Даже если ты знаешь 17

                Даже если ты знаешь 17


      Беда не в том, что не можешь остановить прекрасного мгновения, бог с ним, будут другие, беда в том, что не можешь остановить мгновения ужасного: Юрка в очередной раз напился до чертиков, прилег на холодный камень и подхватил воспаление легких.

      Два дня он таскался зеленый, два дня Маришка уговаривала его обратиться к врачу, но он же знал, гад, что врач ему не нальет, и упирался. Упирался до тех пор, пока не рухнул прямо у склада, прямо под собственный возик. Пришлось вызывать скорую.

      Пока врачи дожидались результатов анализов, пока соображали, как вообще можно было так запустить свой организм, Юрка принялся умирать. Его перевезли в реанимационную, положили под капельницу. Не помогло. Он стал задыхаться. Его подключили к аппарату искусственного дыхания. Не помогло. Его погрузили в искусственную кому. Он затих. Зато мы все встали на уши. Все задумались о вечном.

      Маришка забросила работу, только ждала тех пятнадцати минут с утра, разрешенных для посещения, и около получаса вечерних.
      Наташка вдруг потребовала от Франты зачатия девочки. Она приставала к мужу все восемь дней, пока Юрка лежал в коме, и билась в истерике «Мне скоро 32!! Или сейчас, или будет поздно!!!».
      Али вдруг перестал пить. Вообще. Даже традиционный коньяк к кофе по утрам у Семивола. А я без тех боевых ста грамм в бой не хожу. Я, правда, в здравом уме и твердой памяти, на станек не влезу. Это же головокружительная высота. А еще эти канаты натягивать. Потом на колени вставать. Не могу.
      - Зато можешь вместо двух рюмок выпивать всего одну,  - сказал Али, заказывая себе в очередной раз смородиновый сок, - надо притормозить, Ира, посмотри, что случилось с Юрой. Мы с тобой следующие кандидаты. Мы пьем через счет.

     - Мы и ****ся через счет, - хотела сказать я, но сжала зубы. Мне стало стыдно.

     - Бросай курить, вставай на лыжи, - сказал Франта Наташе, когда на девятый день Юрку вывели из комы, и Маришке позволили торчать около него с утра до вечера, заговаривать ему зубы, чтоб он в ту кому не погрузился самостоятельно, - бегай, плавай, загорай, восстанавливай форму, а главное – брось курить. Выдержишь месяц – начнем работать над девочкой.

     Наташка курить бросила.
     Два дня просто спала.
     На третий поехала с Франтой на накуп.
     На четвертый вместе с Франтой готовила ужин. Дружненько так, с огоньком. Франтик-младший сказал, что давно так вкусненько не ел. Утром я подсмотрела, что Франта-старший спит в постели голый.

     А мне что делать?!
     Мне зубы заговаривать не надо, у меня их нету.
    
    Я от первого июня поставила себе задачу – откладывать по тысяче крон на билет до дому, плюс-минус, чтоб к двадцатому числу, дню получения биометрической карточки резидента европейской унии, иметь тех тринадцать тысяч.
    Я их имела.
    Я билет купила. На 24 июля.
    Сразу же, как получила карточку.

    Я была так счастлива, что меня не остановил даже Али.
    Не с ним мы следующие кандидаты на кому.
    С Виталиком.

    Что мне делать, если я чужую боль воспринимаю, как свою?!

    - Приди домой, найди все свечи, какие есть в доме, зажги, и помолись за Юрку, как можешь, - сказала Маришка, мы с ней созваниваемся каждый вечер.


    У меня же есть такой роскошный канделябр.
    Я зажгла пять свечей.
    Я встала на колени, как на станке.
    Из глубины моей пьяной души вырвались слова:

    - Господи Иисусе Христе, да помоги же Ты, Господи, этому Юрке-дебилу, бляха-муха!!!