Маленькая летунья

  Потребность летать была заложена в неё изначально. До своего рождения она воспринимала её как «туго сжатую пружину». На просторах Внешнего мира «пружина» распрямилась и «выбросила» её в удивительную среду обитания. Атмосфера не «стесняла» её свободу, не ставила в «рабскую» зависимость от недостаточного физического развития, позволяла быстро перемещаться вдоль подстилающей поверхности без помощи ног и рук. На зависть птицам, о которых она уже знала,  Любочка могла даже «зависать как облако» в любой точке воздушного пространства. Но ей было лишь несколько дней от роду и она не могла обходиться без мамы, которая жила в другом, пока не освоенном Любочкой пространстве. Поэтому, удалившись от её ласковых рук и пахнущей молоком груди, она невольно начинала искать её наполненный любовью и тревогой взгляд или ловить призыв её проникновенного голоса:
  - Любушка! Ты опять «упорхнула» куда-то? Отзовись, моя хорошая? Мама очень волнуется!
  И поддавшись тревоге своей матери Люба стремительно неслась назад в свою спальню.
  Как был прекрасен тот миг, когда затормозив в последнюю секунду, она «ныряла» в родное тепло маминых рук! Не беда, что она ещё не умела толком обнять и поцеловать свою маму. Её мысленное обращение с лихвой компенсировало этот временный физический недостаток:
  - Мамочка, я очень соскучилась по тебе! Поноси меня на ручках?
  И снова как раньше «перестукивались» их сердца. На одно биение материнского сердца сердце дочери отвечало двумя-тремя ударами. Их зачарованные друг другом души не отрываясь смотрели глаза в глаза.
  - Наша, Любушка, устала! - напевно звучал ласковый голос  — У Любушки слипаются глазки? Поспи, моя птичка!
  И к маленькой летунье приходил благодатный сон. Не выпуская ребёнка из рук, опускалась в ближайшее кресло и уставшая Айгуль. Её одолевала чуткая дрёма. Летающий грудничок «требовал» от юной матери много сил и внимания. Но эти заботы были только в радость. Они были пронизаны незабываемыми мгновениями материнского счастья. Им она делилась со своей матерью Зухрой:
  - Я испытываю непередаваемое чувство, когда из моих объятий то упорхнёт, то возвратится эта летунья! Представляешь, мама, она так играет со мной! Любушка во всех комнатах «соорудила» под потолком невидимые «гнёзда» и периодически их посещает. А вчера пыталась через открытые наружные двери вылететь в общий коридор жилого комплекса. - смеясь рассказывала Айгуль — Ведёт себя как оказавшийся на свободе попугайчик.
  Её переполняла гордость за своего ребёнка, которого так ждал в своей семье Рудик.
  Любушка оказалась путеводной звездой к сердцу любимого.

* * *
   
   Маленькая Люба в семь дней отроду испытывала типичные для  Homo collegiatus возрастные проблемы. Ещё до рождения она осознала себя как личность. Поэтому после появления на Свет, из-за отсутствия необходимых условных рефлексов и физического развития, стала испытывать постоянный стресс. Неодолимым препятствием к познанию нового мира оказалось непослушное тело. Она не могла ещё совершать нужные скоординированные движения в поле тяготения (поворачиваться, брать, сидеть, вставать, ходить и пр.). Желанной отдушиной в  начале её земной жизни оказалась врождённая способность перемещаться по воздуху. Но и здесь возникли препятствия: боязнь родителей дать ей полную свободу и опасение, что увлечение полётами нарушит «процесс физического развития ребёнка».
  Немудрено, что любое «путешествие» за пределы жилого блока на руках у мамы или в коляске вызывало у неё жажду познания и доставляло огромное удовольствие. Сегодня мама принесла её в медицинский отсек, где дети  Homo collegiatus проходили плановый осмотр. Необходимые замеры производила говорливая тётя Серафима.
 - Ну «Цветочек» показывай свою «Птичку»?
  Принимая от матери раздетую девочку она с любопытством её разглядывала. Разочарованно пожав плечами положила её на весы.
  - Девочка как девочка. Поди пойми, почему она летает! - потом пояснила - В клинике только и было разговоров, когда узнали, что Рудольф Олегович ловил её под потолком.
