякое было. Но, это же смотрит молодежь! И создается впечатление, что такие проявления были повальными.
Гусев С.:
Почему молчат многие уважаемые в стране люди, те, кто мог бы возвысить свой голос в защиту нашей великой истории ?
Лесник:
Ну и где же слово высшей власти России в связи с фальсификацией, оскорблением заповедного, глубоко чтимого в народе, подвига всей, без исключения, России в Великой Отечественной Войне.
Молчание здесь равносильно предательству.
М. Вишневецкий:
Большое спасибо автору за список "лжеисториков". Маленький пример "историка" Б. Соколова. Он пишет: нам поставили по ленд-лизу 4,5 тысяч вагонов больше, чем произвели в годы войны все заводы СССР, правда-правда. Но для эвакуации, без которой страна бы не выстояла, потребовалось в июне-октябре 1941г. 1,5 миллиона вагонов. В то время даже договора о лендлизе не было. Это только один пример извращения истории.
Г. Попов пишет из Германии: в числе прочих трофеев вывезли 1.5 млн мужских и дамских пальто. Но в годы войны промышленность шила только одежду для армии - все для фронта, все для победы. В 1950 г. я, студент техникума, мерз в стеганой фуфайке, поэтому я помню хорошо эти годы. Можно много приводить примеров извращений и вранья лжеисториков. Спасибо Леонову за их разоблачение. Подробнее изложено на моем сайте: М. Вишневецкий. Роковые годы.
Матвей:
Кто смотрел-смотрит сериал «Штрафбат»? По сериалу видно, что кто-то весьма конкретно желает и уже плюнул в душу нашим дорогим ветеранам показом такого неправдоподобного фильма. Издевается над живыми участниками тех далёких событий.
КСТАТИ ГОВОРЯ, ОДИН ИЗ АВТОРОВ СЕРИАЛА ПРЯМОЙ ПОТОМОК ОДНОГО ИЗ ТЕХ, КТО ТАК ЗВЕРСТВОВАЛ НАД РУССКИМ НАРОДОМ И ДУХОВЕНСТВОМ.
АЛЕКСАНДР:
К сожалению, к концу президентства Дм. Медведев все более стал напоминать Горбачева. Наверное, не те люди заседают в сей комиссии, что-то вроде Яковлева или Попова. А ,,власть употребить,, некому.
Ю. Карновский:
Великая Отечественная не окончена. На самом деле идет новая Столетняя война, начавшаяся еще с времен гражданской войны. Сейчас ее основной фронт-- информационыый. Надо не дать себя победить!
«Русский должен умереть!» Или от чего спасла нас Красная Армия»
Размышления над книгой, ставшей событием в нашей исторической науке
Людмила Овчинникова
22.06.2012
Нынче находятся те, кто уже ставят на одну доску нацистский режим и коммунистический, Сталина и Гитлера. Вот почему книгу известного историка Александра Дюкова «Русский должен умереть!» или от чего спасла нас Красная Армия» должно считать настоящим событием.
Всем любителям развенчивать героев войны, с едким сарказмом пишущим о наших неудачах, которые, конечно же, были, следует прочесть свидетельства о планах германского руководства, которое рассчитывало после оккупации наших областей приступить к их очистке от «ненужного населения». Факты чудовищных зверств, совершенных на нашей земле фашистскими захватчиками, вовсе не были отдельными эпизодами. Александр Дюков на протяжении всей книги доказывает, что это был заранее спланированный геноцид советского народа – представителей всех его национальностей. Само слово – геноцид (от греческого – убиваю) часто употребляется, когда речь идет о войне. В книге Александра Дюкова это преступление, совершенное немецкими оккупантами, рассматривается во всех его страшных аспектах. «Сегодня, к сожалению, находятся люди, умалчивающие о преступлениях фашистов, о том, что ждало нашу страну и всех нас в случае, если бы враг победил. Сам факт проведения нацистами истребительной политики против народов СССР уже ставится под сомнение».
Еще в 1920-е годы, задолго до начала войны, Гитлер сформулировал преступные цели предстоящего вторжения в СССР. «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию… Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель». Впоследствии фюрер не раз указывал на то, как именно надо действовать, покоряя территорию Советского Союза. «Мы должны применять колонизаторские и биологические средства для уничтожения славян». «Нам придется прочесывать квадратный километр за километром и постоянно вешать!»
К сожалению, в Германии нацистская пропаганда смогла впечатать эти чудовищные установки в сознание миллионов немцев.
Историк Александр Дюков возвращает нас к событиям начала войны. В канун варварского нашествия в частях вермахта, изготовившихся к броску, зачитывали такие приказы:
«Проломи русскому череп, и ты обезопасишь себя от них навек. Ты – безграничный властелин в этой стране. Жизнь и смерть в твоих руках! Нам нужны русские пространства без русских!»
Факты свидетельствуют: эти приказы попали на подготовленную нацистами почву. Зверства немецких захватчиков начались с первых дней войны.
«В городе Барановичи на Пионерской улице солдаты вермахта привязали к столбам четырех захваченных в плен красноармейцев, подложили им под ноги сено, облили горючим и заживо сожгли».
«В деревне под Борисовом по приказу офицера солдаты утащили в лес 16-летнюю Любу Мельчукову. Изнасиловав девушку, офицер отдал ее солдатам. На поляну притащили еще группу девушек. Они увидели, как солдаты приколотили Любу Мельчукову к доскам и отрезали ей груди».
«Проходя через деревню близ Велижа, солдаты решили развлечься. Они согнали из ближних домов жителей и бросили их в реку. В тех, кто не тонул, бросали камнями, в тех, кто пытался уплыть, - стреляли. Не уцелел никто».
Рассказ партизана: «Мы подобрали на дороге женщину, она ползла и не могла идти и думала, что уже мертвая. Решила, что на том свете, а не на этом… Она рассказала нам, как вели на расстрел ее и пятерых ее детей. Пока вели к сараю, детей убивали. Стреляли и при этом веселились… Она говорила, что не хочет жить… Не может после всего жить на этом свете, а только на том».
Автор книги пишет о том, что главари Рейха выработали систему мер по «обезлюживанию» захваченных пространств, которые выполнялись со всей немецкой педантичностью.
Один из способов «сокращения населения» заключался в расправах над советскими военнопленными.
По сообщению А. Шпеера, на дороге, по которой из Ростова отступала 1-я танковая армия фон Клейста, оставались трупы изнасилованных и убитых женщин-военнопленных. «На дорогах лежали русские санитарки, - вспоминал рядовой Ганс Рудгоф. – Их расстреляли и бросили на дорогу. Они лежали обнаженные… На этих мертвых телах были похабные надписи».
Немецкий хирург профессор Ханс Киллиан в мемуарах написал о русских военнопленных. Обратим внимание на характер выражений этого представителя медицины. В нем нет чувства сострадания.
«То, что к нам приближается, оказывается стадом военнопленных. Да, именно – стадом – по-другому это невозможно назвать. Поголовье насчитывает примерно двадцать тысяч. Их захватили во время последнего окружения… Идут со скоростью не больше двух километров в час, безвольно переставляя ноги, как животные. Слева и справа на обочинах дороги на глаза попадаются обнаженные тела мертвых русских, исхудавшие, с торчащими ребрами».
