О романе Евгений Онегин

                О романе «Евгений Онегин»
                О составлении политической
                концовки «Евгения Онегина»
              Десятая глава пушкинского романа в стихах была создана, поэтом, осенью 1830 года, а впервые расшифрована – только в 1910 году. Не знаю, были ли попытки воссоздать, её, до 1910 года, а вот после 1910 года – были. Тоже не знаю - количество этих воссозданий. Остановлюсь, только, на следующих двух положениях.
              Первое. За последние два  десятилетия наметилась тенденция к компрометации и чернению А.С. Пушкина. Самый свежий пример-факт, тому, большая статья Е. Мелехова «Пушкина сгубили «голубые» и…заяц». Газета «Комсомольская правда», № 24/22969. Или, самый свежий – автор Черных Е. Статья «Пушкина на Черной речке убили «голубые», газета «Комсомольская правда на Украине» от 20-26 июня 2008 года. От кого  она (тенденция) идет – вы сами прекрасно знаете.
              Второе. Добропорядочные же люди по-прежнему пишут, о Пушкине, доброжелательно. Пример-факт, тому, - по десятой главе, разумеется! - воссозданной - украинским писателем Эдуардом Михайловичем Абрамовым этой главы. Он, кстати, и крымчанин. Тема – тоже, в общем, хорошая. Онегин встречается, с Татьяной, после восьмилетней каторжной ссылки. Комментарии, к десятой главе, писатель не делает. Ну что же? Пусть - хотя бы так. Ибо принцип врача, – не навреди! – писателем соблюдён.
              А, между тем, частично сожженная, поэтом, десятая глава является, - вместе с «Отрывками из Путешествия Онегина» (В которых, как выяснилось гораздо позднее, - только в 1853 году! – поэт бичует аракчеевские военный поселения, распространенные, Александром I, на всю европейскую часть России того времени.)! – именно политической концовкой знаменитого пушкинского романа в стихах. Почему? Да потому, что после выступления декабристов Пушкин просто не мог создать другую концовку своего самого знаменитого, в общем-то, романа.
              «Любовная же концовка» пушкинского романа, назовём её, так, из-за платонической любви Онегина к замужней княгини Татьяне, - тоже со странствиями Онегина по России! -  специально  предназначалась, у поэта, именно для прикрытия политической концовки его романа в стихах. Другими словами, он, - через самую прекрасную, в романе, восьмую главу! - и прикрыл то, что необходимо было прикрыть: прикрыл именно политическую концовку своего «Евгения Онегина». Это – первое.
              Второе. Но и на этом не заканчивается пушкинский роман в стихах.  Не заканчивается потому, что он напрямую связан – с тайным творчеством нашего Чародея словесности. Другими словами, он напрямую связан - именно с «тайным Пушкиным». Тайного мыслителя, которого русская и мировая общественность, к сожалению, ещё не знает. Роман напрямую связан, к примеру: с «Борисом Годуновым», с поэмой «Полтава» и с повестью «Пиковая дама».
              Кстати, «тайный Пушкин», - которого упорно, но безуспешно, искали в XIX-м и в XX- столетиях! – окажется, в реальности, объективным историком. Историком, тайно создавшим, нам, именно современную Историю России. Главный смысл, которой, что с третье попытки всегда хищной Западной Европы, то есть англичане и прусский король Фридрих Великий, - через династическую интригу и масонские ложи по всей Европе! - тайно и покорили – именно Россию. Поставив на российский престол в 1762 году, через дворцовый переворот, Ангальт Цербстскую, или - Екатерину «Великую».
              Поставили самозванку, которая не только уничтожит, через англо-прусских масонов, - и английских послов в Петербурге того времени! - Елизавету Петровну, Петра III и царя-узника Ивана Антоновича (или Ивана VI)  и вообще - всех русских Романовых, но и: загубит все грандиозные реформы Петра Великого; тайно сделает, из России, марионеточное проанглийское, - а после победы над Наполеоном и создание Священного Союза в 1815 году! – и пропрусское   государство. Поставили Самозванца, влияние которого на Россию будет, - из-за многочисленных немецких родственников с царями екатерининской ветви! -  весьма сильным даже по царствование Николая II.
              И породит, кстати, сильнейшую конфронтацию всегда хищной Англии, - ставшей после победы, над Наполеоном, практическим Властелином всего остального Мира (Властелином всего остального Мира, кстати, по начало первой Мировой войны.)! - именно с «прусской Россией». Конфронтацию, иногда переходящую - в открытые войны Англии против «прусской России». Примеры-факты, тому: Крымская война 1853-56 годов; война Японии с Россией 1904-05 годов; и прочее. Японию вырастила в хищное государство на Дальнем Востоке, кстати, именно Англия. Вырастила для нанесения мощного удара по России на Дальнем Востоке, - где позиции России были наиболее слабыми именно из-за большой удаленности, его, от европейской части Российской империи! – именно перед первой Мировой войной.
