аргентина

АРГЕНТИНА

в ноябре, в начале лета,
В Аргентине где-то,
Кто-то думает и плачет,
Как иначе?

Хочется ему в Россию,
В край где небо сине
Редко- редко в ноябре,
Но так сладко в эту пору

Что комок подходит к горлу,
И не помнит он ни стужу,
Ни ледок на лужах,
Только помнит чудо-город...
 mitrichu



________________________________________
Глава первая
Я сидел в кресле и летел в Аргентину. Лёту шестнадцать часов, гемор конечно, зато потом сплошное танго. Передо мной телек. Фильм  был хороший, но не помню о чём.
Перед отлётом мы все –  Демедрол, Миха, Настя, Ваня, Андрей (Сказочник), Витя (художник), Вова (зять Вити), Пасева с Бакунина, Димон из Тюмени и ещё пара тройка незначительных персонажей сидели в Чайнике. Кто не знает это полуразвалившийся дом в стиле раннего конструктивизма. Здесь жили первые коммунары. То есть, всё у них было общее: и кухня и туалет и комнаты.  На первом этаже, где мы все и сидели, галерея – третьяковка отдыхает. Картинки такие, что глаз радуется. И графити классные. Стоит эта развалина у самого входа в Тропу Хошимина, которая вся сейчас покрыта мусором. Пройти можно, но довольно опасно. Именно здесть прошлым ноябрём Гриня слома пару рёбер. Мы конечно прорываемся как-то на Тропу, через улицу Войкова, извесную своей дуркой Но это всё уже не то.
Настя, кстати, прочитала мою книгу «Тропа Хошимина» и сошла с ума. Бегает по городу и стреляет деньги или сигареты у всех подряд. Прямо перед моим отлётом всех строила, на всех орала, кроме меня, а Пасеву чуть не убила. Но потом всё-равно налила. Всё не может отойти девчонка. Она хорошая, но ёбнутая. Однако меня уважает и наливает первому.   Демедрол вообще гениальный стрелок, это даже ветеран маргинальной братиии барабанщик Юденич признает и выражает Демедролу респект. Он как пойдёт на аск, моментально нааскивает на пару коробок красного как минимум. 
Водку мы не пьём – только красное вино в коробках. Вот прилечу в Аргентину, сразу куплю пару коробок красного аргентинского. А то тут в самолёте стюардеса попалась вредная, нихуя не наливает, ****ь. А лететь ещё и лететь. До самого рассвета. Хорошо фильм интересный, не помню о чём.
Между прочим, мы спрятались от дождя и бури в этом Чайнике. Настя уже малость успокоилась и присела на картонную коробку. Миха наехал на Пасеву. Его никто не любит, потому что от него пахнет какой-то гнилью, да и сам он неприятный тип, хотя  ворует в секонхендах и одевается прилично.
Пасеве похую эти михины наезды, у него пол башки нет, после того как он упал в пролёт пятого этажа. Он теперь ничего не боится.
Глава вторая
А хуле, надо думать не о смерти,
Об Аргентине все стихи свои строгать,
И мысли, я живу, поверьте,
Чтоб полюбила солнечная мать!