  У вас я ко многому привыкла, но чтобы новорождённая летала...? Такого ещё не было!
 В сознании Айгуль, одевавшей девочку, возник её мысленный вопрос:
 - Мама, а почему Серафима называет тебя «Цветочек», а не Айгуль?
  - Любушка, это одно и то же! Айгуль - по-узбекски, Цветок - по-русски. Тётя Серафима с детства называет меня «Цветочек».
  - А можно я достану шарик?
  Изумрудные глаза дочери были обращены в угол комнаты. Там под потолком висел ярко оранжевый воздушный шарик. Его упругую округлость украшала весёлая рожица.
  - «Птичка» в весе почти не прибавила. - продолжала Серафима - Но это так и должно быть. На вид она спокойная. Похоже её ничего не беспокоит.
  Айгуль шутя возразила акушерке: 
- Да нет, Серафима Ивановна, беспокоит!
  - А что такое?
  - Посмотрите на неё?
  - Надо же! Увидела шарик! - восхитилась Серафима - Перед вами я осматривала её двоюродную сестру — Наташу. Девочке месяц и она уже начала ходить. Пока я разговаривала с её мамой она зазевалась и упустила шарик. Ты бы видела как малышка плакала. Пришлось звонить Раисе Викторовне. Управляющая обещала прислать кого-нибудь со стремянкой.
  - Серафима Ивановна, а давайте шарик достанет моя «Птичка»? Ей очень хочется его потрогать.
  Серафима испуганно посмотрела на Айгуль. Той показалось, что женщина даже побледнела.
  - Не знаю,  что и сказать. Страшно как-то! Вдруг что-нибудь случится?
  - Не бойтесь. В воздухе Любушка как рыба в воде. - успокоила она женщину.
  Айгуль мысленно обратилась к дочери:
  - Любушка! Тётя Серафима разрешила тебе слетать за шариком!
  Девочка неприметным движением выскользнула из рук матери. По-дельфиньи переворачивающееся в полёте тельце по  восходящей траектории устремилось к шарику. Непослушными пальчиками после некоторых усилий удалось ухватиться за свисающую верёвочку и начать транспортировку шарика вниз. Он «сопротивлялся и старался» вырваться. Высунув от усердия язычок она доставила его маме.
  - Какая же ты у меня умница-разумница, птичка-невеличка! - целуя дочь Айгуль победно посмотрела на окаменевшую Серафиму.
  - Как это она делает? - прошептала Серафима.
  - Я не знаю, Серафима Ивановна. Шарик мы занесём  племяннице. Спасибо за осмотр и до свидания!
  Сподобившейся увидеть такое зрелище акушерка смогла лишь кивнуть. Перед её глазами стояла плывущая по воздуху фигурка дочери Рудика.
  - Верно говорят, что у каждого плода свои семена!
  Джессика (дочь Руби) и её дочь Наташа страшно обрадовались приходу гостей. Пока племянница и юная тётка делились семейными новостями дети были заняты своими не менее важными делами. Не умея говорить (Наташа только училась этому), они не испытывали проблем в общении. Выручала способность маленькой Любы устанавливать мысленную связь. Поскольку развитым интеллектом девочки обладали с рождения, постольку их «разговор» в содержательной части мало чем отличался от беседы взрослых.
  - Покажи, как ты летаешь?
  - Здорово!
  - Не могу понять, почему ты не падаешь? Ты же тяжёлая?
  - Я не знаю. Появляется желание «взлететь» и я «взлетаю». У нас дома под потолком я сделала себе несколько «гнёзд». Они тоже не падают и прочно удерживаются в пространстве. Я в них могу даже спать!
  - А как ты делаешь «гнездо»?
  - Представляю в уме свой замысел и пытаюсь его воплотить в жизнь. После нескольких попыток это, как правило, удаётся. Хочешь я тебе покажу как «делаю качели»?
 - Покажи.
