Анонимки и Пушкин. Дневник 2012

Ф. И. БРУННОВ?
Литературный дневник, 30.03.12.

Анализ почерков завершился в августе 1927 года. Тогда было доказано авторство П.В. Долгорукова. Поэтому Щёголев уже не стал проверять версию Г.В. Чичерина, изложенную на два месяца позднее - 18 октября 1927 года.
Но, поскольку авторство П.В. Долгорукова в настоящее время отвергнуто, не любопытно ли обратиться к письму Министра иностранных дел СССР Г.В. Чичерина? Или это уже было сделано?

«Наиболее вероятный автор текста «диплома» – Ф. И. Бруннов, ближайший помощник Нессельроде, впоследствии посланник России в Лондоне, искусный, по словам Е. В. Тарле, составитель дипломатических документов, «Нестор российской дипломатии». Бруннов принадлежал к избранному кругу мадам Нессельроде. Искусство составления дипломатических документов в полной мере отразилось в содержании анонимного письма. Князь В. П. Мещерский, познакомившийся с Брунновым в середине 60-х годов, даёт ему следующую характеристику: «Мне говорили, что карьерой своей в начале он был обязан своему красивому почерку, а затем своему французскому стилю. Что он сделал полезного для России, я никогда не мог узнать. Вообще такого оригинального и самобытного типа цинизма в своём презрении к каким бы то ни было нравственным обязанностям я никогда не встречал.»  - Максимов А.С.: Л.Б. Геккерн, К.В. Нессельроде и анонимные письма. Почему погиб Пушкин.
Москва, 2011 г.

Известно мнение министра иностранных дел СССР Г. В. Чичерина о том, что инициатором написания «диплома» была графиня Нессельроде, но составил его Ф. И. Бруннов – чиновник министерства иностранных дел, дипломат, ближайший помощник К. Нессельроде, как и К.В. Нессельроде - немец по национальности. Версия Г. В. Чичерина об авторстве «диплома» изложена в письме к П. Е. Щёголеву от 18-го октября 1927 года:

Многоуважаемый Павел Елисеевич,
в «Огоньке» 16 октября я впервые увидел факсимиле пушкинской анонимки. Почерк поразил меня, как знакомый. Мне кажется, что это почерк Фил. Ив. Бруннова, многочисленные lettres particuliers (частные письма – Е. Л.) которого я читал почти 30 лет назад, когда работал с Н. П. Павловым-Сильванским в Госархиве. Конечно, могу ошибаться, но характер почерка уж очень знакомый. На почерк П. В. Долгорукова совсем не похож. Экспертиза Салькова напоминает мне известную экспертизу Бертильона в деле Дрейфуса. Бруннов – сын немецкого пастора, сделавшийся бароном и графом, блестящий дипломат старой школы, злой остроумец и насмешник, в молодости подлизывавшийся вовсю, позднее изводивший Горчакова своими сарказмами, в последние годы перед англо-русскими переговорами 1840-1841 гг. был в Петербурге при Нессельроде. В период Крымской кампании кн. П. А. Вяземский изображал, как Бруннов пластронировал перед великими княгинями. Это была его большая слабость. В 30-х годах он, несомненно, пластронировал перед Марьей Дмитриевной (Нессельроде – Е. Л.). Историк Шимин однажды в разговоре со мной охарактеризовал Нессельроде: «Его жена была умнее его». Мне представляется такая картина: злая, энергичная, властная Марья Дм<итриевна> имела при себе подлизывающегося остроумца Бруннова; он её, несомненно, увеселял после обеда, она, очевидно, в соответствующих красках рассказала о романе государя с Пушкиной; Бруннов, любитель шалостей и скабрезностей, очевидно, сочинил тут же остроту об ordre de cocus (орден рогоносцев – Е. Л.) и сказал – «Пушкин заслуживает диплома», Марья Дм., оскорблённая Пушкиным, ухватилась за это, и Бруннов тут же набросал карикатуру официального документа. Вы, несомненно, легко достанете в Центроархиве какие-либо lettres particuliers Бруннова для проверки моей гипотезы.
С совершенным почтением Георгий Чичерин."
Максимов А.С.: Л.Б. Геккерн, К.В. Нессельроде и анонимные письма. Почему погиб Пушкин.
Москва, 2011 г.


ОТ ИДАЛИИ К НЕССЕЛЬРОДЕ.
Литературный дневник, 31.03.12.

