1. Памятник Великому Земляку и посторонние мысли

Приятно побродить в погожий осенний денек по улицам и аллеям родного города. Интересно посмотреть по сторонам, примечая давно знакомое и отмечая приметы нового. Полезно поразмышлять над... Ну, поразмышлять вообще всегда полезно. Над тем, например, чем же наш город от других отличается. Похожего много, а вот отличий - бедновато. Одна-две архитектурные диковинки да памятники. Вот на последние и посмотрим заинтересованным взглядом.
 Памятник – свидетельство памяти, хотя чаще всего никто из ныне живущих с оригиналами памятников знаком не был, включая скульптора, который этого оригинала в бронзе и в граните отливает, причем делает это чаще всего не по велению сердца, а за деньги.. Просто потомки по совокупности заслуг решают, кто и какого памятника достоин, и на этом основании собирают средства, и находят скульптора, согласившегося взять не слишком дорого. Считается, что для памяти полезно, чтобы памятник был непременно пафосным. Вроде того как по  биографиям великих людей получается, что они за жизнь свою словечка в простоте не сказали. Все в позе, да чуть ли не с подставки всякие умности произносили. Поэтому полезен иногда этакий иронический взгляд, который позволяет разглядеть под пафосной шелухой самого человека, послужившего прототипом для памятника, или, что тоже бывает, отсутствие такового под каменной личиной.   
 Итак, посмотрим на памятники Архангельска, благо расположены они компактно, по двум городским магистралям - Набережной да Троицкому проспекту. В повседневной жизни пробегаешь мимо, не вглядываясь, не вдумываясь, и от этого памятник становится фоном, декорацией, привычным предметом обстановки и, отчасти, мифом. А ведь сколько в них интересного, если задуматься! А кроме того, метка индивидуальности придает каждому артефакту особую ценность. Вроде перевернутой надписи на редкой почтовой марке или  монете.    Итак, выйдем на набережную, повернемся лицом к городу и начнем нашу экскурсию. Кто у нас там?

По порядку номеров рассчитайтесь! Первый-второй! А кто у нас первый? А первый-то у нас, ну, скажем так, один из первых, Великий Земляк, академик, основатель всего, что у нас есть дорогого. Про него толкуют все время, и становится не по себе, если  представить, что его у нас отберут. Просто не о чем станет говорить. Простое дело. В честь его проводятся фестивали, смотры, конкурсы, Ломоносовские чтения, где даже уважаемые гинекологи отчитываются, рапортуют об успехах. Всем он дорог.

Вот и памятник, мне кажется, получился не ему самому, а всему этому ажиотажу вокруг его имени. В 1825 году к 60-летию со дня смерти  объявили сбор средств. Свои пожертвования внесли Московская и Санкт-Петербургская академии, чины 2-й армии Витгенштейна, графы Д. Хвостов, С. И. Воронцов, Н.С. Мордвинов, Н.П. Румянцев, архангельские купцы, мещане и простые крестьяне. Внучка Ломоносова — Софья Алексеевна Раевская прислала тысячу рублей. Всего удалось собрать 53395 рублей 3,5 копейки. Всем вложившимся - глубокая благодарность.

А вот сам памятник как-то подгулял. Весь этот классицизм, подражание античности принять трудно. Откуда пошла традиция изображать холмогорского мужика женоподобным хлыщом? Или еще в парадном мундире, и вечно с мечтательным выражением на лице. Это изображение человека, который взрослел - а в науку он подался только уже в 20-летнем возрасте т.е., по тем меркам, совсем уже мужчиной - на крестьянской, более того, поморской, а значит, вдвойне тяжелой работе. Мужика, который чуть позже наводил ужас на обывателей университетского городка в Германии, ежели выпивши по улице пройдется. Который и состоя в звании академика, удостоился жалобы, поданной на него за то, что он - по научной ли причине, просто ли по-товарищески - гонял дорогого соседа кочергой, да еще телегу по пути опрокинул. Ведь наверняка не в расшитом камзоле он бедокурил. Человек, который в лабораториях да в исследованиях большую часть жизни провел, вряд ли так любил наряжаться. Ученый, бывавший дерзким не только в общении с коллегами-немцами, но и с вышестоящими сановниками и даже с меценатами вроде графа Шувалова, вряд ли часто бывал таким благостно-мечтательным. И хотя, как говорится, не за то мы его любим, но жизненная правда и в памятнике должна присутствовать.

