Французская бабушка. Все главы

1.

Это правда, что труп французской бабушки  нашел действительно я.
 В этом отеле в египетской Хургаде с самого начала все было странно. Сам бы его я ни за что не выбрал, но туда уезжала моя знакомая Ирина со своим арабским мужем и ребенком. Главный администратор там был друг их семьи Сабир, который предложил им позвать с собой «русских друзей», обещал устроить льготные цены и показать места, которые обычным туристам не показывают.    Я согласился, потому что летом везде кажется лучше, чем в Москве. Пару недель из отпуска на себя не жалко.
 Отель назывался «Африка» и, к сожалению, находился не прямо у моря, а так называемой «третьей линии». Стоял унылой коробкой неподалеку от одной из центральных улиц Гершеу. Правда внутри коробки оказался роскошный бассейн, утопающий в зелени. Народу было совсем  мало: там всего-то было номеров двадцать, но и они не были заполнены. Гостиная отеля была украшена  в колониальном стиле: на стенах вивело старинное оружие, маски африканских животных, старые карты, по середине стоял огромный круглый аквариум с рыбками невероятной красоты. Там же находился отличный бар, в котором торговал почему-то китаец.  Не уверен, что господин Самир обеспечил нам совсем уж льготные цены. Можно было взять сумку и перейти в другое более удобное место, чтобы из окна комнаты слышать шум моря и наблюдать покачивающиеся на воде яхты, но номер тоже оказался отличным,  а потом в ресторане нас так славно накормили  молочной бараниной в кус-кусе с дынным соусом! Причем шеф-повар здесь был не кто-то из местных, а тоже китаец, который вместе со своим братом (по совместительству, барменом) придумывал неземные угощения! И мал-помалу  я взглянул на жизнь по-другому: это был такой маленький уютный мир, обособленный от всей действительности вокруг своей невзрачной бетонной коробкой.
Четыре минуты до моря на собственный маленький  пляж, а потом, когда становится особенно жарко, возвращаешься обратно в зелень своего отеля «Африка», выпиваешь пару стаканов сока из сахарного тростника, который при тебе делает улыбчивый араб Якуб, на минутку заглядываешь в крохотную  лавку антикварных побрякушек, во главе которой восседал гигантский араб Тулин, затем  заходишь на полчаса-час в массажный кабинет, после, покачиваясь, добредаешь до кровати в номере, час-полтора сна под щебет, доносящийся из открытого окна, выходящего во двор. Здесь не было ни орущих детей, ни музыки дискотек, ни стройплощадки поблизости. Райский уголок. И казалось, что обслуги здесь в пару раз больше, чем посетителей. В номерах жило всего несколько семей - две из Германии, одна из Польши, одна из Франции, кроме нас еще одна пара из России, а на следующий день после нас заехала англичанка и почему-то сразу три ее спутника. Кроме того в отеле жил его хозяин - французский дипломат в отставке Жан Луи Полон, а   в соседнем люксе проживала его матушка Вероник, которую я и нашел мертвой через несколько дней. 
Я никогда так спокойно не жил. Здесь не было никаких очередей в ресторане на ужин и борьбы за лежаки на пляже. За все время случился только один инцидент, когда на нашем пляже вдруг появилась шестилетняя девочка в белой футболке, через которую виднелись красные прыщи. Неподалеку «паслась» довольно спокойная, я бы сказал «равнодушная», девочкина мама. Девочка оказалась русской и она очень быстро нашла общий язык с сынишкой Ирины Кирой.  Пока мама купалась, девочка успела рассказать, что у нее ветрянка, что заболела она уже здесь, когда приехали в гости к папе-арабу, а также что на пляж их пропустили охранники, потому что они хорошие папины знакомые.   После мгновенного скандала девочка и мама были выдворены с пляжа, а Ирина   побежала в номер за коньяком, чтобы обработать словоохотливого Кирилла, который ветрянкой еще не болел, а значит сильно рисковал заразиться, потому что у него еще не было иммунитета.  После этого идилия снова воцарилась. Только вечером ублажала отдых негромкая анимация: тихий и почти безмолвный факир из Индии Фаруш глотал шпаги, обжигал огнем черный египетский воздух и демонстрировал чудеса йоги, привлекая к этому всех желающих. А через день его сменяла семья артистов то ли из Болгарии, то ли из Румынии. Они радовали нас своей простодушной  самодеятельностью с танцами живота, лотереями и конкурсами. В свободные дни факир прогуливался по дворику отеля в сопровождении своей поклонницы французской старушки Вероник, матери хозяина отеля. Поговаривали, что у них есть планы на совместную жизнь, и вот тогда факир Фаруш оставит неблагодарное занятия развлечения приезжающих, а станет частью семьи Жан Луи Полона и переедет в люкс к своей возлюбленной.
Пока болгары танцевали на небольшой сцене, факир со старушкой  неторопливо болтали за столиком у бассейна, потягивая бокалы с тростниковым соком, которые им все время подносил самый ближайший приятель факира Якуб. Он уже всех замучил рассказами, какой это  сок полезный, что это реальный эликсир молодости и здоровья. Самыми милыми были моменты, когда факир начинал обучать старушку премудростям своей профессии: она уже умела плеваться огнем и тренировалась проглотить шпагу. Так что еще было неизвестно, какие у них были планы: переехать в скучный люкс на втором этаже «Африки» или создать совместную программу и рассекать с ней по миру. Идилия треснула на пятый день моего приезда, когда мне уже начинало становиться несколько тоскливо от одних и тех же лиц и неторопливого общения с Ириной, ее мужем и ребенком. Небольшая встряска случилась накануне на ужине, когда за одним из столиков была снова замечена девочка с ветрянкой и ее мама. Ирина тут же прошла к охране отеля (а на входе всегда дежурило два человека - один из местной полиции, а другой - из федеральной службы  безопасности) и устроила скандал, что они пропускают на территорию случайных людей, что эта чумная девочка всех заразит и что ее надо немедленно изолировать от нашего благопристойного общества. Это немедленно было сделано и местная обслуга перед нами сто раз извинилась. Но это была лишь прелюдия  к тому, что произойдет в отеле позже.
 Из-за того, что ночи в отеле проходили тихо и бесцельно, я рано ложился спать и в пол-одиннадцатого уже лениво перелистывал скучный детектив на своей белоснежной кровати, покрашенной под слоновую кость, украшенной золотыми набалдашниками. Детектив был настолько  безликим, что у меня даже стали возникать вопросы: а если там вообще убийца. Благодаря общему ритму,   я не помню случая, чтобы после одиннадцати вечера я еще не спал. Зато просыпался я в четыре утра и сбегал в одних плавках вниз, чтобы окунуться в бассейн. Уже ныряя, боковым зрением за столиком у самой воды я заметил старушку. Вчера была смена факира, поэтому вечером она просидела одна. А потом, после окончания шоу они должно быть воссоединились. Про себя я подумал, что не ожидал от старичков такой прыти: встретить рассвет за любовным воркованием! Наверное тростниковый сок, действительно, делает с людьми чудеса.


2.
Впрочем, самого факира поблизости не было. Когда я вылез из воды и немного обсох на кромке бассейна, набросив на плечи полотенце, приблизился к старушке, чтобы поздороваться, сразу понял, что оказался не в том месте и не в то время. Старушка сидела с неестественно задранной головой, а из ее горла торчала глубоко всаженная рукоятка шпаги для глотания.
- Доигрались, - подумал я.
Я тут же представил, как старики поругались, как факир вспылил и с размаху засадил бабке в горло свое оружие. Вообще-то мое сознание в те минуты было способно исключительно на горькую иронию, потому что ничего хорошего сегодня меня уже точно не ждало: утром я нашел труп, когда рядом не было свидетелей, а это значит, что теперь мне предстоит целый день на ужасной жаре давать египетским полисменам объяснения, да еще оправдываться, что это сделал не я. Если бы я был на берегу моря, то легче было бы прыгнуть в его волны и переплыть на другой пляж. А вот из бассейна никуда не уплывешь. Прощай, море! Прощай, покой! Прощай, завтрак с ледяным йогуртом, медом и орехами!
Я уныло поплелся к охране, чтобы сообщить о своей скорбной находке.

3.
 Все произошло именно так, как я и предполагал: сначала беготня охраны и обслуживающего персонала, потом возникло море полиции, затем к бассейну спустились все отдыхающие, которые пристально рассматривали мою понурую фигуру рядом с трупом. Прежде чем я что-либо успел предпринять, один толстый и по всей видимости особенно тупой полицейский достал шпагу из бабушкино горла передал ее в руки худому и прыщавому напарнику. На этом кончилось мое спокойствие: если раньше я мог сказать, что я не убивал, а вы лучше снимите отпечатки с рукоятки шпаги, то теперь эту рукоятку трогали все кому не лень, включая врачей скорой помощи и менеджеров отеля. В какой-то момент нашелся факир. У трупа бабушки Вероник с ним случилась жуткая истерика. Он упал на пол, хватал ее за ноги, выкинул свой тюрбан, а потом схватил шпагу и попытался засунуть себе в горло, но из-за встроенного в шпагу спецэффекта никакого самоубийства у индуса не получилось: она просто сложилась и превратилась в короткую загогулинку. На факира напала охрана, после недолгой борьбы загогулинку у него отобрали, руки связали и посадили за столик рядом со старушкой и со мной. Индус запрокидывал голову вверх и протяжно выл на  эмблему отеля на свое тарабарском языке, как волк на луну. Он пытался мне что-то объяснить, в ответ я мог только развести руки в стороны, что ничего не понимаю. В этот момент я задел стоящий на столе стакан с соком. Стакан разбился. Подбежавший охранник, недолго думая, связал руки мне тоже.
В таком положении и застала нас Ирина, когда собралась спокойно позавтракать со своим семейством: столик с убитой старушкой, воющим факиром и мною со связанными руками, сидящего в одних плавках. Вокруг  собралась вся администрация  отеля и десятка два зевак (включая чумную девочку и ее маму) вокруг валяется сломанная шпага факира, разбитое стекло от стакана. На удивленный взгляд моих друзей я только пожал плечами. Ирина тихо спросила:
- Что вы не поделили?
- Старушку Вероник! - саркастично ответил я, - ничего мы не делили!Простоя я нашел бабку утром у бассейна, а теперь мне не дают даже в туалет сходить и держат связанным рядом с трупом, хотя по нему уже скоро мухи начнут ползать при такой жаре! Да вот уже и ползают!
- Ну надо же что-то делать!
- Срочно помогите, позвоните в посольство или еще куда! Позвоните тем кто меня страховал!  И принесите мне штаны и рубашку, наверняка нас сейчас повезут в их полицейский участок.
В этот момент на столе перед нами появились стаканы тростникового сока. Я повернул голову и увидел, как продавец Якуб участливо машет нам с факиром рукой. Мы  грустно посмотрели на свои стаканы, потому что рук нам все равно никто не развязал. А потом перевели взгляд на мертвую старушку с запрокинутой головой. Да! Восток! Это был трогательный поступок: перед ней тоже стоял стаканчик свежевыжатого  живительного напитка. Молодец Якуб!

4.
Потом нас везли в горячей от солнца полицейской машине. Хорошо, что догадались загрузить только меня и индуса. В смысле, не запихнули к нам  же и труп старушки.  Французскую бабушку доверили местной скорой помощи.  Хотя кому там было уже помогать! Арабский муж Ирины Абудл вызвался стать моим переводчиком. Ирина осталась в отеле вызванивать по телефонам тех, кто мог бы заступиться за гражданина России. Рассчитывать на быструю перемену своей участи я не мог, оттого что вся возможная помощь находилась в Каире, а по политическим мотивам уже больше года Хургада была обособленной зоной, приехать в которую позволяли только специальные разрешения. Впрочем, туристы почему-то легко передвигались по просторам Египта, а вот наши дипломаты остерегались покинуть тепленькие кресла в своих каирских кабинетах ради никому неизвестного соотечественника. Как я догадывался, особенно никто и не стремился помогать русскому, замешенному в смерти матери владельца отеля. И целый день я с разной степенью раздраженности  объяснял все тому же жирному тупому полицейскому, который не догадался взять отпечатки с рукоятки шпаги факира, что я просто отдыхал, вышел купаться, нашел старушку.
 Индус без тюрбана выглядел жалко и немножко смешно. Все это время он находился неподалеку от меня. Он успокоился, но когда полицейские пытались с ним разговаривать, только нервно вскидывал голову, далал раздраженный знак рукой «не трогайте меня!», снова опускал лицо к коленям и тихо-тихо что-то шептал. Пару раз его шепот разко превращался в волчий вой, отчего в отделении все вздрагивали, а из меня вылетали нецензурные слова. Затем все снова прекращалось. За шесть часов, которые я провел в полиции,  там перебывали все на свете: сначала приехал Жан Луи Полон, ужасно удрученный смертью своей матери Вероник, который очень сурово посмотрел на меня. Я развел недавно развязанные руки в стороны, осторожно поглядывая, чтобы ничего ими не задеть, что может упасть и разбиться, затем нас навестил  господин Самир,  приехала Ирина со своим сыном  Кириллом по большей части, чтобы проведать своего мужа Абдула, потом привезли охранников отеля, которые подтвердили, что это я сообщил администрации и страшной находке. Зачем-то приехали болгарские аниматоры  всем кагалом со старенькой теткой и двумя грудными детками.  И еще какие-то люди из отеля, о предназначении которых я раньше не задумывался. Разве что  чумную девочку сюда не позвали.   Казалось, только ее не хватает.
Абудл очень старался, все мне переводил, доказывал что-то полицейским, но никакой полезной информацией  о том, что со мной  будет, он так и не добыл. Как я понял, ни одна из российских служб обо мне тоже за все это время не побеспокоилась.
 Пару раз меня отпускали в местный сортир и когда мне первый раз открылась его зловонная картина,   я поклялся, что сделаю все, чтобы обрести свободу и разоблачить настоящего убийцу.  К этому сортиру я больше ни за что не вернусь! Даже близко.
В этой духоте сменялись лица, но не моя участь. Наконец, когда за решетчатым окном участка воцарилась ночь и всплыла шальная египетская луна, жирный полицай закрыл папку и вызвал своего тщедушного напарника. Нас с факиром подняли и повели по коридорам участка. Абудл продолжал нас сопровождать.  Открыли дверь одной из комнатушек, где теснилось еще человек пять задержанных и без всяких объяснений втолкнули туда индуса. Я ожидал, что следующим в эту дверь войду я, но меня повели дальше. Вывели во двор и посадили в полицейскую машину. Тщедушный полицейский что-то сказал Абдулу и тот радостно перевел:
- Тебя отпускают в отель!
Когда мы садились в машину, нас догнал жуткий вой факира. На фоне огромной луны это звучало убийственно.