  Люба ласточкой стрельнула в свободное пространство комнаты. Зависнув на мгновение над полом, она вознеслась по незримой дуге к противоположной стене. И вот уже на излёте ускоряясь устремилась вниз, а потом взвилась в высь под потолок с противоположной стороны. Её раскачивание «туда-сюда» повторялось по одному и тому же маршруту и, действительно, напоминало качели. Сходство было даже в ощущении этого процесса. Когда Любочка, ускоряясь неслась вниз,  у неё захватывало дыхание, непроизвольно открывался ротик,  сияли от восторга изумрудины глаз. Поодаль прыгала Наташа,  поощряя летунью радостными криками.
  - Как ты на это можешь смотреть спокойно? - спросила Айгуль Джессика.
  - Привыкла. Твой папа говорит, что полёты Любаши контролируются врождёнными рефлексами, поэтому практически безопасны.
  - Я Наташку такой весёлой давно не видела. Не смотря на разницу в возрасте девочки быстро подружились и им интересно друг с другом.
  Давай почаще встречаться? Доставим нашим детям это удовольствие.
  Племянница была симпатична  Айгуль и она с радостью приняла её предложение.

* * *

  Своего отца Люба воспринимала иначе чем мать. Он ей представлялся как нечто огромное, необходимое, ежедневно приносящее в её маленький мир уверенность в завтрашнем дне, Веру в себя, доброту, любовь. Таким видят люди утреннее Солнце, несущее им тепло, свет и радость жизни.
  Только отец мог «плыть» рядом с ней в воздушном океане. Правда, летал он как-то иначе и предпочитал передвигаться по земной поверхности. Благодаря ему и матери, через несколько месяцев регулярных занятий и тренировок, Люба научилась легко ходить, стремительно бегать и высоко прыгать, соединив свою способность летать со способностью передвигаться в поле земного притяжения. А пока, она пыталась использовать свои конечности только в той мере, в какой они были нужны для полётов.
  Первый раз она увидела отца в полёте, когда ей исполнилось полмесяца. Рудик принёс её в спортивный зал и внимательно следил как она сооружала под высоким потолком очередное «гнездо». Когда она обосновалась в нём отец мысленно сообщил ей, что сейчас поднимется к ней. Девочка испытала дикий восторг, когда увидела отца в полёте. Она была так одинока в своей любимой стихии.
  - Папочка, ты тоже можешь летать?
  Он сидел в прозрачной капсуле и изнутри управлял своим движением. К «гнезду» он приблизился с большой осторожностью и завис рядом. Люба уцепилась за протянутую руку и оказалась в капсуле на коленях у отца. Сразу же пришло неприятное ощущение. Её покинули «чувство свободного полёта» и состояние невесомости.
  - Мне так неудобно, плохо...! - пожаловалась она Рудику — Выпусти меня... пожалуйста?
  Когда он это сделал, она попросила:
  - Папочка, давай я буду летать сама. Мне так удобнее!
  - Хорошо. - согласился отец — И что мы будем делать?
  - Давай соревноваться? - предложила Люба - Кто быстрее пролетит зал «туда и обратно»?
 Улыбаясь он согласился и в первой же попытке обогнал её. Как девочка не старалась ей ни разу не удалось стать первой.
  - Не огорчайся! - успокоил её отец — Просто, мой способ полёта более совершенен. Когда подрастёшь и наберёшься знаний я тебе о нём расскажу. Возможно ты им сможешь воспользоваться.
  После занятий-игр в зале они полетели к тёте Джессике (жене папы). У входа в её жилой блок их встретил пёс Красавчик. Он с недоумением поглядывал на Хозяина, который почему-то парил над ним в воздухе. Поняв, что Рудик не собирается опускаться к нему Красавчик стал испытывать дискомфорт. Он стал жалобно повизгивать и даже подвывать от расстройства.
  - Любаша, попробуй его успокоить! - мысленно попросил отец.
  Девочка хотела опуститься на пол рядом с собакой, но Рудик перехватил её.
  - Попробуй это сделать на расстоянии! - уточнил свою задачу он.
  - Я не знаю как это делается?
  - Войди в моё сознание... Видишь, как всё просто! Теперь попробуй сама!
  Люба попробовала, но получилось совсем не то, что просил папа.
  Красавчика словно подменили. Он начал носиться по помещению и радостно лаять.
  - Птичка, это совсем не то, что надо! Я просил успокоить собаку, а ты привела Красавчика в состояние неудержимого веселья. Сделай так, чтобы собака легла и молчала!