              Кстати, первая попытка покорения России - это Смутное Время с Самозванцем Григорием Отрепьевым. Созданная испано-австрийскими Габсбургами, - через подчинённую, им, польско-литовскую верхушку и католическую церковь с её иезуитами! - именно для уничтожения России. Попытка показана, поэтом, в его «Борисе Годунове. Вторая попытка – это создание уже вторым европейским Завоевателем, шведским королем Карлом XII, гетмана-изменника Мазепы на Украине. С помощью которого, - и международного заговора польского короля, крымского хана и султана Османской империи против России! - шведский король вновь пытался завоевать - именно русское государство. Показана, поэтом-историком, через его поэму «Полтава».
              Кроме того, самая прекрасная глава пушкинского романа в стихах, то есть восьмая глава «Евгения Онегина», - как и пушкинская «Пиковая дама»! -  тайно раскрывают, у нашего Чародея словесности, и любовный роман нашего знаменитого поэта с тоже знаменитой внучкой М.И. Кутузова, с графиней Д.Ф. Фикельмон.
              Восьмая глава «Евгения Онегина», если чуть-чуть приоткрыть, вам, «тайного Пушкина» и с этой стороны, раскрывает взаимное увлечение поэта, с Д.Ф. Фикельмон, с декабря 1829 года по первую декаду марта 1830 года. А в «Пиковой даме» поэт тайно раскрывает, перед нами, логическое завершение этого романа: своё  любовное свидание с Д.Ф. Фикельмон в её особняке. Происшедшее по Пушкину, - по его тайной «Пиковой даме», кстати! - в ночь с 23-го на 24- декабря 1832 года.
              Вот с изложенных, вам, позиций, условий и обстоятельств, - а также из содержания основных тайных произведений нашего Гения! - я и попытался воссоздать - десятую главу «Евгения Онегина». А основные его тайный произведения, это: «Бориса Годунова», «Полтавы» и «Пиковой дамы». Воссоздание получилось – весьма необычным именно по своему содержанию. Если редакция позволит, то я, после десятой главы пушкинского романа, дам, вам, и Комментарии к ней. После же воссоздания  десятой главы, - точнее, политической концовки романа «Евгений Онегин»! - представлю вам, в отдельной статье, воссоздание, её, пушкинистом А. Лацисом. Пушкинистом, который именно через своё «воссоздание» и чернит нашего Великого поэта.
              Остается только выделить, что всю нумерацию именно пушкинских строф, - а так же все дошедшие, до нас, пушкинские четверостишья и отдельные  его строки! – выделены у меня, в десятой главе «Евгения Онегина», жирным шрифтом. Кстати, самих пушкинских строф – всего семнадцать.
              В заключение же своего общего пояснения к десятой главе пушкинского романа в стихах дам, вам, небольшую справку, из пушкинианы, именно по пушкинской десятой главе «Евгения Онегина». Вот она, перед вами:
              «Кроме того, Пушкин начал набрасывать новую, десятую главу романа, в которой касался событий 1812 года, дал резкий сатирический портрет Александра I и смело писал о движении декабристов.
              На каком этапе Пушкин прервал работу над этой главой, точно не установлено. Известно только, что той же осенью 1830 года он сжег всё написанное им для этой главы, записав уничтоженный текст особым шрифтом; от этой зашифрованной записи дошло до нас лишь начальные четверостишья написанных строф. Этот шифр был раскрыт лишь через  десятилетия. О расшифровке отрывков из десятой главы подробно говорится в Комментариях С.М. Бонди в книге: «А.С. Пушкин. «Евгений Онегин», Художественная литература, 1957 г.».
              Добавление. «Десятая глава. Была связана с пушкинскими планами создания романа в более широком виде. Поэт М.В. Юзефович, встречавшийся с Пушкиным в 1829 году и слышавший от него о предполагаемом продолжении романа, вспоминал позднее, что по первоначальному замыслу «Онегин должен был или погибнуть на Кавказе, или попасть в число декабристов.
              Судя по всему, десятая глава должна была представлять собой политическую хронику  событий от войны 1812 года до восстания декабристов на Сенатской площади. Пушкин работал над главой в 1830 году в Болдино. В бумагах поэта имеется запись: «19 октября сожжена X песнь». Однако и позднее Пушкин читал из этой главы П. Вяземскому и своему приятелю А.И. Тургеневу. Закончена глава, видимо, не была; до нас она дошла в виде фрагментов (большей частью зашифрованных) и недоработанных черновиков. Отдельные строки сохранила память современников. Зашифрованный текст десятой главы был впервые прочитан в 1910 году; в дальнейшем исследователями было уточнено подразделение расшифрованного текста на строфы».
 