Александр Дюков пишет об этом, проникнутом нацистским духом, высказывании: «Высокообразованный профессор просто не видит в русских военнопленных людей, напротив, он настойчиво подчеркивает их звероподобность. Но коль скоро это животные, то в их смерти нет ничего трагического».
Кто погибал в тех колоннах? Чей-то отец, сын, брат? Этого мы никогда не узнаем. И горькая память о них, пропавших без вести, осталась в семьях навсегда.
Венгерский офицер-танкист запомнил такую картину. «Мы стояли в Ровно. Однажды утром, проснувшись, я услышал, как тысячи собак воют где-то вдалеке… Я позвал ординарца и спросил: «Шандор, что это за стоны и вой?» Он ответил: «Неподалеку находится огромная масса русских военнопленных, которых держат под открытым небом. Их должно быть 80 тысяч. Они стонут, потому что умирают от голода». Я пошел посмотреть. За колючей проволокой находились десятки тысяч русских военнопленных. Многие были при последнем издыхании. Лица их высохли, глаза глубоко запали. Каждый день умирали сотни, и те, у кого еще остались силы, сваливали их в огромную яму».
…Читая эти леденящие душу свидетельства, я вспоминала строки приказа, который был подписан заместителем народного комиссара обороны СССР, генералом армии Г.К. Жуковым еще в 1941 году. В нем были определены нормы продовольственного пайка для немецких военнопленных. В суточный рацион входило: хлеб ржаной – 500 граммов, крупа – 100 гр., рыба – 100 гр., масло растительное – 20 гр., сахар – 20 гр., картофель и овощи – 500 гр. Впоследствии эти нормы увеличивались.
Этот документ – свидетельство подлинного гуманизма, проявленного Советским правительством по отношению к немецким военнопленным.
Конечно, в условиях войны трудно было в точности соблюдать предписанный по граммам рацион, но дух этого приказа был понят и неуклонно выполнялся. Я записывала рассказы офицеров 284-й дивизии, воевавшей в Сталинграде под Мамаевым курганом. «Нам было предписано – сдавшимся в плен немцам, которые голодали в окружении, сразу выдавать по полбуханки хлеба и концентраты. Когда они пошли к нам большими толпами, мы просто не успевали доставлять хлеб с левого берега Волги. Бойцы показывали немцам – идите сдаваться в соседнюю дивизию – туда прошли повозки с хлебом».
Мне рассказывала Н.Н. Пинскер, хирург госпиталя 64-й армии, воевавшей в Сталинграде, о том, как лечили раненых пленных немецких солдат. «Помню, как раненый немецкий офицер попросил нашего санитара сделать ему постель помягче. В сердцах санитар обругал его. И тут вошел наш главный хирург Соколов. Он строго предупредил санитара – относиться к раненым немцам надо спокойно. Конечно, нелегко нам было. Еще вчера этот враг целился в тебя, сбрасывал бомбы. А теперь ты его перевязываешь. Но у нас был строгий приказ: не оставлять военнопленных без медицинской помощи». Но в годы войны в Германии не оценили гуманные жесты Советского правительства. Истребление попавших в плен наших воинов обретало все большие масштабы и продолжалось до самого конца войны.
Одним из преступлений, называемого геноцидом, является умышленное создание жизненных условий, рассчитанных на уничтожение населения. Александр Дюков пишет о том, как осуществлялась такая политика в период немецкой оккупации. По расчетам фашистской верхушки, захваченную территорию необходимо было превратить в зону «величайшего голода».
Рейхсмаршал Геринг заявил: «В этом году в России умрет от голода от 20 до 30 миллионов человек. Может быть, даже хорошо, что так произойдет, ведь некоторые народы необходимо сокращать».
Планы ограбления оккупированного населения были тщательно разработаны и приняли самые варварские масштабы. В Германию уходили тысячи эшелонов с пшеницей, картофелем, рогатым скотом, углем, лесом. Вывозили даже чернозем. Каждому солдату было разрешено заходить в любой дом и брать все, что ему попадет под руку.
В книге – вся правда о голоде на оккупированной земле. «Мы ели воду. Придет время обеда, мама ставит на стол кастрюлю горячей воды. И мы ее разливаем по мискам. От голода брат съел угол печки. Грыз, грыз каждый день, когда заметили, в печке была ямка». Вера Ташкевич, 10 лет.
«В селе Васильевке Землянского района колхозница Кулешова Т., не имевшая коровы, не могла выполнить требование немецких солдат дать им молока. За это немцы подожгли хату Кулешовой и бросили ее живой в огонь».
Гауляйтор Украины Эрих Кох заявил: «Меня знают как жестокого пса. Поэтому меня и направили комиссаром Германии на Украину. Наша задача заключается в том, чтобы выжать из Украины все. Господа, жду от вас абсолютной беспощадности в отношении всех туземцев, населяющих Украину».
Об этом высказывании гауляйтора Украины надо знать тем, кто оскверняет памятники, установленные над братскими могилами советских солдат.
А такие сообщения приходят из Львова, Каменец-Подольска, Ивано-Франковска и других городов. Находятся нелюди, которые глумятся над священными погребениями тех, кто отдал свои жизни за освобождение этих мест от фашистского рабства.
…Читая книгу Александра Дюкова, я часто поражалась тому, как молодой историк, родившийся через годы после Победы, с такой силой воскрешает памятную военную боль, будто в генах ему передались чувства современников тех лет.
Он пишет еще об одной стороне фашистского плана «очищения территории от туземцев». О том, как миллионы «восточных рабочих» оказались на германской каторге.
В начале войны идея блицкрига – молниеносного разгрома СССР - витала над Германией. Она звучала в речах Гитлера, в сводках с Восточного фронта и в шальных песнях немецких солдат. Поражение под Москвой, когда снимки занесенных снегом убитых гитлеровцев, разбитых орудий и танков обошли весь мир, верхушка Рейха стала осознавать, что война предстоит долгая. 20 марта 1942 года в Ставке Гитлера под Винницей обсуждались экономические проблемы. В систему «обезлюживания» восточных земель были внесены изменения. Германия нуждалась в бесплатной рабочей силе. «Восточные рабы», прежде чем умереть, должны были поработать для Рейха.
Александр Дюков изучил сотни документов, чтобы рассказать об этой форме геноцида. К сожалению, такая тема остается в забвении в нашей исторической науке.
На людей охотились, как на собак. «Играли мы во дворе с мальчишками в «палочки-стукалочки». Въехала большая машина, из нее выскочили немецкие солдаты, стали нас ловить и бросать в кузов под брезент. Привезли на вокзал, машина задом подошла к вагону, и нас, как мешки, забросали туда. Вагон набили так, что первое время мы могли только стоять. Взрослых не было, одни дети и подростки… Ночью становилось так страшно, что многие плакали: нас куда-то везут, а наши родители не знают, где мы». Володя Ампилов, 10 лет.
В Германии на государственном уровне было узаконено рабовладение. Когда очередной эшелон с «остарбайтерами» прибывал в Рейх, мужчин и женщин, на которых были установлены цены, выставляли на продажу.
Предприятия закупали крупные партии новых рабов. Но и рядовым немцам вполне по кошельку было приобрести в собственность «восточного раба».