Вспомним инцидент с одним из поклонников очаровательной Идалии, кавалергардом Савельевым, который почти «придушил» старшего офицера в ответ на его недоброжелательный отзыв об Идалии. Савельева судили. Об этом Пушкин сообщал в письме к жене и сделал вывод: "Вообрази, как жалка Идалия!" - (письмо от 6 мая 1836 года). Вероятно, Идалия узнала впоследствии не только об этом, но и о действительном отношении к ней Пушкина... Есть вероятность, что из-за пылкого Савельева другой поклонник, Дантес (именно о любви к Полетике он писал к Геккерну в начале 1836 года), прекратил волочиться за Идалией, охладев к ней. И тогда покинутой Идалии выпал случай отомстить и Пушкину за слова, и своей троюродной сестре - за Дантеса. (И нужно сказать к тому же – не только за Дантеса. Любовник Идалии – Пётр Петрович Ланской, этот надоевший «плющ» на её шее, он больше её не волновал, он посмел оценить привлекательность Натали. Вот какая женщина нужна ему, писала Ланскому Идалия. И уже завидовала. Так, ни за что. Спросите об этом у Ланского…). Не надо забывать, что Александр Васильевич Трубецкой, «Бархат», любимец императрицы, почти неприкосновенный, ультрафешенебль – брат Идалии Полетики по отцу. Дантес просил через Трубецкого. Надо помочь приятелю. Сестрёнка согласилась.

Дантес увлекался Натальей, вызвал её на свидание через Полетику. Вызвал, по воспоминаниям Вяземской, О Д Н А Ж Д Ы. Это могло быть гораздо раньше связи Дантеса с Екатериной Гончаровой. Но Натали не могла не знать, что сестра была уже серьёзно влюблена: кому, как не замужней сестре могла об этом рассказать Екатерина? У кого ей просить совета и помощи, если она влюблена? Вот главное: чувства Екатерины к Дантесу не могла не заметить Наталья, а возможно и знала наверняка. К тому же, замужняя сестра стремилась помочь Екатерине выйти замуж. Потому молодым людям, Дантесу и его друзьям, не отказывали в посещении дома Пушкиных. Наталья шла к Полетике не на свидание с возлюбленным, а на встречу с человеком, у которого были причины разговаривать с нею без свидетелей и, главное, которым была увлечена её сестра Екатерина. Только такие условия могли заставить Наталью Пушкину пойти на уговоры Полетики.

Мы знаем дальнейшее из воспоминаний современников. Неожиданное поведение Дантеса испугало и возмутило Наталью, она отказала ему и быстро покинула квартиру Полетики. Но, кроме прочего, важным обстоятельством было то, что Натали не предполагала к себе серьёзного отношения со стороны Дантеса. Он лишь развлекал её, он ей нравился, она говорила об этом друзьям, об этом знал Пушкин.( К тому же, по моему убеждению, сказку про "заламывание рук" могла внести в рассказ Вяземская, могла повторить Арапова. Но это выражение - шаблон, штамп, выражение метафорическое!) Главное: Наталья смотрела на Дантеса как на возможного жениха для Екатерины. Почему нет?

«Свидание» состоялось. Дантес получил отказ. Пожаловался Геккерну. Он всегда рассказывал о своих интимных делах, "папашка" поставил такое условие в семье. И помогал "сыну", и ставил на путь истинный, и иногда потворствовал капризам Жоржа. Как иначе? А Геккерну проявляла участие Марья Дмитриевна Несельроде. По-дружески...

«Свидание» Натальи Пушкиной и Дантеса на территории кавалергардского полка в доме Полетики – лишнее доказательство того, почему друзья Дантеса стали в числе подозреваемых в сочинении «диплома». Важными «пешками» в игре Нессельроде, хорошей ширмой для неё, были ультрафешенебли - "красная" молодёжь кавалергардского полка. Вспомним письма Вяземского "К Незабудке" с его очевидными подозрениями, и красную печать на одном из конвертов, о чём упоминал Геккерн в письме к Дантесу. Вот деталь для любопытных следователей: печать была поломана и неясна её графика: так заметаются следы и даётся направление, впрочем - очень осторожное, на "красных" кавалергардов!

Дантес не мог простить обиды, нужно было отомстить Наталье Пушкиной за отказ. Это было в правилах того времени: даму не щадили... И началась гонка: Дантес усилил своё внимание к Натали. Она вынуждена была держать себя достойно, но волнение было очевидно. Светские сплетники начали охоту. Общество зашумело к радости врагов Пушкина.

Обрадовалась и неугомонная М.Д. Нессельроде, участливо расспрашивает о «сыне» у Геккерна. Геккерн рассказывает о своих опасениях по поводу чрезмерного увлечения Дантеса, советуется с Марией Дмитриевной.

Супруги Нессельроде, оценив обстановку, решаются на осуществление плана. Очевидно, что инициатором написания анонимного "диплома" А.С. Пушкину была графиня М.Д.Нессельроде, но составил его и написал другой человек. Несомненно, человек, преданный супругам Нессельроде, служащий посольства. И ОН ЖЕ - НЕДРУГ ПУШКИНА! Он и отправил конверты либо ближайшее почтовое отделение, либо отнёс их в несколько других, среди которых - № 58. (По версии Министра иностранных дел СССР Г.В. Чичерина в письме к Щёголеву П.Е. от 18 октября 1927 года, этот преданный своему делу человек - Ф.И. Бруннов - чиновник Министерства иностранных дел, дипломат, ближайший помощник К.Нессельроде, немец по национальности.)