5.
Пока мы ехали, я спросил у Абудла:
- Это означает, что они убедились в моей невиновности?
- Нет, наоборот они считают, что если обвинить тебя, это сразу решит множество проблем. Но кроме тебя еще несколько подозреваемых остались на территории отеля. Они решили объявить в отеле карантин, пока идет следствие никого не выпускать.
- А что потом?
- Через несколько дней они назовут убийцу, арестуют его. Потом начнется суд, который примет свое решение, и оно не будет иметь обратной силы.
- А что ждет убийцу?
- Или смертная казнь, или лет двадцать заключения.
- А если они ошибутся?
- Такое у нас часто бывает, потому что у полиции очень много работы. Но я не помню случая, чтобы они признали свои ошибки. Тебе не стоит расслабляться. Иностранец для нашей правовой системы - это лучший обвиняемый.
Так вот, значит, что мне теперь угрожало! Мне просто подарили несколько дней относительной свободы, которая легко могла закончится из-за безразличия местной полиции к моей судьбе!
- А почему индуса не отпустили?
- Индус самый выигрышный вариант. Он подходит больше чем ты. Но если он сможет им доказать, что невиновен, то они вернутся за тобой.
Дальше мы ехали в молчании, а я думал о том, что на месте полиции сразу бы устроил за собой погоню, а факира отпустил: ну не будет старичок, получающий пару сотен египетских фунтов в месяц, убивать свою покровительницу, да еще так явно своим же оружием. Но об этом мне стоило пока помолчать: у меня было немного времени, я это понимал и я должен был распорядиться им правильно.

6.
Отель нас встретил ледяным молчанием. На дверях вместо двух человек теперь стояло шесть охранников.  Когда мы проходили через фойе отеля, я посмотрел на часы - было около двенадцати ночи. Обычно в это время еще кипела курортная жизнь. А сейчас... По понятным причинам не было никакой анимации. Правда, у столика администрации шел жаркий спор: польская семья стояла с чемоданами, но охрана их не выпускала. Поляк Вацлав что-то объяснял господину Самиру, потрясая билетами, а его жена понурив глову сидела на чемоданах. Все было ясно: у поляков закончился срок пребывания на отдыхе, сегодня они должны были улетать, но этой возможности их лишили. Карантин. Мне от этого стало лучше: значит, не только у меня неприятности, пусть другие тоже почувствуют, в какую историю мы влипли.
 Ресторан был уже закрыт, никакой еды оставлено мне не было. Голодный и злой я прямо в одежде упал в свою кровать. Полежал немного, понюхал футболку, пошел в душ. Ну все равно вонь, подцепленную в полицейском участке никакие курортные гели смыть с меня не могли. Я не стал вытираться.  Прямо мокрый упал  в  простыни, немного полежал, опять встал. На этот раз потому что  уходя  утром из номера и забирая с балкона плавки не закрыл балконную дверь. Теперь вся комната звенела от мерзких хургадских комаров. Да заснуть не придется. Я вышел на балкон и закурил пачку «Мальборо» из блока сигарет, зачем-то купленного в магазине дюти фри (курорт, девшки, рестораны - могло понадобиться). Мне надо было обдумать, как сложится моя жизнь в отведенное мне время. А отведенное мне время могло закончится когда угодно, как только до жирного полицейского дойдет, что меньше всего кто был заинтересован в убийстве - это арестованный им индус. Он конечно тупой, но и у тупости есть пределы. Надо было придумать, что я могу предпринять. И я придумал.

7.
После завтрака Ирина и Абдул по моей просьбе попросили задержаться всех постояльцев отеля на веранде ресторана, чтобы обсудить, кто может быть виноват в убийстве. Как хорошо, что я воспитывался в Советском Союзе, где так много решали собрания! Я придумал, что убийцу мы должны выбрать. Все вместе. Обсудить каждого и решить, кто наиболее вероятно мог это сделать. Рассчитывать на рвение египетских полицейских мы не могли. Других дел ни у кого из нас не было. В быстром исходе дела заинтересованы были все, особенно польская пара, которая так никуда не была отпущена  из отеля. Путь на море был отрезан. Оставалась жизнь внутри бетонной коробки, бассейн и тростниковый сок, который радостно нам поставлял сокодавец Якуб.
Мы с Ириной и Абдулом решили, что мне будет лучше оставаться немного в тени. В отеле все знали, что я среди главных подозреваемых, и как раз главной задачей моего плана было изменить уже сложившееся мнение.
Поляки пришли первые и сразу с чемоданами. Наверное они решили, что как только собрание закончится, их тут же отпустят. Затем с величественным видом пришли все четверо англичан. Затем появились наши - пара из Магнитогорска. Обе немецкие семьи пришли одновременно и расселись за столики с суровым видом. А вот французы, наоборот явились веселые и нарядные, как будто их позвали на утреннюю анимацию. И сразу внесли дельное предложение. Как раз связанное с аниматорами. Решили позвать болгар. 

8.
Мы попросили одного из официантов позвать семью болгарских аниматоров. Они прискакали так быстро, что всем показались, что они со времени возвращения из полицейского участка стояли за углом.  В тех же одеждах и том же составе. Мне особенно нравились их маленькие детки на руках, потому что, несмотря на напряженность момента, они ни разу не вякнули. Замечательные дети. Зато их старая тетя вякнула сразу. Она нагнулась почему-то над столиком с немцами и горя ненавистью, которая накопилась в болгарском народе за все войны с Германией, низким прокуренным голосом строго спросила:
- Зачем вы нас позвали?
Немцы что-то заголосили в ответ и предательски показали пальцами на беззаботных французов, которые радостно потягивали лиловые коктейли тростникового сока со льдом. Чернявый и худой французик Руно задумался только на несколько мгновений, потому весело взглянул на своего друга Поля и на не очень хорошем английском ответил злой болгарской тетушке:
- Возможно, вы не любили факира! И решили его скомпрометировать, потому что вам не нравилась конкуренция.

- Молодец!- я даже по коленке себя стукнул, - молодец французик! Знает где врагов надо искать!
На болгар было страшно смотреть. Они галдели, показывали на французов пальцами, крутили у виска. Потом от болгарской диаспоры отделился самый высокий артист, который каждый вечер на сцене отлично показывал мужской танец живота, и таким же басом, как и у их тетушки выпалил:
- Мы может быть не любили Фаруша, и нам совсем не нужен другой артист на сцене, но мы бы не стали убивать мадам Вероник, потому что они должны были пожениться и уехать. Когда он уезжает - у нас нет конкуренции!
Тут  заговорила полька, которая до сих пор сидела в пальто с чемоданом у ног:
- Возможно он тоже вас не любил и мог попросить французскую бабушку Вероник, чтобы она сказала своему сыну, который есть владелец отеля, выгнать вас.
Болгары снова взорвались и на этот раз на боевой рубеж вышла щупленькая Лиза, которая всегда пыталась  изобразить на сцене величественный секс-символ:
- Уверяю вас, что у нас с Фарушем до этого не доходило. Мы жили очень мирно. И просто ждали, что он перестанет быть артистом и станет мужем. Очень ждали.
Полька не унималась:
- Может быть устали ждать. Кончилось терпение.
- Но зачем на убивать  мадам Вероник? Мы бы убили его!
- Но ее убили так, что сейчас все думают, что убийца - факир! Очень удобно! - с негодованием вступила в спор Ирина. И тут же получила жирную болгарскую оплеуху:
- Подозреваемых несколько и один из них - ваш русский друг, который сейчас молчит.
Все посмотрели на меня. Ирина покрылась пятнами, но попыталась ответить:
- Он не подозреваемый, а главный свидетель. Тем более  у него нет мотивов.
- А почему главный свидетель весь день провел в полиции со связанными руками? - кричала болгарская тетка.
- Потому что египетские полицейские - идиоты, - гордо заметила Ира и отпила из стакана с соком.
- Почему это мы идиоты?
Услышав за спиной эти слова, Ирина от неожиданности мощно выплюнула непроглоченный сок прямо на своего маленького сына Киру, который сидел напротив.
Все повернули головы на последнюю фразу и увидели двух полицейских толстого и тонкого. Рядом с ними стояли факир и хозяин гостиницы. Они с недоумением смотрели на Ирину, которая чувствовала себя круглой дурой.

9.
Вытирая лицо  расстроенного Киры салфеткой, Ира продолжала обороняться:
- Потому что так не поступают! Вы арестовали невиновного человека, который  хотел помочь следствию. Вы связали ему руки. Так в цивилизованных странах не поступают.
На что услышала от толстяка в форме что-то вроде: наша цивилизация подревнее вашей.
Она с презрением посмотрела на новых участников нашей вечеринки и решила не спорить, хотя было видно, что она могла спасти достоинство Руси. Но все-таки в данному случае шла речь о моей судьбе. Я был благодарен своей соотечественнице. Но былые ее ошибки продолжали меня угнетать. Взглянув на факира я как можно более безразлично кивнул головой:
- Отпускаете? Убедились в невиновности?
- Нет, - ответил тонкий полицейский, - но решили разобраться на месте. Пока отель закрыт на карантин.
- А сколько может продолжаться этот ваш карантин? - взвизгнула полька.
- У нас в Египте это может быть до конца следствия, - грустно ответил ей хозяин отеля Жан Луи Полон, только что потерявший свою мать, а теперь несущий потери из-за консервации «Африки».
- А скажите, - встряла одна из немок, - отель закрыт для всех или только для постояльцев?
Толстый полицейский ей что-то начал монотонно объяснять по-немецкий. Абдул, который знал этот язык, тихонечко нам переводил:
- Обслуга отеля тоже остается здесь до конца. Мы все будем теперь вместе питаться и жить. Никто из новых туристов не приедет сюда, а старые могут возвращаться в свои номера. Они сожалеют, что ваши билеты могут оказаться просрочены.
В этот момент поляк нервно начал участвовать в разговоре:
- Тогда вы должны действовать более быстро. Мы все в вашем распоряжении. Готовы дать любые показания, но мы не можем жить здесь долго. Я потеряю работу, если не приеду домой завтра.
На что получил лаконичный ответ:
- Вы не приедете домой завтра.
Мы переглянулись.

10.
Потом все снова загалдели. Но полиция, благодаря Ирине узнавшая себе цену, оставалась безразлична. Они вызывали каких-то людей из обслуги, которые спокойно садились за их столик и тихими голосами рассказывали о своих наблюдениях. Сначала были массажисты, которые оказались братьями, а не любовниками, как мы все думали, затем официанты, потом работники службы приема гостей, потом охранники от дверей перед входом, китаец шеф-повар и его брат, Тулин, владелец антикварной лавки при отеле и конечно продавец тростникового сока.  Некоторые из них показывали на меня, на факира, на француза, на поляка, на продавца соками, на владельца отеля Жан Луи Полона. Никто из нас не знал, что это обозначает для него лично. Вначале мы сидели затаившись, но потом я потихоньку продолжил наш разговор в кругу отдыхающих, и у нас появились новые версии. Во-первых, действительно выглядело глупо, что его прикончили болгары. Даже недолюбливая друг друга им было выгодно, чтобы старушка Вероник жила, продолжала любить факира, вывела бы его в люди, а они остались бы единственными, кто развлекал туристов по вечерам. Во-вторых,   факир вряд ли мог повздорить со старушкой настолько, чтобы отправить на тот свет главную покровительницу своей жизни. В-третьих, (это придумала замечательная немка с самым желчным лицом на побережье Хургады) несчастную старушку могли убить по пьяне. Просто напиться и клюкнуть ее факировой шпажкой. Сказав эту гениальную фразу она с вызовом посмотрела на французов, которых мы считали братьями, но они оказались любовниками.  Те сразу притихли, но потом повскакивали со своих мест и начали кричать на несчастную фройлин. На что она монотонно продолжила:
- Обычно на курортах так ведут себя русские. Мы специально искали отель, чтобы их не было. Или было совсем мало (она с презрением посмотрела на русскую часть собрания, на что все наши тут же вычеркнули ее из списка замечательных людей, но продолжали слушать несмотря на крики лягушатников). Но русские в этот раз вели себя на удивление пристойно. В вот вы прошлой ночью бегали голые вдоль бассейна, катались на тележке уборщиков номеров, мочились со своего балкона. Почему бы вам не воткнуть шпажку поглубже в глотку старушке, пока она, оставшись наедине,   тренировалась в навыках выполнения фокусов, которым ее обучал факир?
С французами было плохо. Их усики топорщились, как когти у злого кота,  рубашки позеленели от злости. Они могли бы прыгнуть на стол к немке и разорвать ее, но крыть им было нечем. И единственным аргументом стал футбольный матч с лондонским «Плавелом», в котором победили их соотечественники. Англичане Тыверы, услышав о проигрыше, развернулись в сторону немки и одобрительно закивали своими овальными головками. А немка продолжала:
- Да вы не только этой ночью! Каждый день вы устраивали какое-то шоу! То спрячете всю обувь у дверей номеров, то обосыте кота у бассейна. Можно сказать, что ночью вы выполняли работу аниматоров. Между прочим, без нашего на то согласия.
Но французы вдруг пошли в наступление:
- Но вы же сами очень поздно приехали. Мы правда вчера выпили в честь победы французских «Птючей», но матч закончился во втором часу. А вы только возвращались в отель. И старушка к этому времени была жива! Мы ее поздравляли! Она же наша! Мадам Вероник из Велизи под Версалем! А раз вы не спали, то почему бы вам не....
- А зачем? - Спокойно спросила немка. Зачем нам ее убивать?
- Затем, что вы злая, никого не любите и никогда не смотри шоу факира. Он вам не нравился.
- И мы убили старушку? Где логика?
- А убивать евреев во время Второй мировой логика была? - зачем-то ляпнула подружка парня из Магнитогорска.
Французы захлопали.
- Обед готов! - возвестил один из официантов.

