Одержимые смертью

«Это пораженное недугами тело - срочно нуждается в изгнании бесов! Так, что принесите мне катану – и мы начнем извлекать его грешную душу из предательских оков плоти».

(методам средневекового экзорцизма посвящается).


В «Одержимых смертью» - бьют и рубят, режут и потрошат! Не стесняясь анатомических изысков и особеностей клановой политики – если харакири собственной судьбы, так непременно с кишечным шлейфом заблуждений.  Если покажут раны – так с кровоточащими краями семейных тайн. 

А коли решатся бить, так и удар будет выверен и точен: по мозгам и без возможности отступить или увернуться. Оттого-то  он, и не обрезан цензурой, прямой и смертоносный, как верный меч – смиренный дух самурая. От и до, от грешного рождения уродливого младенца до пути («До» – тоже темная кривая колея, траншея групповой могилы) мечника и убийцы собственной свободы. Достаточно увидеть опенинг к сериалу, чтобы понять -  о развлекательности не может быть и речи!

Все в нем сухо до уровня мумификации, сумрачно, как вероломное нападение в безлунную ночь, и серо, как губы изрубленного мертвеца. Ни одного лишнего кадра, без отвлеченных раздумий и суетливых движений, свой ритм и свой, чуждый вечно спешащей урбанистической культуре супермаркетов, стиль жизни.

Течение времени в «Одержимых», по-восточному, медленно и неспешно. И падение хлопьев снега, и срубленного бамбука, и порхающие насекомые, и мастера боевых искусств, с ленцой вытаскивающие вражеские зубы из костяшек кулаков. Даже познание секретных смертоносных техник и перемалывание людей в кровавую стружку в круге сменяющих друг друга времен года.

На мельницу авторов льет воду каждый штрих, каждый эпизодический персонаж, поющий незамысловатую песенку, каждая капля пролитой крови или выжитого из себя пота. Звуковое сопровождение идеально ложится на происходящее, словно меч, скользящий в ножны. Однако слушать OST вне контекста сериала представляется делом весьма рискованным, и может резануть слух не слабее катаны.

Shigurui - новелла без формального начала или же финального окончания. Началась задолго до прихода Ирако Сэйгэна в додзё, и не заканчивается она - турниром мечников. Словно кусок истории, вырванный из глубин стародавних времен. Специфическое и острое блюдо - без привычной и щадящей кулинарной обработки. Сырой шмат человеческого мяса, в котором еще дымится желание следовать своему кодексу и предназначению, находя свободу в измене и теряя ее же, в следовании долгу.

Shigurui - закалка духа и собственноручное выжигание каленым железом возможности для выбора и лазейки для чужого желания. Умерщвление плоти врага - способствует укреплению силы духа. Чем меньше раздумий у бойца, тем меньше поводов усомниться: в себе, в учителе и его  поступках. Ибо самурай не думает, он действует, и оттого его противники обречены на смерть, а победитель на неприглядную и незавидную жизнь лучшего ученика и наследника Коган-рю.

Поединки в «Одержимых» дьявольски напряжены в своей статичной смертоносности, а лишние движения предстают – слабостью и прорехой в защите фехтующего. Кэмпо - не хореографическое  владение катаной, а способ калечить и убивать, не тратя зрительского времени и энергии мастера, ловко шинкующего плоть оппонента. Как ремесло мясника, как работа хирурга – нет место для красочных па и акробатических вывертов.

Этот проект «Mad House» непросто вписать в привычные понятия и уместить в понимание багаэдзинов кистью в книге судеб, клинком в пергамент обескровленной кожи. Однозначно его оценить – значит, ничего не понять. Осудить за жестокость и, якобы, за бесчеловечность – и не увидеть в героях иррациональности, не зверя, но человека.

Для трэша в «Одержимых» любования смачных моментов скоротечно и, подчас заменено на намеки и фигуральные образы, сознание само дорисовывает животрепещущие детали и фривольные подробности. А физиономии героев  аниме под стать эпохе - без прикрас и макияжа, уродливо правдивы, сами поступки героев обнажены, их мотивы ничем не прикрыты.

Кавайности в «Одержимых» выбили зубы,  сорвали, как срывают одежды нетерпеливой рукой -  флер романтики. Публике, привыкшей любоваться томными бисёненами из псевдоисторических фильмов – пустили кровь и нанесли невосполнимые местью, телесные и душевные потери. Оставив нетронутым безумный оскал смерти, такой же естественный и натуральный, как пережевывание ярко-алой мякоти арбуза или любования карпами в пруду в эру одержимых мечников и бесноватых правителей.

В двенадцати сериях Shigurui нет категорично правых - безупречная преданность сродни самозабвению. Виноватых тоже нет, ведь рациональность подлеца подчас понятнее животной преданности вассала.

И сама идея чьей-нибудь справедливости нецентрализованна в ком-нибудь из персонажей. Проект не скован кандалами морали, не притеснен он и грузом назидательности. Очищен он и от шелухи какой-либо оценки: авторской, смысловой и любой прочей. Как обрубок эпохи, культя времен смуты, ему подобно переношенному в чреве матери, младенцу в жизнеспособности не откажешь. Вот только на такие отголоски обычно не смеют бросать любопытные взгляды.

Злодейство и его нравственная оценка определяется общественными нормами его носителей. В племени каннибалов норма - поедание себе подобных, в сумрачное Средневековье кровопролитие ради своего Господина есть вершина и итог существования! Сломанные пальцы, разрубленный рот - вылечить можно, изуродованную, по современным зыбким понятиям, тренингом и стоицизмом, душу - сомнительно!

Для европейского менталитета «Одержимые» - шок и эпатаж, и оголенное насилие над чужим телом и своим дисциплинированным духом. Проект выбивает челюсти неподготовленному зрителю фактурными подробностями бойни. Он ест глаза, словно пот и кровь, из скальпированной раны, своей хищной неспешностью, и леденящей концентрацией на будто замершем миге жизни за секунду до ее окончания.

Впрочем, западной культуре, отрицающей это аниме присуща ментальная хитрость, и способность забывать о дыбах и вырывании ноздрей. И, после рассуждать о полярности азиатского подхода так знакомо, особенно, если стыдливо не оборачиваться на свое прошлое. Сквозь ткань сюжета сериала просвечивает не кишечная изнанка требухи, но гораздо чаще силуэты того времени и перекрещенные, как клинки, страсти и их последствия.

Сюжет «Одержимых» - борьба за крамольную свободу, постоянно вступающая в поединок с преступным смирением. И оттого, уже поверх всего этого скелета, нанизаны многочисленные нити/мышцы образов: взлет бабочки, не привязанной ни к семье, ни к наставнику, к потолку и к небесам. И в противовес - отлетающие ниц, и на грешную землю отрубленные куски плоти, людей страшных не в гневе, но в своей убийственной беспристрастности.