Кстати! Об этом тайном деле вовсе не обязательно рассказывать Геккерну! И никому не надо рассказывать. Содержание «диплома» указывало на царя Николая , а вовсе не на Дантеса! (Впрочем, если в письме упоминается Борх, известный своим мужеложством... Это намёк.) А значит, некому и предъявлять претензии. Зато у Пушкина с женой будут неприятности. А там и посмотрим...

Так называемое "свидание", которое состоялось ОДНАЖДЫ, имело последствия, начавшиеся позже, в разгар сплетен в светских салонах, утром 4 ноября, когда Пушкин получил по почте анонимный диплом рогоносца.


ПОПЫТКА К ОБЪЕКТИВНОСТИ.
Литературный дневник, 01.04.12.

Итак, "даму не щадили"... Чего ради всё это досталось семье Пушкина? Почему?
проследим ситуацию на момент усыновления Геккерном Дантеса (май 1836 года). Время до осенних балов.

Что было до этого? Всё вроде бы в порядке: Пушкин иногда появляется на месте службы в Министерстве иностранных дел, имея доступ к секретным архивам, по поводу изучения истории Петра Великого. Разумеется, у писателя там служат и друзья, и знакомые. Кое-что рассказывают по секрету. По секрету и Пушкин любил кому-то рассказать... Он даже иногда "прогуливается по Невскому" с самим министром, графом К.В. Нессельроде. Нессельроде и жена его в дружбе с 1823 года с голландским посланником Геккерном. И сам Пушкин с ним иногда запросто. Правда, при усыновлении мальчика этот "хитрая бестия" Геккерн всё-таки протащил в документах незамеченные многими чиновниками ошибки в условиях усыновления. Поговаривают, что тут не всё чисто с морально-нравственной стороной дела. Слова, слова... Но в свете шумят...

Ну, да, поначалу Дантес с его шуточками и волокитством за женщинами и барышнями ничем не выделялся среди других молодых повес. И Пушкину он даже нравился. И в доме бывал у него, да и пусть: двум свояченицам не мешало бы и замуж! Того ради Пушкин и согласился на уговоры Натали, чтобы Катрин и Александрина жили в их доме! Потому и на балы их сопровождал, как паша...

Наташа то беременна, то в родах (май 1836), то больна (нарывы, грудница)... Но ей приходилось иногда и с собой не считаться, чтобы сопровождать барышень в свете. Они уговорят кого угодно. Замуж бы их скорее... Однажды Пушкин услышал шутку в свой адрес о "трёхбунчужном паше" - от Дантеса - смеялся вместе со всеми. Только потом слушок прошёл о связи Пушкина с Александриной. Это уже хуже... Уж не со стороны ли Дантеса? 

Так откуда же всё это? Неужели сам Пушкин, как всегда, не удержался от злословия и выдал что-нибудь о порочности "семьи" Геккерна и Дантеса? Или поддержал слухи устной эпиграммой? Дантес на фоне этих слухов совсем по-другому выглядит со своим волокитством. Нет, таких "женихов" нам не надо. Не слишком ли много внимания он стал проявлять к Натали? А ведь раньше всё от Катрин не отходил. Она, похоже, увлечена... Наташа стала надеяться, что у Катрин с Дантесом... Как знать?

Вот Мария Дмитриевна Нессельроде, она помнит, как этот забияка Пушкин писал о её отце: "... Гурьев грабил весь народ...", как он сплетничает о каких-то взятках... Надоедливый поэтишко. Да ещё выражал неудовольствие, когда она отвезла в 1833 на бал в Аничков его Натали...
Неблагодарный! Глядите-ка: получил потом камер-юнкера, в Аничков является, а мундир носить не хочет. Довольный, что денежки ему государь отсыпает, а всё одно - артачится. Служит у её мужа под крылом, жалование получает, а толку с него мало, ещё и язык за зубами держать не умеет! Отослать бы его куда-нибудь. В деревню. Если уж не к друзьям-декабристам... Геккерн, конечно, подкузьмил со своим сыном, господь ему судья, но мы тут ни при чём. А говорят. Видать, этот Пушкин придумал опять о взятках: дескать, мы Геккерну помогли, а он отблагодарил. Её великосветские кумушки зря не скажут! Донесут, откуда ветер дует...