11.
Не торопясь, по хургадской жаре мы направились к помещению ресторана, где нас ждали на обед. На самом деле, в обычные дни почти никто из нас здесь не обедал, даже путевки покупали с полупансионом, но теперь, хотя никто не чувствовал в себе голода, мы все пришли в ресторан, потому что деваться все равно было некуда. Даже небольшой затык возник у входа, потому что поляки долго не могли проехать в дверь своими чемоданами. Обычно дверь всегда кто-то открывал из официантов, но теперь таких услуг нам никто не оказывал. Когда мы вошли в здание, поняли почему: вся обслуга уже сидела за столиками и обслуживала сама себя. Как нам сразу дали понять, сейчас нет никакого сервиса, потому что все мы находимся в одной роли подозреваемых. Да и обед был странный: какая-то фасолевая похлебка с томатами и кусочками колбасы, кус-кус с овощами и мясом и лепешка из лапши. Китайцы -повара явно решили расслабиться! Последними в ресторан вошли полицейские. Англичане демонстративно выбрали столик подальше от французов, немка пересела от пары из Магнитогорска в отместку за их высказывания о Второй мировой войне. Я сел за столик с Ириной, ее мужем и маленьким Кириллом.  Где-то в самом отдалении в одиночестве расположился хозяин отеля.  Вначале между собой общались только арабы. Они громко жестикулировали, как нам объяснил Иринин Абдул, они все обсуждают случившееся. Еще бы, оказаться закрытыми без доступа к семьям и домам! Радости мало. Потихоньку, благодаря мне, разговор возобновился и среди туристов, потому что я предложил обсудить, какие еще могут быть версии. Возможно кто-то проник со стороны? Абдул покачал головой:
- Охрана говорит, что это невозможно: они пропускают сюда только тех, кого знают.
- А какже сюда проникала чумная девочка и ее мама? - возмущенно переспросила Ирина.
- Ну вот как раз их они знают лучше других, - тут же ответил ее муж.
- Так мы зайдем в тупик, если уже не зашли, - раздался монотонный голос англичанки, - никому не надо ее убивать, но она убита, полиция обязательно должна предоставить виновного и она скорее всего это сделает. А может это поляки? Они почему-то прикончили бабушку, сложили вещи и только случай помешал им мирно укатить в свою страну.
- Нам-то это зачем? - закричали и без того раздраженные поляки! - Вы такая же сумасшедшая, как и египетская полиция. Кто убивает, а затем идет на ресепшен с чемоданами? Мы считаем, что это сделал кто-то из местных, а для чего - мы никогда не узнаем! Нам вообще неизвестны внутренние интриги отеля между служащими!
Теперь одновременно заорали и полицейские и все арабы, чью честь вот так  походя задели.
Брутальный голос немки между тем властно прозвучал даже в этой какофонии:
- Конечно, обслуга. Даже думать нечего. У нас с бабушкой Вероник не было никаких отношений, а для них она мать босса. Вот и отомстили за что-то.
Абдул покачал головой:
- Наши люди мать никогда не убьют.
Но немка продолжала настаивать на своем:
- Пусть они разбираются до конца: может здесь речь идет о мести, а может охрана по знакомству пустила какого-то проходимца, а может... - тут она оглядела помещение ресторана, нашла глазами Жан Луи Полона и безжалостно продолжила: а может, это ее сынок что-то не поделил с мамашей.  Ведь кажется, он был против этого брака мадам Вероник и нищего индуса. Почему он сейчас так отстраненно себя ведет, а мы в это время все чувствуем себя беззащитными перед местной полицией!
Жан Луи Полон раздраженно бросил свою ложку и встал, чтобы выйти из ресторана.  Но толстый полицейский преградил  ему выход и попросил остаться. Его тощий коллега обратился к нам:
- Будьте корректны! Мы обязательно прямо сейчас допросим Жан Луи Полона, но просим вас учитывать, что у него горе, и если он не виноват, вы можете таким образом увеличить его внутреннюю драму.
Толстый полицейский обратился к хозяину отеля:
- Мсье Полон, будьте любезны, расскажите, как прошел вчера ваш вечер и почему мадам Вероник так долго ночью оставалась без присмотра, что ее смерть обнаружилась только утром?
Ирина восхищенно прокомментировала:
- Как они оба грамотно заговорили, какие речи, какие точные вопросы! Я от этих двух ничего подобного не ожидала.
Непонятно почему ее фраза ясно прозвучала в образовавшейся паузе. Ее услышали все, в том числе и полицейские. Они обиженно пристально смотрели на Иру. Ее муж Абдул в ужасе закрыл глаза.

12.

Столик с полицейскими и владельцем гостиницы постепенно оказался окружен всеми присутствующими. Получилась довольно плотная стена. Допрос владельца становился публичным и общедоступным. Его начал толстый полицейский:
- Месье Полон, расскажите о взаимоотношениях с вашей матерью мадам Вероник накануне ее убийства.
- Накануне убийства я и моя матушка несколько дней не разговаривали. Мы серьезно поругались по поводу ее идеи выйти замуж за факира, и этому было много свидетелей среди гостей отеля и обслуживающего персонала, поэтому мне это глупо было бы отрицать.
- А что вам не нравилось в этом возможном браке.
- Видите ли, я принимал факира на работу и знаю, что он обыкновенный проходимец, которого когда-то научили нескольким нехитрым трюкам. Но для моего маленького отеля не обязательно заводить грандиозное шоу аниматоров, поэтому мне было даже удобно нанять этого человека за небольшие деньги, откуда я мог знать, что он будет иметь такое влияние на мою мать. (Болгары во время этих слов с пониманием вертели головами из стороны в сторону, что для их народа означает согласие).
- А вы объясняли ей, что он факир очень средней руки?
- Да, но она объясняла, что для нее это не имеет значение, что ее заинтересовал прежде всего человек, а не его профессия.
- А почему вы были против этого брака? Ну, кроме того, что знали про этого человека больше, чем другие?
- На самом деле, именно моя мать по-прежнему оставалась главной владелицей всего нашего имущества, давала разрешения на все сделки. Мне не нравилось, что теперь  всем сможет распоряжаться факир, подобранный мной на улице.
- Значит убийство бабушки Вероники решило множество ваших проблем.
- Ни одной. По установленному в нашей семье порядку, все финансовые решения принимаются старейшим представителем нашего рода. Сейчас наш род включает в себя четыре семьи. Старейшим является мой дядя Артур, с которым у меня очень натянутые отношения. Теперь именно он должен одобрить целесообразность всех видов бизнеса, которыми занимаются представители нашего рода, включая необходимость распоряжаться этим отелем. Голодным я, конечно, не останусь, но такой финансовой свободы, как при матери, у меня теперь никогда не будет. Это гораздо хуже, чем свадьба с факиром. Так что я меньше всего был заинтересован в ее смерти. Кроме того, она же была моей матерью. У меня сейчас разбито сердце!  Как вы не понимаете!
Немка только вздохнула:
- Какие странные бывают порядки во Франции!
Полицейские продолжали задавать Жан Луи Полону еще множество формальных вопросов, но слушать их не имело никакого смысла. Мы начали потихоньку расходиться. Я вернулся в свой номер, окатил себя холодным душем и разлегся голый на впервые неубранной за все дни кровати, чтобы немного отдохнуть и оценить ситуацию на свежую голову. Долго пролежать мне не удалось, потому что в мою дверь постучали. Предчувствуя что-то нехорошее, я поплелся открывать, обмотав свое еще не высохшее тело простыню. На пороге стояла Ирина. Она была очень взволнована:
- Факира убили!

13
Мне понадобилось всего несколько мгновений, чтобы сбросить простынь, нацепить плавки, шорты и футболку, но все вравно, когда мы спустились на нулевой этаж, где жила прислуга, там собрался практически весь отель «Африка». Арабы шумели, туристы в шоке заглядывали в распахнутую дверь комнаты. Пришлось потесниться, чтобы тоже увидеть происходящее. Факир лежал на своей кровати в одежде, даже в чалме, хотя она и была сдвинута на бок. В комнате был порядок, а вот вся его постель была переворошена, как будто на ней шла борьба. Да не как будто, а точно здесь боролись. Подушки валялись на полу. Его тело обмякло, руки были сложены вдоль тела, а голова неестественно повернута. Даже мне, человеку, у которого  до вчерашнего дня не было никакого криминального опыта, сразу стало понятно что ему сломали шею. Его нашли полицейские, которым понадобилось еще о чем-то спросить  у несчастного индуса. Теперь они растерянно осматривали крохотное помещение, в  котором жил несчастный фокусник. Увидев меня, толстый полицейский тут же поманил пальцем и задал самый дурацкий вопрос:
- А где вы были сразу после обеда.
Я раздраженно взглянул на него и по-русски ответил:
- Да пошел ты, идиот.
Ведь прошло всего несколько минут, как мы все разошлись после обеда. Чтобы убить факира, нужно было сразу идти к нему, быстро убивать, а затем возвращаться в свой номер и скрывать следы преступления. За меня вступилась Ирина:
- Да он был в своей комнате, принимал там душ! Он даже одеться не успел после душа! Ему бы времени не хватило на убийство!
И тут же она наткнулась на злые глаза своего мужа. Абдул жестко по змеиному прошептал:
- А ты откуда знаешь? Что он душ принимал, что одеться не успел?
Ира тут же просекла новую досадную ситуацию, которую сама себе создала, но на голубом глазу ответила:
- Потому что когда я узнала об этой смерти, тут же ворвалась к нему в комнату. А мне важно, чтобы с моего друга были сняты обвинения в убийстве!
Тонкий полицейский потрогал безвольную руку трупа и сообщил:
- Конечно, это произошло не прямо сейчас. Совершенно очевидно, что его убили очень быстро после того, как факир вернулся  из полицейского участка. А значит, на это было время у любого из нас.
- Нет, не у любого, - четко проговорила немка. Посмотрите, как все прибрано в комнате. Все эти индийские безделушки: слоники, подсвечники, статуэтки - все стоит не пошатнувшись. Значит, не было никакой борьбы. Значит, он открыл дверь человеку, который и раньше сюда приходил, а затем снова упал на свою кровать, чтобы страдать от своей депрессии, связанной потерей любимой. А потом, неожиданно  для него на него напали.
- Страдать от депрессии, - передразнил ее толстый полицейский, - с чего вы взяли, что он собирался страдать от депрессии.
Тут настал мой черед:
- Конечно, у него началась депрессия! Это было абсолютно очевидно по тому состоянию, в котором индус  вернулся из полицейского участка. Там у всех депрессия!
- И на обед он не пошел, - как всегда невпопад вставила Ирина.
Ее тут же поправил муж, у которого тоже, по всей видимости, начиналась депрессия:
- Он не мог пойти на обед, потому что, как сказал господин полицейский, тело уже холодное, а обед закончился совсем недавно.
Немка продолжила:
- И мне видно, что вы зря здесь держите туристов, потому что среди нас нет никого, кто мог бы вот так навалиться на бедного индуса и сломать ему шею.  Для начала мы до обеда были вместе и не расходились. А потом,  он бы нас не впустил вот так в свою комнату, а потом мы вряд ли смогли добиться такого эффекта смерти, даже если бы боролись. Не французики же   к нему ворвались! Вы должны нас немедленно отпустить.
Французы фыркнули но промолчали. Толстый полицейский тут же пресек свободолюбивые настроения:
- Карантин объявлен для всех и он закончится, когда мы выясним, кто был убийца. А в комнату мог ворваться любой человек, убить факира, используя эффект неожиданности.
Немка возразила:
- Каждая дверь в отеле оборудована автоматическим замком. Ее невозможно оставить открытой, даже когда ты этого хочешь. Факир должен был встать, впустить знакомого, а потом лечь на кровать. Это убийство произошло только так, а не как иначе.
Толстяк с ненавистью спорил. В качестве аргумента он кивнул на меня:
- Вот он мог прийти к факиру в номер, чтобы поговорить. Они вместе были у нас в участке, потом, когда факир лег на свою кровать, набросился и убил.
Мне нечего было ответить. Эта сволочь упорно возвращала меня  в число подозреваемых. Но немка не сдалась:
- Нет не мог! Этот русский был все время с нами! С того момента, как вы вернули факира из полиции до обеда  он ни разу никуда не отлучался! А потом, никто из обслуживающего персонала никогда не ляжет при туристе в номере. Это был кто-то из своих!
Все прервал тонкий полицейский:
- Мы должны прекратить любые споры! Сейчас прошу всех пройти в свои номера и ждать нас там. Мы должны заново поговорить с каждым из вас! Уходите все немедленно! Срочно!
Туристы и прислуга начали медленно расходиться. Последними остались только хозяин отеля и упрямая немка. Толстый полицейский зло взглянул на них и скомандовал:
- А вам нужно особое приглашение? Идите по своим номерам.
По дороге я спросил у Ирины, осталось ли у нее что-нибудь из купленного в Дюти фри алкоголя. Она сказала, что сейчас прийдет ко мне в номер с коньяком. Ее муж Абдул при этом нехорошо взглянул на нас, но впервые за весь вечер Ирина привела весомый аргумент:
- Сейчас нам нельзя оставлять друг друга, чтобы всегда были свидетели, кто чем занимался. Ты тоже должен присоединиться к нам, не для того чтобы выпить, а чтобы было меньше подозрений к каждому из нас.
- Ну тогда может быть твой друг лучше прийдет к нам?
- Я бы не хотела, чтобы кто-то курил в нашем номере.
Абдул вздохнул и согласился.
Вернувшись в номер, я вытряхнул из стеклянных стаканов в ванной комнате зубную щетку и бритву, ополоснул их под краном и стал ждать Ирино семейство с коньяком, потягивая очередную сигарету «Мальборо» из сувенирного блока. Ира пришла через пару минут. Я спросил:
- А где твой Отелло?
- Ему кто-то позвонил по телефону. Он сейчас придет.
 Мы разлили ее коньяк, я выставил банку оливок. Какое-то время мы молча делали глотки из своих стаканов, как в дверь громко постучали. На пороге стоял Абдул. Его трясло. Он принес новость:
- Немку убили.


14.
Ирине потребовалось несколько секунд, чтобы переварить информацию, а потом выдать очередную глупость:
- Французы?
Мы с Абудлом посмотрели на нее, а я поймал себя на мысли, что в Ирине начинаю сильно разочаровываться. По крайней мере, в ее способности адекватно оценивать происходящее. Потом я посмотрел на Абдула и понял, что он давно и сильно в ней разочаровывается. И это касается не только ее умственных способностей. Ирина ничего не заметила, вскочила со стула и решительно направилась к двери:
- Надо срочно идти! Мы должны все контролировать, каждый промах может быть направлен если не против нас, то точно против тебя.
Я собрался нагнать ее и пустился в сторону номера, где жила немка, как меня незаметно приостановил Абдул, который крикнул вслед Ирине:
- Иди туда, мы тебя догоним.
Я посмотрел на него с непониманием. Абдул тряс меня за руку и нервно шептал:
- Мне нужна твоя помощь! Я не знаю как объяснить! Когда мы вошли в номер, чтобы забрать коньяк и отправиться к тебе, у нас зазвонил телефон. Эта была немка. Она мне сказала: «Абдул, ты можешь зайти ко мне срочно, я поняла, кто убийца!». Оттого, что я неудачно стоял в этот момент, а новость была очень неожиданной, я попытался сесть на тумбочку. Получилось очень плохо, потому что на тумбочке Ирина поставила всю свою косметику, после того, как помыла и  решила проветрить свой несессер. Это, наверное, сто тюбиков и пузырьков разной помады, туши, каких-то украшений. Все это оказалось на полу. Ты знаешь, что нервных состояний Ирины я боюсь даже больше, чем убийцу  в нашем отеле. Мне понадобилось пара минут, чтобы все собрать с пола и расставить на тумбочке. Затем я выскочил из номера, спустился на первый этаж и пошел по этажу, где жила немка. Когда я открыл ее дверь, увидел, что она лежит на полу, а рядом с ней - разбитый стеклянный графин для воды. Причем прямо передо мной кто-то выскочил через балконную дверь. Это же первый этаж! Оттуда сразу оказываешься в саду. Я тоже вышел через эту дверь, мне встретился один из массажистов, я попросил его сказать охране, что слышал крик вон из той комнаты. Он вызвал полицию, а я не знаю что делать?
Я слушал его сбивчивую речь, и когда наконец-то у меня появилась возможность, прокомментировал его рассказ:
- Сразу несколько вопросов: Почему она позвонила именно тебе? Каким образом ты открыл ее дверь? Почему никому не сказал правду?
Абдул расстроенно сел на пол:
- В том-то и беда, что она могла позвонить только мне, потому что мы, как сказать, очень интересно общались во время нашего отпуска, много говорили, подружились...
- Ты изменял с ней Ирине?
- Всего два раза! Когда Ирина уходила вечером к тебе поболтать или на анимацию... Нам больше нравилось общаться...
- А как ты вошел к ней в номер?
- Здесь к каждому номеру обязательно дают два ключа... Тебе наверняка тоже. (Я согласно кивнул головой). Один она отдала мне. И теперь мне нужно помочь: я не хочу, чтоб кто-то знал обо мне и немке, особенно Ирина, и не хочу, чтобы возникли вопросы по поводу второго ключа. Иначе полиция решит, что это я ее убил, а может быть и всех остальных.
- Ну, а что я могу сделать?
- Ты можешь придумать что-то для меня.
- Да я для себя не могу ничего придумать, чтобы чувствовать себя в безопасности.
- Ну она звонила мне по телефону! Это сейчас выяснят!
- А мы можем сказать, что когда все разошлись, немка предложила нам дальше обсуждать разные версии происшедшего, чтобы понять, кто убийца? Мы же были самыми правдолюбцами и правдоискателями!
- Чего? (Абдул еще понимал не все русские слова)
- Мы были самыми активными!
- То есть мы тоже в группе риска! - быстро смекнул он.
Об этом я как раз не подумал. А Абдул продолжал:
- Нам надо быть гораздо осторожнее!
Я внимательно посмотрел на него:
- Странно, что именно ты мне это советуешь!
Зато мне в голову пришла другая мысль:
- Если немка смогла понять, кто убийца, то мы тоже сможем догадаться! Мы просто плохо думаем!

