Коза-Деррида

Постмодернизм – «хоть имя дико, но мне ласкает слух оно» –

  Постмодернизм, хоть имя дико, но мне ласкает слух оно.
Основоположник постмодернизма покинул сцену. В интеллектуальной среде царит растерянность, сопоставимая разве что со смертью Ленина в 24-ом году в России. Там Маяковский восклицал: «Смерть – не сметь!», – а тут любые восклицания неуместны, поскольку постмодернизм отрицает и запрещает пафос. Никто не знает, как надо провожать в последний путь первого и последнего постмодерниста.
Все начиналось легко и свободно в послевоенной Европе. Молодой философ создавал новое вероучение, чтобы раз и навсегда избавить человечество от слепых поводырей и глухих прорицателей. Библия постмодернизма – «Деконструкция», а Новый Завет – «Грамматология». Если структуралисты и лингвистические философы доказали, что нет никакого высшего смысла, вернее, что выбранный язык предопределяет смысл, то постмодернисты не менее последовательно и блистательно показали иллюзорность самого языка.
Нет ни одного высказывания, которое не опиралось бы на бессмыслицу. Это означает, что только разоблачение, деконструкция смысла имеет какой-то смысл.
Прежде всего, надо разоблачать (деконструировать) разум, который слишком много о себе мнит. Но если ни в чем нет разума и смысла, то на что опереться? Деррида предлагает нам термин «дифферанс» вместо более привычных слов «смысл» или «истина». Дифферанс – это деконструкция любого смысла и любого открытия. Вернее, доказательство, что есть возможность другого взгляда на то же самое.
Нельзя не заметить, что дифферанс Дерриды чем-то напоминает принцип дополнительности Нильса Бора и принцип неопределенности Вернера Гейзенберга. Кроме того, невольно вспоминается теорема Курта Геделя о неполноте. Если высказывание верно, оно неполно. Если высказывание полно, оно неверно. Все это лишний раз доказывает, что культура 20-го века едина, последовательна и органична.
На основе постмодернизма Дерриды возникла литература последней трети прошлого века. Дерриде во многом обязаны Милорад Павич, Умберто Эко и наши божки постмодерна: Владимир Сорокин, Виктор Ерофеев, Виктор Пелевин. В чем смысл «Чапаева и Пустоты»? В деконструкции «Чапаева» Фурманова и фильма братьев Васильевых. Однако взамен не предложен какой-то новый, пелевинский вариант, поскольку и он виртуален, как глиняный пулемет. Чапаев, рубящих шашкой беляков, и Чапаев, ищущий нирвану, в равной степени ирреальны. Это и есть деконструкция.
Деррида провозгласил превосходство любого написанного текста над произнесенной речью. Оно и понятно. Европа устала от речей Гитлера. Но в отказе от риторики кроется еще и отречение от Сократа – родоначальника европейской философию. Она родилась на площади в речах софистов и должна уйти в мировую тишину и молчание. Риторика должна умереть, уступив место логике, а логика должна уступить место постмодернизму. Появился новый жанр молчащей поэзии. Геннадий Айги пишет тексты, именно тексты, а не стихи, рассчитанные не на произнесение, а на чтение. Таким образом, исключается любой пафос. Маяковский, Есенин, Блок были бы невозможны, будь они последователями Дерриды. Но Деррида – философ второй половины ХХ века, пришедший нарушить, а не исполнить. Его цель – низложить не только прошлых, но и будущих возможных кумиров. Любые стихи после Освенцима безнравственны – поэзия после Сталина и Гитлера невозможна.
Нечто похожее сказал гениальный лагерник Шаламов: «Я бы плюнул в лицо красоте». Но это не постмодернистское высказывание, поскольку в нем есть пафос отрицания. А пафос, согласно эстетике постмодерна, это уже ступень к тоталитаризму. Нет никаких стихов и молитв. Есть текст и интерпретация текста. Если вы не можете интерпретировать свое высказывание, значит вы шарлатан. После 91-го года в России стала доминировать постмодернистская журналистика. Любое высказывание любого политика рассматривалось только как текст, интерпретируемый как угодно. Трагедия в том, что российский читатель не был подготовлен к иронии и самоиронии, вернее к деконструкции политического высказывания. Так деконструкция и дифферанс превратились в дискредитацию всего и вся. Что и требовалось доказать, вернее дифференцировать. Деконструировать разум, деконструировать науку, деконструировать метафизику, религию, поэзию как таковую. Знаменитая студенческая революция шестидесятых была во многом детищем Дерриды, которому было в то время 38 лет. В Россию деконструкция пришла в 90-х. Это был необходимый период очищения разума от идеологий, который многим казался духовным хаосом. Растворение в кислоте постмодернистских текстов В.Сорокина – своеобразная контрреволюция против революции постмодерна.
Странно, что деконструкция и дифферанс Дерриды не распространялись на его любимого Карла Маркса. В марксизме его привлекал дух ниспровергательства и разоблачения. Однако сам основоположник постмодернизма мог бы ответить, что, симпатизируя марксизму, он деконструирует и дифференцирует постмодернизм. Что и требовалось доказать. По крайней мере, и в прошлом, и в этом году Нобелевские премии по литературе присуждены умеренным постмодернистам – южноафриканцу Кутзее и австрийской писательнице Елинек. Да и сама процедура присвоения все чаще становится постмодернистской акцией в стиле Дерриды.
Деррида объявил войну пафосу, метафоре, метафизике, идеологии и религии. Не менее последовательно он отверг рациональный структурализм, утверждая, что за пределами языка нет никакого смысла. Но смысла нет и в самом языке.
Лично я очень благодарен Дерриде хотя бы за то, что именно в издательстве «La Difference» изданы мои главные поэтические вещи в русско-французской антологии «ДЕПО», а к марту в том же издательстве выйдет новая антология русских поэтов на русском и французском языках. Издание приурочено к Парижскому книжному салону, посвященному России. В Европе наступило время постмодернистской политики. В России
это либо никогда не произойдет, либо произойдет позднее. Постмодернизм, хоть имя дико, но мне ласкает слух оно.
Без Дерриды стало бы очень скучно жить. К счастью, его высказывания в напечатанном виде остаются. И согласно его философии, текст напечатанный намного важнее, чем произносимый голосом. И все же, как жалко, что этот голос умолк навеки.

КОЗА-ДЕРРИДА

Станция прямого слежения унавоживания и наваждения
местонахождение неизвестно и впредь не будет
но из дальнего бюро-автомата прилетело знание
КОЗЫ НЕ БУДЕТ
Эта весть как громом с ясного неба
поразила всех паразитов
облетела всех негодяев
и завлекла в капуст:
«Граждане, сегодня козы не будет!»
Так нет же нет
Пусть предъявят мне доКАЗАтельства
пусть принесут мне рога и копыта и вымя
тогда это будет подлинно и псевдонаучно
Прощай Коза-Деррида
больше мы не увидимся
по небу течет твое млеко
и огненными знаками
начертано в зените полуночи
«Отныне и сегодня козы не будет!»
1984