Prologue

   Я стояла в непроглядной тьме и тряслась от холода. Наступил шестой сон. Я попыталась улыбнуться, но  челюсти свело так сильно, что даже приоткрыть рот не смогла.  Ноги отяжелели, словно на них повисли тяжёлые колодки.  Я не могла пошевелить даже кончиком пальца.
      
   Положение ухудшалось тем, что меня окружала кромешная тьма: ни ветерка, ни запаха, один лишь пронизывающий и разрывающий тело холод. Оставалось только ждать, когда этот ужас кончится. Беспомощность…. Я ждала того, кто должен был прийти ко мне.
   
   В первый сон вторгся клоун,  лицо которого ежесекундно меняло выражение, во второй - жонглер с невероятно гибким телом. Третьим был акробат, четвертым - маленький мальчик  в полностью белой одежде и такого же цвета волосами. Его  глаза тогда скрывала длинная чёлка до носа. Пятой, появилась необыкновенной красоты живая фарфоровая кукла. Она всё время танцевала с невидимым партнёром. Иногда её равнодушный взгляд встречался с моим. Движение куклы были резкими и отрывистыми, будто кто-то невидимый дёргал бездушное тело  за ниточки.
    
   Ждать  действительно утомительно, почти  мучительно. Но я терпела. И наконец гость появился.
      
   Темноту прорезал холодный  ветер и принес с собой запах ночи. Резкий переход, головокружение, белые мазки перед глазами  и я оказалась около старинного здания, на вывеске которого было написано приглашение в «Театр сломанных марионеток». Вывеска размеренно покачивалась на ветру. Словно насмехаясь над старушкой, молодой ветер резко задул сильнее. С противным скрипом вывеска-приглашение упала  наземь и тут же скрылась в слое снега.
      
   Снег?  Я огляделась и обнаружила, что к несчастному телу  возратилась способность двигаться. Но бурного восторга это не принесло. Я продолжала смотреть в небо. На  ресницы падал снег. Глаза кололо. Я жадно вдыхала свежий, колючий морозный ветер. Вскоре, я заметила, что  глаза стали плохо видеть. Сначала я не поняла почему, но  протерев их, я заметила, что на  руках остался комок снега. До меня дошло, что  на моём теле он не тает. Удивление заполнило разум. Как так? Я же человек, тепло моего тела должно было растопить снежинки.  Я побледнела. Нет, невозможно. Абсурдные мысли. Я отрицательно замотала головой.   Утверждая, что это невозможно, я всё больше убеждалась в обратном. Как можно умереть во сне и продолжать двигаться? Ведь по идее , после смерти люди всегда просыпаются.  Я звонко рассмеялась, ветер подхватил мой смех и разнёс по всей округе, отдавая эхо. Безумие…
   - Веселитесь, мадемуазель?- мягкий  голос привёл меня в ступор. Я обернулась . От увиденного глаза непроизвольно расширились от ужаса. 
       
   Передо мной стоял молодой человек.  Очень худой и долговязый. Длинный чёрный плащ идеально подчеркивал фигуру. Под ним были видны классические чёрные брюки и чистые лакированные туфли, на которые,как ни странно, не оседал снег. Впрочем, и на самом молодом человеке не было  ни снежинки.  Белые перчатки оттеняли тёмный наряд.  В левой руке он небрежно держал позолоченную трость. Высокий чёрный цилиндр лежал на блестящих каштановых локонах до плеч.  Но то, что меня не удивило, а ужаснуло это его лицо, то есть, полное отсутствие таковой части тела. Нет, голова у него была, но вместо привычных элементов лица - просто полотно, состоявшее из светлой бледной кожи. Как он говорил,  так и осталось для меня тайной.
      
   Не отрывая взгляда, я следила за его лицом. Молодой человек молчал.  Присмотревшись внимательнее, я заметила, что область лица, где по задумке Бога должен был располагаться рот, не окружал пар, который появлялся при дыхании в морозное время. Он не дышал.   Это существо, кроме движений и голоса, более не имело человечески признаков.  Словно услышав  мои сомнения, юноша подтвердил свою «человечность» мелодичным голосом:
-Вы поражены мадемуазель? Моим внешним видом или же...- он властно обвел театр и округу - Или же вы очарованы этой прекрасной картиной?
Я не ответила. Молодой человек, по-птичьи склонив голову набок, продолжил:
- Впрочем, времени у нас не так уж много, как хотелось бы. Так что прошу не задерживаться здесь.
 