15.
Когда я и Абдул  спустились на первый этаж к дверям комнаты немки, толстый полицейский сразу же через толпу окликнул меня:
- А где вы были в момент убийства?
- Да пошел ты, идиот, - ответил я ему уже по английски.
- Он был со мной в одной комнате с того момента, как мы разошлись из комнаты факира, - заступилась за меня Ирина.
У дверей стоял шум и гам, я немного поодаль рассматривал этих людей, размышляя о том, кто мог взять на себя сразу три трупа. И у меня ничего не получалось придумать. Но ведь у немки получилось! Я впервые посмотрел с этой точки зрения на Абдула. Надо же, пока мы только разговаривали, он несколько раз трахнул немку, оказался в ее комнате фактически в момент совершения убийства и умудрился выйти сухим из воды. Не случайно немка говорила, что такое преступление мог совершить только кто-то из местных. Уж толк в местных она понимала...
Неторопливо я прошел через продавца тростникового сока, купил у него здоровый бокал живительного напитка, с арабской учтивостью он завел разговор:
- Есть новости об убийце?
- Если бы были, мы бы уже закончили пребывание здесь  и все разъехались.
- Может быть у полиции есть какие-то предположения?
- Она с нами не делится. Хотя вряд ли. Если бы были предположения, они не допустили бы двух новых убийств.
В этот момент меня окликнула сзади Ирина. Причем окликнула, находясь так близко, и сделала это так громко, что я чуть не выронил бокал с соком:
- Со всеми этими убийствами я потеряла своего сына. Я с обеда его не видела. Помоги мне найти Кирилла! Абдул его смотрит по гостинице, а мы давай обойдем территорию и сад.
При этом она судорожно взяла мой бокал и допила весь сок, поставила  пустой бокал на столик рядом с сокодавильным прессом и напряженно, взяв меня за руку быстрым шагом направилась обходить дорожки вокруг бассейна. Кирилла не было ни у бассейна, ни в районе беседок. Только в саду мы увидели, как он мирно сидел на лавочке и о чем-то премило беседовал с чумной  девочкой. Ирина просто взывала:
- Откуда она здесь взялась, эта оспа ходячая! Она заразит и моего сына и меня! И всех, кто не болел краснухой.
И как наседка набросилась на беззащитную детскую парочку. От неожиданности Кирилл сразу же заплакал, а чумная девочка вскрикнула и рванула куда-то в заросли. Только мы ее и видели. Пока Ирина продолжала причитать, я поднял заросли розовых кустов и каких-то египетских лиан, за ними мне пришлось отодвинуть еще какие-то колючки, потом, фактически разрывая одежду, проникнуть в узкую щель между двумя пальмами и получить результат. Когда вылез обратно к Ирине, она, озабоченная только своими проблемами, спросила меня с надеждой:
- Ну как, поймал эту инфекционную сволочь?
- Нет, никого я не поймал, но теперь у нас кажется есть выход из отеля!

16
Но Ирина меня не поняла:
- А зачем? Мой номер проплачен еще на неделю!
- Ира! Ты что, совсем не понимаешь, что творится? Что уже убито несколько человек! Что пока двери перекрыты, нам всем угрожает опасность! Не знаю, как вы с Абдулом и Кириллом, а я вечером уйду через эту брешь в саду и сегодня же улечу из страны!
- Ты думаешь, что все еще не закончено?
- Ничего не закончено, пока убийца среди нас!
- Я должна поговорить об этом с мужем.
- Ничего ему пока не говори! Я сам поговорю! Но позже! Пока мы держим наш путь  к спасению в секрете! Иначе его нам блокируют. Ты же этого не хочешь!
Если честно, то я не знал, стоит ли вообще Абдулу было знать об открытом нами проходе с территории отеля. Во-первых, он странно себя вел и у него были связи с одной из жертв. Может быть, у немки вообще не было никаких подозрений, а просто их связь могла оказаться раскрытой! А во-вторых, я не знал, насколько плотно он общается с другими арабами. Я вообще не понимал, можно ли доверять арабам. Их голова для меня была большой загадкой. Я так и не смог разобраться, насколько верна их дружба и правдива их искренность.
Не торопясь, за ручку с маленьким Кириллом  мы возвращались в отель. Около торговца тростниковым соком Кира захотел попить. Мы отсчитали торговцу пять фунтов и он заложил порцию свежайшего тростника под пресс. Пока ребенок старался победить огромный бокал сока, торговец нагнулся к нам и шепнул:
- Вы, конечно же, уже в курсе!
- В курсе чего?
- Там в отеле случилась ужасная вещь!
- Неужели еще кого-то убили! - ужаснулась Ирина.
- Не просто кого-то! На этот раз все гораздо хуже!
- Что может быть хуже трех трупов?
- Убит владелец отеля!
Забыв про Кирлла, мы помчались в холл злополучной «Африки», но быстро спохватились и забрали его с собой.
В холле собрались только гости: французы, поляки, пара из Магнитогорска, англичане, Абдул... Полицейских среди них не было. Когда мы вошли, как раз выступали французы, самый высокий из них, Мишель, не повышая голоса, чтобы его не было слышно никому из посторонних, скажем,  на ресепшен, возбужденно размахивал руками и гипнотизировал свою немногочисленную аудиторию:
- Теперь понятно, что мы все находимся в опасности! Мы должны потребовать, чтобы нас увезли отсюда в другое место. Почему мы должны рисковать собой?
Я хорошо знал, что нам могут предложить вместо отеля, потому что провел достаточно времени в полицейском участке и возвращаться туда не собирался, поэтому тут же оспорил французский тезис:
- Нас отсюда могут отвезти только в полицию. Не знаю, что хуже: жить под одной крышей с убийцей или пара ночей в египетской каталажке. Но нам всем лучше держаться вместе, потому что так мы меньше уязвимы! И на каждый шаг должны быть свидетели. А это немаловажно, поверьте моему опыту!
- Ну и что мы так высидим? - заголосили поляки.
- А какие у вас есть предложения?
- У нас никаких, но мы должны требовать наши права! Ведь мы все иностранцы!
- Плевать они хотели на нашу неприкосновенность! - встряла англичанка, - вот закончится все это - расскажите своей прессе. А местные власти в Египте ничего не боятся! Последний раз сюда приехала!
Ирину распирало любопытство:
- Расскажите про смерть владельца! Нам торговец соком сказал у входа в холл! Кто его нашел и как он умер?
Ей ответил Абдул:
- Он не умер, а его убили. И нашел его я.

17.
Очевидно  Абдул не первый раз уже рассказывал эту историю остальным,   поэтому внимательно только слушали мы с Ириной. Абдул вспоминал о том, как мы разошлись искать маленького Кирилла, как он обходил этажи гостиницы и заметил в креслах холла  одного из этажей какого-то человека, который словно прятался и не хотел, чтоб его заметили. Абдул, предполагая, что это мог быть убийца, максимально безопасно начал обходить это кресло со спины, стараясь пройти так, чтобы в зеркале стены напротив увидеть человека, который находился в кресле. Очень медленно ему в зеркальном отражении открылась  неожиданная картина: никто от него не прятался, никакой это был не убийца. В кресле было размещено осунувшееся тело владельца отеля «Африка».   Издалека из-за неестественности позы могло показаться, что там кто-то затаился. К несчастью, это был свежий труп.
- А на каком этаже это произошло?- поинтересовался я.
- Там, где был его номер, рядом с номером мадам Вероник, - грустно ответил Абдул. - Он совсем чуть-чуть не дошел до своих апартаментов. Сейчас там полиция.
- Хорошо, что я не оставался один все это время и не должен войти в число подозреваемых.
- А я как раз был один, когда его нашел, - тихо заметил Абдул.
Через негромко переговаривающихся отдыхающих я пробрался к Ирине, которая обсуждала происходящее с парой из Магнитогорска. Я взял ее за руку и ответ в сторону:
- Ты поняла, что никому не надо говорить про открытый нами выход из отеля?
- Я никому не скажу, но что ты собираешься предпринять?
- Когда всех пригласят на ужин, мы должны тихо без вещей незаметно пройти туда. Только я и ваша семья.
- Без вещей?
- Только с деньгами и паспортами, иначе у нас ничего не получится.
- А как же наши ребята из Магнитогорска? 
- Их никто ни в чем не подозревает, а вот меня и Абдулу подозревают. Если мы не уйдем сейчас, мы можем остаться здесь на очень долгое время! Вопросы есть?
- Есть. А ты уверен, что нас кто-то собирается звать на ужин?
Она была права. Теперь, когда отель остался без хозяина, до нас никому не было дела. Охрана следила, чтобы мы оставались внутри, полицейские ошалели от такого количества выпавшего на их головы трупов, перепуганная обслуга не высовывала носа на территорию.
«Нет! Если это официальный карантин, до должно быть какое-то питание!» - решительно сказал я сам себе - чем еще заниматься китайским поварам!  Но разбираться решил никуда не ходить, чтобы меньше появляться на глаза расследователей всех преступлений. Конечно, идеальной была ситуация, когда все обитатели «Африки» собрались вместе в одном помещении ресторана. Тогда мы бы выбрались без помех. Но если этого не произойдет,  отель можно будет покинуть и ночью.
Этого не произошло. В ресторан нас, действительно, не позвали, но один из китайцев, тот, который был братом шеф-повара,  вкатил в хол гостиницы тележку с кофе, бутербродами, пакетиками с соком и, видимо, оставшимися с завтрака сваренными вкрутую яйцами.
Неожиданно он сказал, что если кому-то нужна специальная еда, они ее обязательно приготовят за дополнительные деньги!
Затем он молча посмотрел на нас грустными телячьими глазами и, не добавив больше ни слова, развернулся и ушел.
Ирина выразительно посмотрела на меня, показав жестом, что наш план ломается. Я пожал плечами и направился к тележке с едой.
Когда все взяли по бутерброду, Ирина решила пошутить:
- Надеюсь, хотя бы еда у них не отравлена!
- Идиотка, - прошептал стоявший рядом со мной Абдул.

18.
Ждать ночи было невыносимо. Во-первых, никто не собирался расходиться из фойе гостиницы. Французы курили, галдели, выпросили у китайцев бутылку виски и устроили маленький праздник по поводу нашего осадного положения. Мало-помалу к празднику присоединились все, а с  практичных китайцев потребовали еще пару бутылок с крепкими напитками.  Потихоньку гостиная колониального стиля превращалась в бар. Кирилл играл неподалеку, охрана на выходе развлекалась в какую-то египетскую игру, очень похожую на известные у нас наперстки, Ирина неслышно о чем-то переругивалась с Абудлом, магнитогорский парень быстро нагрузился спиртным и задремал прямо на диване, хотя шум вокруг него все нарастал. Все вели себя так, как будто никакой убийца никому из нас не угрожал и это не было самый наполненный трупами день в наших судьбах. Пару раз через главные стеклянные двери с озабоченными лицами входили и выходили полицейские. Толстый выглядел похудевшим, а тонкий - истощенным. С некоторым раздражением они поглядывали на нашу компанию, но нас не трогали и своими дурацкими вопросами никого из нас не смущали. В какой-то момент у дверей возникла вся свора болгарских аниматоров, которые что-то  активно требовали, возмущались. Заинтересованные поляки тут же потащились туда со своими чемоданами, с которыми так и не расстались, в надежде, что если оборона сейчас будет прорвана, они тут же  навсегда покинут это уютное местечко.   Но через несколько минут акции болгарского протеста стало понятно, ее тотальную  безрезультатность.  Поляки понуро вернулись к нам, в семью. Как раз, когда французы в очередной раз наполняли всем бокалы. С неудовольствием я заметил бокал и в руке Ирины. Она и в реальной жизни мыслила не очень трезво, а с помощью виски ситуация могла стать и вовсе неуправляемой.   Подойти я не мог, потому что рядом был Абдул и все выглядело бы несколько странно, попытался встретиться с ней глазами, но у меня ничего не получалось, и Ирина всегда смотрела куда-то в сторону. Чья-то рука протянула бокал с виски и мне. Я сделал большой глоток и немного расслабился. В конце  концов еще было только 11 вечера. Вся ночь у нас была впереди.    Конечно, в разговоре мы то и дело перебирали версии того, кто мог оказаться убийцей. И надо признаться, что у нас не было никаких версий. И никак не получалось связать воедино все четыре трупа.  Мне было непонятно, каким образом убийца выяснил, что она его вычислила? Думаю он просто убрал наиболее активную туристку, которая быстро дала понять, что туристы здесь не причем, что искать надо среди обслуживающего персонала. Интересно, чем занимается сейчас обслуга? Наверное, тем же, чем и мы... Хотя маловероятно. Арабы ведь не пьют!

19.
Было около двух часов ночи, когда все размякли от выпитого и насыщенного событиями дня. Но все равно никто не уходил. Зато я решил, что мне больше ждать не стоит. Незаметно подошел к Ирине, сказал, что я иду в свой номер за документами и деньгами, а примерно через полчаса постучусь к ним в дверь, и если они с Абдулом решат уходить, то пусть готовятся. И тут же встретился глазами с поляком, который сидел неподалеку на диване. Мне казалось, что он, накидавшись дармовой выпивки, уже спит, но он все контролировал:
- Решили уйти от нас?
- Просто кончились сигареты, надо дойти до номера.
- Но мы же решили, что не будем расходиться, чтоб были все вместе.
- Это быстро, тем более вон англичанка ушла спать в свой номер, Ирина сейчас уведет маленького Кирилла к себе. Так что, возможно, встретимся утром.
- Смотрите сами, это вы рискуете. Мы остаемся в фойе.
- Удачи.
Я шел по пустынному двору отеля и думал как раз о том, что сейчас убийце ничего не стоит напасть на меня: ночь, тишина, все сидят по своим углам. Вдруг со стороны бассейна раздался неожиданный всплеск и я сильно напугался. Всплеск повторился еще и еще. Я приблизился к бассейну и увидел в свете фонарей англичанку. «Во дает! - подумал я, - ведь уходила она совсем пьяная, а вот решила сделать заплыв. Хотя... пьяным море по колено. Хорошо, что нас на море не пускают, а то и убийца был бы не нужен. Мы бы самоликвидировались».
Англичанка увидела меня и прямо из воды помахала рукой. По  открывшейся в этот момент обнаженной груди, я понял, что она не только пьяная, но и голая.
«Может присоединиться, - мелькнуло у меня в голове, - все-таки полчаса у меня есть, куда их еще тратить?» Но тут же другая мысль заткнула рот первой: «А вдруг убийца - англичанка. Может она маньячка, которой не нужны никакие мотивы. Просто когда полнолуние (я тут же посмотрел в небо - луна была круглой) она убивает все что движется. Тем более бассейн! Мадам Вероник тоже была убита возле бассейна.» И ускорив шаг, я поднялся в свой номер, возможно впервые в жизни разочаровав подвыпившую обнаженную даму.