«Один за другим к нашему строю подходили респектабельные господа. Выбирали самых крепких, сильных, - вспоминал И.П. Рубан из Кривого Рога. – Ощупывая мускулы, деловито заглядывая в рот, о чем-то переговаривались, ничуть не считаясь с нашими чувствами».
«Вчера к нам прибежала Анна Ростерт, - писали из дома на фронт обер-ефрейтору Рудольфу Ламмермайеру. – Она была сильно озлоблена. У них в свинарнике повесилась русская девка. Наши работницы-польки говорили, что фрау Ростерт все била, ругала русскую. Мы утешали фрау Ростерт, можно ведь за недорогую цену приобрести новую русскую работницу».
…Лагеря, в которых содержались «восточные рабочие», были рассеяны по всему Рейху. В цехах были развешаны лозунги: «Славяне – это рабы», чтобы «остарбайтеры» ни на минуту не забывали о своем положении. Их, полуголодных, принуждали работать по 12-14 часов. Покупая рабов, хозяева расчетливо экономили на одежде, тепле и еде. За плохую работу – кнутом по спине, случалось до смерти. Это преступление, совершавшееся в Германии в огромных масштабах, было основано на циничном расчете: выжать из человека силы, пока он, полуголодный, исхлестанный кнутом, может работать, а потом свалить трупы в яму. На место умерших пригонят новых рабов с Востока. Кажется, трудно поверить, что на такую жестокость оказались способны «благовоспитанные бюргеры». Именно такой «новый порядок» мог утвердиться на нашей земле, если бы не победила Красная Армия.
«В цехе был мастер Вилли. Страшный человек, никогда не снимал повязку со свастикой. Он с нами не разговаривал. Только бил. Особенно доставалось, когда мы падали от усталости. Почти каждый день кто-то умирал. Со мной рядом спала Тамара Варивода. Ночью она умерла. Так и лежали мы с ней до утра. Утром ее унесли». Нина Чебердина.
«Идея уничтожения трудом является наиболее подходящей», - заявил рейхсминистр Геббельс. Жестокое обращение с «восточными рабами» стало обыденным в Германии и входило в общую систему мер по сокращению населения оккупированных областей.
В феврале 1943 года после поражения под Сталинградом в Германии был объявлен трехдневный траур. В те дни в концлагере Равенсбрюк свою злобу гитлеровцы выместили на заключенных. «Людям приказали раздеться догола и оставили стоять. На февральском морозе они стояли, сбившись в кучу, согревая друг друга, ожидая смерти. Потом их завели в баню и отвели обратно в барак. Три дня не давали есть».
Подобные кровожадные фантазии, рождавшиеся в головах гитлеровцев, казалось, явились с самого дна ада.
«Когда народ убивают, он сопротивляется». В каждой области, в городах и селах, оккупированных врагом, находились патриоты, которые борьбу с врагом ставили выше собственной жизни. Александр Дюков рассказывает об истоках партизанского движения, его масштабах и трагических событиях, связанных с ним.
Партизанка В.И. Одинец вспоминала: «Узнала ненависть… Сразу… Такая ненависть! Как они могут ходить по земле! Как они… Откуда… Мы же видели, что они творили. Мы ушли в лес все: папа, братья и я. В партизаны».
Борьба с партизанами стала еще одним обличьем геноцида. «Эта партизанская война имеет и свои преимущества, - цинично заявлял Гитлер. – Она дает нам возможность истреблять все, что восстает против нас. Огромное пространство нужно усмирить как можно быстрее, этого лучше всего можно добиться расстрелом каждого, кто хотя бы косо посмотрит на немца».
В местах, попавших под пяту оккупации, помнят, как осуществлялась эта нацистская программа. Казнь, часто изощренная, ожидала мать, пустившую в хату своего сына-партизана, детей, накормивших в лесу раненого, каратели уничтожали целую деревню, если где-то вблизи напали на немецкий обоз, о чем жители и не знали. Но чаще всего убивали без всяких причин.
Карательные акции против мирных жителей превосходили все представления о жестокости, которые знало человечество. Александр Дюков приводит в книге рассказы о чудовищных зверствах.
«Я видел то, что человек не может видеть. Ему нельзя… Ночью пошел под откос и сгорел немецкий эшелон, а утром положили на рельсы всех, кто работал на железной дороге, и пустили по ним паровоз». Юра Карпович, 8 лет.
«Вокруг все горело, жгли деревни вместе с людьми… Я сама огарки собирала. Собирала подруге семью. Косточки находили, и где оставался кусочек одежды, узнавали, кто это… И в могилку общую клали. Только косточки белые. Или костная мука. Я ее уже узнавала… Различала… Она – белая-белюсенькая…». Подпольщица М.Т. Савицкая-Радюкович.
Под Минском создан мемориал на месте деревни Хатынь, сожженной вместе с людьми. Белорусы, свято хранящие память о прошлом, обозначили здесь названия деревень, в которых жители горели заживо. Многие деревни, где люди приняли мученическую смерть в огне, были в Смоленской, Псковской, Брянской и других областях.
По расчетам гитлеровцев, «местные недочеловеки, будут либо уничтожены, либо запуганы так, что никогда больше не посмеют поднять руки на представителей высшей расы». Однако документы свидетельствуют о другом. День ото дня силы сопротивления врагу нарастали. Ненависть захлестывала, память о погибших обжигала сердца. Люди шли на смерть, чтобы отомстить врагу. В партизанские отряды вступали тысячи добровольцев.
…В книге Александра Дюкова воссоздаются забытые картины. Даже отступая под натиском Красной Армии, немецкое командование не отошло от своей истребительной политики. Со всей педантичностью они разрушали оставшиеся заводы, взрывали мосты, угоняли «восточных рабов». Враги оставляли за собой «выжженную землю».
«Мы едем по изуродованному, взорванному и сожженному миру, - писал Константин Симонов. – Земля Смоленщины стала пустыней. Проезжаем одну деревню за другой, и те, кто остался жив, стоят над развалинами своих изб».
Наша страна понесла тяжелые потери. На оккупированной немцами территории погибло более 11,5 миллионов советских людей – умерли от голода, убиты, сожжены, 2,1 миллиона погибли на каторге в Германии, гитлеровцы уничтожили около 3 миллионов наших военнопленных.
Эти человеческие безвозвратные потери наложили тяжелую печать на судьбу нашего Отечества в послевоенные годы, дотянувшись до дней сегодняшних. Последствия военного бедствия так и не осмыслены в нашей истории в полной мере.
Все годы войны наши воины, поднимаясь в атаку, думали о возмездии врагу. Как часто в окопах и землянках бойцы и офицеры говорили: «Они ответят за все!» И вот наступил день, когда Красная Армия вступила на территорию Германии.
19 января 1945 года Сталин подписал специальный приказ «О поведении на территории Германии», который гласил: «Офицеры и красноармейцы! Мы идем в страну противника. Каждый должен хранить самообладание, каждый должен быть храбрым… Оставшееся население на завоеванных землях не должно подвергаться насилию. Виновные будут наказаны по законам военного времени».