Да-да! Марии Дмитриевне Нессельроде свё доподлинно известно! Она с апреля сего 1836 года СТАТС-ДАМА, особа приближённая к Императрице, к  Александре Фёдоровне. А уж статс-дама должна быть в курсе всех капризов государыни. Думает Мария Дмитриевна, что мадам Пушкина не зря интересует государыню: нужно быть в курсе любовных пристрастий Его Императорского Величества. Иначе зачем этому Пушкину столько внимания от Николая? Это авансы или уже благодарности? Впрочем, Натали ведёт себя достойно. Однако, Дантес активно проявляет себя среди трёх сестёр.

Жорж в кавалергардском полку служит, там и Полетика, троюродная сестра Натали. Неужто редко видятся? Уж Идалия в курсе, у неё друзей много. А поклонников ещё больше.
Жорж волочился недавно и за Идалией. Геккерн не зря справлялся, что за дамочка эта Полетика. Он о своём Жорже всё знать должен, как же? Не приведи господи, если попадёт в историю, как тот Савельев, или ещё хуже - женится не спросясь! Уж эти барышни на выданье своего не упустят! Надо бы его подальше держать от семейства Пушкиных. Геккерн зря не будет волноваться. Надо присмотреть за мальчиком. И, кстати, прекратить эти двусмыссленности по поводу "усыновления".


ПУШКИН И "КАРТОШКА".
Литературный дневник, 04.04.12.

Мне трудно оставить мысль о том, что Пушкин, посылая вызов Дантесу, действительно желал стреляться. Он не зря, уже в день получения анонимного письма, сказал Сологубу, что "дуэли никакой не будет", что ему нужен лишь свидетель для одного необходимого разговора, что он подозревает "одну даму". Выходит, что Пушкин вовсе не считал Дантеса своим врагом.

Но Геккерн распечатал письмо Пушкина, содержащее вызов на дуэль. Это само по себе говорит о том, что Геккерн уже был встревожен одним только именем Пушкина на конверте. Похоже, что "на воре шапка горит". Или, что более походит на истину, Геккерн догадывался, что это были те, кто знали со слов самого Геккерна о проблемах его "сына" Жоржа. Возможно, всё делалось с ведома Геккерна. Или против его воли. Что привело к полному ужасу последнего.

Он передал письмо Жоржу. Но ничего не объяснил о причине вызова. Видимо, в письме Пушкина о причине также ничего не говорилось. Потому и начались просьбы сначала об отсрочке на сутки, переговорах о "мотивах вызова", о "реальных основаниях подозрений".
Часто Жорж оказывался не в курсе дел Геккерна. Или самовольничал. Жуковский писал озлобленному подозрениями Пушкину: "Я имею причину быть уверенным, что во всём том, что случилось для предотвращения драки, молодой Геккерн нимало не участвовал. Всё есть дело отца, и весьма натурально, чтобы он на всё решился, дабы отвратить своё несчастье. Я видел его в таком положении, которого нельзя выдумать или сыграть роль. Я остаюсь в убеждении, что молодой Геккерн совершенно в стороне."

"Материальное доказательство", предъявленное Геккернами Жуковскому и Загряжской, объявленное согласие обоих семейств на брак Екатерины и Дантеса - всё это на время озадачило и даже успокоило Пушкина.

Доказательство именовалось, как предполагают исследователи со слов Жоржа и Екатерины, "картошкой". "Недавние разыскания нидерландского исследователя Франса Суассо также склоняют нас вновь к гипотезе Леонида Гроссмана о преждевременном рождении первого ребенка у Екатерины Николаевны. Гипотеза была отвергнута, ибо базировалась на описке в дате письма ее матери с упоминанием уже родившегося ребенка. Суассо вернул исследователей к мысли о преждевременном рождении ребенка у Екатерины - ситуации, существенно меняющей мотивацию женитьбы Дантеса и всего психологического расклада дуэльной истории.
Суассо установил, что в книге актов гражданского состояния в Сульце только первый ребенок Геккеренов, дочь Матильда-Евгения, записана без положенной свидетельской подписи врача. Можно привести еще ряд косвенных указаний на вероятность того, что скрыто в публикуемых письмах словом "картошка". Мы никогда не поставим последнюю точку в этом вопросе, но Пушкин, конечно же, знал правду и только вынужден был молчать до смертного часа, оберегая честь свояченицы." - («Звезда» 1997, №8: ПИСЬМА ИЗ ПРОШЛОГО
Письма Жоржа Дантеса к Екатерине Гончаровой (1836-1837гг.).
Публикация и комментаpии пpофессоpа Серены Витале. Подготовка писем к печати в России и вступительная заметка В.П.Старка. Перевод писем с французского М.И.Писаревой, комментаpиев с итальянского С.В.Сливинской.)