А вот как обосновывал свой замысел ректор Академии художеств и по совместительству скульптор Иван Мартос: «Для составления моего монумента подала мысль почитаемая лучшим творением Ломоносова ода одиннадцатая «Вечернее размышление о божием величестве при случае великого северного сияния». Ломоносов представлен мною на северном полушарии для означения того, что он есть северный поэт. На полушарии выгравировано имя Холмогор, место его рождения. Положение фигуры выражает изумление, которым поражен он, взирая на великое северное сияние. В восторге духа своего поэт принимает лиру, подносимую гением поэзии».

 И ведь что тогда получается? Мужик голяком, как из парной выходит, простыню на себя набросил, а ему тут лиру вручают. Не кружку пива, мол, выпей, охолонь малость, а спеть восторженно просят... Поставьте-ка себя на его место, тоже, небось, за кочергу бы схватились. Недаром народ не слишком хорошо принял это творение.

Вот что пишет известный краевед С. В. Максимов в своей изумительно интересной книге «Год на Севере».
«На площади, около которой некогда сосредоточивались и первоначальное заселение города, и первые торговые операции его, стоит памятник. Не нужно было говорить - кому, но я все-таки спросил извозчика:
      - Кому этот памятник?
      - Тучи у Господа Бога отводил на небесах.
      - А кто он таков был, где родился?
      - Не знаю; колдун, надо быть, какой.
      Вот новый урок соорудителям, сумевшим в лице Ломоносова изобразить римского гражданина в тоге, с гением у ног, а не простого мужика, с приличными, более понятными и ясными атрибутами. К тому же памятник мал, пропадает в массе зданий и не пользуется ни хорошим видом, ни хорошим местом».

     Да и поэзия в реальности не была самым сильным местом Ломоносова. "Уважаю в Ломоносове великого человека, но, конечно, не великого поэта", писал Пушкин. "Оды его... утомительны и надуты. Его влияние на словесность было вредное и до сих пор в ней отзывается. Высокопарность, изысканность, отвращение от простоты и точности, отсутствие всякой народности и оригинальности - вот следы, оставленные Ломоносовым". Кто не согласен, пусть почитает его творения. Хотя где  в наше время найти читателя поэзии?

Вот тебе и классицизм, да еще и прозападного толка. Ведь и так во всем мире земляка нашего в первую очередь именно поэтом и считают. Откройте хоть энциклопедический словарь "Лярусс", Ломоносов упоминается (что само по себе большая честь) исключительно как обладатель лиры. То же самое и в энциклопедии «Британика», где правда упоминается его принадлежность к ученым. Ладно, западным спец¬службам, видимо, выгодно затушевать роль нашего земляка в развитии научного мировоззрения россиян. А вот, оказывается, и мы туда же. И еще. Фигуры, классического вида  греческие, да и римские скульпторы делали из белоснежного мрамора. Исполненная же в чугуне такая скульптура производит вид несколько арапистый,  хотя с арапом в нашей истории связан совсем другой поэт.   

Впрочем, мы уже за только лет привыкли, и  с позиций ныне модной толерантности следует отдать должное И. Мартосу, памятник вполне красив, аккуратен и в настоящее время расположен очень хорошо и в нужном месте.  Под его сенью приятно и полезно проводят время студенты с книжками, олицетворяя преемственность отечественной науки.