Часть третья

                Роман "Евгений Онегин"

                Общее пояснение
         1. Через римские цифры, в онегинских строфах, мною выделены строки, созданный А.С. Пушкиным.
         2. Через арабские же цифры,  в основном в черновых набросках к отдельным строфам, - смотрите, их, в тексте третьей части моей книги! – мною выделен порядковый номер того, или другого, чернового  наброска, строки, в онегинской строфе.
 
                Тайная Десятая глава
          (Составлена по событиям XVIII-го – XIX-го  столетий)
               
Да, при открытии Америк
Борьба за Власть, над Миром, шла.
Чрез войны, яд и истребленье
Колонизация прошла.
                В. Блеклов

Утопист – не утопленник! Он очень хорош для подрыва суверенитета страны. Через утопические идеи можно и целые народы истреблять.
                Из масонской переписки.

Катрин – Великая была,
Да безобразно – умерла!
                В. Блеклов

                I

I.  Властитель слабый и лукавый,
II. Плешивый щеголь, враг труда,
III.Нечаянно пригретый славой,
IV. Над нами царствовал тогда.
Был первый внук Екатерины
Не предводитель той дружины,
Что Македонский возглавлял
И с нею – в Индии гулял.
Был Саша – шаркуном паркетным
И думал, что война – парад.
И  Бонапарт, ему, не рад.   
Мечтал же о своём, заветном:
Как побежит, француз, в Париж,
А он повысит - свой престиж.

               ххх

Как «победитель Бонапарта»
Он был известен, нам, давно.
Но выпала – другая карта:
Сверкнули пятки, у него,
Под Австерлицем, всем известным, 
Да был он, в общем, и нечестным. 
И не помог, здесь, даже столп,
Хвалебны речи, русский поп.
Все как-то сразу замешалось
Во мгле российской, той поры:   
Ложь сладка, лишь, для детворы! 
И николаевская шалость, -
Что благодарностью полна! –
В народе, русском, не прошла.