"Материальная причина" успокоила Пушкина только на время. И только по той причине, что целью Пушкина была не просто дуэль, а доведение дела до раскрытия подлинных авторов "подметных писем". Пушкину нужно было встать лицом к лицу с людьми, олицетворяющими собой всех его врагов. Нужно было доказать всей России...
"В семействе он был счастлив, насколько может быть счастлив поэт, не рожденный для семейной жизни. Он обожал жену, гордился ее красотой и был в ней вполне уверен. Он ревновал к ней не потому, что в ней сомневался, а потому, что страшился светской молвы, страшился сделаться еще более смешным перед светским мнением. Эта боязнь была причиной его смерти, а не г. Дантес, которого бояться ему было нечего. Он вступался не за обиду, которой не было, а боялся огласки, боялся молвы, и видел в Дантесе не серьезного соперника, не посягателя на его настоящую честь, а посягателя на его имя, и этого он не перенес. Гр. В. А. СОЛОГУБ. Воспоминания, 175 -- 178.
 
Вот почему Пушкин не остановился после свадьбы Жоржа и Екатерины. Он ещё не расквитался с посягателями на его честное имя. "Дело чести" только начиналось.
" ... ОН ПРИНАДЛЕЖИТ ВСЕЙ СТРАНЕ И ЖЕЛАЕТ, ЧТОБЫ ИМЯ ЕГО ОСТАВАЛОСЬ НЕЗАПЯТНАННЫМ ВЕЗДЕ, ГДЕ ЕГО ЗНАЮТ..." - Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- вел. кн. МИХАИЛУ ПАВЛОВИЧУ, 14 февраля 1837 г. Щеголев, 260 (фр.).

"Между тем посланник (которому досадно было, что его сын женился так невыгодно) и его соумышленники продолжали распускать по городу оскорбительные для Пушкина слухи...- П. И. БАРТЕНЕВ со слов кн-ни В. Ф. ВЯЗЕМСКОЙ Рус. Арх., 1888, II, 309.

Но обществу было мало дела до Пушкина. Даже друзья не смогли вовремя вмешаться. Не было дела до Пушкина и Бенкендорфу. Он не прислал жандармов, чтобы предотвратить дуэль. А ведь Государь ставил ему задачу о принятии мер...


НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ
Литературный дневник, 19.04.12.

Ещё одно предположение.
Наташа Пушкина. Не Наталья Николаевна, а просто Наташа. Ей ещё не исполнилось и двадцати четырёх лет. В семье трое детей. В июне предстоят четвёртые роды. Что же, доля такая женская. Устала. И Александр озабочен её тяготами со здоровьем. Особенно на последних неделях. Так и норовит из дому улизнуть. Сколько раз просила быть рядом. У него нервность. А как же она? Сразу вспоминаются все обиды... Да, она привыкла к его неверностям, но лишь потому, что уяснила себе главное: мужчинам можно всё, женщинам - ничего нельзя.
Да, Наташа уже знакома с весёлым и непосредственным Дантесом, балагуром, волокитой - симпатичным французом. Но как он может быть влюблённым во всех молодых дам сразу? И как он внимателен к сестре Екатерине, которой особенно нравится. Впрочем, он слишком несерьёзен для Екатерины! И как можно так шутить? И зачем так двусмысленно заигрывать с Наташей? Она рассказывает мужу о шутнике Дантесе. Нет, Дантес, хоть и добрый малый, но в последнее время очень Александру не нравится.

После рождения дочери в июне 1836 года Наташа вместе с малышкой два месяца болела. Были записочки от Дантеса. Очень милое внимание. Отвечала ему также. Сёстры уже ждут, когда же они и Наташа, все трое, как  амазонки, будут скакать на лошадях по окрестностям дач...
А в остальном, кроме всё ещё живой обиды на Александра, как всегда... Как-то не очень определённо и хорошо с деньгами, с наследством, с его "Современником".
Впрочем, это слишком долгое вступление.
 
Вот в чём беда. Было так называемое "свидание" у Полетики, о котором я уже писала. Двусмысленное для Наташи. Неопределённое. Наверняка не подготовленное заранее, спонтанное, с лёгкой руки Полетики...

Я склонна думать, я утверждаю: Наташа тогда, у Полетики, не сказала Дантесу ни "да", ни "нет"! И так случилось именно потому, что она всегда была непосредственна, сама по себе: она искала гармонии, равновесия...
В ту предосеннюю и осеннюю пору 1836 года Наташа вновь радовалась жизни, лёгкости и свободе. Радовалась вернувшейся любви мужа. Она выезжала в свет вместе с сёстрами. Ею по-прежнему восхищались. А Дантес словно только того и ждал: увидеть Наташу. "Будет то же, что было два года сряду," - не сомневалась она в ветрености Дантеса. "Он мне просто нравится," - уверяла она всех и себя. А вот Катя влюблена... И Наташа не думает быть ей помехой. Даже смешно думать!