Этот приказ был доведен до каждого солдата и определил характер поведения наших воинов на немецкой земле. Хотя документы свидетельствуют: случались факты мародерства, мести, изнасилований. Однако эти поступки жестко пресекались. Остались материалы военных трибуналов, которые приговаривали нарушивших приказ офицеров и солдат к срокам заключения и даже расстрелам. Были среди осужденных и те, кто прошел войну от Сталинграда до Берлина.
В книге есть рассказы о том, с какими чувствами продвигались наши воины по вражеской земле. «Войны-то у них еще не было, - говорил офицер-десантник Василий Тюхтяев. – У них все сохранилось! А у нас – война все взяла!.. До Волги дошли! Все было разорено». Медсестра Вера Вяткина записывала: «Как теперь трудно воевать. Все чужое, враждебное. Если бы ненависть убивала, то ее бы у каждого хватило на тысячу этих зверей».
Александр Дюков обращает внимание читателей на духовную сторону происходивших в те дни событий. Как советские воины, потерявшие родных и друзей, видевшие смерть и разрушения, находили в себе силы проявлятьмилосердие.
«Мы бились за каждую комнату, - вспоминал участник боев в Берлине И.Д. Перфильев. – Однажды нам пришлось вытаскивать немецких жителей из затопленного подвального помещения. Не могли мы смотреть на гибель детей».
«Вопрос о мести фашистам как-то отпал сам собой, - вспоминал Всеволод Олимпийцев. – Не в традициях нашего народа отыгрываться на женщинах и детях, стариках и старухах. А невооруженных немцев-мужчин, пригодных для службы в армии, мне не приходилось видеть».
…После падения Берлина из подвалов разрушенных домов стали выходить испуганные и голодные жители. По распоряжению военного командования среди руин появились солдатские кухни, к которым берлинцы потянулись с кастрюлями. Нетрудно увидеть на сохранившихся снимках грустные улыбки наших солдат, раздававших немцам еду. Они знали, что в это время на наших полях женщины пашут, впрягаясь в плуг. Вскоре, к изумлению немецких жителей, по карточкам стали выдавать продукты.
Вот высказывание берлинки Элизабет Шмеер: «Побежденному народу, армия которого так много причинила несчастий России, победители дают продовольствия больше, чем нам давало прежнее правительство. На такой гуманизм, видимо, способны только русские».
В те победные майские дни 1945 года, по выражению Александра Дюкова, «произошло чудо». И запечатленный в мраморе Солдат со спасенной немецкой девочкой на руках, памятник, установленный в Трептов-парке – «это запечатленная в камне правда».
Книга, написанная Александром Дюковым, необычайно своевременна. В наши дни метастазами разрастается многоликое явление, которое можно назвать покушением на Победу.
Нашу страну, понесшую неисчислимые жертвы, победившую фашизм и спасшую народы Европы, уже чуть ли не приравнивают к нацистскому Рейху. Память о военной трагедии оказалась усеченной. Сегодня о проводившейся истребительной политике нацистов попросту предпочитают не говорить. Александр Дюков напоминает о том, что в нашей стране после войны «на исследование нацистской оккупации был положен негласный мораторий». Думалось, после пережитого люди больше всего нуждались в отдыхе, к тому же публикация многих фактов, связанных с пособниками фашистам, могла внести раскол в общество. «В итоге политическая целесообразность оказалась выше исторической добросовестности. Ужасы нацистской оккупации остались в народной памяти, но не были зафиксированы историками». Автор книги называет имена зарубежных историков, которые опубликовали книги, посвященные нацистской истребительной войне на Востоке. «Советская историческая наука высокомерно игнорировала эти исследования, при этом не ведя собственных».
В Израиле трагедия Холокоста стала предметом исследования в специализированных научных институтах. В России тема геноцида нашего народа в годы нацистской оккупации по-прежнему полна белых пятен.
Чем дальше война, тем больше появляется мифов, которые очерняют подвиг нашего народа. Нет числа злобным измышлениям, будто вышедшим из ведомства Геббельса. Находятся политики, которые нашу страну называют агрессором. А чего стоит прозвучавшая по нашему телевидению передача, прямо называвшаяся «Русский фашизм страшнее немецкого?»
В своей книге Александр Дюков приводит высказывание историка Наталии Нарочницкой: «Подлинная историческая память намеренно стирается. Геополитический проект Гитлера – уничтожение целых государств и наций и лишение их национальной жизни – забыт… Почему славяне вообще не упоминаются в качестве жертв гитлеровского геноцида? Уж не потому ли, что это дает возможность обвинять в фашизме тех, кто оказал гитлеровской агрессии наибольшее сопротивление и сделал невозможным повторение Освенцима?»
С надеждой читаешь сообщение о том, что Фонд «Историческая память», который возглавляет Александр Дюков, приступил к осуществлению обширной программы по исследованию «нацистской истребительной политики», издает сборники документов и статей, проводит международные конференции. Эта работа призвана воссоздать правду о геноциде нашего народа, который несли на штыках немецкие захватчики.
…Я часто смотрю на памятный снимок. Наши воины на ступенях рейхстага. Они только что вышли из боя. Прекрасны их лица, на которых усталость и торжество. Разве могли они подумать, что придут времена, когда придется защищать их Великий Подвиг. Однако ныне на память о Победе направлены все виды психотронного оружия. Здесь открылись свои рубежи и вошли в обиход военные термины. Защитить Победу от злобных наветов – значит отстоять честь нашей Родины и ее будущее. Недаром писали на знаменах во время войны: «Наше дело – правое!»
Специально для Столетия
Сталин оттянул начало войны
Сергей Палий
Склоним головы перед памятью павших бойцов и командиров Красной
армии. Принято говорить, что их жертвы были не напрасны. Но если бы
не предательство, то к 22 июня 1941 года наша страна была бы готова
дать отпор агрессору. Есть версия, что советская разведка, сумевшая
убедить Сталина об опасности вступления в войну с Германией в
сентябре 1939 года, стала жертвой английской разведки. В окружение
Сталина был внедрен английский агент, который сумел дискредитировать
работу нашей разведки и нейтрализовать ее усилия. Поэтому 22 июня
1941 года произошла катастрофа. Речь идет не о самой войне, к которой
наша страна готовилась заранее, а о моменте ее начала - дерзком и коварном.
История Отечественной войны, особенно ее начальный период, до сих
пор вызывает ожесточенные споры между политиками, а также учеными
разных стран. Несмотря на то, что в средней школе изучаются причины
подписания мирного договора с Германией в 1939 году, некоторые стали выпячивать наличие, так называемого, "Пакта Молотова-Риббентропа" и замалчивать анализ всех предшествующих и последующих событий.
Подлинное название этого документа - Договор о ненападении между
Германией и Советским Союзом. Это международный договор между
двумя суверенными государствами, а не договор между гражданином
Молотовым и господином Риббентропом и даже не договор между
товарищем Сталиным и канцлером Гитлером. Согласие на заключение
Договора давали два правительства - германское и советское. И если
некоторые историки утверждают, что в СССР решал все Сталин, то с
Германией у них этот номер не пройдет. То есть, это был не тайный
сговор двух злодеев, а легальный, официальный документ, появление
которого было вызвано, отнюдь, не дружеским окружением первого в
мире государства рабочих и крестьян.