  Любе не хотелось огорчать папу. По глазам было видно, как она старательно, «шаг за шагом», создаёт управляющий сигнал. Наконец её взор обратился в сторону Красавчика и пёс затихнув лёг на пол, не спуская глаз с Хозяина.
  - Молодец, девочка! - в голосе отца слышалось ликование — Ты большая умница!
  На поднятый Красавчиком шум выскочил в вестибюль брат Любы Андрей. Подросток с восхищением наблюдал за парящими в воздухе отцом и сестрой (по отцу) и только сейчас нарушил молчание:
  - Что вы делаете?
  - «Укрощаем» Красавчика! Представляешь, Любаша сама сотворила и передала этот управляющий сигнал!
  Андрей просиял. По всему было видно, что мальчик знает о главной проблеме общины.
  - Ух ты! Ай да, Птичка — Невеличка! Позвать маму?
  - Не нужно. Это сделает Люба.
  Рудик «приземлился» и взял на руки дочь.
  - Любочка? - попросил он дочь -  Красавчику дай команду «На место» и позови к нам тётю Джессику.
  Через небольшой промежуток времени пёс затрусил в глубину квартиры, а в дверях появилась тётя. Девочка бросила взгляд на отца. В глазах светилось торжество.
  - Молодец! - похвалил он её.
  - Руди, ты не один? - Джессика протянула руки к девочке — Иди ко мне, Птичка, поздоровайся со своей тётей!
  Не дожидаясь, когда Рудик передаст её жене, Люба «выпорхнула» из рук отца и перелетела в объятия Джессики.
  - Ах ты, моя летунья! - восхитилась женщина осыпая девочку поцелуями — Руди, а она заметно прибавила за эту неделю. Такая ладненькая стала! И улыбаться научилась! Да и ты весь светишься! Что-то произошло?
  - Произошло! Любочка самостоятельно «сконструировала» управляющий сигнал для Красавчика и передала его!
  - Что ты говоришь? Действительно, событие! Ты только не очень её загружай, а то она быстро возненавидит это занятие!
  Рудик ласково потрепал дочь за щёчку.
  - А мы с Любочкой, пока она маленькая, будем не учиться, а играть? Правда, моя Птичка!
  Девочка понимала о чём говорят взрослые. Ей хотелось поскорее обрадовать дорогого папочку новыми успехами. Она радостно улыбалась и уверяла его, что «будет очень стараться» и «очень... очень любит его»!
 
* * *

  Высокий уровень интеллекта у детей Homo collegiatus способствовал их раннему приобщению к общественной жизни ОООЛ. Это было характерно и для Любы Рощиной.
  20 октября она участвовала в проводах в далёкую Бразилию тёти Джессики, её сыновей Андрея, Петера и жены последнего по имени Джессика (зелёноглазая дочь сотрудницы ЦСЭ). Они улетели в штат Mato Grosso на фазенду, где обосновалась семья Ванички Рощина. Тётя Анна и её сын Денис, жившие ранее на фазенде, остались в семье отца.
  Тётя Джессика собиралась вернуться в Воронеж в ноябре месяце, когда в Пантанале начнётся сезон дождей. 
  После их отъезда отец практически переселился в жилой блок матери. Своё свободное время он уделял занятиям с маленькой Любой. Часто к этим занятиям привлекались её братья Денис (сын Анны), Константин (сын Аниты) и сестра Лена (дочь Аниты). Они имели «ёмкую долговременную память и отличались точностью воспроизводства накопленных знаний».  Поэтому использовались отцом для «запоминания и хранения» разработанных сигналов, а в отдельных случаях выступали в роли добровольцев для проверки их эффективности.
  В дни, когда Рудик, как Директор ЦАСП, отвлекался для решения неотложных задач, с Любочкой занималась Айгуль. Она учила дочь двигаться в поле притяжения Земли и пользоваться словами для речевого общения.
  Любочке не было ещё и месяца, но она уже обладала физическими возможностями 2-3-летнего ребёнка  Homo sapiens и превосходила уровень развития Homo collegiatus месячного возраста. По мнению доктора Крымова высоким темпам развития она была обязана своей способности летать. К концу первого месяца жизни масса тела Любочки достигла 14 кг, а её рост - 89 см.
