Сердце Тигра гл. 21. Утро императора

                21. УТРО ИМПЕРАТОРА

    Утром, Каракалла проснулся с головной болью. С трудом разлепив распухшие веки, он мутными глазами оглядел спальню. Германские телохранители, увидев, что император пробудился дружно гаркнули приветствие и каждый, грохнул наручем  правой руки по защищенной стальным нагрудником груди.
- Аве Цезарь! Аве!
- Ох, замолчите, - Каракалла болезненно сморщился и зажал уши руками. - Вы что, псы, смерти моей хотите?
 Он с трудом принял сидячее положение. Телохранители застыли по стойке смирно.
- Шлюхины дети, даст мне кто-нибудь воды? У меня в глотке сухо, как в Нумидийской пустыне.
Но тут выяснилось, что в спальне нет ни одного кувшина с водой, только с вином. Пришлось одному из стражников бежать к ближайшему фонтану.
Пока Каракалла мучился в ожидании, в голове его, словно гремел колокол, а потом, ему даже стало казаться, как чей-то голос, неустанно повторяет одно и тоже:
"Люби воду! Люби воду!"
Когда телохранитель вернулся, неся фиал, император,  прямо таки вырвал сосуд из его рук. Держа фиал обеими дрожащими руками, Каракалла пил, едва не захлебываясь прямо из горлышка. Наконец, противный голос в его голове исчез.
Император оторвался от фиала и тяжело опустился на ложе. Зевнул и поморщился, ощутив мерзкую вонь из собственного рта.
- Лекаря сюда, - приказал он. - И приготовьте мне бассейн с прохладной водой. 
Лишь после того, как император искупался во фригидарии  и выпил  травяной настой, приготовленный лекарем, ему существенно  полегчало.
Вошедший в покои раб доложил, что аудиенции императора ждут его мать Юлия Домна, почтенные патриции Максий Гальк, Тертулиан Веноций, а также, еще порядка полусотни людей разного ранга и звания.
- Гоните всех прочь, - простонал император. - Как они мне все надоели!
- А ваша мать? Ее тоже? - невозмутимо спросил раб.
Каракалла не ответил и вдруг стал тревожно озираться.
- А где мой брат? Где мой брат, будьте вы все прокляты!
- Простите, Цезарь, - поперхнулся раб - Ваш брат Гета - мертв.
- Болван! - заорал Каракалла - Я спрашиваю, где мой брат?
- А этот... как его...
- Марк Фамбрий! - рявкнул Каракалла - Пора тебе, уже запомнить!
 Тут, в комнату вошел Марк Опеллий Макрин. Вид он имел несколько потрепанный, утомленный и растерянный.
- Цезарь, прошу прошения, но вчера я так крепко уснул... Не понимаю, что со мной такое случилось.
- Да ничего, бывает, - усмехнулся Каракалла.
- Вы, будите принимать посетителей?
- Прежде, я бы хотел выяснить, где мой брат Марк Фамбрий. То есть тьфу! Лоредан!
- Право, не знаю - сказал Макрин. - В отведенной ему  комнате его нет. Черный раб,  тоже исчез.
- Найти их, - приказал Каракалла. - Что-то,  тревожно мне.
Он повернулся к  все еще ожидающему распоряжений рабу.
- Как ты сказал, моего приема ждут Гальк  и Веноций?
- Да цезарь. И ваша мать и...
Каракалла жестом руки приказал рабу замолчать. Потом, он тревожно посмотрел на Макрина.
- Послушай, а не могли эти двое моего брата того...
- Это вряд ли, - покачал головой префект претория.
- Как вряд ли? Ты же сам вчера сказал,  что эти двое опасны и могли бы организовать покушение на брата. Не для этого ли ты, посоветовал называть Лоредана другим именем и носить ему маску?
- Да цезарь, все так, но вряд ли Гальк  и Веноций смогли бы так быстро организовать покушение.
- Так, где же тогда мой брат?
 В это время в покои ворвался бледный, как смерть Публий Фуск. Вид его был ужасен, глаза горели безумием.
- Великий, Сердце тигра украли!
- Как украли? Опять? Что ты несешь, да поразит тебя Юпитер молнией! У меня тут брат, куда то пропал, а ты  со своими глупостями!
-  Украли, господин! Я только что проверял!
Каракалла в бешенстве выбежал за дверь.  Не обращая ни на кого внимания, он быстрым шагом в сопровождении стражников и телохранителей направился в сокровищницу. Ожидавшие его аудиенции потянулись было следом, но видя в какой ярости прибывает  император, многие остановились. За Каракаллой и его телохранителями решились последовать лишь Максий Гальк,  Тертулиан Веноций и Юлия Домна.
