Как свинья бычка освободила

   Я поселился на лето в деревне, чтобы написать очередной роман. На лужке напротив моего окна с утра до вечера отбывал заключение на привязи бычок Мишка. У него была симпатичная мордашка с белой звёздочкой на безрогом ещё лбу, и он глядел с таким наивным недоумением, что невольно вызывал к себе симпатию. Я каждый день носил ему кусочек хлебушка в гостинец. Он деликатно брал угощение мягкими влажными губами и с наслаждением его жевал, а потом доверчиво ко мне прижимался. Но меня ожидало дело, и я уходил. Он глядел вслед с недоумением и обиженно мычал. Хотя его монотонное мычание отвлекало меня от дела, я сочувствовал ему. Он ведь был совсем ещё младенец, этот Мишка, и только мычанием мог выразить возмущение мерзостям этой жизни. Над ним нескончаемо вился рой безжалостно кусающихся слепней, оводов, шмелей и прочей непонятной мелязги. Мишка, конечно же, не мог понять, зачем ему это наказание. Пытаясь избавиться от "непонятности", он нервно вертел хвостом,головой, ушами, бил самого себя ногами, а рой мучителей лишь свирипел. Ещё глупее обстояло дело с  жаждой. На лужке ни деревца, от солнца никуда не спрячешься, поэтому ему постоянно хотелось пить. А его хозяин забывал об этом. Такая непонятная забывчивость возмущала Мишку, и он мычал. Он мычал жалобно, мычал гневно. Я приносил ему ведро чистой и холодной, как роса, воды. Мишка выпивал её с наслаждением, а я отгонял от него слепней и оводов. Но меня ожидало дело, и я уходил.
   Но не всегда была скучной жизнь у Мишки. Раз сижу я над романом и вдруг слышу собачье тявканье. Выглядываю из окна и вижу Мишку в компании с незнакомой мне дворняжкой. Собачка игриво наскакивала на него и нарочито грозно лаяла. Мишка пытался забодать её своим безрогим лбом, но ничего у него не получалось - дворняга вовремя отскакивала.Тогда Мишка повернулся к приставале задом и как даст копытом ей под зад - у дворняжки сразу всякий интерес к игре пропал.
   А тут хрюшка Машка выскочила из сарая и направилась прямо к Мишке. Хвостик у Машки так и крутился, показывая этим своё расположение. Они обнюхали друг друга. Мишка откровенно оробел, а Машка беззастенчиво пихала его, потом разлеглась на траве брюхом кверху. Мишка, осмелев, стал бодать её жирный зад. Машка поднялась и начала жевать верёвку, которой Мишка был привязан к вбитому в землю колу. Жевала-жевала да и перегрызла. Почуяв свободу, Мишка взбрыкнул и побежал вприпрыжку в поле. Машка  восторженно взвизгнула, побежала следом. При виде их ребяческого счастья мне стало весело, и я с лёгким серцем продолжил работу над романом.