20.

Примерно минут через сорок я, Ирина и Абдул с Кириллом на руках пробирались через заросли в дальней стороне парка к открытому нами днем тайному выходу из отеля. Я захватил с собой только сумку с ремнем через плечо, куда засунул документы, пару пачек сигарет и что-то из белья. Ирина вышла ко мне с чемоданчиком на колесиках. Но спорить было бессмысленно, поэтому я молча пересадил к себе на руки маленького Кирилла, а Абдула попросил взять у нее чемодан и нести его на руках, а не катить колесиками, поднимая этим шумом весь отель. Ирина тут же порхнула обратно в номер и через бесконечную «пару минут» вынесла оттуда наспех набитую еще одну сумочку, которую понесет она сама, раз уж у нее есть свободные руки.  Я вздохнул, погладил спящего Кирилла по голове и наша тайная экспедиция по открытой лестнице спустилась на задний двор отеля. Несмотря на темноту, Абдул выглядел очень подавленным.  Он был бледным, а на его лбу заметны были капли испарины. Казалось, он очень переживает, что из-за нас ему приходится делать такие незаконные вещи, как побег из отеля.

 Спустившись во двор, сначала я огляделся: двор был спокоен, не было ни охраны, ни отдыхающих, ни полиции. Стараясь слиться с пронзительной тенью окружающих деревьев, которую они отбрасывали от африканской луны, словно от какого-нибудь прожектора, мы добрались до секретной дырки в ограде. Меня подмывало как раз здесь напомнить Ирине, что тайным проходом мы обязаны чумной девочке, но вспомнил, что у нее почти нет чувства юмора и шагнул туда молча. Зато Ирина заговорила:
- Здесь совсем нет света. Мы можем наступить на какого-нибудь скорпиона или змею.
- Вернись и выйди через хорошо освещенный центральный вход в гостинице, - едко сзади ужалил ее Абдул.
- Тихо вы, - насторожился я, - кажется впереди еще кто-то.
- Это не змея? - испугалась Ирина.
- Да замолчишь ты, - уже совсем я разозлился, пока шарил в своей сумке в поиске походного фонарика.
От моего шипения, шум впереди прекратился, кто-то впереди  насторожился и замер. Мои пальцы нащупали фонарь, я выхватил его с резкостью, которую в кино демонстрировали только гангстеры, когда их окружала полиция. Нажимая на кнопку включения, я думал, что увижу кого-нибудь из полицейских.  В крайнем случае, чумную девочку: ведь это ее путь. Но огонь света выхватил совсем другое лицо: прямо перед нами стоял продавец тростникового сока!

21.
Продавец тростникового сока! Все его воспринимали как мебель. Он стоял в любую погоду на углу отеля  по дороге к бассейну в тени пальмовых листьев, давил большие стаканы целебного напитка, бросал туда много льда и разноцветные трубочки. За маленькой занавесочкой у него находился пресс для тростника, тростниковая вязанка и холодильник для льда. К одному из фонарей тянулся электрошнур. Я даже не особенно помнил его имя... Якуб, кажется. Говорят, он здесь работал только потому, что его лично позвал хозяин отеля, который считал, что сок из тростника - это главный природный эликсир молодости. Поэтому нам всем стакан обходился в пять фунтов, а для хозяина и его матушки, теперь покойников,  все было бесплатно.
Он всегда-всегда улыбался, но не теперь. Я даже не представлял, что у него может быть лицо настолько злым.  Он стоял напротив в двух шагах от нас. И у него был нож.  Он агрессивно выставил его перед собой и все время выкрикивал какое-то одно слово:
- Рафиях!
Я попытался тут же сделать шаг назад, но уперся в грудь то ли Абдула, то ли Иры, и это была как стена, потому что они не могли отступить ни на сантиметр. Что-то им мешало. Чемодан. Но не тот чемодан на колесиках, который они захватили к побегу. Им мешал  чемодан поляков. И не только он. К ужасу Якуба, к изумлению всей моей компании, включавшей Ирину, Абдула и уже проснувшегося Кирилла,  сзади действительно стояли поляки со всей своей безумной поклажей. Но этого мало! За поляками стояла пьяная англичанка (странно, что она решила одеться после бассейна), пьяные французики со своими рюкзачками, пьяные магнитогорцы - вся туристической братия в полном составе.
Якуб со своим ножом начал отступать назад, зло переругиваясь по-арабски с Абудлом, в то время как вся эта пьяная кодла двигалась на него. Проход был очень узким и только это останавливало всех нас, чтоб не побежать на неожиданно объявившегося врага. Понимая, что связался не с теми, осознавая наше численное преимущество, Якуб сплюнул, последний раз выкрикнул свой «рафиях» и скрылся в узких извилинах уже ни для кого  не тайного хода. 
Пока мы выбирались, я спросил у Абдула:
- Что кричал этот проходимец?
- Рафиях!
- Это я слышал! Что значит?
- По-русски нет такого слова. Это значит, что надо вернуться из-за опасности впереди.
- Почему нет в русском языке? «Шубись» или «атас» вполне подойдут.
- Ну, возможно.
- А какая опасность?
- Я думаю он говорил о себе.
- Конечно, ведь впереди только свобода!
И исполненные решимости,  мы двинулись дальше.

22.

И вот она свобода! И ее символ - ночная, фантастическая, долгожданная  Хургада: грязные улицы, мусор громадных размеров,  затхлый воздух, вонь гнилых овощей, гудки такси со всех сторон, крики продавцов, скрип тормозов и.... вдруг пробегающий мимо Якуб, успевший при этом повторить «рафиях». И уже отбежав довольно далеко, он выкрикнул еще одно, более понятное предупреждение:
- Полиция!
Ах вот что! Я оглянулся назад на дырку, из которой мы все вылезли, и понял, что быстро скрыться обратно мы не сможем. А вот разбежаться по улицам города сможем.
- Бежим! - скомандовал я нашей удивительной группе, и мы рванули.
Мне было страшно и смешно. Страшно оттого,  что если меня поймает полиция, то неизвестно, чем кончится дело. А смешно, потому что разве я мог подумать неделю назад, что буду бежать по ночному египетскому курортному городку, спасаясь от полицейской машины, что на мне будет обвинение в убийстве старушки, что я буду во главе побега всех туристов, живущих в отеле «Африка», закрытого на карантин, и что вся моя интернациональная группа окажется настолько пьяной.
А мне было еще труднее бежать оттого, что я снова схватил на руки маленького Кирилла. А упасть с ним - это не то что упасть с чемоданом. Ребенок все-таки!
Вместо того, чтобы по моему плану мы все разбежались врассыпную, и полиция не смогла отловить всю группу сразу, мои алкоголики держались вместе, никто даже не отставал. Хорошо, что все старушки и старички к этому времени все были уже убиты и никого не приходилось ждать или подгонять. На какой-то момент мы даже увидели вдали улицы полицейскую машину с включенной мигалкой, но в многолюдной толпе нам ничего не стоило свернуть в один из переулков и скрыться из виду. Правда там случился небольшой казус: у одного из поляков раскрылся чемодан, но мы ему все обратно быстро покидали, кажется, вместе с камнями. Затем мы также дружно остановили несколько такси, чтобы уехать в аэропорт. Поскольку я всем как руководитель группы обязан был помогать, то наше «семейство» уезжало последним.
Вздохнув облегченно в машине, Ирина улыбнулась Абдулу и мне так радостно, как будто уже летела в Россию в кресле боинга, и задала самый дурацкий вопрос за всю поездку:
- А у нас будет немного времени, чтобы зайти в дьюти фри?
Даже ее маленький сынок очень странно посмотрел на свою маму. Естественно, нас всех арестовали в аэропорту.

23.

 Конечно же никто из нас не был профессионалом в сфере побегов от египетской полиции. Профессионалы непременно бы спрятались в пустыни, воровали бы у бедуинов овец и жарили бы их мясо на углях, а потом среди ночи, повторив путь Моисея, перешли бы границу с Израилем и вырвались на свободу. Но нам казалось, что можно рвануть в аэропорт, купить билеты на ближайший рейс в свою страну - и все неприятности перейдут в разряд воспоминаний.
 В результате криминальной неопытности мы сидели запертые в полицейском отделении аэропорта в Хургаде и ждали, когда за нами приедет специальная машина или автобус с мигалкой, а толстый и тонкий полицейские наденут на нас наручники и заставят до утра за решеткой ждать допроса. Но во всех ситуациях надо находить светлый стороны. Моя светлая сторона заключалась в том, что по воле случая, мы сбежали из гостиницы не одни, а вмести со всей группой туристов, а значит нельзя в чем-то обвинять только меня, как это происходило раньше, когда я выступал одним из главных подозреваемых. Мне так казалось, пока не заговорила полька:
- Если бы вы не вовлекли нас в эту авантюру, мы сейчас бы еще жили спокойной жизнью. Это вы виноваты, что теперь мы все сидим здесь взаперти и нам остается только гадать, какие санкции предпримет местная полиция.
- Вообще-то я никого не приглашал. Если бы не вся ваша группа, мы бы может давно уже незаметно улетели отсюда, а благодаря вам и вашему чемодану в отдельности нас всех и застукали. Зачем вы пошли за мной?
Полька демонстративно отвернулась. Зато загалдели французы:
- Все должны успокоиться! Мы теперь можем больше не ругаться и не ждать неприятностей, потому что благодаря нашему приключению, стало понятно, что всех людей убивал этот самый Якуб, продавец тростникового сока.
Ирина в знак согласия кивнула головой и сладко прошептала:
- И почему мы сами про это не додумались: он всегда находился во дворе, так сказать в гуще событий, он первый оказывался рядом с любым убийством и всегда сообщал тем, кто не знал, что в гостинице обнаружен новый труп.
И уже повернувшись к польке, с холодной интонацией заметила:
- А между прочим, пани, мне здесь гораздо спокойнее, чем в гостинице: мы все на виду, под охраной и нам здесь точно ничто не угрожает.
Абдул охотно подхватил версию своей жены про Якуба:
- Конечно, сокодавец! И у него были мотивы!
- Какие? - полюбопытствовал я.
- Зависть! - тут же ответил Абдул, - обыкновенная зависть. Они были лучшими друзьями с факиром, одинаково небогаты, а тут появляется какая-то бабка, которая влюбляется в факира, собирается его сделать совладельцем всего имущества и готовит к удивительным путешествиям по всему миру! Какой друг это сможет пережить?
Земляки из Магнитогорска продолжили довольно логичную версию:
- Конечно, именно он мог войти в комнату факира как знакомый, поэтому тот оставался лежать на кровати и таким образом стал легкой мишенью.
- А зачем ему убивать факира? - спросил поляк Вацлав.
- Наверное это было понятно факиру, что убийцей может быть только Якуб.
- Вот почему, когда меня арестовывали, он так крутился рядом и заставил весь стол своим соком, - понял я: ему надо было забрать стакан, из которого пила старушка Вероник и заодно присмотреть при дневном свете, не осталось ли ничего из улик!
- А потом, - продолжил Абдул,  - умная немка по глупости, когда подходила к нему после обеда якобы за соком,  дала ему понять, что тоже догадалась, что он причастен к убийству, после, когда все собрались в номере  убитого факира, а толстяк приказал всем расходиться,  она задержалась с владельцем гостиницы - и это все видели. Никто же не знал, что она успела ему сказать, поэтому Якуб принял решение очень быстро уничтожить их обоих.
- Все очень логично, - дал финальную резолюцию нашим догадкам второй француз, Поль, - только зачем ему было убивать такое количество народа, когда в отличие от всех нас он знал тайный выход из отеля. Если становится понятно, что тебя рассекретили, то легче сбежать, чем устранить еще трех человек.
Все замолчали. Действительно что-то не склеивалось.
Тут дверь в нашу комнату широко растворилась, и неразлучная полицейская парочка переступила порог места нашего заточения.
- Вставайте, - почему-то без привычной злобы в голосе приказал толстяк, - надо ехать: в вашем деле появился свидетель!