Продолжение.
Анонимка получена. Муж всё знает о свидании, о результате. Мы знаем о его словах, записанных как бы между прочим, на черновом рабочем листе: "Жена верна мне, но не в уме". Он понимает её неуверенность.  Она молода и верит, что её может любить не только муж...  Муж сам много ей насолил, ухаживая за другими, давая ей повод размышлять о том, что любовь мужа не беспредельна... Он даже рассказывал ей о своих шалостях с дамами полусвета...
С ножом, приставленным к её груди он спрашивает: о ком ты будет плакать, если состоится дуэль? - Она отвечает: о том, кого убьют! Для Александра это вопиющая неопределённость!
А смех Наташи, когда она узнала, что Дантес ДЕЙСТВИТЕЛЬНО намерен жениться на Екатерине -смех сквозь слёзы. Ей жаль себя, сестру, Дантеса, мужа!

Дантес женится, но он по-прежнему надеется: ведь Наташа не сказала "нет"! И потому он ведёт себя по-прежнему.
Геккерн уверяет, что Наталья Пушкина получила письмо, где Жорж уведомляет её, что их отношения завершены, но она говорит мужу, что это лишь доказывает её невиновность... И продолжает вести себя по-прежнему, улыбается, танцует. И волнуется, дрожит, боится мужа. Всё это не говорит об определённости и однозначности. Сам Император сделал Натали замечание - до чего дошло. Геккерн возмущён. И потому спрашивает Наталью, решив довести её до откровенности: "Так когда же вы отдадитесь моему сыну?"
Наташа рассказывает мужу о домогательствах Геккернов. Она говорит правду. Она приняла письмо Дантеса о завершении отношений и согласилась с этим. Значит, Дантес получил, наконец, определённый отказ. И лил слёзы, завершая миссию с "нотой". Наташа жалела, что не оттолкнула его сразу, поступив мягко. Но при его приближении "вся горит"... Неопределённость.
Одно определённо: она не жеманница, не кокетка. Уж лучше бы она была лживой, хоть иногда, - во спасение!



БЛАГОДЕТЕЛЬ
Литературный дневник, 04.06.12.

Алексей Андреевич Аракчеев положил пятьдесят тысяч рублей в банк и написал в завещании, что через сто лет эти деньги должны быть вручены тому, кто напишет самую лучшую книгу о покойном императоре Александре Первом. Любопытствующие подсчитали, что к тому времени назначенная премиальная сумма вырастет до 800 тысяч рублей.
Через три года, находясь на Полотняных заводах, Пушкин узнает о смерти Аракчеева и пишет друзьям: « Умер Аракчеев, и смерть этого самодержца не произвела никакого впечатления… Об этом во всей России жалею я один – не удалось мне с ним свидеться и наговориться».
Да, было о чём потолковать!

Не удалось Пушкину с Аракчеевым "свидеться и наговориться" в 1834. А в молодые свои буйные годы Александр не скупился на эпиграмы кому ни попадя, разбрасывая их по миру в огромных количествах. Вот эпиграмма на Аракчеева, которая была написана между 1817 и 1820 годами:
"Всей России притеснитель,
Губернаторов мучитель
И Совета он учитель,
А царю он — друг и брат.
Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести,
Кто ж он? Преданный без лести,
<Бл...> грошевой солдат."

(«Без лести предан» — девиз аракчеевского герба.
Под «бл...ю» имеется в виду Настасья Минкина — любовница Аракчеева. Последняя строка является отсылом к популярной в то время скабрезной песне «Солдат бедный человек…»)

"На балах и приемах, по блеску которых нет равных в Европе, искоса поглядывают на красавицу (Пушкину Н.Н.) завсегдатаи салона графини Нессельроде. Именно там горячо обсуждают известие о том, что Пушкин получил из казны двадцать тысяч рублей кредита на издание «Истории Пугачевского бунта». Многие с волнением предполагают, что именно эту книгу государь намерен использовать при разработке своей политики в крестьянском вопросе! Значит, снова помещикам не спать по ночам, ожидая своей участи? А тут, в 1835 году, государь выделяет Пушкину ссуду уже в тридцать тысяч рублей для того, чтобы тот закончил историю Петра Первого. Через год поэт получает разрешение издавать журнал «Современник». Некоторые припоминают его шутливые слова десятилетней давности: «Как бы мне не сделаться временщиком царя!» Многие при дворе теряют самообладание при одном только упоминании имени поэта, тем более, когда в иных журнальных статьях то и дело пишут: «Пушкин стал опорой русской национальной жизни». И к чему это его высказывание о желании «наговориться с графом Аракчеевым»?.. http://www.proza.ru/2011/03/11/1296

"Пушкин покидал Москву, которая не разглядела в нем великого завоевателя...
Как-то, играя на бильярде, поэт сказал: «Удивляюсь, как мог Карамзин написать так сухо первые части своей «Истории», говоря об Игоре, Святославе. Это героический период нашей истории. Я непременно напишу историю Петра Первого и Александрову – пером Курбского. Непременно должно описывать современные происшествия, чтобы могли на нас ссылаться».
- Татьяна Щербакова "Тайны, тайны, тайны Пушкина".http://www.proza.ru/2011/03/11/1296

Постскриптум на заметку : Гончаровы в Полотняном Заводе к 1830 году, основательно разорившись, "... занимались только производством писчей бумаги. О чем Пушкину поведал еще во время его первого сватовства к Наталье Николаевне Федор Толстой Американец." Неплохо для литератора Пушкина, начинающего издательскую деятельность...
 