  В результате происходящих изменений недавний грудничёк превратился в грациозную девочку, шуструю непоседу с озорными зелёными глазами. Они жизнерадостно сверкали из-под копны вьющихся каштановых волос. Остался неизменным лишь её наряд. Вопреки желанию матери девочка по-прежнему отдавала предпочтение спортивному костюму. Он позволял ей не думать о способе передвижения (лететь или двигаться по земле).
  Однако наиболее значительные изменения её личности совершались во Внутреннем мире. Люба «почувствовала» свои возможности и благодаря руководству отца постепенно приобщилась к разработке разнообразных управляющих сигналов. Некоторые из них были способны оказывать дистанционное психологическое воздействие (ДПВ) на психику людей. Всякий раз, как только она начинала создавать управляющий сигнал для ДПВ, в её душе звучал предупреждающий голос отца:
  - Не навреди живому существу! Уважай его жизнь! Не используй свой дар в собственных интересах! Твоё творчество должно служить общим интересам Homo sapiens и Homo collegiatus. Не поддавайся эмоциям и помни об этом всегда!
  Она знала, что если нарушит одну из этих заповедей её покинет вдохновение и творческий процесс затухнет в самом начале. Такова была воля отца, заключившего талант своей дочери в определённые нравственные рамки.
  Предполагалось, что с нового года Люба будет допущена к самостоятельной работе в паре с Денисом, Константином или Леной. С этой целью в Посёлке под Воронежем был организован филиал ЦСЭ для обслуживания частных клиентов. Он создавался на базе имеющейся там гостиницы и клиники.
  К решению новых задач был привлечён и Связной Рудика — Сурков Игорь Михайлович. Этот Интеллектуал готовился стать «учителем-донором» для юных Homo collegiatus в области теоретической и практической психологии. Первичные знания он «позаимствовал» у О.П. Рощина, И.Д. Стекольникова, Э.Ю. Зуевой и ряда ведущих специалистов Воронежа. Кроме того он мог транслировать и воспринимать сигналы и обладал отменной долговременной памятью.
  В работе филиала готовились принять участие и некоторые другие сотрудники воронежского Центра и Homo collegiatus из семьи Рудика.
  Руководство филиалом было возложено на Дениса Рощина.
  В последних числах октября приступили к отработке методики работы с клиентами. Их приём (беседу с ними) должны были проводить Денис, либо кто-нибудь из его подчинённых (Костантин, Лена, Игорь Михайлович и др.). Люба, находящаяся в соседнем помещении, используя органы зрения напарника, входила в контакт с Внутренним  миром клиента и определяла оптимальный вариант управляющего сигнала. Если для создания сигнала требовалось значительное время процедура прерывалась. Повторная встреча с клиентом происходила после разработки ею управляющего сигнала. Если сигнал был достаточно простым, его передачу могли осуществлять без участия девочки. В более сложных случаях это делалось под её негласным контролем.
  Во время тренировочных занятий Люба старалась не «проникать» во Внутренний мир «мнимого клиента». Она почему-то стеснялась.
  - Это как подглядывать в замочную скважину! - объяснила она отцу, но он не согласился с ней.
  - Любушка, относись к тому, что ты ненароком узнала как к врачебной тайне. Сведения, которые доступны тебе, ты не можешь разглашать без согласия клиента. Поэтому, настоятельно прошу, готовиться к будущей работе с полной отдачей сил! А к клиенту относись с уважением.
  От цепкого ума девочки не ускользнуло явное нежелание Игоря Михайловича находиться в роли клиента, когда принимающей стороной оказывалась Лена. При возникновении такой ситуации на простоватом лице Связного появлялась паническая растерянность. Он сбивался в разговоре с девушкой. У него даже пропадал голос. Лена, чем-то похожая на мать (Аниту), это чувствовала. Она краснела, начинала нервничать, словно была в чём-то виновата перед ним. К Суркову она испытывала симпатию, жалела его, но не знала как помочь.
  Следуя указаниям отца Любочка вынуждена была проникнуть во Внутренний мир Связного. Разгадка его странного поведения  оказалась на поверхности. Взаимоотношения мужчин и женщин в человеческом обществе теоретически ей были известны, поэтому диагноз не заставил себя ждать:
  - Игорь Михайлович влюбился в Леночку!