               II

I.  Его мы очень смирным знали,
II. Когда не наши повара
III.Орла двуглавого щипали
IV. У Бонапартова шатра.
Да, Александр – не Македонский!
И не лихой гусар Задворский!
Здесь Катерины видим грех,
Назвавшей внука, как на грех,
Во след французу… Бонапарти.
А Бонапарт хоть и француз
Европе сделал, вдруг, конфуз!
Не помогли, здесь, даже карты,
Молебен в церкви, дым кадил:
Наполеон – непобедим!

               III

I.  Гроза двенадцатого года
II. Настала – кто тут нам помог:
III.Остервенение народа,
IV. Барклай, зима иль русский бог?
Кутузов, с зорким глазом русским?
Иль Александр, совсем не русский?
Он - барабаном знаменит!
Он - с Аустерлиц всё бежит!
Воспитанный под барабаном,
Наш Александр всё бьёт поклон.
Попал он, в общем, в тот полон,
Где чтят, его, лишь капитаном!
Марионеток, в мире, тьма!
От них такая… кутерьма!

               IV

I.  Но бог помог – стал ропот ниже,
II. И скоро силою вещей
III.Мы очутилися в Париже,
IV. А русский царь главой царей.
Как он, в Союзе, распинался,
Как он  в Европе развлекался -
Осталось тайною для всех.
Любовный фронт, чреда утех –
Вот жизнь не нашего героя.
Он – Самозванец: явный Вор, -   
От англичан занял, он, трон! -   
И их, по счету, стало – трое!
А он тучнел и - не грустил:
Живот, длиннющий, отпустил!

               V

I.  И чем жирнее, тем тяжеле.
II. О русский глупый наш народ,
III.Скажи, зачем ты в самом деле
Позоришь весь славянский род?
Царь всё жирнее и жирнее,
Народ – беднее и беднее.
И всё спускает  на… авось:
Авось! Авось! Авось, Авось!
С авоськой он – не расстается!
И всюду – глупости творит!
Между собою говорит,
Что русский царь - вот-вот проснется!
А царь жирует и – блудит!
Уже и с Дарьей говорит!

               VI

I.  Авось, о Шиболет народный,
II. Тебе б я оду посвятил,
III.Но стихоплет великородный
IV. Меня уже предупредил
О плагиате вредоносном,
Об Александре венценосном.
Поэтому – гуляю я:
Не вреден Север - для меня!
IX. Моря  достались Альбиону:
Торгаш всё рассчитал в войне!
Авось, авось, - или вдвойне! –
Достались, лишь, Наполеону,
Народу! Он ведь наш «авось»
Считал, наверное, как «товсь»!

              VII

I.  Авось, аренды забывая,
II. Ханжа запрется в монастырь,
III.Авось по манью Николая
IV. Семействам возвратит Сибирь.
Авось мы станем на свободе, -
В каком не знаю, даже, годе! –
Царю – хвалебны оды петь
И даже, в общем, не наглеть!
IX. Авось дороги нам исправят,
Авось с Европой встанем в ряд.
Авось, авось – и я не рад,
Что русским, - всем! - мозги исправят.
Да, авантюрен – наш народ! 
И – бонапартовский поход!   

              VIII
 
I.  Сей муж судьбы, сей странник бранный,
II. Пред  кем унизились цари,
III.Сей всадник, папою венчанный
IV. Исчезнувший как тень зари,
Хлопот немало всем доставил.
Большой вопрос он, вмиг, поставил 
Тем англичанам, пруссакам,             
И всем царям, что были там.
IX. Измучен казнию покоя
Он вдруг, победою звеня,
Вернулся, быстро, вновь грозя
И не давая, всем, покоя.
Мятежный дух – неистребим!
Но и народ – непобедим!

                IX

I.  Тряслися грозно Пиринеи,
II. Волкан Неаполя пылал,
III.Безрукий князь друзьям Мореи 
IV. Из Кишинева уж мигал. 
Восстали, здесь, уже народы,
Нет, в мире, тверже той породы,
Чем гнев народа, гнев святой,
И, может быть, совсем пустой!
IX. Кинжал убийцы, тень Макбета
Наполеона ждал удел
И он, Европе, надоел.               
Наш Александр уж ждал совета 
Союзом как, всех, покорить 
И гнев, народный, погасить.   
               