24.
Не прошло и трех часов, как вся наша компания была возвращена в гостиную отеля «Африка», где с любопытством рассматривая  ее колониальный декор,  нас терпеливо ожидали все остальные его обитатели: болгарские аниматоры, братья-массажисты, братья-китайцы, антикварщик, официанты, четыре уборщика,  три охранника,  продавец тростникового сока,  какие-то другие люди из персонала, назначение которых я не знал. Обслуживающему персоналу сюда не разрешали приходить, поэтому для них  оказаться здесь было особым случаем. А вот для наших ничего особенного  здесь не было:  французы сразу привычным шагом  шагнули к бару и выразительно взглянул на китайцев,  но братья дружно  отрицательно покачали головами. Поль и Руно разочарованно опустились на диван в центре помещения, рядом бухнулись англичанка и поляки. Магнитогорцы уселись на огромном кожаном кресле, повернутом на 90 градусов к дивану. На кресле напротив разместилась семья Абдула и Ирины с Кириллом на руках. Я присел на подлокотник.  Короче, выживших оставалось немного, но они все-таки были.
Как положено в таких случаях, все долго ждали неизвестно чего. Ну вот дверь наконец-то распахнулась. Все были заинтригованы обещанным свидетелем в нашем безнадежном деле, и вот толстый и тонкий полицейский за руки ввели... чумную девочку и ее маму. От неожиданности Ирина крякнула, все видом показав, что она брезгует даже смотреть в сторону несносной девчонки, покрытой с ног до головы пятнами зеленки. Но благоразумно возмущаться не стала: во первых, надо было уже заканчивать с этими египетскими мытарствами, а во-вторых, силы у всех были на исходе, а когда у тебя маленький ребенок, сил для жизни остается вдвое меньше.
 Первым выступил толстый полицейский, который рассказал о том, что в тот день, когда начались все убийства, из-за неприязни отдыхающих к маленькой девочке, ее мама решила, что они пробудут в дежурном номере до тех пор, пока все туристы не разойдутся. И только после этого они собирались  незаметно покинуть здание отеля. Толстяк попросил мамашу встать и подробно отчитаться о том, что они видели в тот злополучный вечер. Девушка скромно вышла перед столь разнообразной аудиторией и начала свое повествование:
- Когда нас прогнали с пляжа, мы хотели быстро уйти, но некоторые гости сидели в фойе, и мы боялись подвести охранников, которые нас сюда пропустили. Тогда знакомый моего мужа из уборщиков отдал мне ключи дежурного номера, в котором отдыхает обслуживающий персонал.   Наш номер находился на первом этаже. Это очень удобно, потому что можно было входить в него прямо через дверцу балкона. Мы так и собирались сделать, но во вдворе всегда кто-то оставался.
Толстый полицейский жестко ее скорректировал:
- Кто конкретно? Называйте всех, когд вы видели.
- Вначале был вечер анимации. Первым мимо нас прошел вот этот русский.
При этом она указала на меня. Меня немного задело, что она хоть и была нашей соотечественницей, меня назвала, как если бы это делали иностранцы: «этот русский». Да, не случайно мы ее все невзлюбили.
 Дама, между тем, продолжала:
- После него на соседский балкон, в котором жила немка пришел Абдул и оставался там минут двадцать. Он ушел оттуда еще до окончания вечера анимации.
Абдул готов был умереть. На него смотрел весь отель, а особенно пристально смотрела его жена Ирина. И только я с наигранным равнодушием отворачивал голову и увлеченно рассматривал грязный потолок, как будто ничего особенного  не произошло. И никто, вообще ни один человек, включая полицейских не спросили у него, зачем он лазил на балкон к немке. Так все тайное на глазах сделалось явным. Ну, почти все. Главная тайна еще не была раскрыта. Ирина лихорадочно соображала, как себя повести в этой ситуации, и по всей видимости неожиданно мудро решила перенести все разбирательства в номер. Рассказ дамы продолжался с какой-то мерзкой неторопливостью:
- Мы с дочкой надеялись уйти, когда закончится вечер факира
- Мы это слышали уже, - возмутился поляк. На него рассказчица не отреагировала.
- Но ни тут-то было. Когда после выступления факира туристы начали расходиться, я ушла ненадолго с балкона, чтобы меня никто не видел, но голоса звучали во дворе еще долго. Потом кто-то плескался в бассейне пьяный (все посмотрели на французов, но мамаша опровергла общую молчаливую версию)... женщины... говорили по-английски и кажется по-польски. А потом Дашенька захотела спать, я решила ее уложить и разбудить, когда все разойдутся.
- Ну и, - не выдержал я, - что было потом. Вы видели мадам Вероник в это время?
- Нет, ее я не видела, потому что с первого этажа много не увидишь, но ее столик был неподалеку. Я не видела, а слышала:  после представления с ней сначала разговаривал факир, а потом к ним подошел продавец сока, а потом сын мадам Вероник, владелец отеля. Они что-то долго выясняли, а  потом их голоса замолкли. Я решила, что пора будить Дашу и выходить из отеля, но в это время вернулись французы и очень шумели, снова плескались в бассейне... голые...
- Но вы же сами сказали, что ушли с балкона, откуда вы занете, что мы были голые? - уточнили на всякий случай французы.
- К тому времени я уже вышла и все видела, включая то, как вы несколько раз мочились в воду.
 Абдул немного расслабился, потому что внимание с него переключилось на главных гостиничных дебоширов. И снова никто не  задал ни одного вопроса о том, что же еще видела неожиданная свидетельница и обличительница, которая так неожиданно возникла на нашем горизонте.
- Я уже разбудила и даже одела дочку, чтобы после вашего ухода вывести ее отсюда, но вы все не уходили. Мы немного подождали, а потом я нечаянно заснула.
- Ну и какая же вы после этого свидетельница? - скептически прокомментировала все услышанное англичанка.
- А я и не говорю, что я свидетельница. Я уснула, зато дочка проснулась и без моего разрешения вышла с балкона во двор отеля. Она свидетель.
Теперь все головы повернулись на измазанную зеленкой  крошечную шестилетку, от которой  теперь зависели наши судьбы.

25.
Все было настолько неправдоподобно, а мы все так измотались, что хотелось только одного: чтобы дядя полицейский с наигранным человеколюбием спросил:
- Ну-с, девочка, кто же убийца?
И чтобы девочка просто показала пальцем. И чтобы не на меня, потому что я и без того играл неоправданно  активную роль во всей этой истории. События с девочкой, действительно, начали развиваться  по этой лаконичной схеме, а вот до завершения нам пришлось потерпеть.
Тонкий полицейский нагнулся над перепуганной девчушкой и, как бы играя, попросил:
- Ну, маленькая русская девочка Даша, расскажи нам, что ты видела в то утро.
Маленькая русская девочка Даша смотрела на него перепуганно и, к сожалению, молча. Сначала ей на помощь пришла мама, которая тоже стала просить свою дочку поговорить с нами об увиденном, потом подключились люди из группы туристов-алкоголиков. Все кончилось вполне логично, тем, что Даша расплакалась.
- Маленькая скотина, - прошептала в мою сторону англичанка так, что со стороны могло показаться, будто это она обо мне.
Это подхлестнуло меня принять участие в шоу:
- Прекратите издеваться над малюткой! Уж если она что-то знает, и рассказала вам это, перерасскажите нам, а то наши нервы скоро лопнут от напряжения.
- А я писать хочу, - добавил Кирилл на руках у Ирины. Абдул потянулся к сыну, но Ира его обдала таким ледяным взглядом, что все поняли: после сообщения о его кратковременных набегах в номер немки Абдулу придется очень постараться, чтобы восстановить расположение жены. Она встала и с самым гордым видом, на который была способна, повела своего малыша в туалет гостиной.
- Хорошо, - сказала мамаша своим унылым голосом, - я расскажу.
- Нет не хорошо, - снова встрял я, - мы не собираемся здесь сидеть сутки, вытягивая из вас слово за словом. Путь толстяк говорит!
И кивнул на толстого полицейского. Тот побагровел, но за эти дни он уже такого от нас наслушался, что чувство собственного достоинства у него уже притупилось. И он уже открыл рот, чтобы наконец-то мне ответить, как «маленькая русская девочка Даша», кривляясь, развела пальцами свои глазки в разные стороны и сказала:
- Эти люди, которые вставили в рот бабушке шпагу были вот такие!
И в этот момент я ясно услышал, как рядом со мной кто-то воодушевленно произнес:
- Ну конечно же китайцы!
Я посмотрел неправо и увидел, что это произнес был продавец антиквариата.

26.
В это время за нашими спинами что-то зазвенело, мы обернулись и увидели, как по периметру помещения бегут друг за другом китайцы и не понимают, куда можно свернуть, потому что все выходы, как на территорию отеля, так и на территорию города перекрыты. Они так побегали-побегали, забились в угол, тяжело дыша и озираясь на присутствующих. В толпе туристов уже раздался смешок, как сразу же стало не до смеха: один китаец подпрыгнул как акробат, молниеносно сорвал со стены одно из старинных ружей, которое украшало колониальный  дизайн гостиной, и прицелился.
- Целься-целься,-  смеясь, сказал тонкий полицейский.
И в этот момент раздался оглушительный выстрел, все пригнулись, а огромный аквариум в фойе разлетелся на стекло, рыбок, ракушки, водоросли и воду. По всей гостиной.
Ружье в маленьких китайских руках действительно пальнуло!
Образовавшейся шоковой паузы китайцам было достаточно, чтобы подпрыгнуть и каждому схватить еще по одному ружью.
- Они что, заряжены? - спросила англичанка, перползая за диван.
- Какие-то заряжены, какие-то нет! - тут же ответил антикварщик Тулин.
- Это из твоей лавки? - прошипел на него я.
- Да, ведь хозяин отеля собирал оружие. Я старался достать для него старые ружья и пистолеты и он сразу украшал ими интерьер. Некоторые были заряжены.
- Ну страна! - прошептала полька.
Перешептываясь, из-за разных укрытий (колонн, кресел и диванов) гостиной отеля мы продолжали наблюдать за этой узкоглазой парочкой, вооруженной раритетами.
- Слушай, - опять прошептал я  торговцу антиквариатом, - а то, что у них в руках - заряжено?
- Откуда я помню?
И мы продолжали наше наблюдение. Китайцы целились в зал гостиной  и обсуждали между собой свои действия.
- Эй, - крикнул один из полицейских - вы должны опустить ружье! Как вы отсюда уйдете? Двери закрыты на замок, а все ключи у нас!
- Я же говорила, что полицейские у нас идиоты! - радостно воскликнула Ирина.
Все посмотрели в ее сторону и поняли, что лучше бы она молчала. Как-то так получилось, что место ее укрытия оказалось наиболее далеко от всех остальных, зато в двух шагах от китайцев. Даже Ирина это просекла и тут же заткнулась. Но китайцы уже продвигались в ее сторону. Они окружили ее по бокам и один из них направил свой пистолет на ее впечатляющих размеров грудь, другой из антикварного ружья продолжал целиться в зал.
Сынишка Ирины Кира огромными глазами следил за непонятными действиями, внутри которых странным образом оказалась его мать. Охранники у дверей, туристы и весь персонал затаили дыхание, понимая, что сейчас китайцев лучше не провоцировать. И казалось, только Абдул внутренне был готов к любому печальному исходу в отношении своей неадекватной жены.   Но в этот момент  один из братьев заговорил:
- Эй, полицейские! Сейчас пусть ее сын подойдет к вам, а вы дадите ему ключи от дверей. А он отдаст их нам. Вы же знаете, что если этого не сделать, русская туристка будет убита.
И для убедительности  сильно сунул пистолет глубоко в Ирину грудь.
Конечно же, Ирина действовала на автомате. Но как только китаец допустил хамство по отношению к предмету ее девичьей гордости, она резко схватила дуло пистолета, потянула его на себя и выхватила оружие у растерявшегося на мгновение врага, причем второй рукой влепила ему пощечину. Да так, что он отлетел вглубь гостиной. Пока его брат соображал, как перевести старинное ружье на захваченную заложницу, он уже получил отобранным пистолетом от Ирины по голове, автоматически нажал на курок и выстрелил в потолок. Нам этого было достаточно, чтобы ринуться на преступников и повалить их на пол. Пока мы вязали руки китайцам, Ирина обнималась сыном и Абдулом, египетская обслуга бурно галдела и размахивала руками, обсуждая происшедшее, а полицейские  одевали на китайцев наручники, прямо поверх веревок, которыми мы связали их руки, в дверь отеля со стороны улицы громко   и продолжительно постучали.

27.
В принципе, мы никого не ждали, но не открыть с нашей стороны было бы бесцеремонно.
Полицейские с охранниками какое-то время повыбирали в связке ключей тот, который подходит к замку в дверях, пару раз ошиблись, но в конце концов двери отеля «Африка» после долгого перерыва снова отворились в горячий зной  звучной Хургады.
На пороге перед лицом нашей полиции оказался отряд городской полиции, а между ними боязливо озирался напуганный и пыльный продавец тростникового сока Якуб со скованными сзади руками.
Его небрежно втолкнули в помещение. И началась какая-то полицейско-арабская перепалка, которая могла шумно длиться сколько угодно долго, но никакой ясности в наши головы не вносила. Я нашел глазами Абдула, который как правило помогал мне в такие моменты с переводом, но он, лаская перепуганного Киру и что-то объясняя Ирине, восстанавливал мир в своей полуразрушенной семье. В какой-то момент Ирина жеманно потянулась, приподнялась со своего места, показывая, что разговор закончен, и решилась немного пройтись по разгромленному помещению гостиной отеля. Немного наша девушка понаблюдала бурные общения полицейский, окруживших бледного Якуба, а когда встретилась с ним глазами, зачем-то помахала рукой и приветственно выкрикнула ему то, что что Якуб повторял нам во время побега из отеля на секретном пути, угрожая ножом:
- Рафиях!
От этого слова бедный Якуб просто затрясся и упал на колени, полицейские резко замолчали, из-за колонны вышел какой-то напряженный Абдул, а скрученные китайцы на полу как-то резко взвизгнули  и тоже вытаращились на Ирину во всю ширину своих зауженных глаз.
Все молчали. Ирина не понимала, что происходит. Именно в этот момент прямо по середине гостиной с потолка  со страшным грохотом рухнул огромный вентилятор - словно из тридцатых годов. Этот вентилятор с огромными лопастями,  по всей видимости, должен был дополнять колониальную стилистику гостиной. Как выяснится после, именно в эту лампу попала последняя пуля из ружья китайца, когда они по глупости выбрали Ирину себе в заложницы, а она влепила ему отобранным пистолетом по голове. Гостиная отеля «Африка» шаг за шагом приобретала вид  характерный больше для времен оккупации, чем для цивилизованного отдыха в 21-м веке.
Но даже весь этот  грохот почти не изменил мизансцену. Толстый полицейский медленно подошел к ней и очень вежливо начал разговор:
- Ирина, скажите, а откуда вы знаете это слово, которое только что нам произнесли?
- Да вот он сказал мне его, когда мы пытались сбежать из вашего отеля, - и она кивнула на Якуба. Он еще ножом нам угрожал, когда его произносил.
- А вы знаете, что такое «рафиях»?
- Ну нам переводил мой муж... Ничего особенного...
Тут включился я:
- Нам сказали, что оно значит что-то вроде «вернуться из-за опасности впереди». Но мы так до конца и не поняли! Так ведь, Абдул?
Но Абдул безучастно  молчал.
Полицейский покачал головой и ответил за Абдула:
- Не совсем так... Вернее, так тоже правильно, но еще оно означает «избегать встречи с предметом из вечности»...
- Ну это почти одно и тоже,-  начала Ирина, - перевести можно и так и так!
- А еще оно означает, - невзирая на комментарий Ирины,  продолжал полицай, сам предмет из вечности.
- Ну и что дальше? - попытался я хоть немного приблизиться к интриге.
- А то, что у этого человека, - полицейский кивнул на Якуба, - при задержании мы нашли такой  предмет из вечности. Вот оно!
Он показал мне какое-то кольцо из темного металла на веревке. Я и другие туристы остались равнодушны, зато многие  из местной публики тесным кругом обступили полицейского с этой находкой, а Якуб, по-прежнему стоя на коленях, попытался приблизиться головой к полу и удариться о него. Связанные китайцы неподалеку еще раз громко хрюкнули. А я стал понимать, что вот именно теперь мы все гораздо ближе к причинам, из-за которых рядом с нами погибло столько людей.
Активнее всех выступил продавец антиквариата Тулин: он сразу показал на странное кольцо руками, повторяя все то же «рафиях». Полицейский его начал расспрашивать по-арабски, но я попросил, чтобы мне переводили одновременно и на английский. Усталый толстый полицейский тяжело вздохнул и кивнул головой.