   Он умолк, похоже задумался. Воспользовавшись моментом и извинившись перед молодым человеком, при этом  сделав нелепый реверанс, я подбежала ближе к зданию театра. И только чтобы успокоить совесть, я обернулась в сторону брошенного собеседника. Он остался стоять там же, где мы беседовали ранее. Похоже, он не возражал против моего побега. К сожалению, по  известной причине, оказалось совершенно невозможно определить куда был устремлён его взгляд.

   Когда-то давно театр являлся  выдающимся зданием. Сейчас же сохранили  былую величественность только своды колонн, украшенные замысловатой резьбой. Лишь в некоторых местах  виднелся  испещренный временем камень. Остальное же было покосившемся и отдалённо напоминающем о  красоте театра.
   
   Двери главного входа противно скрипели на ветру. Стекла в огромных окнах были все без исключения побиты, а алые шторы рвались прочь со своих прежних мест, вперед, на свободу.
      
   Внезапно у меня засосало под ложечкой. Холод? Вряд ли. Я прислушалась. По снегу, практически не касаясь его, ступали мягкие подошвы туфель. Легкий скрип снега раздавался всё ближе. Хоть я и знала,  кто это, всё равно было жутковато. Наконец шаги остановились. Я не чувствовала дыхания и не видела тени, но отчётливо представляла себе того кто стоит за моей спиной. Он почти прошептал:
-Я вижу вы впечатлены этим зданием?
 Выжидательная пауза. Он ждал  моего ответа.
- Если только колоннами. Всё остальное-рухлядь.
Если бы я видела лицо собеседника, то скорее всего заметила, что он улыбается. Просто мне показалось, что юноша, стоявший позади, тихонько хмыкнул.
Молодой человек без лица обошёл вокруг меня и, преклонив колено, не обращая внимания на запачкавшиеся брюки, почтительно обратился ко мне:
-Позвольте проводить вас на представление...госпожа.
 Я  слегка опешила от его тона. Опустив взгляд на склонившуюся голову Безликого, я ,запинаясь, ответила:
 - Д-да, прошу вас.

  Молодой человек мгновенно взлетел с земли и, расправив плащ, попросил мою руку. Я без промедления вложила свою ладонь в тонкую руку с длинными пальцами. Взявшись за руки, мы быстро прошествовали к главному входу. Молодой человек вежливо попросил меня немного подождать.  Безликий     швырнул обе скрипучие двери по разные стороны, словно пушинки сдул. Я ошеломлённо уставилась  на него. Безликий снова предложил пройти с ним дальше. Я молча прошествовала в тёмную дыру в театре вместе со спутником. Я чувствовала лишь холодную руку, бережно сжимавшую мою. Меня куда-то провели. Я слепо натыкалась на предметы, наконец мой спутник решил перестать калечить  конечности и остановился. Наклонившись к моему уху, он прошептал:
- Прошу вас, наслаждайтесь,- его последние слова заглушили множество щелчков. На время меня ослепило. Когда в глазах перестали плясать пятна, я  начала оглядываться по  сторонам.
 
   Меня  поразило великолепие зала внутри этой рухляди. Четыре блистательные колоны восходили к купольному потолку.  Оказалось, что мы стоим на балконе и оттуда открывается полный обзор на огромный круглый зал театра, который не тронуло время, и, что самое странное, он был как новенький, будто только что здесь убиралась свора уборщиц.
 
   По контуру здания, в полукруге, располагались места для  зрителей. Кресла были великолепны. С высокими позолоченными спинками, обтянутые бархатом винного цвета они  больше походили на маленькие троны. На одно из таких кресел меня попросил сесть Безликий.
 
   Я молча повиновалась. Всё равно единственное, что можно было от меня тогда получить-множество восхищённых вздохов и только.
 