ВОЛЬНЫЙ КРЕПОСТНОЙ
Литературный дневник, 05.06.12.

Агния Кузнецова заворожила меня своей немудрёной повестью "Моя мадонна". Писательница рассказала о жизни её прадеда, крепостного Строгановых - Петра Кузнецова. О возвышенной любви Петра к Наталье Николаевне Пушкиной. О таланте Петра к врачеванию. О его мечте стать вольным. "Это о нём в управлении Пермским неразделённым имением Строгановых было заведено "Дело о пропущенном ильинском мальчике Петре Кузнецовом". Это о нём в Ильинское управление направлялись рапорт за рапортом о том, что мальчик не вошёл в "ревизскую сказку". Как и почему такое случилось? Петру об этом никто не рассказывал... А мальчик был...

И не только об этом. О графе Григории Строганове, который выписал в Петербург Петра, "во временное услужение грамотного по письменной части дворового". Это было весной 1836 года. Петру было в то время 20 лет. Ехали с Петром конюх Софрон и девка Анфиса, тоже по требованию хозяев... Анфиса беспокоилась и плакала, покидая родные края навсегда.

"Кроме Петра, Софрона и Анфисы, надобно было ещё доставить в Петербург одного из лучших рысаков Строгановского имения. Белая, необыкновенной красоты кобылица, привязанная сзади второй повозки, шла тоже неспокойно, озираясь по сторонам и оглашая встречные поля, горы и леса, тихим, надрывным ржанием".
Только Пётр был весел и дивился на себя, с интересом рвался в неведомое.

Агния Кузнецова ничего не выдумывает. Она лишь дорисовывает то, о чём рассказывает её прадед, крепостной Строгановых, в своём дневнике. Пётр, обученный грамоте, получил образование в приходском училище. Закончил пятилетнюю учёбу с похвальной грамотой и в 14 лет уже работал в Вотчинном управлении по письменной части, хорошо зарабатывал. И вот теперь ему, любознательному, открывался неведомый город Петербург.
Лето 1836 года.
 
"Граф Григорий Александрович Строганов не раз посылал Петра с поручениями к Гончаровым, своим двоюродным племянницам. И Петру и всем дворовым Строгановых и Пушкиных заметно было, что из троих племянниц он выделял Екатерину Николаевну, чем-то она была ему по душе больше других. Это ей в подарок из Ильинского прибыла в Петербург белая красавица кобылица, ей же предназначалась и девка Анфиса. Анфиса уже жила у барышни, а кобылицу Григорий Александрович придерживал у себя - видно, для какого-то торжественного случая в жизни Екатерины Николаевны."

Однажды Пётр ожидал на усадьбе возвращения сестёр-наездниц с прогулки.
"Надо было передать письмо Екатерине Николаевне от графа. Но та, весело болтая с Александрой Николаевной, быстро прошла в стороне от Петра...
Наталья Николаевна на минуту замешкалась возле конюшни.
- Тебе что? - спросила она негромко. ... Он молчал, не в силах оторвать взгляд от Натальи Николаевны... Пётр покраснел, растерялся, пробормотал невнятно:
- Их сиятельство граф Григорий Александрович просил передать этот пакет Екатерине Николаевне.

Он протянул пакет и ещё больше смутился оттого, что всё время оберегал бумагу, а в последнюю минуту, от волнения, помял её.
Наталья Николаевна всё поняла.
Она взяла пакет и , складывая его вдвое, сказала:
- Я передам его Екатерине Николаевне, немного помну, но это не важно.
... Она поднялась на крыльцо и также, как её сёстры, скрылась за дверью.
Пётр постоял ещё мгновение в полной растерянности. Он тогда ещё не понял, что случилось с ним."

Пётр служит у Строганова, "пишет своим каллиграфическим почерком разные бумаги, бегает на посылках. ... По какой-то непонятной прихоти Софьи Владимировны Строгановой попал Пётр в услужение к Григорию Александровичу."
Пушкины часто обращались к Дмитрию Николаевичу Гончарову с просьбами о деньгах, лошадях, прислуге, о бумаге для Александра. Наташа писала брату с просьбой от мужа прислать с Полотняного завода Гончаровых для него бумагу, за которую заплатить пока не мог. Привезти бумагу было поручено Петру.