           X (I вариант)

I. Я  всех  уйму  с  моим  народом,
II.Наш  царь в конгрессе  говорил,
Угрозой, русской, он народы
Пугал. И – злобу породил!
И о народе он не думал
И, даже, прусский план удумал:
Ярмо плюс поселений ряд,
Полиции – большой отряд.
Союз, Священный, прославляя
Был  как кочующий деспот,
Как юродивый идиот,
В слова, - и в спесь! - везде играя.
Народ, конечно, не дремал,
Но как-то вяло выступал!

          X (II вариант)

I. Я всех уйму с моим народом
II.Наш царь в конгрессе говорил.   
Угрозой, русской, он народы
Пугал. И – злобу породил!
V. А про народ и в ус не дует, -
Царя, народ, ведь не волнует! –
VII.Он – александровский холоп!
Да и живуч как гадкий клоп!
Союз, священный прославляя,
Был как кочующий деспот,
Как юродивый идиот,
В слова, - и в спесь! – везде играя.
Народ, конечно, не дремал,
Но бунт, огромный, проморгал!
               
           XI

I.  Потешный полк Петра Титана,
II. Дружина старых усачей,
III.Предавших некогда тирана
IV. Свирепой шайке палачей.
Совсем недавно против сына
Восстала. И прошлась дубина
По всем петровским усачам -
Уму их, разуму, уча.
И случай, здесь, не единичный.
Но мелок, он. А я – не льстец!   
Наш царь создал и он - творец
Всех поселений. Он столичный
Порядок перенес, тогда,
На всю Россию, господа.

          XII

I.  Россия присмирела снова,
II. И пуще царь пошел кутить,
III.Но искра пламени иного
IV. Уже издавна, может быть,
В той хищной Англии  летала,            
При Катерине – засверкала,               
При Павле – снова расцвела   
А при войне – вновь ожила.
Искрой, масонской, заряжался
И в сеть масонов попадал,
Царя, двуликость, проклинал
И в путь-дорогу снаряжался, -
Кто в Петербург, - а кто – на юг! - 
Военный славный: Саше – «друг»!

          XIII

I.  У них свои бывали сходки,
II. Они за чашею вина,
III.Они за рюмкой русской водки
Порой сидели до утра.
Вели беседы, песни пели,
Порой – за картами сидели,
Порой считали и долги
И уезжали, все, в полки.
Военный люд, здесь, собирался, -
И не тайком, а на виду! -
Но цель, была, не на яву:
Военный люд, здесь, разбирался
С Истории, своей, родной,
Да и: с отсталостью! с войной!   

           XIV

I.  Витийством резким знамениты,
II. Сбирались члены сей семьи
III.У беспокойного Никиты,
IV. У осторожного Ильи.
Здесь орден, русский, был основан
И был, им, даже очарован
Не безызвестный, всем, Илья,
Никита, Пущин, ну и – я!
Шёл разговор за разговором
На темы – важные для  них:
Что Катя – Вор… и бунт – возник!
А сын, - и внук! – всё те же… Воры!
Семья шумела - не всегда:
Крамолой пахло – иногда!

           XV
Пояснение В.Б. Строфа – воссоздана пушкинистами в полном объёме.

Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои Ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал
И, плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.

           XVI
Пояснение В.Б. Строфа – воссоздана пушкинистами почти в полном объёме.

Так было над Невою льдистой,
Но там, где ранее весна
Блестит над Каменкой тенистой
И над холмами Тульчина,
Где Витгенштейновы дружины
Днепром подмытые равнины
И степи Буга облегли,
Дела иные уж пошли.
Там Пестель был, весь,для тиранов
И рать лихую набирал
Холоднокровный генерал,
И Муравьев, его склоняя,
И полон дерзости и сил,
Минуты вспышки торопил.