   Я сверлила глазами огромную сцену, занимавшую половину зала. Шторы цвета бордо были  искусно перевязаны плетёнными верёвками с позолотой.  Было ощущение, что вот-вот занавес раздвинется, на сцену выпрыгнут актёры и начнут представление. Сердце сладко замерло в груди. Но, вопреки всем моим ожиданиям, актёры выходить на сцену не собирались.
Я  повернула голову в сторону Безликого.  С глубокой невозмутимостью, положив ногу на ногу и скрестив длинные руки на груди, он  неподвижно сидел рядом со мной. Я присмотрелась и заметила, что молодой человек сидит не шелохнувшись. Ни одна мышца на теле не смела даже дрогнуть. Ноги не покачивались из стороны в сторону, как это любили делать многие. Руки сплелись  друг с другом, будто намертво приклеенные. О лице даже не могло быть и речи. Заметив, что я его внимательно осматриваю, молодой человек слегка повернул голову и наклонил её вбок. Я не сводила с него глаз. Воцарилось молчание.  Только я успела открыть рот, для того чтобы задать вопрос, меня перебил Безликий:
- Вы хотите увидеть представление, или же нет?-  после этих слов я поперхнулась воздухом и, откашлявшись, бросила на него злобный взгляд и недовольно процедила сквозь зубы:
- Хочу, конечно, если это вообще возможно.
  Мой сосед ещё сильнее склонил голову набок. И мне снова показалось, что Безликий улыбнулся. Это выглядело так, как будто кожа на лице, где должен быть расположен рот, слегка натянулась. Внезапно меня захватило жгучее желание взять и стянуть с его лица  порядком надоевшую маску. Мне казалось, что под ровным полотном кожи скрывалось его лицо, и он прятал его только от меня.
- Тогда смотрите внимательней, мадемуазель.
 Молодой человек отвернулся к сцене. Я последовала его примеру и  заметила, что кто-то медленно выходит из-за кулис. Сначала показались одни ноги в красных шароварах, потом пивной живот обтянутый парчой с множеством рюшек. В конце концов, явились остальные части тела. Внутри меня всё сразу же застыло. Я крепко вцепилась в подлокотники.

   На сцену неуклюже вывалился клоун из первого сна.   Как и в первую нашу встречу,  выражение его лица уже успело сто раз поменяться. Я внимательно осматривала сцену. Скорее всего туда  должны были вылезть остальные «кошмарики».
   
   И, действительно, за клоуном показался акробат, извиваясь как змея. После него выкатились множество шариков и мячиков, а за ними на сцену  ловко выскочил жонглёр. Он наклонился и взял их, при этом взобравшись на более крупные мячи. Тут и там замелькали цветастые всполохи. Я увлеклась зрелищем и сначала не заметила облачко тумана  появившиеся на середине сцены. Когда в нём стала прорисовываться человеческая фигурка, я перевела взгляд с жонглёра и его зачарованных мячиков на облако. Из него окончательно образовалась фигура того самого мальчика  в полностью  белоснежной одежде. Его лицо всё ещё было наполовину скрыто белесой чёлкой. Тонкие губы растянулись в подобии ухмылки. Он вскинул маленькую руку, почти скрытую под рукавами балахона, и помахал мне. Я опешила, не зная, что сделать в ответ на приветствие.   Неуверенно подняв руку, я повторила его жест. Мальчик остался довольным.  Слегка кивнув головкой и поправив белый беретик с висюльками, он направился к остальным.
   
   Я откинулась на спинку кресла. Кто ещё остался? Кукла. Я обвела взглядом театр. Никаких признаков её появления. Внезапно послышались громкие шорохи. Я оглянулась. Нет, не сзади, тогда где?  Они стремительно приближались. Догадавшись, я вскинула голову к верху.
 
   Под купольным потолком вилась огромная паутина, состоявшая из длинных кусков материи. К одному из них была привязана маленькая, казавшаяся  вдалеке очень хрупкой, фигурка. Она медленно скользила вниз. Длинные, завитые крупными локонами, светлые волосы  ниспадали волнами до пояса. Они были аккуратно перевязаны чёрной лентой. Пышное розовое платье с огромным бантом струилось водопадом. Высокий воротничок с рюшками почти скрывал тонкую белую шейку. Панталончики и гольфы сверху были очень хорошо видны, но это  ничуть не смутило моего спутника. Когда кукла спустилась до пола, её лакированные чёрные туфельки с глухим стуком цокнули по дереву, что заставило меня вздрогнуть. Сначала она стояла обмякшей, но уже через несколько минут выпрямилась и устремила взгляд на нашу ложу. Огромные голубые глаза сначала проскользили по мне, нисколько не заинтересовавшись,  и взгляд безжизненных очей остановился на моём спутнике. На её круглом, покрытым румянцем личике отразилось что-то непонятное и похожее на покорность. Это было странно. Я задумчиво взглянула на Безликого. Как только я захотела задать вопрос,  он  резко встал. Подолы его плаща высоко взметнулись. Он поправил цилиндр и обратился ко мне:
-  Пришло время, мадемуазель, Вы готовы?
- Готова к чему? – с лёгким испугом спросила я. Безликий ответил:
- К  тому, что мы так долго ждали. К пробуждению.
 
