Петя и Федя Человек в красной Ладе. Глава 4

4.Магия амнезии.

Острый, как холодная сталь, ветер передавал российскую утреннюю злобу седым дворникам. На шоссе изредка мелькали автомобили. Разноцветные флаги возле универсама развевались волнами. Солнце еще в 5 часов начало встречать Зеленоград.        Шухерзовины храбро перебежали дорогу, светофор еще не работал. Окна поликлиники, отражающие лучи солнца, провожали братьев квадратным взглядом.
- Наконец-то, пришли! - бормотал Петя. Не терпелось покончить с этим делом.
Петя шел в красном свитере с капюшоном и темных очках. Федя в белой куртке с черной шапкой и тоже в очках. Просто с их шухерами на голове, больше похожие на комок сена, и синяками на глазах братья сильно смахивают на наркоманов.
И вот,братья подошли к желанному подъезду.
- Давай войдем! - сказал Федя, подпрыгивая от утреннего весеннего холода. - А то мы здесь в снежных королей превратимся.
- И то верно, -согласился брат и с разбегу налетел на дверь. Та не отвалилась из проема. А код  квартиры клиента Шухерзовинам был неизвестен.
 Петя протирал правое плечо после штурма. В тот же момент возникла мысль атаковать дверь левой частью тела.
 - Эх ты, братец! - покачал головой Федя. - Ведь можно сделать попроще.
 Шухерзовин подошел к домофону, рука выхватила сигарочку, ее конец уткнулся к букве "к", все цифры засияли кровавым светом, и дверь спокойно, со скрежетом, открылась.
- Делов-то! - сказал Федя, и братья быстро вошли в дом.
- Лучше здесь ждать! - заявил Петя, садясь на ступеньку возле зеленых почтовых ящиков. – Тут тепло.
Федя обнаружил коробку с ненужной прессой возле батареи, и светлые маги-гуманисты занялись чтением. И даже не приходилось вытаскивать газеты из ящиков. Все-таки Шухерзовины - светлые гуманисты, а воровать прессу некрасиво.
У Пети страницы листались ритмично, как рэп. Перелистывание замолкало редко, только в том случае, если глаза натыкались на какую-нибудь интересненькую статью с навязчивым названием. А Шухерзовин Федя неторопливо читал каждую статью, ибо это так хорошо быть в центре событий. Даже если те прогремели на прошлой неделе, месяце, году, а также веке! Ведь это все - история. А как говорили китайцы, история - учитель будущего.
Мимо сидящих братьев время от времени кто-нибудь проходил. Сначала дворник приходил за метлой, что грелась под батареей. Ну, а потом выходили жильцы на работу с будничным настроением, а те, что помладше, в школу(или прогуливать). Кто только ни спускался по холодным ступеням, все оглядывались на Шухерзовиных. Все-таки в их возрасте надо учиться в университете, а они тут бездельничают. Да и братья обращали внимание на мимо проходящих. Особенно Петя. Боялся упустить клиента. И вот, двери лифта заскрежетали, к выходу направлялся клиент. Он заметил братьев, но к счастью не узнал. Указательный палец надавил на черную кнопку, дверь запищала, клиент пересекал     проем, светлые маги-гуманисты резко встали со ступенек.
Передвигая кедами, жилец в очках направлялся к автобусной остановке, что в двух шагах от дома. Но не успел он покинуть тротуар с корпусом, как дорогу ему преградил Федя. Сзади подкрался Петя .Он схватился крепко за шею жильца. Федя взялся за сигарочку, конец коснулась вспотевшего лба клиента. Шухерзовин жестко шептал, глаза с очками блестели от страха. Когда Федя прекратил ворожбу, по лицу клиента промелькнули салатовые линии, померкли, Федя убрал сигарочку, Петя отпустил шею, жилец упал без чувств.
- Наше дело сделано! - восторжествовал Петя.
- А теперь - на работу! - сказал Федя.
Шухерзовины поторопились в ООГ. Не обратили внимание, что все это время за ними следил темный силуэт за старым кленом. Когда братья скрылись за углом, он вышел из-за ствола, сел в "Ладу" и поехал в сторону шоссе.
К отключенному очкарику подошел дворник.
- Эй! Помощь нужна? - спрашивал он, поглаживая жильца метлой.
Мужчина открыл глаза, энергично замотал головой.
- Что я тут делаю? - недоумевал он, вставая с асфальта.
- Не знаю, что тут было, - отвечал дворник. - Я лично искал метлу, сорванцы малолетние опять ее от меня спрятали.
Жилец смотрел на весеннее солнце, пытаясь вспомнить, что же с ним произошло. Но из памяти навсегда исчезли, словно стерли ластиком, ночные разборки и братья-близнецы.