           XVII
Пояснение В.Б. Строфа – воссоздана пушкинистами почти в полном объёме.

Сначала эти заговоры
Между Лафитом и Клико
Лишь были дружеские споры,
И не входила глубоко 
В сердца мятежная наука,   
Все это было только скука,
Безделье молодых умов
Забавы взрослых шалунов. 
Казалось им, тогда, всё просто:   
Узлы к узлам – сплеталась сеть!
Вот – заговор. Пора – присесть!   
Россия стала, вновь, несносной. 
Наш царь дремал, иль не вникал:
Он, с ними, Павла убивал!

          ххх (первая Звездочная строфа)    

Масоны, – дети козней тайных      
Британцев, жадных пруссаков! –    
Известны, всем, в делах печальных,             
Не превзойдённых  знатоков               
Как с церквью, Франции, бороться, 
Как обойти, не напороться
На подлость, бишь, - с французом злым! -
За власть над Миром молодым.
Дела пошли, у них, так споро, 
Что даже на российский трон,
Вознесся, славно, их масон. 
Их Самозванец, что так скоро
Убьёт российских, трёх, царей,
Плюс Павла – в подлости своей!

          ххх
 (Да, при открытии Америк)
 (Борьба за Власть, над Миром, шла)
 (Чрез войны, яд и истребленье)
 (Колонизация прошла.)
      
    Строфа XVIII (XVIII)
И при последних двух столетьях
Борьба за Власть, над Миром, шла:
Чрез войны, яд и лихолетье
Свершались страшные дела.
Масоны дружною семьёю, -
Иль англо-прусскою стезею! –
На слом вели – французский двор
И на России шёл их… Вор!
Дела пошли, у них, так споро,
Что вскоре на российский трон
Вознёсся, мощно, их масон.
Их Самозванец, что так скоро
Убьёт российских трёх царей
И Павла – в подлости своей! 

          (XIX)
В виду безмолвного потомства
Восходит к смерти Людовик.
К кровавой плахе Вероломства
Главой развенчанной приник.
За ним жена – Антуанетта, -   
В рубаху Габсбургов одета! - 
Бросает свой прощальный взор… 
Ей улыбается – масон! 
Не спас он, их, от зверств английских, -
Хотя – в масоны принимал! –
Он их – заведомо предал:
Таков был – замысел английский! 
Профанами держал,их, всех   
И получился – хищный век!

         ( ХХ ) 

Да, «революцию» свершили
Масоны в хищной сей стране. 
Здесь – короля, они, убили,
Народ стоял, у них, в каре. 
Людовик и Антуанетта, 
В порфиры Франции одеты,
Подвигли, нас, в двадцатый век, 
Где вольно дышит - человек! 
Где немец, с немкой, погибали, - 
Святыми став – чрез столько лет! -
И это, вовсе, не навет!
Масоны, ведь, и здесь создали 
И «революцию», и – страх, 
А миллионам – смерть и – крах.

          (XXI)

Прости нас, Пушкин, за сравненье
Двух «революций», двух эпох.
При них и беды, и гоненья,
Жди человек. Ты – словно лох.
И не такое, ведь, бывало,
Где злая Жадность - бесновала.
Ломался, где, французский двор
И создавался – новый Вор!
Здесь злато – роль свою играло,
Масоны обвели, здесь, Мир.
Масон, здесь, наступил на Мир.
И в Мире, сём, всё затрещало.
Потоцкая! Катрин! Они, 
К примеру, Польшу извели.
   
         (XXII)

Осман Катрина колотила, -
Француз, у них, имел свой вес! –
Она, их всех бы, задавила:
Таков был – ненависти вес.
Её старанья в этой схватке,
И войны, и её ухватки,
Бритт умно тайно направлял,
Он – даже  Индии зажал!
Они – француза истощили
До «революции» дурной, 
До марсельезы - заказной.
Да и часы уже пробили
Над Францией – глухой удар:
Пропал Изящества, в ней, дар.