Ведь эта жизнь дана лишь Аргентине,
И хуле думать, этот выбор прав:
Зачем же умирать в России-тине,
Когда равнина в Аргентине просит трав!
Некоторые из наших, то есть Миха, Сказочник, Демедрол, Димон из Тюмени да и тажа Настя боятся летать на самолётах. А пить красное вино и лазить по Чайнику, который вот-вот рухнет, не боятся. Это, конечно, парадокс, но суть не в этом.
Пасеву мы прогнали всё же на Бакунина, хотя он и кричал, что ничего не боится. Но когда началась буря и Настю опять повело и понесло, она так на него посмотрела, что Пасеве деваться было некуда. В противном случае Настя сняла бы с него и зелёные кеды, которые он украл в секонде, и чёрную кепку с флажком Исландии, которую он с****ил там же.
Я припоминал все эти забавные эпизоды пролетая ***знает  над чем и нисколько не опасаясь за свою жизнь. Сушняк конечно присутствовал, но фильм шёл хороший. Я несколько раз засыпал, мне снился Буэнос-Айрис и Пирания, то есть жена Перона, который… да и хуй с ним. Помню ещё раздалась песня «Плач Аргентина». И кто-то сказал мне на ухо: они проебали англичанам Мальвины.
Кстати, помнится пару лет назад один восемнадцатилетний чел спрыгнул с Чайника и разбился насмерть, потому что там этажей чтоб не с****еть восемь. Этот лжепатриот покончил жизнь самоубийством из-за того, что не хотел идти в армию. Бывают же такие ссыкуны.
И вот ещё. Сидим мы в этом сраном Чайнике. Вдруг входят два мента, один с макаровым, другой с калашом. И говорят: вы знаете, что здесь случаются убийства? Мы аж похолодели, а Демедрол наоборот начал смеяться, как идиот. Тогда тот что с калашом мент аж позеленел и кричит: чево ты, сука, смеёшься, щас застрелю нахуй. И тычет ему в рожу дулом. А Демедрол смеётся, остановится не может. Он вообще чел смешной. Однажды я видел как его менты на Блони три раза забирали. Он лежал на бардюре. Они приехали и зачехлили Демедрола. Через час вижу он опять лежит. Опять его забирают, и снова он через примерно час там же лежит. Потом уже темнеть стало, и я пошёл домой.
Короче, чем кончилось с этими ментами. Если бы не Миха, Демедрола этот злой мусор точно замочил бы. Но Миха он не дурак, хотя на вид явно дебил. Он этому с калашом говорит, мол, не обращай внимания, он, мол, травмирован, с чайника упал и с тех пор смеётся, остановится не может. Тут этот мусор задумался, потом резко повернулся и пошёл на выход, а тот что с макаровом, младший по званию, за ним последовал.
Глава третья
Аргентина, аргентина,
Ты для русского - скотина,
Ты гуляешь по полям,
Пополам с любовью

Аргентина. моя мать,
Эх, для русского - скотина,
Я тебя смог понимать,
А вот ты - наверно нет
Mitrichu

Пролетая над… *** знает, в окно ничего не видно – темень. Я вспомнил пару забавных эпизодов, которые предшествовали этому путешествию. Как-то по весне в компании Демедрола, Насти и кого-то ещё, может быть, Вани с распухшей и побитой харей я бродили по Блони. Демедрол стрелял деньги, Настя тогда была ещё спокойная, потому что не прочитала пока «Тропу Хошимина». Она вообще умная хорошая девушка и всё понимает, как надо. Но о ней конкретно несколько попозжей.
Итак, мы ждали Демедрола, который ходил кругами и бодро аскал у прохожих. Я уже говорил, что аскает он гениально. Талант у человека, зачем же его закапывать в асфальт. Его и не пропьёшь тоже. И тут у меня кончились сигареты. Вижу, в отдалении сидит чел с большой круглой медалью на груди и курит. Подхожу и прошу закурить, а тот и говорит: присаживайся, Алик, выпей со мной пивка «Амстель», выкури сигаретку «Уинстон». Протёр я глазки и тут же узнал в челе Удава. Я его с год не видел. Помню…  Но это уже другая шняга и в другой раз. Хорошо ?
Присел я, хлебанул «Амстеля», закурил «Уинстон». Удав начал рассказывать. Оказывается он теперь тренер баскетбольной женской, читай девчоночной, команды, которая только что завоевала в городе Варонеже третье места. Вот оттуда и медаль эта круглая у него на груди.
По этому поводу пошли к Удаву, который живёт в доме, где раньше находились конюшни графа Энгельгарда, чей красивый дом стоит рядом. Не знаю что там сейчас и похуй. Сам Энгельгард был чел забавный. Он во время войны 1812 года организовал партизанское движение, но французы его как-то отловили и поставили к стенке прямо рядом с его замечательным домом. А перед этим дали шампанского. Много. И Энгельгард, когда его расстреливали, поливал французиков отборным французским матом. Там гдейто даже мемориальная доска весит, где его шлёпнули. Не верите – проверьте.
У Удава мы хорошо посидели. Выпили ещё двадцать бутылок «Амстеля». Душевно поговорили. Оказывается, Удав был первым панком города и основал панк-группу Нянечка. А Черчель говорил мне незадолго до этого, что это он был основатель.
Потом пришли юные баскетболистки. Ну, понятно. Одну из них, правда, Удав выгнал, потому что она в процессе призналась, что встречается с молодым семинаристом. Там никаких дел, просто ей интересно с ним общаться. Удав всё равно  рассвирепел и прогнал девушку, а вторая ушла с большим баскетбольным мечом.
Потом он долго грозил кому-то по телефону )скорее всего тому же Пончику) нащёт старых долгов.
Я сам вскоре ушёл и во дворе встретил Витю-художника, который живёт в одном доме, который бывшие конюшни Энгельгарда, с тренером Удавом. Вместе с Витей шёл к нему домой выпить  водки известный архитектор из Москвы Саша, который строит у нас в городе часовню Святому Меркурию, чьи железные башмаки стоят в нашем кафедральном соборе. Мне этот Меркурий очень симпатичен. Он бесбашенный. Его краткая история такова. Когда наш город Ш осадили татары, Меркурий вышел к ним и победил поганых так, что они больше сюда не совались. Однако они всё ж снесли ему голову с плеч долой, так что Меркурий пришёл в город, неся свою башку в руках. И когда вышли к нему горожане, голова заговорила и рассказала в подробностях, как протекала битва с татарами.
У Вити мы выпили водки. Саша Архитектор лёг на подоконник и позвонил своей девушке Маше. Та вскоре примчалась на тачке и всех, кто там был, очаровала. Особенно Витя-художник на неё запал и говорил комплименты. Он вообще западучий на баб чел и когда у него появляются деньги, едет в Державу к проституткам. А когда денег нет, пытается снимать всех девок подряд. Благо у нас их дохуя и все симпотные.
Мы нормально накидались у Вити и ближе к ночи пошли по домам. То есть, я к себе, а Саша-архитектор с Машей на съёмную хату Саши.
Самоё смешное произошло на следующее утро, когда мы, то есть я, Витя-художник и его зять Вова встретились с Сашей-архитектором в том же Бистро. Чтоб вы думали? Оказывается, после того как Саша выпил с Машей у него на съёмной хате и уснул, Маша вынесла у него дорогой компьютер и не дешёвый телефон. Саша с расстройства напился и пошёл дальше строить часовню.
Глава четвёртая
Есть такая серебряная на *** страна,
Что становится своя сторона просто на,
Там живут аргентинцэ, и жизнь их полна
И вина и свободы и просто