  Отношение Связного к её сестре были весьма запутанным. Он считал себя недостойным её внимания. Из его сознания ещё не выветрились события первых дней жизни в этом мире. Он не мог забыть нравственный урок полученный от Рудольфа Рощина. Его до сих пор преследовало чувство вины перед семьёй Рощиных за «дикое поведение» по отношению к матери Леночки. И хотя по словам Рудольфа Олеговича он «с честью выдержал испытательный срок и нашёл своё место в ОООЛ» к нему не вернулась утраченная три месяца назад Вера в себя. Он был убеждён, что его шансы добиться внимания у Лены Рощиной равны нулю. Но, как известно, сердце не слушает доводы рассудка.
  - Бедному Игорю Михайловичу нужно помогать! - решила маленький психолог.
  Любочка с интересом проанализировала противоположную ситуацию, когда клиентом была Лена Рощина, а принимающей стороной Сурков.
  Поменявшись с девушкой ролями Игорь Михайлович по-прежнему был во власти «неразделённого чувства». А вот в душе Леночки неожиданно обнаружился «горячий отклик»! Сочувствие и жалость перерастали в иное чувство. Однако девушка не решалась его показать. Это ещё больше усложняло их отношения. И Любочка взяла инициативу в свои руки. Она любила сестру, а Игоря Михйловича считала достойным человеком. Нужно было что-то делать!
  Вечером уединившись в своей комнате девочка долго и скрупулезно создавала управляющий сигнал, способный вернуть Суркову утраченную Веру в себя.
  На следующий день по просьбе Любочки была вновь проиграна комбинация, когда Лена была клиентом, а Игорь Михайлович принимающей стороной. На свой страх и риск Любочка послала разработанный накануне сигнал.
  Глазами Лены она наблюдала как стал преображаться Сурков. Теперь он не бежал от Лены и не пытался скрывать свои чувства. Своим поведением, взглядами, словами, интонацией он давал ей понять как он относится к ней. Для него она не просто коллега по работе, а женщина, в которую он отчаянно влюблён.
  Маленькая «устроительница чужого счастья» на этом не успокоилась. Она мысленно «окликнула» сестру:
  - Лена! Игорь Михайлович влюблён в тебя!
  За этим последовала продолжительная пауза и встречный вопрос:
  - Откуда ты знаешь?
  - Откуда-откуда! - рассердилась Любочка на недогадливую родственницу — Я же входила в его сознание. Все его помыслы только о тебе, а не о работе. Вот только признаться в этом боится. Дай ему знать о своих чувствах.
  - Как это сделать? Я же не знаю? - пожаловалась Любе великовозрастная сестрица.
  - А я откуда знаю? - возмутилась Любочка — Кто из нас взрослый? - потом успокоилась и посоветовала сестре - Ну, обратись к нему ласково, посмотри в глаза, протяни руку... Он же в твоей власти и сделает всё, что ты захочешь!
  Через несколько мгновений «маленькая сводница» самодовольно хмыкнула и вышла из сознания сестры. Последнее, что она «увидела» была склонённая черноволосая голова Суркова. Он с упоением целовал протянутую Леной руку.
  - Денис! - сообщила брату Любочка —  Мы закончили работу!

* * *

  Первые дни ноября в Воронеже были ненастными. Небо затянуто серыми тучами. Из них временами брызгал холодный дождь.
  Утром хмурого дня собираясь на работу отец задал маленькой летунье  странный вопрос:
  - Любаша, ты соскучилась по Солнышку? Хочешь его увидеть?
   Не представляя себе как это можно сделать, Люба ограничилась энергичным кивком головы и лаконичным - «Да!».
  - Тогда одевайся! Я беру тебя с собой в Посёлок.
  - Ура! Я мигом, папочка! - девочка бросилась собираться в дорогу. Она любила отца и многое почерпнула из «необозримой» сокровищницы его знаний. Поэтому любую возможность побыть рядом с ним ценила очень высоко.