          (XXIII)

Здесь  буржуа, бритт, ставил к Власти,
Чтобы потом, совместно с ним, 
И в грабежах и - в зверской страсти
Всю Власть держать - над Миром сим.
Власть – всласть! Власть – гимн и Власть-победу,
Власть над народами, их бедам, 
Над племенами всей Земли   
Давно задумали они.
IX. А между тем две, три страницы
X. Я пропускаю, покраснев,
Ангальт Цербстскую вновь задев, 
XII. И восхваленья-небылицы.
Вернемся лучше, по утру, 
К примЛизе, с Ваней, и – к Петру! 

         ххх (вторая Звездочная строфа)

Да, Самозванец Катерина 
Свершит лихие, здесь, дела.
С врагом была, она, едина:
Британец вёл - её дела!
А внук её, наш пресловутый,
Известный всем, - и словно дутый! -
Прекрасный Александр, иль – Саша, 
Был, извините, манной кашей.
Но трон, российский, он занял, -    
Как и Катрин, его бабуся! –
При помощи того же … «гуся».   
Британца, то есть! Он создал 
Деньгами, хитростью своей,   
Убийство названных царей

      Строфа XIX (XXIV) 

Да! Самозванец Катерина
Свершит лихие, здесь, дела.
С врагом была, она, едина:
Британец вёл – её дела!
А внук Катрины пресловутой,
Известный всем, - и словно дутый! –
Прекрасный отрок, Саша наш,
Для англо-пруссов был как… паж, 
Как и Катрин, его бабуся! 
Ведь трон, российский, он занял, -
Тринадцать лет – всю Власть держал! –
При помощи того же… «гуся»!
Создал бритт, хитростью своей,
И смерть всех названных царей!

         (XXV)

Во мне мыслишка озорная
Мелькнула, может быть, и зря. 
Была, Катрин, и озорная
А вот Великой – не была! 
К ней Бонапарт – служить просился
И по Европе, он, носился,
Мечтая – жизнь, как-то, прожить, 
Желая - денег накопить.
Был, Бонапарт, даже голодным!
Когда же – полководцем стал,
Уже - его черед настал:
Да, с Александром был, он, гордым!
Два раза – руку предлагал 
Двум внучкам Кати. Вот - нахал!   

        (XXVI)
Да, шустрая была, бабёнка:
Романовых – свела на нет.
Родила Павла, бишь ребенка,
А от кого – не знает свет! 
С османами – войну водила,
Трехкратно Польшу - изводила.
Поляк – восстал. И – Пугачев!
А бунт, понятен, и без слов.
Защитников - в тюрьму садила, 
И «Греческий проект» внесла.
Попов, писателей – «пасла»!
Везде, бабёночка, вредила.
Великою, - за то! – была!
Да безобразно – умерла!

         (XXVII)

Наполеон – месье был  верткий.
В начале – Павлу предлагал
Поход на Индию, не лёгкий,
Чтоб раздавить, там, англичан.
Потом был разговор и с Сашей,
Заварим, мы, крутую кашу, 
Чтоб бриттов, шведов – проучить: 
Без их коварств – нам легче жить!
Наш Александр – все речи слушал.
На Индию, он, не пошел.
А вот у Густава нашел
Предлог к войне и… злую душу!
Изъял у Густова, войной,
Треть королевства! Вот - герой!

        (XXVIII)
 
В союзе с Англией был Густав,
А бритт, обиды, не прощал!
Здесь возникал, уж, сговор устный,
Поднялся злой, тогда, скандал. 
Дорогу – кошка протоптала!
Да и цыганка нагадала,
Что быть – двум войнам Мировым,
Да и событиям – другим!
Что конфронтация – начнется,
Пруссак же – двинется во Власть!
За счет – России! Вот – напасть!
И Мир, в Европе, вновь качнется.
Да! Наломал, наш Саша, дров…
И оказался – не здоров! 