Этот Договор был, своего рода, аккомпанементом, сопровождавшим
главную цель тогдашней политики - безопасность большевистского
государства и избежание новой Германской (новой Империалистической)
войны, к которой нищая страна не была готова.
Некоторые псевдоисторики и литераторы скандального толка, желая
подчеркнуть агрессивность родной для них страны, настойчиво повторяют,
что Советский Союз уже имел несколько тысяч танков. Действительно,
СССР имел определенное количество примитивных танков, разбросанных
по необъятным просторам страны. Но история, со всей очевидностью,
показала, что этого было явно мало. Более того, бессовестные
циники вводят общественность в заблуждение, ведь значительная часть
бронетехники представляла собой, по-сути, танкетки, вооруженные одним
пулеметом и легкие танки устаревших моделей. Такая же ситуация была
и с авиацией. "Мессершмиттам" цельнометаллической конструкции
Советский Союз мог противопоставить разве что устаревшие бипланы
смешанной, по-сути, деревянной конструкции, обтянутые полотняной
обшивкой. А та новая техника, о которой твердят лицемеры, была
лишь на бумаге в конструкторских бюро и в планах, спущенных сверху
на оборонные предприятия. А их производство еще только предстояло
осваивать в течение нескольких предвоенных лет (с 1939 по 1941 год).
Что ж, может Сталин и рассказал кому-то из современных российских
"историков" о своих намерениях... Но мог ли человек, обладающий
звериным чутьем и патологическим недоверием, рассказать кому-либо
о своих далеко идущих планах, вообще?.. Поэтому о начале Второй
Мировой войны и о вступлении в нее СССР придется упомянуть с
самого начала. А по поводу неприкосновенности европейских границ,
особенно восточных границ Польши, автор расскажет особо.
Тайна подготовки мирного договора с Германией имеет свою предисторию.
Первые обращения к Англии и Франции о заключении тройственного
договора о взаимопомощи против агрессии советское правительство сделало
14 и 17 апреля 1939 года. А 23 июля 1939 года Россия предложила Англии и
Франции без промедления начать военные переговоры.
В те же дни в Лондоне сэр Гораций Вильсон (второе по влиянию лицо в
Англии) обсуждал с германским чиновником Вольтатом программу
широчайшего англо-германского сотрудничества, предусматривающую
заключение пакта о ненападении.
В начале августа 1939 года английская военная миссия ещё получала
инструкции перед отъездом в Москву. А 3 августа в Лондоне группа
политиков и дипломатов во главе с сэром Горацио Вильсоном уже имела
очередную беседу со своими германскими коллегами. Посол Германии в
Лондоне Дирксен доложил Риббентропу, что первым пунктом программы
переговоров было заключение договора о ненападении.
В нем был предусмотрен "отказ от нападения на третьи державы". Это
освободило бы Англию от принятых на себя обязательств в отношении
Польши (на случай нападения на неё). Но правительство Польши
продолжало надеяться на помощь Лондона. А там свою политику, возможно,
уже начали строить с учетом желательности переориентирования военной
машины Германии к движению на Восток.
В те годы Варшава металась между антикоммунизмом Лондона и
антикоммунизмом Берлина. Гитлер понимал, что Польша со своей
огромной армией (это только подстегивало ее агрессивные настроения)
может стать на сторону Англии. А для Германии это было чревато, в
случае чего, войной на два фронта! Поэтому уже осенью 1938 года
Берлин приступил к решению этого вопроса.
Так, 24 октября 1938 года министр иностранных дел Германии сообщил
польскому послу о намерении своей страны улучшить сообщение с
Восточной Пруссией. Для этого Германия планировала построить
экстерриториальную двухколейную железную дорогу и широкую
автомагистраль. Далее Риббентроп поставил в известность польскую
сторону о намерении Германии включить в состав Третьего рейха Данциг.
Взаимное препирательство по этому и другим вопросам нарастало, но
разрулить ситуацию никак не удавалось. Как очередной шаг, в мае 1939
года был аннулирован пакт о ненападении между Германией и Польшей.
Учитывая сложность ситуации, в мае 1939 года правительство СССР
предложило польскому руководству заключить пакт о взаимной помощи в
случае возможной агрессии. Но власти страны стремились не допустить,
чтобы Красная армия вступила на территорию Польши или даже только
проследовала через нее для отпора вероятному противнику. Возможно,
правительство буржуазной Польши боялось, что СССР, однажды введя
свою рабоче-крестьянскую армию, больше не захочет ее выводить. То
есть у трусливой шляхты, вероятно, были сомнения, что их страна будет
оккупирована нашей армией безо всякой войны.
Напряженное предчувствие войны повисло в воздухе. Европейские
правительства стали лихорадочно просчитывать свои шаги: какие
принесут им наибольшую выгоду, какие - наименьшую опасность. Не
были исключением и власти нацистской Германии.
15 августа 1939 года германский посол в Москве Шуленбург получил
телеграмму с грифом "Очень срочно". В ней его просили лично встретиться
с Молотовым и передать, что "Имперский Министр иностранных дел фон
Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от
имени Фюрера изложить взгляды Фюрера господину Сталину".
17 августа в 01 час. 00 мин. по моск. вр. в германское посольство
пришла очередная телеграмма, в которой Риббентроп просил Шуленбурга
снова лично встретиться с Молотовым и сообщить ему: "Германия готова, и
это полностью соответствует позиции Германии, попытаться повлиять на
улучшение и укрепление русско-японских отношений". Этот пункт германских
предложений особенно примечателен. Поскольку СССР жил в ожидании
войны с Японией, летом 1939 года это было чрезвычайно привлекательное
предложение!
Далее в депеше говорилось, что "желательно общее и быстрое выяснение
германо-русских отношений и взаимное урегулирование актуальных
вопросов. По этим причинам Имперский Министр иностранных дел заявляет,
что начиная с пятницы 18 августа, он готов в любое время прибыть
самолетом в Москву... для подписания соответствующего договора".
Поспешность, с которой Германия хотела провести переговоры,
бесспорно, вызывала подозрения Москвы. Поэтому в ответе советского
правительства, который Молотов зачитал германскому послу 17 августа
1939 года, было твердо заявлено, что "политика германского
правительства заставила СССР провести серьезные мероприятия по
усилению своей обороноспособности на случай возможной агрессии
Германии против СССР, а также принять участие в организации
оборонительного фронта группы государств, направленного против
такой агрессии".
Возможно, в этом конкретном случае вероятность агрессии преувеличена.
Да и как она могла произойти - разве что Германия должна была сделать
кульбит над суверенной Польшей, все больше склоняющейся к военному
союзу с Англией.
19 августа 1939 года посол Шуленбург получает очередную телеграмму от
Риббентропа. В ней говорится: "Германо-польские отношения изо дня в день
становятся все более острыми. Мы должны принять во внимание, что в
любой день могут произойти столкновения, которые сделают неизбежным
начало военных действий".
Далее министр инструктировал: "НАСТАИВАЙТЕ, в духе предыдущих
заявлений, на БЫСТРОМ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ моей ПОЕЗДКИ и
соответствующим образом ПРОТИВЬТЕСЬ ЛЮБЫМ возможным
СОВЕТСКИМ ВОЗРАЖЕНИЯМ ... мы крайне заинтересованы в том,
чтобы мой визит в Москву состоялся немедленно" (выделено автором).