"Наталья Николавна шла и улыбалась. Она узнала Петра.
Он остановился, чувствуя, что задыхается и бледнеет. Почему-то от встречи с ней сердце его не радовалось, а сжималось болью. Может быть, потому, что он понимал всю невозможность, нелепость своего чувства, даже в какой-то мере преступность его. А может быть, потому, что, привыкнув проникать в чужие души, облегчая страдания словом и взглядом, он научился улавливать душевное неравновесие человека. А Наталья Николаевна вызывала в нём, помимо всего, жалость, жалость щемящую... И показалось ему, что видит он Наталью Николаевну в последний раз. И он действительно не ошибся в своих предчувствиях".
Помнил Пётр о своём безнадёжно грустном и прекрасном чувстве любви, о которм писал он в дневнике, уже будучи служащим Билимбаевского завода: "Две неосуществимые, страстные и прекрасные мечты мои делают жизнь мою человеческой. Одну зовут Наталья. Другую - Воля".

Наверное, Пётр Кузнецов знал о Наталье Николаевне много больше, чем писал в своём дневнике.У него было множество причин говорить о её прекрасной душе не только потому, что он любовался её прекрасным лицом.
 
Нет, мы не найдём в дневнике записей о дуэли Пушкина. Откуда было Петру знать правду? Он слышал лишь сплетни дворовых людей, пересказывавших домыслы и предположения своих мало осведомлённых хозяев. Потому и не хотел записывать то, что слышал. Но Пётр знал наверняка, что Григорий Александрович Строганов был каким-то образом причастен к произошедшей дуэли, если был наслышан о том, что Геккерн советовался с графом, знатоком законов чести, как поступить с оскорбительным письмом Пушкина...
Пётр считал графа Строганова виновным в смерти Пушкина. Чутьём.
 
Пётр не мог не знать того, что происходило в доме Натальи Николаевны: Юлия Павловна Строганова присутствовала при смерти поэта. В эти дни в доме Строгановых было тревожно: разговоры господ и прислуги, дворовых людей и посыльных, вести из квартиры Пушкиных - всё создавало тягостную атмосферу, вызывало к раздумьям чуткого Петра. "Не потому ли Пётр неоднократно обращался к графине Софье Владимировне с просьбой вернуть его в Ильинское, на прежнюю должность в управление или послать в услужение к кому угодно, что не желал находиться при ненавистном ему барине".

1 февраля 1837 года Пётр Кузнецов писал в своём дневнике:
"Если б мог я сейчас находиться подле моего ангела, я уверен, что силою любви своей сумел бы во взгляде передать ей покорность судьбе... Я был около Конюшенной церкви, когда отпевали Пушкина. Сквозь толпу трудно было подойти к нему, да я и не стремился. Живым я его никогда не видел. Её на похоронах не было. И я ушёл, поскольку отлучился без спроса. Говорили, что она очень больна. А может быть, какой-то добрый человек посоветовал ей не ходить - не вызывать гнев не понимающей ничего толпы".

Читателям повести об одном только можно пожалеть: о нескольких страницах, безжалостно вырванных из дневника прадеда Агнии Кузнецовой. Кто это посмел сделать? Увы, это могли сделать только близкие люди... Жена Олимпиада Фёдоровна - реновавшая своего мужа? Или кто-то решил, что не нужно знать потомкам о том, что произошло с их прадедом, что случилось с ним за один год жизни и службы у Строгановых в Петербурге?
В 1851 году Пётр Кузнецов получил "вольную". Кроме прочего, в бумаге было написано следующее: "А росту он 2 аршина 5 вершков. Лицо чистое, глаза большие, карие, нос прямой, волосы и брови чёрные, подбородок круглый, зубы белые, ровные. От роду ему тридцать пять лет". 

Ещё Агния Кузнецова добавляет к описанию внешности прадеда, из дневников о нём:
"Он был красив, хотя и невелик ростом", "На него заглядывались девушки в деревне", "Он был быстр в движениях", "Смеялся громко, заразительно", "Имел обыкновение очень внимательно приглядываться к человеку, с которым встречался впервые", "Открытые тёмные глаза долго не отводил от глаз незнакомца, а потом, не стесняясь, разглядывал его с ног до головы".
"Наверное, так было ему привычно, потому что он пуще всего на свете любил рисовать, - вспоминает его отец, мой прапрадед Яков Петрович, а способности к этому мастерству даны были ему самим богом", - пишет Агния Кузнецова.
Рискну отметить моё впечатление: мне очень симпатична личность Петра Кузнецова.  Непроизвольно возникает ассоциация с личностью Пушкина и по описанию внешности, и по талантливости.

Вот такой был Пётр Кузнецов, когда-то не учтённый ревизией крепостной, с детства прозванный за то "вольным"...
Кузнецова А.А. «Моя мадонна»: Повести. – М.: Советский писатель, 1987. – 432 с., ил.