28.
Утомленным голосом толстый полицейский решил включить меня в суть дела:
- Сейчас мы должны выяснить, как рафиях попал на территорию отеля.
- Возможно это знает продавец древностей, он же держит антикварную лавку.
- Он не мог!
- Почему?
- Потому что каждый египтянин сразу, как увидел бы рафиях, сделал бы все, чтобы никто никогда об этом не узнал.
- Может он хотел так сделать, но у него не получилось. Почему вы вообще так трясетесь с этим сувениром?
Когда я назвал рафиях сувениром, все египтяне сразу как-то нехорошо посмотрели на меня, а толстый  полицейский попробовал взять себя в руки и дать мне подробный ответ:
- Это для вас, туристов, Египет - это дешевый отдых и галдящие продавцы. Вы все время забываете, что наша цивилизация - древнейшая, и она никуда не девалась: пирамиды, мумии, папирусы - у нас сохранилось всего больше, чем может показаться, хоть весь двадцатый век вы вывозили отсюда бесконечное количество артефактов. Вот этот круглый предмет - он тоже оттуда...
- Рафиях, - напомнил я.
- Да, рафиях, он относится к числу сакральных предметов. Их всего семь, и каждый из них отвечает за что-то свое: любовь, славу, богатство, урожай, здоровье, погоду, долготу дней....
- А наш рафиях за что отвечает?
- Потом спросим у антиквара, но главное не в этом, а в том, что сейчас их найдено только четыре или пять во всем мире. Три в Египте, один в Америке и, говорят, один в Китае. Нам очень важно, чтобы они все находились в нашей стране, потому что если их объединить, выполнить ритуал, который сохранился со времен жрецов, то исторический центр силы возвратится снова к нам и Египет ждет новая золотая эра.
- Очень хорошо, а как это связано со всеми смертями и арестами, которые произошли в этом отеле и со всеми нами? Откуда этот рафиях взялся здесь? Как попал к Якубу?
- Мы это сейчас и выясняем.  Как говорят официанты, сначала рафиях они заметили как украшение на шее французской бабушки Вероник, когда она пришла на ужин накануне своей смерти. Она не обратила внимания, что все египтяне вокруг были ошарашены появлением у нее этого удивительного и бесценного предмета. Как говорит продавец древностей Тулин, предмет был доставлен в отель  в деревянном ящике, в котором по запросу хозяина гостиницы сюда прибыли три ружья позапрошлого века для его коллекции.  Оружейный ящик из-за своей ветхости и почтовой пересылки повредился,  а внутри него хозяином отеля был обнаружен тайник с древним черным футляром и вот этим предметом - рафиях. Он спустился к Тулину спросить, что это может быть, но Тулин ему ничего не рассказал.
- Почему не рассказал?
Тут заговорил Тулин:
- Если бы вы знали, европейцы, как нам больно видеть, когда самые знаковые для нашей цивилизации предметы вы превращаете в элементы украшения или в бессмысленные вещички своих коллекций. А ведь это рафиях! Его сила никому неизвестна! Она может спасти, а может убить! Что, собственно говоря, и произошло. Я надеялся, убедить Жана Луи Полона в том, что этот побитый временем предмет - обычная безделушка,  ничего особенного и даже предложил ему что-то более яркое.
- И?
- Он сказал, что подумает и вернулся к себе. Я хотел, чтоб об этом никто не узнал, но в тот же вечер его мамаша пришла ужинать, напялив на себя рафиях и вся египетская часть отеля потеряла покой.
- И что вы решили?
- Я решил вместе Якубом ночью найти возможность, чтобы тихонько забрать у бабушки рафиях.
- То есть украсть.
- Конечно украсть, потому что если бы мы его не украли, его украл бы любой человек, который знает, что это такое. Все равно, это был вопрос нескольких часов.
- И вы его украли!
- Нет! Мы не могли это сделать, потому что туристическая жизнь в отеле в эту ночь не прекращалась! Якуб все время был неподалеку в своей засаде, но не мог и на метр приблизиться к бабушке Вероник! А когда активность туристов стала стихать, нас опередили.
- Кто опередил?
- Китайцы.
- А они как узнали, что такое рафиях?
- Вы сами спросите у них!
Полицейский гаркнул охранникам, чтобы к нам подвели китайцев.
Китайцев поднесли в полускрюченном состоянии и побросали их на диваны, как кули, правда лицами к нам. Опережая полицейского, я снова вторгся в чужую епархию, чтобы спросить тот единственный вопрос, который меня интересовал:
- Ну ладно, местные жители! Они знают, что такое рафиях! Но вы-то откуда знаете, что такое было одето на шее у бабки в тот вечер и зачем оно вам понадобилось?
Китайцы немного посопели, потом еще раз хрюкнули и наконец-то ответили:
- А мы не знали, что это такое! Нам дал денег и попросил принести предмет, который у бабки на шее вот тот человек!
- Какой человек?- заорал на них словно очнувшейся полицейский!
- Да вот этот человек, у колонны!
В том направлении, куда они показали стоял бледный как и сама  колонна Абдул.


29.
Я с опасностью посмотрел, какие из орудий продолжали украшать стены гостиной отеля, а также рассчитал, куда мне нужно прыгнуть, если Абдул сейчас начнет стрелять из-за своей колонны. Но на удивление он как-то спокойно остался стоять на своем месте, лишь отпустив легкий комментарий:
- Какая глупость!
Тут же за своего мужа вступилась Ирина:
- Конечно, глупость! Он же всегда был со мной! Почему вы должны им верить! Это же китайцы! Они сейчас на любого пальцем могут показать, вот и на нее! - и кивнула на чумную девочку.
Но тут на арену вышел тонкий полицейский:
- Ну вы же можете ответить на наши вопросы?
- На вопросы, пожалуйста.
- Садитесь рядом с нами. Вот на этот диван с китайцами.
Китайцы снова хрюкнули.
- Вы же были на том ужине, где старушка Вероник, мать хозяина отеля появилась с рафиях на шее.
- Да, но это ничего не значит.
- Вы же египтянин и представляете назначение рафиях.
- Да у нас каждый школьник представляет назначение рафиях.
- А с кем-нибудь вы обсуждали то что увидели?
- А с кем я могу это обсуждать? Я общаюсь только с русскими и господином Сабиром. Господина Сабира я в тот вечер не видел. Я как и все увидел рафиях у мадам Вероник, но подумал, что ее украшение просто похоже на рафиях.
- И пошли спокойно гулять?
- Ну конечно! А что мне еще здесь делать? Я же на отдыхе!
- Мы гуляли, - возникла Ирина, он никуда не отходил от нас весь вечер! Почти весь вечер!
Худой полицейский, до этого абсолютно равнодушный к возгласам, тут же проявил любопытство к слову «почти»:
- Вы сказали «почти», что это значит?
- Ну ведь вначале шла анимация для маленьких детей. Абдул не ходит на такие шоу, а пришел немного позже, когда заиграла взрослая музыка!
- А потом еще отлучался в номер к немке, как мы все знаем, - заметила англичанка.
Полицейский выразительно посмотрел на Абдула, а Абдул - с ненавистью на свою недалекую Ирину.
- Ну и что вы успели сделать за это время, пока после ужина расстались с семьей?
- Зашел в номер, принял душ, одел свежую рубашку!
- Неправда! Он приходил к нам и дал денег, чтобы мы забрали у французской бабушки эту вещь! - жалобно заголосили китайцы.
- Ложь! - резко рубанул Абдул в их сторону, - да и кто вам поверит!
Тут худой полицейский негромки голосом умерил его пыл:
- Вы забываете, что по нашим законам нужны показания как минимум двух свидетелей, чтобы в отношении вас начать уголовное дело. А их как раз двое.
- Так они смогут здесь на каждого завести уголовное дело!
- Мы не хотим на каждого! - верещали китайцы, - мы хотим только на него!
- Ок! - вдруг решительно сказал худой полицейский китайцам,   -Рассказывайте, как все было!

30.
- После того, как господин Абдул дал нам пятьсот долларов, чтобы мы украли у французской бабушки ее украшение, мы сидели почти всю ночь  у желтой ограды! Следили за бабушкой Вероник! Но рядом всегда были люди.
- Пятьсот долларов! - не выдержала Ирина, - ну ты и свинь янь, тфу, свинья! Наши деньги! На что!
Китайцы выслушали Ирину и тихонько добавили:
- Пятьсот долларов сразу и еще полторы тысячи, когда мы все сделаем.
- Две тысячи! Да откуда бы ты их взял! - в голос страдала Ирина.
- Много часов сидели, - продолжили китайцы, -  вдруг появился момент, когда нам показалось, что бабушка задремала у себя в кресле и тогда мы подошли к ней. Бабушка спала и даже... Мы не знаем такого слова по-английски... Было слышно как она дышит.
- Храпела, - подсказали французы.
- Мы хотели обрезать этот предмет, но Абдул нас предупреждал, чтобы шнурок мы тоже принесли. Мы стали снимать эту вещь с ее шеи, но тут она открыла глаза и посмотрела на нас. Затем она открыла рот. Чтобы она не кричала мы взяли ее шпагу для фокусов и воткнули ей в горло. Забрали рафиях и быстро ушли, чтобы нас никто не видел.
- А вас видела маленькая русская девочка.
- И я тоже видел, - встрял в беседу несчастный Якуб.
- Но меня-то никто не видел! - победоносно закончил Абдул!
Китайцы с ненавистью посмотрели на него и продолжили:
- Мы хотели отдать эту штуку Абудулу утром, но он он очень ругал нас, что мы  убили бабушку. А еще он сказал, что он возьмет у нас рафиях только  когда полиция уедет и записал наш телефон, чтобы позвонить, когда это будет безопасно для него.
- Можно ваш мобильный, господин Абдул, - тут же тонкий полицейский просек, где надо искать подтверждение показаний братьев-китайцев. Конечно в записной книжке мобильного телефона или в набранных номерах!
Абдул медленно достал мобильный из кармана и резко швырнул в стену гостиной:
- Никто не будет у меня рыться в телефоне без разрешения.
- Очень жаль, - пожал плечами худой полицейский, - а я как раз хотел посмотреть журнал ваших звонков. А теперь он не сохранился.
Он сказал это почти равнодушно. И тут же перешел к запасному варинту. План Б был очень прост. Он повернул голову к китайцам: 
- А у вас сохранились звонки Абдула?
- Да, да, сохранились! Мы ничего не убирали!
Пока у китайцев из брюк доставали мобильные телефоны, на Абдула невыносимо было смотреть, так перекосилось его лицо.
Худой полицейский, поражавший своей предусмотрительностью, попросил охрану надеть на его руки наручники.
 Абдул сдался без сопротивления.      Таким образом на большом диване в гостиной со связанными руками сидело сразу четыре человека: китайцы, Якуб и Абдул.
Ирина к этому моменту тоже заткнулась и вела себя прилично. А полицейский хладнокровно пролистал меню телефона.
- Ваш номер заканчивается на 1560?
Ответом ему было молчание.
Тогда он обратился к Ирине:
- Номер вашего мужа заканчивался на 1560?
- Не знаю.
- Тогда сдайте ваш телефон тоже. Мы все сравним и выясним. Хотя и без того хорошо видно, что китайскому повару и его брату звонили в основном с этого номера. Много звонили.
И кивнул китайцам:
- Продолжайте!

31.
Китайцы попросили немного ослабить веревки на руках или снять наручники. Когда их просьбу выполнили, он продолжили рассказ, медленно подбирая слова:
- Утром по телефону господин Абдул отказался забрать у нас предмет и приказал незаметно закопать его в том месте, где не бывает людей, например на заднем дворе. Но сказал, что денег может нам не заплатить, потому что убивать никогда было  нельзя. Мы сказали, что он нас не предупреждал, что убивать нельзя. Тогда он сказал, что если мы хотим получить деньги, должны проникнуть в комнату факира и найти там футляр от этой вещи. Мы сказали, что в комнату факира войти невозможно, там как во всем отеле электронный замок и все подозрения сразу будут на нас.
Тут мне кое-что стало непонятно:
- А почему футляр от рафиях должен быть у факира?
Толстый полицейский, покручивая жирный ус, поделился предположением:
- Так Абдул же не знал, кто дал бабшке рафиях! Может быть это факир сделал ей предсвадебный подарок!
- А зачем ему понадобился футляр? - спросил магнитогорец.
- Чтобы прочитать заклинание рафиях, его надо укрепить на футляре особым образом. Тогда оно будет действовать.
- Понятно!
- И вот когда факира вернули обратно, - продолжили китайцы, - Абдул позвонил нам и сказал, чтобы мы постучали в комнату  факира, а когда он нам откроет, убили его тоже и забрали из его комнаты футляр.
- Сколько он вам за это предложил? - воскликнула Ирина.
- Ничего не предложил! Он сказал, что в этом случае он никому не расскажет, что это мы убили французскую бабушку.
- И когда вы его убили?
- Когда вас позвали обедать, мы смогли перейти к номерам персонала и постучали в комнату факира. Мы сделали вид, что принесли ему обед.  Он нам открыл, но  сразу лег и не стал с нами говорить.
Тут до меня дошло то, над чем я бился столько времени:
- Вот что поняла немка перед смертью! Она же поняла, кто убийца и позвонила своему любовнику Абдулу рассказать это! Мне это сказал сам Абдул! Я все мучился, почему немка догадалась, а я - не могу!  Теперь я знаю, что она сказала тебе по телефону! Она тебе не имя убийцы назвала! Имя бы ничего не доказывало! Она сказала, что их было двое! Непременно двое!  Один держал за руки, чтоб он не мог сопротивляться, а другой схватил голову и резко повернул, чтобы сломать позвонки. А раз двое - то это или китайцы, или массажисты, или французы... Или муж с женой... Скажем, поляки, что вряд ли. Здесь не так уж много тех, кто мог бы действовать на пару.
- Но во время обеда среди нас не было только шеф-повара и его брата!  - тут же подхватила мою мысль англичанка, - а мы не обратили на это внимания, потому что шеф-повар как правило не приходит на обед, а занимается блюдами на кухне!
- Никаких особых блюд во время того обеда не было! - заметила землячка из Магнитогорска.
- Не было, потому что произошло убийство, отель посадили на карантин, с шеф-повара никто никакой программы не требовал, и китаец улизнул вместе со своим братиком, - продолжил за нас француз Поль.
- Как бы понесли обед несчастному убитому горем факиру, если кто -то их увидел в здании отеля, но их никто не увидел! - заключил его дружок Рено.
Тут же заговорил магнитогроец, которому тоже пришла догадка в голову:
- А Абдул испугался, что как только  вычислят китайцев, тут же вычислят  и его! И решил ликвидировать немку! А мог ведь еще и китайцев на тот свет отправить!
- Как и они могли бы убрать его! - подчеркнул поляк.
- Ну вот, все сошлось! - подытожил я. 
Ирина смотрела на меня, как на предателя и наконец-то прошептала:
- Мы же друзья! Зачем ты!
- Но ведь из-за него погибло столько людей, а чуть не отправился гнить в местную тюрьму!
Абдул зарычал со своего дивана:
- Я еще могу заявить, что мы соучастники! Ведь только ты почему-то знал, что немка перед смертью звонила мне по телефону!
- Вот поэтому я и хочу докопаться до истины!
Поляки тоже решили в отместку бросить в меня камень:
- А мы бы предложили проверить его на соучастие с этим арабом!
Но на их возглас никто не обратил внимания, а я продолжил допрашивать китайцев:
- Значит, потом он приказал вам убить немку!
Китайцы тут же загалдели:
- Нет, мы больше никого не убивали! И когда звонил нам господин Абдул,  и мы видели на экране мобильного его номер, никогда не отвечали на звонок! Мы звонили ему только один раз сказать, что футляр в комнате факира мы не нашли и что больше мы ничего не делаем для него.
Абдул демонстративно отвернулся от меня.
Я вскочил со своего кресла, потому что сидеть на одном месте уже немог, и озвучивал свои выводы, расхаживая по гостиной отеля:
- Спуститься Абдулу к немке было проще, чем к другим, потому что они были любовниками. И удара по голове она от него точно не ожидала. Потом, когда китайцы отказались от него, а мы решили быть друг у друга на виду, он все-таки сумел от нас отколоться, когда куда-то запропастился ваш сын Кира. Я с Ириной искал его на улице, а Абдул - внутри отеля. Это была самая легкая возможность остаться одному, найти хозяина отеля, убить его и проникнуть в его номер, чтобы разыскать там футляр от рафиях! Знаете, что это значит?
Полицейские пожали плечами.
- Это значит, что коробка от рафиях находится в их багаже! Не мог же он ее выкинуть, когда убегал из отеля вместе со мной!
В это мгновение Абдул, несмотря на скованные наручниками руки, слетел с дивана подозреваемых и,  согнувшись пополам, как буйвол с жутким ревом полетел на меня, целясь своей головой прямо в грудь. Мне чудом удалось соскочить с кресла, а вот Абдулу свернуть не удалось, поэтому со всего маху  он вдарился своей головой в центральную колонну холла. Ирина вскрикнула, От колонны отлетел кусок цемента и обнажилось полое бамбуковое основание, Кира заплакал, поляки и англичанка вскрикнули, Абдул медленно, оставляя за собой красную струйку, сполз на пол.