В ответ на обращение Гитлера в телеграмме от 20 августа 1939 года
("Поэтому я еще раз предлагаю принять моего Министра иностранных
дел...") Молотов 21 августа 1939 года вручил германскому послу в Москве
ответ, что советское руководство "согласно на прибытие в Москву
господина Риббентропа 23 августа".
Канцлер Германии предлагал, чтобы с визитом прибыл "ответственный
государственный деятель Германии". Но Москва не хотела торопить
события, так как официальный приезд Имперского Министра
свидетельствовал бы о НАЧАЛЕ параллельных ПЕРЕГОВОРОВ.
Примерно в то же время Сталину доложили, что Гитлер окончательно
решил перенести "ответный удар" Германии с Англии на Польшу. В Кремле
с ужасом осознали, что Германия могла быть втянута в длительную войну
с Польшей и Россией. В то же время Англия осталась бы в стороне и могла
сражаться "до последнего советского солдата". Весьма откровенное
признание наших союзников !
Советское правительство вовремя поняло коварные замыслы западных
держав и 23 августа 1939 года подписало Договор о ненападении между
Германией и Советским Союзом. Вскоре произошел разгром Польши.
Страна потеряла все свои промышленные районы и культурные центры.
Варшава, как столица государства, перестала существовать, а
правительство перестало подавать признаки жизни. Так писали газеты
в те дни.
Говорят, воспользовавшись нейтралитетом СССР, Германия могла
захватить всю Польшу. Но Гитлер боялся, что на границе начнутся
хаотичные стычки красноармейцев, ненавидящих фашистов, и солдат
Вермахта, ненавидящих большевиков. Такие незапланированные боевые
действия могли перерасти в полномасштабную войну с СССР.
Тем не менее следует отметить, что польская кампания в значительной
мере подорвала возможности Германии к продолжению войны, точнее -
к дальнейшему продвижению германской армии на Восток. Запас бомб,
снарядов, бензина, продовольствия и фуража катастрофически таял.
Войска устали, а боевая техника была либо разбита и сожжена, либо
крайне изношена и требовала серьезного ремонта. Части Вермахта
удалились от своих баз на многие сотни километров, а подвоз запчастей
порой был совершенно невозможен, поскольку польские железные дороги
были совершенно неразвиты, а состояние шоссейных дорог, разбитых
передвижением огромных масс людей и техники, было крайне плачевно.
Поэтому германская армия медленно, но очень верно двигалась в
состояние ступора.
Разве могла Германия в таком плачевном положении продолжать
наступление на Восток и, тем более, вступать в новую войну на Востоке ?
Разве осмелился бы Гитлер дразнить Сталина, у которого на границе
стояли свежие дивизии и полностью боеготовая военная техника, хоть и
устаревших моделей? Вывод напрашивается один - Германия не могла
не остановиться, она просто технически была вынуждена остановиться.
И она остановилась!
В результате между германской армией и Советским Союзом оставался
большой район, где, по словам Риббентропа, мог создаться "политический
вакуум". 15 сентября 1939 года министр иностранных дел Германии просил
своего посла в Москве немедленно передать Молотову, что в этом районе
"могут возникнуть условия для формирования новых государств". Без
сомнения, Берлин был озабочен возможным возникновением неких
"независимых" государств, враждебно настроенных к Германии.
Это подтверждает и германский источник в Москве. 16 сентября 1939
года посол Шуленбург отправляет Риббентропу совершенно секретную
телеграмму, где говорится, что "третьи державы могут попытаться
извлечь выгоду из создавшегося хаоса".
Сложилась парадоксальная ситуация. Гитлер не хотел, чтобы вермахт
вошел в контакт с Красной армией. Но еще больше Гитлер боялся создания
на обломках Польши "марионеточных" государств. Ведь в будущем это было
чревато для Германии войной на два фронта (например, с той же Англией и
Францией).
Советское руководство со всей серьезностью относилось к полученной
информации. Сталин лично изучал все разведсводки и пришел к выводу,
что создание нового проанглийского государства на границе СССР могло
привести к требованию Англии и Франции принять участие в войне с
Германией. Но в ближайшие два-три года война (тем более, война в
чужих интересах) не входила в планы Сталина.
Может быть, здесь и скрыта самая страшная тайна договора?
Может, поэтому и произошло подписание Договора о ненападении,
чтобы Гитлер не стал воевать на Востоке и все силы сосредоточил
на Западе ? Возможно, косвенным подтверждением "умиротворения
агрессора" служит совершенно секретная телеграмма, которую
германский посол отправил 18 сентября 1939 года. Шуленбург
докладывал в Берлин, что он лично заверил Сталина, что "в этом
случае могут быть высвобождены войска для западного фронта".
Это ли не подтверждение старой истины, что своя рубашка ближе
к телу ?
Как писали газеты, Советскому Союзу приходилось также учитывать,
что "польское государство распалось и более не существует, поэтому
аннулируются все соглашения, заключенные с Польшей".
Однако Кремль всегда стремился следовать дипломатическому протоколу .
Поэтому 17 сентября 1939 года польскому послу в Москве была вручена
нота Правительства СССР. В ней говорилось, что "Польша превратилась в
удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать
угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным ... советское
правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной
армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь
и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии".
К сожалению, в зарубежной, и не только, прессе идут спекуляции по поводу
секретных протоколов. Не стоит зацикливаться на этом. Для Всемирной
Истории уже безразлично были ли эти протоколы на самом деле и, если
они существовали, то сколько их было - один, три или тридцать три ?
Лучше рассмотрим другой чрезвычайно интересный документ - Германо-
советское коммюнике от 22 сентября 1939 года.
Там сказано, что германское правительство и правительство СССР
установили демаркационную линию между германской и Красной армиями,
которая проходит по реке Писса до ее впадения в реку Нарев, далее по
реке Нарев до ее впадения в реку Буг, далее по реке Буг до ее впадения
в реку Висла, далее по реке Висла до впадения в нее реки Сан и дальше
по реке Сан до ее истоков. Вы видите, как все скрупулезно перечисляется
и уточняется ? Так что никакие там "протоколы" не могли заранее
установить на каком рубеже остановятся рвущиеся в бой солдаты. Вот
именно это коммюнике от 22 сентября 1939 года, исходя из реального
расположения войсковых частей, и произвело окончательное установление
границы между государствами. И было это решено через месяц (!) после
подписания Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом.
Напомню, что при вступлении Красной армии на территорию польского
государства командирам и красноармейцам было строго приказано не
поддаваться на провокации и уклоняться от столкновений. Но на самом деле
к этому моменту от польской армии уже практически ничего не осталось.
Кто знает, не подпиши СССР в 1939 году мирный договор с Германией,
как сложилась бы тогда ИСТОРИЯ ? И вспомнил бы кто сейчас,что была
такая страна - Польша ? Видимо, не случайно говорят, что у медали
две стороны. Какая сторона нравится, той и носят.
P.S. Мнение автора может не совпадать с позицией официальных структур,
некоммерческих организаций и редакторов. Автор ничего не отрицает и
ничего не подтверждает. Любое совпадение с секретными протоколами,
телеграммами, разведсводками и другими архивными документами случайно.