  За тем как Люба одевалась следили две пары внимательных родительских глаз. Отец и мать стояли обнявшись. Когда она не смотрела в их сторону украдкой целовались. Чтобы понять это девочке не требовались глаза. Она это чувствовала по пикам испытываемых родителями эмоций.
  На прощание и ей достался мамин поцелуй и традиционное напутствие - «Слушаться папу».
  - Хорошо, мамочка!
   - Птичка! Тебе придётся лететь со мной в капсуле.
  Люба вспомнила, что после того случая в спортзале отец никогда не предлагал ей свои услуги для полёта. Впрочем, из-за погоды своим способом она пользовалась только в помещениях. Сегодня был её первый полёт за пределами жилого комплекса.
  - Любушка, любой полёт за пределами нашего жилища необходимо начинать с выдачи маскирующего сигнала. Я его назвал «Сигналом повседневности». Он делает полёт незаметным для окружающих нас людей. Войди в моё сознание и запомни как создаётся такой сигнал. Если тебе всё понятно, то прижмись ко мне поплотнее. Я создам капсулу, а ты выдай «Сигнал повседневности»!
  В этот раз находиться в капсуле было приятно. Не холодила лицо и руки мерзкая морось. Не досаждали порывы осеннего ветра. Внутри капсулы было тепло и спокойно. Сквозь прозрачные ограждающие конструкции виднелись за пеленой дождя стены соседних домов, голые деревья, а под ногами — блестящий от воды асфальт с жухлыми остатками опавших листьев.
  - Держись, птичка! Поехали!
  Её ошеломила череда незабываемых ощущений. Стремительный взлёт капсулы, властно вжимающий в сидение. Внезапное появление залитого Солнцем небесного пространства. Слепящая яркость и тепло солнечных лучей. Немыслимые скорости горизонтального полёта. Световые эффекты на поверхности капсулы и многое-многое другое.
  В ином свете предстал перед ней и отец, сумевший показать дочери красоту и величие мироздания.
  Она испытывала перед ним благоговение. Не найдя подходящих слов, чтобы выразить свой восторг, Любочка благодарно прижалась к отцу. Рудик обнял её и взял курс на Посёлок. За эти 15-20 минут они описали круг протяжённостью в несколько тысяч километров.
  Осмотром помещений в Посёлке Рудик остался доволен. Любочку привёл в комнату, в которой ей придётся работать, а сам в соседнем помещении взял на себя роль напарника. Между ними поддерживалась мысленная связь. Девочка не могла не отметить, что «смотреть глазами отца — одно удовольствие: будто смотришь своими!».
  Внезапно в сознание отца ворвался то ли стон, то ли жалобный крик. И голос этот нельзя было перепутать с другим. Таким прекрасным тембром был наделён лишь голос тёти Джессики. И хотя отец мгновенно закрыл свой Внутренний мир от Любочки её душу сдавил ужас неотвратимого несчастья. Всем своим существом она продолжала болезненно воспринимать отчаяние отца, его бессилие помочь той, которая ушла из жизни. В душе не утихая звучало последнее «Прости...» умирающей Джессики. Это окончательно добило девочку. Обхватив коленки руками она ткнулась в них головой и словно брошенный щенок заскулила-заплакала.
  Люба плохо помнила как они возвращались домой. Кто-то вёз её и папу на машине. Отец держал её на руках. Его измученное лицо она с трудом  узнавала. Ей оно казалось чёрным. Исходившая от него боль кромсала маленькое сердце дочери. Утрату отца Люба воспринимала почти физически, словно  ушла в небытие значительная часть её «Я» и на этом месте осталась кровоточащая рана. У неё не было сил шевелиться, стонать,  плакать, смотреть на окружающий мир. Дома девочку приняли руки матери. На пересохших губах она почувствовала соль её упавшей слезинки. Потом что-то делали Сергей Афанасьевич и Серафима Ивановна. Куда-то увели отца с его незатухающей болью.
  Вместо измучившего её страдания пришла пустота и спасительное забытьё. И над всем этим царило успокаивающее присутствие мамочки. Айгуль, забыв о себе, с упорством смертника сражалась за душевное здоровье дочери. Она утешала её, баюкала, любила. Страх и горе стали покидать душу маленькой летуньи. Наконец, к ней пришёл долгожданный сон.