32.

Потом долго кричала Ирина, над лежащим на полу Абдулом, упрекая меня в черствости. Я решил никак не спорить и даже не напоминать, что он сам побежал и сам врезался. Что же мне было, тело подставлять, чтобы он голову не разбил. Мама чумной девочки послала свою зеленокожую дочку куда-то за бинтами, а потом Ирине, преодолевая свое предубеждение к детской заразе, пришлось бинтовать ему голову. Французики от страха забились куда-то в угол.  К счастью, это была просто ссадина и шоковое состояние без особого вреда здоровью. Вот такая крепкая голова! По-прежнему карантин с отеля никто не снимал и из гостиной никого не выпускали. Полицейский осмотрел голову равнодушно смотрящего в потолок Абдула и приказал обходиться без скорой помощи до окончания расследования, тем более, что все уже было понятно: финиш близок. 
А впереди нас ждал досмотр Ирининого багажа. Начать решили с того самого чемодана на колесиках, с которым она вышла ко мне навстречу, чтобы секретным ходом покинуть отель.
Толстый полицейский положил чемодан перед собой и вопросительно посмотрел на Ирину. Ирина в ответ на молчаливый вопрос продиктовала ему код:
- 1917, год октябрьской революции. Для вас тоже актуально.
Вокруг открытого чемодана собрались почти все арабы: кому же не интересно, что там хранит у себя жена главного подозреваемого!
Платья, обувь, наспех побросанная косметика, кофточки, юбки, свитера, детские вещи, шампунчики и гели для душа из ванной отеля, но на самом дне оказался сверток прямоугольной формы, какой-то предмет, окутанный жеваной бумагой. Причем этот предмет заинтересовал и саму Иру, было очевидно, что она видит его впервые:
- Это не мое, я не знаю откуда это взялось! Это мне подложили! - начала она свою песню, но тут же взглянула на своего мужа с перебинтованной головой и осеклась.
Толстый полицейский с почти дрожащими руками развернул предмет и достал на свет коробочку из черного материала, украшенную золотыми узорами и рисунками. Несколько человек одновременно прошептали:   
-Рафиях!
- Значит, после убийства владельца отеля Жана Луи Полона,- скучным голосом начал худой полицейский, - преступник, которым мы сейчас считаем вашего мужа, смог взять его электронный ключ, проникнуть в его апартаменты, найти футляр от рафияха, позвать людей, как будто он свидетель, случайно нашедший труп. Теперь у него было все и сам рафиях и футляр. Так получается?
Но ему ответила совсем не Ирина:
- Нет, не так!
Все повернулись с сторону говорившего, это был Тулин,  продавец антиквариата:
- Неужели вы думаете, что Якуб, когда увидел, что китайцы убили мадам Вероник и забрали рафиях себе, перестал за ними следить? Нет, конечно! Он теперь не оставлял их ни на минуту, надеясь улучшить момент, когда драгоценность можно будет забрать у иноземцев.
- Украсть! - поправила магнитогрока.
- Забрать! - настоял продавец древностей. - Поскольку его торговое место находилось на улице, то ему для этого не надо было проявлять много усилий. Поэтому он знал, кто убил факира, а также кто выскочил из номера немки после ее смерти. Но если бы он проявил себя как свидетеля, то упустил бы, где в данный момент находится рафиях. А он не упустил!
- То есть, - констатировала англичанка, - он выследил то место, куда китайцы спрятали драгоценность и забрал ее оттуда. Правильно? - спросил она уже у Якуба.
- Да, правильно! - И искал возможность незаметно покинуть отель. Уйти днем было нельзя - слишком много полиции и охраны. Я решил спасать рафиях ночью.
- Но к ночи про тайный ход из отеля уже знали туристы и решили покинуть территорию гостиницы, - добавил толстый полицейский.
- Так, вот почему мы встретили продавца сока  среди ночи на тайном проходе! - наконец-то догадалась Ирина! - но почему тогда он шел  нам навстречу с ножом.
Волнуясь, Якуб продолжал:
- Я уже вышел на улицу, но увидел, что вокруг отеля стоит несколько машин с полицией. Тогда я понял, что нельзя уходить, а надо просто спрятать рафиях в другом месте. Но когда я возвращался, встретил вас, а главное, что среди первых шел Абдул! Я подумал, что вы ищите меня и решил защищать рафиях, поэтому достал нож!
Теперь я понял, почему у Абдула, когда мы тихонько вышли из своих номеров, лицо было в испарине и он так волновался: рафиях был уже не у него! Еще несколько часов назад и сам предмет и его футляр находились в его руках! И вдруг такой облом! Но тут я захотел разобраться еще в одном моменте:
- А если китайцы не поднимали трубку и не общались с Абдулом, то как он узнал, где нужно искать рафиях?
Один из китайцев, тот который работал барменом, напомнил про вечеринку перед побегом в холле гостиницы, когда все напились. В один из моментов Абдул подошел к нему и потребовал, чтобы тот отдал таинственный предмет. Китаец в ответ показал ему жестом, что неплохо бы заплатить. Абдул предупредил, что расскажет обо всем полиции. Китаец пожал плечами и сделал вид, что разговор закончен. В бессильном негодовании Абдул убежал в номер, вернулся только с частью денег и они пошли на задний двор искать рафиях. Но тайник уже был пуст. В надежде, что предмет забрал брат китайца, они поспешили к шеф-повару, который ничего о пропаже рафияха не знал. Обессиленный Абдул решил спасать только драгоценный футляр. Китайцы, которые от арабов или европейцев не могли даже тайно покинуть отель и смешаться с толпой, остались в комнатке ожидать своей участи. Через несколько часов их разбудили, когда все население отеля собирали в гостиной.

33.
Но вот теперь на столе перед полицейскими лежали и рафиях и его футляр.
- Можно? - осторожно спросил я у продавца древностями.
- Только не соединяйте их вместе, - ответил он, - это должны делать только жрецы.
- Жрецы уже вымерли, как мамонты, - грустно пошутил я.
- В нашей стране мы очень бережно следим за своим прошлым, - ответил мне торговец, - жрецы есть даже среди нас!
- О-ля-ля! -пропел французик Поль.
Тулин тут же раскрыл интригу своих слов:
- Господин Самир, вы покажете нам свет рафияха? Ведь скоро сюда приедут машины за преступниками и второго шанса увидеть, как он работает, ни у кого из нас уже не будет!
- Господин Самир жрец? - воскликнула англичанка.
- И вы покажете нам настоящий обряд? - спросил француз Руно медленно и величественно подходящего к столику господина Самира!
- Так за что отвечает этот предмет? - тут же продолжили допрос поляки.
Самир подошел к столу и медленно взял сначала круглую часть, ту, которая была на шее у бабушки. Он посмотрел через нее на солнечный свет в окне, повернулся к нам и тихо проговорил:
- Сначала развяжите руки у того, благодаря кому мы сохранили этот рафиях! Спасибо вам, господин Якуб! Обещаю, вы еще получите свою награду!
Сразу несколько охранников бросилось к несчастному Якубу до сих пор скрученному веревками. И только когда он стал растирать затекшие руки, господин Самир продолжил:
- Я покажу вам, как работает Рафиях, если имя Якуба будет вычеркнуто из всех протоколов и ему ничто не угрожало. Он спас для Египта такую ценность!
Полицейские поспешили утвердилось закивать головами!
- А теперь смотрите!
Он поднес круглый рафиях к его футляру, и круг словно налился янтарным светом, а рисунки и знаки на коробке футляра, как мне показалось, стали более объемными, словно вылезли из коробки и окрасились золотом.  Абдул, глядя на это затрясся всем телом и отвернулся. Некоторое время господин Самир держал рафиях у одной из сторон футляра, как вдруг оттуда появились механические захваты и конструкция теперь представляла квадрат с кругом на нем.
Господин Самир объяснил:
- Вы же уже слышали сегодня, что известно про семь  таких предметов, которые отвечают за любовь, славу, богатство, урожай, здоровье, погоду и долготу дней. Каждый египетский мальчишка это знает. И каждый в Египте помнит, что могущество страны вернется, когда они соберутся вместе. Но это время еще не близко. Но с каждым рафияхом мы становимся сильнее, а иноземцы, у которых хранится рафиях, наоборот, очень уязвимы. Помните, как Абдул вам дал перевод слову «рафиях» - «вернуться из-за опасности впереди» или «избегать встречи с предметом из вечности» - все это верно, но более точно будет сказать  «избежать проклятия вечности». Неумелые руки, которые обладают рафиях, подвергаются проклятию и погибают. Умелые руки получают крупинку его силы. И сегодня вы все заслужили получить крупинку его силы. Даже те, кто хотел присвоить драгоценность для себя. Этот рафиях особый, он вознаграждает самым дорогим - хорошим урожаем.
В принципе, я был не против. Но мне было обидно. Столько испытать, даже рисковать своей свободой, а может быть, даже жизнью. Дождаться древнего обряда -  и получить в качестве награды  самое бесполезное свойство из всех семи рафияхов.  Конечно же я бы предпочел, чтобы у меня было много любви, я долго жил, вокруг меня всегда была хорошая погода, крепкое здоровье и слава. И поэтому я тут же, в отличие от многих окружающих меня египтян, потерял к обряду всякий интерес. Ведь если честно, сил у меня на все египетские обряды оставалось мало. Я был не против получить здоровье от египетской древней безделушки, но и даже мелкие бонусы меня бы вполне устроили:   немного сна, моря напоследок и билеты домой.
Но мне достались урожаи. Что с ними будешь делать?
Я подпер на полу одну из колонн, чтобы видеть, что делает господин Самир, но внимание мое, если честно, было расслаблено.
Правда сидеть мне было не суждено:  выживший через тысячелетия жрец попросил всех выйти из разгромленной гостиной в цветущий сад отеля и рассадил нас около злополучного бассейна. Потом он что-то долго и нудно читал, то поднимал рафиях, то опускал его вниз. Солнце пекло мое лицо, глаза то закрывались, то открывались. Я помню, как он обходил каждого с этими предметами, что-то чертил в воздухе над нашими головами, даже у связанных людей.
А я подумал:
- Может быть плюнуть на все и пойти в фермеры. Если продать мою московскую квартиру, дачу, машину, аппаратуру и шмотки, получится очень неплохая сумма. Я куплю на нее фермерское хозяйство где-нибудь в Липецкой области. Или в Тамбовской. Или в Тульской. Мне же все равно... У меня будет сила рафияха и хорошие урожаи. Я буду процветать. Перестану суетиться, здоровье мое окрепнет. Жизнь изменится. А почему бы и нет? Такая заманчивая идея! Как она мне самому раньше в голову не пришла? Ради чего я живу? В чем смысл каждого моего дня? А  тут все станет по-другому. Так моожет поездка сюда и все эти приключения имеют для меня  знаковый судьбообразующий смысл? Может это приз, которым надо суметь воспользоваться?
Я бы хотел это даже обсудить с господином Самиром, но тот по всей видимости уже приближался к финалу обряда, потому что он напряженно и в полнейшей тишине направлял драгоценный предмет на солнце и я вас уверяю, что я реально увидел мощный, как от прожектора яркий луч вдруг выстрелил из рафияха в сторону солнца, воздух вокруг жреца словно бы вспыхнул и залил все пространство вокруг бассейна и всех нас золотым светом. Я даже капельку напрягся, но, к счастью, этот свет нисколько не обжигал и даже не повлиял на довольно высокую температуру воздуха на улице. Приятный такой нежный свет, который обволакивал нас несколько мгновений и вдруг словно сконцентрировался  в один раскаленный шар -  вот такой обычно представляют шаровую молнию - и резко вернулся во все еще поднятый над головой жреца рафиях. В этот момент господин Самир издал бодрый, пронзительный и протяжный крик на всю округу.
Затем он медленно вытянул руки с рафияхом перед собой и величественно  прошел  обратно в гостиную, откуда больше не вернулся.
Мы сидели так довольно долго.  Очнулись оттого, что двор наполнился  свежими полицейскими. Наверное, прибыло пополнение, чтобы забрать замешанных в убийствах, снять карантин с отеля и помочь толстому и тонкому, которые вели это дело.
 Я сидел на своем месте какой-то заторможенный и наблюдал за происходящем, как наблюдают за пейзажами на телеэкране.   На лице болталась дурацкая улыбка будущего фермера. Наверное, рафиях подействовал.
Преступников куда-то повели. Арабы расходились по своим делам. Я остановил за руку толстого полицейского, когда тот сложил свою папочку и направился к выходу:
- А где рафиях, а где господин Самир?
- У нас, в Египте, не принято спрашивать у жрецов, куда они идут и что делают. Так мы сохраняем свое прошлое!
Напоследок он радостно поклонился оставшимся туристам, похлопал меня по спине, помахал, как Гагарин, рукой и тоже удалился.
Завороженно оставшиеся туристы смотрели ему вслед. Неужели все кончилось? Так просто? И мы никому не нужны?
И только пара из Магнитогорска тихонько спорила между собой:
- Ты поверил в этот обряд?
- Вернемся, сдадим дома анализы и поймем.
- Какие анализы? Причем тут анализы? Ты о чем думаешь?
- Я хотел сказать, вернемся, поедем на дачу, посмотрим, какой там урожай.
- Нет, ты сказал про анализы! Ты был чем-то болен? Ты от меня что-то скрыл? Это было что-то венерическое? Я так и знала!
В это время в дверях появился одетый явно не по погоде в темный костюм человек в шляпе с неприятной улыбкой на лице и радостно спросил у нас - кто здесь из России?
Каким-то нерешительным жестом я показал на угол, в котором находился я, Ирина со спящим Кирой, чумная девочка с мамой и магнитогорцы.
- Ну и в чем проблемы? - продолжил незнакомец своим мерзким жизнерадостным тоном, - я из консульства. Приехал вам помогать! А у вас, я смотрю, дела не так уж и плохи, как могли бы быть.
- Да, - подтвердил я, - действительно, не так уж и плохи, как могли бы быть!