       (XXIX)

Шотланец-врач над ним «трудился»,
Чтоб заманить – в тот Таганрог.
Велье-масон – всего добился:
Зловещий получился… рок!
С тем мракобесием известным
И с офицером неизвестным,
Что на царя был так похож,
К масонам был, он, тоже вхож.
Такая версия созрела,
И сфинкс был, северный, готов.
Велье, с английских островов,
Закончил, так, всё это дело.
Жена, царя, там тож была… 
Глухие были, там, дела! 

     Строфа XX (XXX)

Про Сашу – много мифов спето, -
И монастырь, здесь, и бега! -      
Но песня, наша, не допета,
Ведём, её, до ноября.
Из Крыма Александр вернулся
В тот Таганрог, где и коснулся
Черты зловещей, роковой
Иль, может быть, совсем другой.
Не нам судить, что за забава
Коснулась бриттов-пруссаков,
Непревзойдённых знатоков
Интриг, чьи помыслы – дубрава.
Вернемся, лучше, в наши дни
И как сложились, - все! - они.

      Строфа XXI (XXXI)

Царь вскоре умер в Таганроге,
А Константин – не взял престол.
Пыхнул, военный глас, в народе,
Пыхнул, как будто бы, на сто.
Но запоздал наш брат военный:
Ждал Николай, - царь очень вредный! –
Полки военные в тот день.
Предатель, сыска злая тень
Здесь тоже роль свою сыграла.
И подоспела, там, картечь!
И кровь, людская, стала течь,
И злоба, царская, сверкала…
Не всё так просто, господа,
Свершилось в этот день, тогда…
 
     Строфа XXII (XXXII)

Но где ж Онегин после странствий?
Где зорким взглядом наблюдал
За укрепленьем поселений
И что, в итоге, царь, нам, дал.
В итоге дал – порядок прусский
Царь Александр, совсем не русский.
Прихвостнем был - наш третий царь,
Таков, вот, русский календарь!
Онегин жарким гневом дышит, -
Нашел не то, что сам искал! -
Нашел, он, ярости накал
И гнев, народный, что так пышет!
Нашел - о декабристах … сказ,
Нашел, герой наш, и… Кавказ!

     Строфа XXIII (XXXIII)

В сырой земле лежит Онегин:
Царь-Вешатель его убил!
Лежит, герой, совсем не в неге, 
Свой идеал, он, позабыл…
Каре полков – картечь разбила,
Россия, серая, завыла
Под игом страшного царя, 
Чернигов-полк – погиб зазря.
Немчура - вновь царем владеет,
Россия – снова замерла.
И жизнь в ней, в общем, умерла:
Четвертый Вор, ведь ей, владеет.
Монголы – с Игом, к нам, пришли,
А немцы – новое ввели!

     Строфа XXIV (XXXIV)

Закончен труд мой кропотливый, - 
Роман закончен, автор – жив! -
Но предо мною – стих не льстивый
В отрывках, мелких, недвижим.
Народ, любой, не странник странный, - 
И не политик неизбранный! -
Народ, наш, семечки грызёт
И песни, разные, поёт.
Политик – царь (как благородный!),
Король и шах (подручный их!),
Таким, вот, сложен - дерзкий стих,
Таков вот, он, совсем безродный.
Народ! Очнись, ты, поскорей:
Бей и ругай, ты… королей!

     Строфа XXV (XXXV)

Виновны, все они, в мытарствах,
Что переносишь, ты, порой.
Виновны в гладе и в пожарах,
И  в Тирании, что, порой,
По их вине же возникает.
Средь них – и Деспот возникает, - 
Иезуит и – злой масон! - 
И, даже, новый царь Дадон!
И в том, что армия – большая,
И полицейских – корпуса!
И что религия – остра,
Что нет, порою, урожая.
Всегда вини, - всех их! - во всём.
На этом и закончим том.