 Подойдя к дверям сокровищницы и хмуро взглянув на полусонных, испуганных стражников, застывших на манер статуй по сторонам от дверей, Каракалла отрывисто приказал Публию:
- Открывай!
Тот открыл. Каракалла вбежал внутрь, бросился к мраморному столбу и заглянул внутрь стеклянного шара. Там было пусто.
- Украли! - оглушительно заорал император. - Как это случилось? Я же сам вчера, положил его внутрь!
- Это все негр, тот негр и другой проходимец, его хозяин, это все они господин, - затараторил Публий Фуск.
- Молчать! Опять ты обвиняешь моего брата, собака! Ты сторожил сокровищницу до рассвета?
- Я!
- И двери были закрыты и никто не приходил?
- Нет.  Утром, я открыл двери и проверил, как полагается!   Камня не было!
- Так чего же ты обвиняешь моего брата и того негра, когда их здесь и не было, а был лишь ты один?
- Должно быть, они колдуны! - вскричал Публий. - Они всем нам заморочили головы!
- А мне думается, это ты украл камень! - загремел Каракалла.
- Я?! Украл?! - голос Публия сорвался на фальцет.
- А кто же еще  мог это сделать? Ключ был только у тебя! Я сам его тебе отдал! По твоим словам никто сюда ночью не приходил, стражники были мертвецки пьяны!
Оба стражника при этих словах в ужасе затряслись.
- Где мой камень, Публий? - заорал Каракалла - Где мой брат?
- Я не знаю!  Я не виноват!
- Взять его! - зарычал император.
Не успел Публий Фуск и глазом моргнуть, как телохранители отобрали у него меч и заломили за спину руки.
- Пощади, Светлейший! - завопил Публиий. - Я ни в чем не виноват! Я всегда был верен тебе!
- Да, вина Публия не доказана, - заметила Юлия Домна. - Ты переходишь все границы, Антонин. У тебя что, так уж много верных людей?
- Замолчи, мать! - рявкнул Каракалла. - Ты ничего не смыслишь в этих делах. Я сам разберусь!
Где палач Секула?
- Эээ... он умер, - замялся один из стражников, по имени Тилас, - умер, Божественный.
- Как умер? Кто приказал? То есть тьфу! Когда же случилось это несчастье?
- Так уж две недели назад, - почесал затылок Тилас.
- Две недели? И я ничего не знал?  Да как же это произошло?
- Ну, Секула выпил лишнего и свалился в котел с кипятком. Долго кричал бедняга.
- Какое несчастье, - Каракалла покачал головой. - Такой человек был... Кто же у нас теперь палач?
- Ну, палача у нас пока нет. У Секулы есть помощник, его раб Варген Цумян из Армении. Но мы все зовем его Варом. Ему, так больше нравится. Вот он пока, вместо палача.
- А что, этот Варген Цумян, очень жестокий?
- Не знаю господин, но вид имеет устрашающий. А при такой внешности мне думается, вряд ли человек может быть добрым. Так что, наверное, Вар - жестокий.
- Ну, может тогда ему, и  быть палачом? - сказал император - Дело он знает, жестокий, как ты утверждаешь. Что еще нужно? Приведите-ка его.
  Вскоре, привели Вара. Сначала, Каракалла увидел огромное волосатое пузо, потом, склонив наголо бритую голову, вошел высоченный, грузный мужчина лет сорока в одной набедренной повязке. Вид он имел и вправду устрашающий: толстый отвисший живот, кривые, короткие ноги, длинные, как у обезьяны руки и бугристая от мускулов спина. Все тело Вара покрывали густые, черные волосы. Его глаза были глубоко посажены, а массивный лоб с широкими надбровными дугами, был низок, как у людей, обычно, не особенно умных, но зато чрезвычайно агрессивных. Нос Вара был огромен и изогнут, словно клюв стервятника, рот тоже был большой с кривыми крупными зубами.  Страшную рожу Вара покрывала недельная щетина и доходила она, едва ли не до самых глаз. Одним словом,  типичный представитель Кавказа.
   В одной руке Вар сжимал  толстую железную цепь, намотанную на его огромный волосатый кулак, а в другой лапище, на удивление нежно держал маленького серого мышонка. Зверек возбужденно принюхивался, просовывая нос между толстых  пальцев и его черные глаза-бусинки,  блестели.
- Так ты, значит Вар? - немного придя в себя от впечатления, спросил Каракалла.
- Я гаспадын, - кивнул  армянин.
- Как долго ты был помощником Секулы?
- Пять лэт.
- Что ж, срок не малый. И в этом ремесле тебе все знакомо?
- Да господын. Яа  всо знаю.
- Хорошо, назначаю тебя палачом, с соответствующим жалованием.
