Кара Карениной

Стоило только популярной американской телеведущей Орфолл признаться, что она всю жизнь собирается прочесть «Анну Каренину», да так ни разу ее и не раскрыла, потому что боится, как вся читающая Америка буквально с мела с прилавков двухмиллионный тираж культового романа столетий: 19-го, 20-го, а теперь и 21-го.
Поразительно, что до этого была предпринята очередная, чисто американская акция по изданию усеченного варианта без философских размышлений Левина и самого Толстого. Читатели нехотя раскупили 20 тысяч и на этом успокоились. А тут вдруг, без всякой адаптации, раскупили два миллиона. И мало того, судя по отзывам и опросам, еще раздавали книгу друзьям и знакомым.
Нечто подобное уже было в 60-х годах. Тогда выпустили очередную коммерческую версию «Войны и мира». Выбросили войну и философию, оставили только любовь. Американцы эту уродину читать не стали. Зато с яростью и энтузиазмом стали покупать «Войну и мир» без купюр. Тогда тиражи тоже зашкаливало за миллион.
Если отбросить все привходящие обстоятельства и случайности, без которых не обходится ни одна слава, прорисовывается закономерность. Второй раз Лев Толстой разрушил миф о массовом дебилизме американских читателей, которым де только дамские романы и детективы по вкусу, а Толстой с Достоевским не по зубам. По зубам получили издатели-снобы и постмодернистская критика, усиленно насаждающая миф о господстве стереотипов в так называемой массовой культуре.
Культура, даже становясь массовой, остается культурой. Миллионы людей вопреки установившимся стандартам и штампам с удовольствием читают и перечитывают великие и весьма запутанные романы Толстого.
Совсем недавно журналисты зубоскалили на телевидении в американском варианте «Кукол». Кондолиза Райс в ответ на предложение комиссии сената обнажить грудь в смятении отвечает: «Я прочла «Войну и мир» в подлиннике». Этот сатирический фрагмент с удовольствием просмаковали и воспроизвели дважды и трижды на нашем телевидении. Ха-ха-ха, вот какая умная, Толстого в подлиннике читает! При этом подразумевается, что мы-то этого устаревшего графа не читаем ни в подлиннике, ни в переводе. Пусть его, бородатого, читает американский госсекретарь, раз она такая «умная».
Два миллиона американцев напомнили манипуляторам поп-культуры, что все эти «попы» выдумали отнюдь не они, а коммерческие ловчилы, много лет навязывающие читателю и у нас, и в обеих Америках, и в Европе свои дебильные вкусы.
Хамоватое усечение и рассечение классики, якобы слишком сложной для многомиллионной аудитории, началось во всем мире и советской России еще в 20-е годы прошлого века. «Мой миленок не простой –¬ / кум шофера Ленина. / Что теперь нам Лев Толстой / и Анна Каренина», – напевали хамы-комиссары от литературы. Надежда Константиновна Крупская собственноручно начертала список вредной и запрещенной литературы, Где вместе с «Бесами» Достоевского значились многие книги Толстого, написанные им в последние годы жизни. Правда, «Войну и мир» с «Анной Карениной»подруга вождя пролетариата милостиво разрешила. Американцы классику адаптировали (читай – кастрировали). У нас ее то разрешали, то запрещали в зависимости от конъюнктуры, пока к 80-м годам книги практически исчезли с прилавков. На тонну макулатуры можно было получить талончик на Пикуля или Дюма. А потом остались вообще брошюры Ленина и тома Брежнева и почему-то «Металловедение».
Помнится. Новоназначенный министр печати горбачевских времен считал своей первоочередной задачей издать… кулинарную книгу. Не помню успел ли Ненашев осуществить свой «смак», поскольку грянул путч, и все закрутилось в водовороте.
Сегодня на централизованном книжном рынке без книжного распространения по всей России упорно культивируется мысль, что современные читатели Толстому и Достоевскому предпочитают Маринину, Донцову и иже с ними. Но это такой же коммерческий миф, как неумная выдумка американцев с адаптацией-ампутацией классиков.
Слава Богу, слава Толстому, слава Анне Карениной, Вронскому, Кити и Левину – настоящая литература жива, а, главное, жив нормальный читатель. Классика отличается от попсы тем, что всегда обращается к умному. Для дурака зачем писать? Он и адаптацию поймет по-своему – по-дурацки. Сегодняшний издатель и его угодливые авторы обслуживают и культивируют массовый дебилизм. Два миллиона американцев отказались быть идиотами. Миллионы русских пока молчат. И все же Страшный суд близок. Кара Карениной настигает и наших книжных барышников. Лучшим романом о любви по-прежнему остается «Анна Каренина».

- Кара   Карениной -

Смерть впереди бегущего паровоза
 Кара  Каренина
Кара Карамазова

Сквозь летящий топор
твою мать

Пар паровоза
Партитура рояля
для топора с оркестром

Хрясь – клавиша-шпала
Хрясь позвоночник в районе шеи

Цивилизация!
Ты уже на исходе
как выдох
последнего паровоза
издыхающего на клавишах
под пальцами
Шостаковича

Концерт двух рельсов
под смычком паровоза
Пара – визг
Пара – лязг
Вронский едет
по горлу Анны
как смычок
по струнам
в штабном вагоне

кружится топорное колесо
отделяя голос
от горла
Ан-н-н-н-н-н-н-н-нА