Сергей Палий.
http://gidepark.ru/user/3976934923/content/1387645
«Битва с мировым большевизмом… Потери жуткие...»
Свидетельства гитлеровцев
«Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдем свою смерть, как Наполеон». -
Михаил Романов
http://gidepark.ru/community/stable-russia/content/1387723
svpressa.ru
http://svpressa.ru/society/article/56325/
71 год назад гитлеровская Германия напала на СССР. Каким оказался наш солдат в глазах врага - солдат немецких? Как выглядело начало войны из чужих окопов? Весьма красноречивые ответы на эти вопросы можно обнаружить в книге, автор которой едва ли может быть обвинен в искажении фактов. Это «1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных» английского историка Роберта Кершоу, которая недавно опубликована в России. Книга практически целиком состоит из воспоминаний немецких солдат и офицеров, их писем домой и записей в личных дневниках.
Вечер 21 июня
Вспоминает унтер-офицер Гельмут Колаковски:
«Поздним вечером наш взвод собрали в сараях и объявили: «Завтра нам предстоит вступить в битву с мировым большевизмом». Лично я был просто поражен, это было как снег на голову, а как же пакт о ненападении между Германией и Россией? Я все время вспоминал тот выпуск «Дойче вохеншау», который видел дома и в котором сообщалось о заключенном договоре. Я не мог и представить, как это мы пойдем войной на Советский Союз».
Приказ фюрера вызвал удивление и недоумение рядового состава. «Можно сказать, мы были огорошены услышанным, – признавался Лотар Фромм, офицер-корректировщик. – Мы все, я подчеркиваю это, были изумлены и никак не готовы к подобному». Но недоумение тут же сменилось облегчением избавления от непонятного и томительного ожидания на восточных границах Германии.
Опытные солдаты, захватившие уже почти всю Европу, принялись обсуждать, когда закончится кампания против СССР. Слова Бенно Цайзера, тогда еще учившегося на военного водителя, отражают общие настроения: «Все это кончится через каких-нибудь три недели, нам было сказано, другие были осторожнее в прогнозах – они считали, что через 2–3 месяца. Нашелся один, кто считал, что это продлится целый год, но мы его на смех подняли: «А сколько потребовалось, чтобы разделаться с поляками? А с Францией? Ты что, забыл?»
Но не все были столь оптимистичны. Эрих Менде, обер-лейтенант из 8-й силезской пехотной дивизии, вспоминает разговор со своим начальником, состоявшийся в эти последние мирные минуты. «Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был в звании лейтенанта. «Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдем свою смерть, как Наполеон», - не скрывал он пессимизма... Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии».
В 3 часа 15 минут передовые немецкие части перешли границу СССР. Артиллерист противотанкового орудия Иоганн Данцер вспоминает: «В самый первый день, едва только мы пошли в атаку, как один из наших застрелился из своего же оружия. Зажав винтовку между колен, он вставил ствол в рот и надавил на спуск. Так для него окончилась война и все связанные с ней ужасы».
22 июня, Брест
Захват Брестской крепости был поручен 45-й пехотной дивизии вермахта, насчитывавшей 17 тысяч человек личного состава. Гарнизон крепости - порядка 8 тысяч. В первые часы боя посыпались доклады об успешном продвижении немецких войск и сообщения о захвате мостов и сооружений крепости. В 4 часа 42 минуты «было взято 50 человек пленных, все в одном белье, их война застала в койках». Но уже к 10:50 тон боевых документов изменился: «Бой за овладение крепостью ожесточенный - многочисленные потери». Уже погибло 2 командира батальона, 1 командир роты, командир одного из полков получил серьезное ранение.
«Вскоре, где-то между 5.30 и 7.30 утра, стало окончательно ясно, что русские отчаянно сражаются в тылу наших передовых частей. Их пехота при поддержке 35–40 танков и бронемашин, оказавшихся на территории крепости, образовала несколько очагов обороны. Вражеские снайперы вели прицельный огонь из-за деревьев, с крыш и подвалов, что вызвало большие потери среди офицеров и младших командиров».
«Там, где русских удалось выбить или выкурить, вскоре появлялись новые силы. Они вылезали из подвалов, домов, из канализационных труб и других временных укрытий, вели прицельный огонь, и наши потери непрерывно росли».
Сводка Верховного командования вермахта (ОКВ) за 22 июня сообщала: «Создается впечатление, что противник после первоначального замешательства начинает оказывать все более упорное сопротивление». С этим согласен и начальник штаба ОКВ Гальдер: «После первоначального «столбняка», вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям».
Для солдат 45-й дивизии вермахта начало войны оказалось совсем безрадостным: 21 офицер и 290 унтер-офицеров (сержантов), не считая солдат, погибли в ее первый же день. За первые сутки боев в России дивизия потеряла почти столько же солдат и офицеров, сколько за все шесть недель французской кампании.
"Котлы»
Самыми успешными действиями войск вермахта были операцию по окружению и разгрому советских дивизий в «котлах» 1941-го года. В самых крупных из них – Киевском, Минском, Вяземском – советские войска потеряли сотни тысяч солдат и офицеров. Но какую цену за это заплатил вермахт?
Генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба 4-й армии: «Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись».
Автор книги пишет: «Опыт польской и западной кампаний подсказывал, что успех стратегии блицкрига заключается в получении преимуществ более искусным маневрированием. Даже если оставить за скобками ресурсы, боевой дух и воля к сопротивлению противника неизбежно будут сломлены под напором громадных и бессмысленных потерь. Отсюда логически вытекает массовая сдача в плен оказавшихся в окружении деморализованных солдат. В России же эти «азбучные» истины оказались поставлены с ног на голову отчаянным, доходившим порой до фанатизма сопротивлением русских в, казалось, безнадежнейших ситуациях. Вот поэтому половина наступательного потенциала немцев и ушла не на продвижение к поставленной цели, а на закрепление уже имевшихся успехов».
Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, в ходе операции по уничтожению советских войск в Смоленском «котле» писал об их попытках вырваться из окружения: «Весьма значимый успех для получившего такой сокрушительный удар противника!». Кольцо окружения не было сплошным. Два дня спустя фон Бок сокрушался: «До сих пор не удалось заделать брешь на восточном участке Смоленского котла». Той ночью из окружения сумели выйти примерно 5 советских дивизий. Еще три дивизии прорвались на следующий день.
Об уровне немецких потерь свидетельствует сообщение штаба 7-й танковой дивизии, что в строю осталось всего 118 танков. 166 машин было подбито (хотя 96 подлежали ремонту). 2-я рота 1-го батальона полка «Великая Германия» всего за 5 дней боев на удержание линии Смоленского «котла» потеряла 40 человек при штатной численности роты в 176 солдат и офицеров.
Постепенно менялось и восприятие войны с Советским союзом у рядовых немецких солдат. Безудержный оптимизм первых дней боев сменился осознанием того, что «что-то идет не так». Потом пришли безразличие и апатия. Мнение одного из немецких офицеров: «Эти огромные расстояния пугают и деморализуют солдат. Равнины, равнины, конца им нет и не будет. Именно это и сводит сума».