 Вар вытаращил глаза и разинул от удивления рот.  Он просто не мог поверить своему счастью.
- Если будешь хорошо работать и как следует пытать, через год обещаю оставить тебя в этой же должности и сделать свободным. Ну а пока, вот тебе первое задание. Видишь Публия Фуска?
- Вижу, гасподын.
- Этот мерзавец украл из моей сокровищницы драгоценный камень, бесценный рубин  Сердце тигра.  Узнай, куда он спрятал камень.
- Это не я! - завопил Публий. - Это негр!
Каракалла поморщился и игнорируя крики бывшего начальника дворцовой стражи продолжил:
- Еще, у меня пропал брат. Публий, тоже может быть к этому причастен. Или, скорее эти двое, - Каракалла указал на перепуганных Максия Галька и Тертулиана Веноция, - пытай их, пока не скажут правду. Но смотри, не переусердствуй, чтобы они не сдохли слишком быстро.
- Да господын, - Вар плотоядно улыбнулся. - Оны всо выложат.
Гальк, Веноций и Публий в ужасе закричали, когда палач сгреб всех троих и потащил из сокровищницы. Когда их вопли и стенания стихли, Опеллий Макрин неуверенно произнес:
- Может, не стоило так с Гальком и Веноцием?  Они все-таки, представители знатных и уважаемых семейств в Риме. У них много влиятельных друзей. И потом, общеизвестно, что они всегда были вам верны и ненавидели Гету.
- Эти свиньи, давно напрашивались, - раздраженно отмахнулся Каракалла, - их имущество конфисковать, а родственников сослать в Таврию (1).
- Таврия? -  вскричал Макрин. - Какое ужасное место!
- Заткнись, проклятый мавр!  Иначе,  и ты отправишься туда следом! - Каракалла яростно потряс кулаками. - Я никому не позволю безнаказанно  обижать моего брата! Кто убил его или похитил, умрет страшной смертью. Клянусь, я даже прикажу пытать собственную мать, если на нее падет хоть тень подозрения.
- Как? Меня? - вскричала Юлия Домна,  побледнев. - Ты, совсем обезумел, Антонин! Мало тебе было крови, когда, став императором ты устроил резню в Риме! Сколько тогда погибло? Двадцать? Тридцать тысяч?
- Это не важно! - заорал Каракалла. - Все эти ублюдки поддерживали Гету! Да если придется, я весь Рим вырежу и город спалю! Еще раз повторяю, все кто повинен в исчезновении моего брата умрут! И мне плевать, скольких придется перебить!
- Ну, мы не можем, вот так просто казнить кого придется! - возмутилась Юлия Домна. - Так в Риме исчезнет вся знать! Кто окажет нам тогда поддержку?
- У меня есть армия! - рявкнул Каракалла. - Какую поддержку тебе еще надо? Если понадобится, пригласим дружественных нам германцев, а сенат пополним людьми из провинций. И потом, не забывай, что мне нужно пополнять фиск. Имущества этих двух болванов Галька и Веноция,  как раз хватит, чтобы покрыть расходы на вчерашний пир и выплатить жалование нескольким легионам на пару месяцев вперед.
- Эта погоня за деньгами, казни, конфискации ни к чему хорошему не приведут, - сердито произнесла Юлия Домна. - Твой отец копил деньги и богатства двадцать лет, а ты, став императором,  почти все пустил на ветер. Вот скажи, зачем было повышать жалование солдатам до 750 динариев и увеличивать им довольствие вдвое?
- Да? А как мне было тогда добиться их поддержки? - парировал Каракалла. - Твой любимчик Гета, сделал бы тоже самое.
- Но ты мог, бы, после этого вести  умеренную жизнь, как твой отец.
- Так я и веду такую жизнь! - вскричал Каракалла. - Питаюсь из солдатского котла, жру черствый хлеб...
- Похвально, Антонин, но так жить нужно, не только в походах. Стоит тебе приехать в Рим и начинается... Зачем, все эти пиры и оргии? Они опустошают казну, быстрее, чем войны.
- Много ты понимаешь, - презрительно фыркнул Каракалла. - Твой этот Гета, да и ты сама окружили себя философами, литераторами, поэтами и прочим отребьем, воображающих себя культурными людьми. А я солдат! И как всякий солдат хочу в перерывах между боями пировать и веселиться. Потому что любой день для солдата может быть последним. А насчет денег не волнуйся.  Не забывай, про прошлогодний эдикт.
- Это была глупость, дать гражданство всем свободнорожденным жителям империи, - фыркнула Юлия Домна. - Ты рассчитываешь, что таким образом, за счет новых налогов пополнишь казну? Ну и как, существенно она пополнилась?