   Я запаниковала.  Меня хотят выбросить из сна? А ведь я ещё не увидела представления… Но выразить мысли в слух мне не дали.  Безликий громко произнёс:
- Прошу вас, встаньте.
 Я повиновалась. Хотелось что-нибудь сказать, но язык словно связали. Безликий властно поманил меня к себе. Мягко ступая по полу, я подошла на расстояние вытянутой руки. Юноша едва заметно кивнул остальным. Клоун, акробат, жонглёр, мальчик и кукла встали вокруг меня. Кто-ближе, а кто- дальше. Только Безликий был извне фигуры.

   Мои плоды воображения со свистом раскинули руки на ширине плеч, едва касаясь друг друга кончиками пальцев. Они возвели головы к потолку и застыли.
 
   Безликий, легко и неслышно ступая, приблизился ко мне. Других он прошёл насквозь, словно призрак, на мгновение, потеряв плотность тела.
Я хотела отступить от приближающегося нечеловеческого существа, но не смогла пошевелиться. Меня вновь связали невидимыми путами.
 
   Он медленно протянул длинные руки ко мне. Я занервничала ещё больше. Меня начало тихонько трясти. От холода или страха, неизвестно.
 
   Безликий взял меня за запястье и крутанул вокруг себя. Через мгновение оба запястий были схвачены им. На лоб упала непослушная чёлка и  Безликий разделился на две части. Так как я ничего не могла сделать, оставалась наблюдать за происходящим в такой неудобной позе. Безликий провозгласил:
-Свершим освобождение! – его голос эхом пронёсся по театру. « Как пафосно »,- промелькнула и  исчезла ненавязчивая мысль. 

   Он расцепил пальцы на левой руке, крепко сжимавшие уже порядком онемевшие запястья.  Махнув, как дирижер, он  подал тайный знак своим подчинённым. В то же мгновение «кошмарики» под стать ему взмахнули руками и начали чертить в воздухе непонятные знаки, попутно двигаясь против часовой стрелки. Кукла ещё при этом забавно покачивала миниатюрной головкой. Её глаза стали ещё пустыннее и глубже, нежели были раньше. Их заволокло каким-то молочно-белым туманом, впрочем, у остальных они приобрели такую же особенность.
      
   Ещё немного и уже будет невозможно различить кто где. Вокруг меня и Безликого образовалась быстро вращающаяся карусель. Кое-где проглядывались цветастые кусочки платья куклы. Карусель завертелась ещё быстрее. У меня закружилась голова, и я начала качаться из стороны в сторону. Безликий стоял в центре вращающейся карусели раскинув руки. Он не шевелился. Лишь изредка, воздушные потоки исходящие из карусели, заставляли трепетать подолы его плаща.
       