Постоянное беспокойство доставляли войскам и действия партизан, число которых росло по мере уничтожения «котлов». Если поначалу их количество и активность были ничтожны, то после окончания боев в киевском «котле» число партизан на участке группы армий «Юг» значительно возросло. На участке группы армий «Центр» они взяли под контроль 45% захваченных немцами территорий.
Кампания, затянувшаяся долгим уничтожением окруженных советских войск, вызывала все больше ассоциаций с армией Наполеона и страхов перед русской зимой. Один из солдат группы армий «Центр» 20 августа сетовал: «Потери жуткие, не сравнить с теми, что были во Франции». Его рота, начиная с 23 июля, участвовала в боях за «танковую автостраду № 1». «Сегодня дорога наша, завтра ее забирают русские, потом снова мы, и так далее». Победа уже не казалась столь недалекой. Напротив, отчаянное сопротивление противника подрывало боевой дух, внушало отнюдь не оптимистические мысли. «Никого еще не видел злее этих русских. Настоящие цепные псы! Никогда не знаешь, что от них ожидать. И откуда у них только берутся танки и все остальное?!»
За первые месяцы кампании была серьезно подорвана боеспособность танковых частей группы армий «Центр». К сентябрю 41-го 30% танков были уничтожены, а 23% машин находились в ремонте. Почти половина всех танковых дивизий, предусмотренных для участия в операции «Тайфун», располагали лишь третью от первоначального числа боеготовых машин. К 15 сентября 1941 года группа армий «Центр» располагала в общей сложности 1346 боеготовыми танками, в то время как на начало кампании в России эта цифра составляла 2609 единиц.
Потери личного состава были не менее тяжелыми. К началу наступления на Москву немецкие части лишились примерно трети офицерского состава. Общие потери в живой силе к этому моменту достигли примерно полумиллиона человек, что эквивалентно потере 30 дивизий. Если же учесть, что только 64% от общего состава пехотной дивизии, то есть 10840 человек, являлись непосредственно «бойцами», а остальные 36% приходились на тыловые и вспомогательные службы, то станет ясно, что боеспособность немецких войск снизилась еще сильнее.
Так ситуацию на Восточном фронте оценил один из немецких солдат: «Россия, отсюда приходят только дурные вести, и мы до сих пор ничего не знаем о тебе. А ты тем временем поглощаешь нас, растворяя в своих неприветливых вязких просторах».
О русских солдатах
Первоначальное представление о населении России определялось немецкой идеологией того времени, которая считала славян «недочеловеками». Однако опыт первых боев внес в эти представления свои коррективы.
Генерал-майор Гофман фон Вальдау, начальник штаба командования люфтваффе через 9 дней после начала войны писал в своем дневнике: «Качественный уровень советских летчиков куда выше ожидаемого… Ожесточенное сопротивление, его массовый характер не соответствуют нашим первоначальным предположениям». Подтверждением этого стали первые воздушные тараны. Кершоу приводит слова одного полковника люфтваффе: «Советские пилоты – фаталисты, они сражаются до конца без какой-либо надежды на победу и даже на выживание, ведомые либо собственным фанатизмом, либо страхом перед дожидающимися их на земле комиссарами». Стоит заметить, что в первый день войны с Советским Союзом люфтваффе потеряли до 300 самолетов. Никогда до этого ВВС Германии не несли таких больших единовременных потерь.
В Германии радио кричало о том, что снаряды «немецких танков не только поджигают, но и насквозь прошивают русские машины». Но солдаты рассказывали друг другу о русских танках, которые невозможно было пробить даже выстрелами в упор – снаряды рикошетили от брони. Лейтенант Гельмут Ритген из 6-й танковой дивизии признавался, что в столкновении с новыми и неизвестными танками русских: «…в корне изменилось само понятие ведения танковой войны, машины КВ ознаменовали совершенно иной уровень вооружений, бронезащиты и веса танков. Немецкие танки вмиг перешли в разряд исключительно противопехотного оружия…» Танкист 12-й танковой дивизии Ганс Беккер: «На Восточном фронте мне повстречались люди, которых можно назвать особой расой. Уже первая атака обернулась сражением не на жизнь, а на смерть».
Артиллерист противотанкового орудия вспоминает о том, какое неизгладимое впечатление на него и его товарищей произвело отчаянное сопротивление русских в первые часы войны: «Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!»
Автор книги «1941 год глазами немцев» приводит слова офицера, служившего в танковом подразделении на участке группы армий «Центр», который поделился своим мнением с военным корреспондентом Курицио Малапарте: «Он рассуждал, как солдат, избегая эпитетов и метафор, ограничиваясь лишь аргументацией, непосредственно имевшей отношение к обсуждаемым вопросам. «Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить…»
Гнетущее впечатление на наступающие войска производили и такие эпизоды: после успешного прорыва приграничной обороны, 3-й батальон 18-го пехотного полка группы армий «Центр», насчитывавший 800 человек, был обстрелян подразделением из 5 солдат. «Я не ожидал ничего подобного, – признавался командир батальона майор Нойхоф своему батальонному врачу. – Это же чистейшее самоубийство атаковать силы батальона пятеркой бойцов».
В середине ноября 1941-го года один пехотный офицер 7-й танковой дивизии, когда его подразделение ворвалось на обороняемые русскими позиции в деревне у реки Лама, описывал сопротивление красноармейцев. «В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь. Солдаты Красной Армии, даже заживо сгорая, продолжали стрелять из полыхавших домов».
Зима 41-го
В немецких войсках быстро вошла в обиход поговорка «Лучше три французских кампании, чем одна русская». «Здесь нам недоставало удобных французских кроватей и поражало однообразие местности». «Перспективы оказаться в Ленинграде обернулись бесконечным сидением в пронумерованных окопах».
Высокие потери вермахта, отсутствие зимнего обмундирования и неподготовленность немецкой техники к боевым действиям в условиях русской зимы постепенно позволили перехватить инициативу советским войскам. За трехнедельный период с 15 ноября по 5 декабря 1941 года русские ВВС совершили 15 840 боевых вылетов, тогда как люфтваффе лишь 3500, что еще больше деморализовало противника.
В танковых войсках ситуация была аналогичной: подполковник Грампе из штаба 1-й танковой дивизии докладывал о том, что его танки вследствие низких температур (минус 35 градусов) оказались небоеготовы. «Даже башни заклинило, оптические приборы покрываются инеем, а пулеметы способны лишь на стрельбу одиночными патронами…» В некоторых подразделениях потери от обморожений достигали 70%.
Йозеф Дек из 71-го артиллерийского полка вспоминает: «Буханки хлеба приходилось рубить топором. Пакеты первой помощи окаменели, бензин замерзал, оптика выходила из строя, и руки прилипали к металлу. На морозе раненые погибали уже несколько минут спустя. Нескольким счастливчикам удалось обзавестись русским обмундированием, снятым с отогретых ими трупов».
Ефрейтор Фриц Зигель в своем письме домой от 6 декабря писал: «Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Хорошо бы, если бы там наверху хотя бы прислушались к нам, иначе всем нам здесь придется подохнуть».
http://svpressa.ru/society/article/56325/
Как пытались цивилизировать Советский Народ?
© Copyright: Николай Сологубовский, 2012
Свидетельство о публикации №212062300777
Свидетельство о публикации №212062300777
Рецензии