- Еще пополнится, - буркнул Каракалла. - Воевать надо, чтобы было золото. И не с германцами, а с персами. Нужно идти на восток и захватить все земли от Евфрата до Индии! И я это сделаю! Что я, хуже Александра Великого? Да я лучше! Я и Индию захвачу и тогда то, мы будем купаться в золоте, есть и спать на золоте!
- А пока, тебе даже не удалось усмирить варваров на Данубии, - горько вздохнула Юлия Домна. - Моя сестра Мэса ждет не дождется, когда ты явишься в Сирию и расправишься с парфянами. Но наши армии увязли в войнах на севере. Сколько это будет продолжаться? Не пора ли, как-то договориться с варварами, чтобы они не тревожили нас?
- Договориться? - зашипел Каракалла, сжимая кулаки - Ты про откуп говоришь? Да я раздавлю их!  Слышишь, мать - раздавлю! Лишь бы, мой брат был со мной рядом. Только бы отыскать его живого и невредимого. Да мы вместе, не только варваров... Мы и до Китая дойдем!
 Император обернулся, отыскал взглядом телохранителя Тиласа.
- Ты теперь префект дворцовой стражи! Собери побольше людей и начинай обыскивать и дворец и всю прилегающую территорию. Да, и разыщи  Ульпия Юлиана! (2) Что-то,  я не видел его с утра. Передай, пусть отправит своих людей в город. Может там отыщутся следы  моего брата! Или хотя бы,  будет найдено его тело! И вот еще что… Выстави усиленную стражу у всех ворот, проверяйте все суда в Остии!
- Слушаюсь, Великий, - Тилас поклонился и сразу же отправился выполнять приказ.
- Ты! - Каракалла ткнул Макрина в грудь, - собирай военный совет, пригласи жрецов, предсказателей и сенатскую комиссию. Кто там у нас по военным ведомствам? Да и пусть казначеи готовят для меня отчет. Я хочу знать, когда будет готов к выпуску  антониниан! (3) Надеюсь они не забыли, что монета должна быть по весу  легкой, но при этом соответствовать  трем динариям. Пусть также не забудут, изобразить меня таким, каков я есть – грозным и неумолимым повелителем! На голове моей должна быть корона, а не венок. На другой стороне монеты  пусть изобразят мою мать, и ее изображение должно быть подчеркнуто серпом луны.  Она сама так пожелала. Да что я говорю! Мы это всё уже  обсуждали с казначеями. Просто, напомните им еще раз. Надеюсь, в этом году или хотя бы  на следующий  антониниан,  наконец, пойдет в оборот. Все запомните, нужно много денег. Очень много!  Нужна огромная армия. Скоро, клянусь Юпитером Сокрушающим,  мы ударим по варварам, а после выступим на Восток!


   За всеми этими событиями, последовавшими во время и сразу после ареста Публия Фуска, все как-то совершенно забыли про фискалия Гая Маррона. Он, сам  расценил это,  как благодеяние богов. Лучше сейчас не попадаться на глаза императору, да и всем остальным тоже. Если его схватят и отдадут палачу, Маррон не был уверен, что доживёт,  даже до пыток. При одном только вспоминании об этом огромном волосатом чудовище  Варе, старика охватывала холодная волна ужаса. Но не только возможный арест и опала его тревожили. Вся затея с похищением «Сердца тигра» и  обвинением в этом Лоредана - провалилась. И что теперь сказать Марку Серторию? Проклятый Публий Фуск! Всё испортил! Конечно, хорошо, что он прикончил Лоредана, если это и в самом деле так. По крайней мере, часть поручения Сертория, так или иначе,  выполнена. Но то, что исчезнет «Сердце Тигра» - это в планы фискалия совершенно не входило. Огромный долг так и остался  за  Марроном. А ведь Серторий в Валенции ждет от него вестей, ждёт караван, который доставит ему драгоценный камень.
   Тяжело вздохнув, Гай Маррон отправился в свои покои. Следовало немедленно написать Марку Серторию письмо. Обдумать нужно каждое слово этого послания. Напустить туману, неясностей и в тоже время представить свои действия в самом выгодном свете, чтобы у Сертория ни на мгновение не возникло сомнений, что его поручение Гай Маррон старался выполнить изо всех сил.

(1) Таврия – совр. Крым
(2) Ульпий Юлиан при императоре Каракалле возглавлял тайный сыск  и курьерскую связь.
(3) Антониниан - лат. antoninianus) — общепринятое в нумизматике название римской серебряной (впоследствии медной) монеты, чеканка которой началась  по приказу императора Каракаллы.  Название монеты происходит от полного имени Каракаллы — Марк Аврелий Антонин.