   Перед глазами всё начало расплываться. Теперь я видела перед собой только мазки художника, готового начать свой шедевр. Горло сдавило, воздух попросту не хотел подступать к лёгким. Я начала задыхаться. Жадно пытаясь глотнуть воздуха, я осела на холодный пол, совсем обессилев. Грудь тяжело поднималась и опускалась. Кислород начал кончаться. На глазах выступили слёзы.  Безликий  опустил руки и направился ко мне. Он будто специально шёл медленно. Моё тело уже сотрясали судороги. Я протянула трясущуюся руку, но она безвольно повисла. Безликий приблизился. Нас отделял всего лишь один шаг. Он наклонился ближе. Его шёпот мягко обволакивал и зачаровывал:
- Прошу вас, дайте мне свою руку.
 Я без возражений  протянула её. Так как это потребовало особых усилий, мне пришлось изо всех оставшихся сил вцепиться в рукав Безликого. Он с лёгкостью, словно я весила не больше воробья, приподнял меня. Кислород снова начал наполнять лёгкие. Хотя теперь мы и стояли близко  друг к другу, Безликий всё равно говорил  шёпотом:
-  Мы ждали вас, госпожа. Очень долго. Нам было скучно, и мы познали, как томительно ожидание. А вы совсем не изменились... Неужели вы не грустили без нас? 
 Я отвела взгляд. Что ответить? Он говорил это спокойно, но сколько в голосе боли и обиды! Я ведь их совсем не  знала. Может, меня с кем-нибудь спутали?  Но он ведь сказал, что я совсем не изменилась. Значит, я должна была их видеть раньше. Нет, сны начались всего шесть дней назад, я  не помнила  того,  чтобы все эти существа снились мне раньше этого времени. В детстве?Нет. Я осмелилась поднять взгляд на Безликого. И сделала подлую вещь:
-  Я скучала по вас.
 Безликий слегка наклонил голову набок и произнёс голосом полным горечи:
- Зачем вы лжёте, госпожа?  Вы ведь забыли нас. Оставили  здесь томиться в заточении, ожидая освобождения. Разве вы не этого хотели?  Вы хотели избавиться от нас? Вы возжелали остаться с НИМ.  Променяли нас на НЕГО!  –  голос Безликого менялся с низкого баритона на фальцет и обратно. Я стояла неподвижно, не понимая о чём и о ком, он говорит. Меня точно перепутали с кем-то.  Внезапно Безликий сделал резкий рывок в мою сторону.  В его руке что-то сверкнуло…               
                * * *
   Тепло. Что-то тёплое течёт по мне. Медленно стекает по ногам и превращается в  красную лужу. Где-то в центре живота не уютно, будто я съела на  завтрак  огромный кусок мяса.

   Я опустила взгляд вниз и похолодела . В живот был  воткнут нож. Лезвия  не видно, только запачканная кровью красивая рукоятка. Я приложила к ней трясущуюся руку и изо всех сил дёрнула. Багровая, почти чёрная кровь брызнула так, что залила руку по локоть. Я ошеломлённо сверлила взглядом небольшой ножик. Он был похож на те, что предназначались для тайных ритуалов.
Я медленно подняла взгляд в ту сторону, где стоял Безликий. Его руки тоже тряслись. Он закрыл ими лицо. Ухоженные ногти  впились в ровную кожу. Длинное тело сгорбилось, словно на плечах висел тяжкий груз.
Внезапно Безликий издал протяжный отчаянный крик и изогнулся дугой.  Безликий  отнял руки от лица. Тяжело дыша, он снова начал приближаться ко мне. Только теперь его движения были не стремительными и уверенными, а  медленными и ленивыми, словно он одержим кем-то. Я не могла пошевелиться. Снова оказалась в клетке…

   Безликий всё приближался.  Я уже могла рассмотреть следы от ногтей на коже.
- Я…у - убью тебя, – с придыханием прошипел мне прямо в ухо Безликий.
У меня на глаза выступили слёзы. Я знала, что это просто сон, но тогда почему мне так больно?  Я чувствовала, что не хочу слышать эти слова именно от  него.
 
   В руках Безликого оказался длинный узкий меч. Так как я не могла двигаться, у него не было нужды держать меня. Он  замахнулся мечом над моей головой. Я ощущала себя слабой и беспомощной как никогда. Слёзы текли не  переставая. Безликий всё ждал. Клинок мрачно блестел в сумраке. Вокруг нас всё ещё кружилась карусель из живых существ.
 
   Меч начал  медленно опускаться. На полпути он сначала резко остановился, но потом, со свистом рассекая воздух, опустился на меня. Я изо всех сил закричала. Перед глазами всё поплыло. Последнее, что я услышала – прощальные слова  Безликого. Он сказал лишь:
- Мне жаль…госпожа…
                * * *
   Темно. Вновь всё окутала непроглядная мгла. Только еле-еле пробивается свет. Тонкий, но яркий луч.  Моя душа тянется к нему, но что-то заставляет остановиться. Я вижу руку приветственно тянущуюся ко мне. Но не вижу кто это,  из-за света бьющего прямо в глаза.
   
   Прохладные нежные пальцы коснулись кожи и успокаивающе прошлись по щеке. Пышные манжеты  приятно щекотали.  Я услышала зачаровывающий голос:
-  Скоро перед тобой будет несколько дверей, в какую войти  решать не  тебе. Но там куда они укажут, ты и найдёшь  ответ на свой вопрос.
- Ответ… – в забытьи пролепетала я. Обладатель волшебного голоса звонко рассмеялся , но смех начал постепенно утихать, пока совсем не исчез. Этот смех ещё долго звенел у меня в голове…