Есть такая страна, где я был бы
Ну счастлив бы без никакого вина,
Пусть она Аргентина,
Я допью и прийду часом позже
Дело было конечно в мае. Мой любимый месяц. Всё такое нежное, трогательное. Всё цветёт и пахнет. Именно тогда ко мне в гости пришёл Паук и его девушка Таня. Сначала всё было хорошо. Выпили водки, послушали музыку, посмотрели фильм Мертвец. У меня тахта широкая, как обычно, прилегли втроём. Я приснул. Просыпаюсь – Паук и Таня ругаются. У Тани, кстати, железка в губе, а у Паука тату в виде спайдера.  На шее. Они ругаются, потом начинают плеваться. Долго. Я чуть не уснул, но тут Таня (она худграф закончила и хорошо рисует, наверное, я никогда её рисунков не видел) начала царапать Пауку лоб. Я пошёл покурить на кухню.
Вечером пришли Саша-архитектор и Батя. Мы все сели на кухне. Выпили, закусили. Батя приготовил целую сковороду жареной картошки. Вкусной. Паук спал. Таня выпивала с нами. В итоге Саша увёл Таню и Батю, а я лёг спать. Утром Паук проснулся, и видит, что Тани нет. Спрашивает: Где Танька? Я говорю:ушла с Сашей-архитектором. Он не подал виду что переживает, только спросил, где тут поблизости можно купить водки. Я растолковал ему,  где находится магазин Тройка. Он ушёл и долго не возвращался. Я аж волноваться начал: не случилось ли чего с челом, всё ж переживает,  наверное. Но является.  И водка при нём. Говорит что, мол, с трудом нашёл дом. Понятно. Творческий человек.
Тут на кухню вошёл Юрка с пеной у рта. И началось.
Глава пятая
С Юркой отдельная история. Это мужик сорока шести лет, который нигде не работает, по большей части сидит дома, если только не посещает свою сестру Анну, ёбнутую на голову женщину за полтинник лет, ночами не спит и смотри телек, в котором, как и у Бати в Тихвенке, преобладает зелёный цвет. И это повторюсь очень хорошо, потому что эти хари на экране предстают пред нами в своём правильном цвете.
Денег у Юрки постоянно нет, но он практически каждый день напивается в одно лицо и потом за неимением собеседника беседует сам с собой. Но иногда к нему приходит Гриня, сосед, который Юрку частенько спонсирует на четвертинку. Другой вариант достать денег – пойти к соседке Филлиповне, которой Юрка помогает по хозяйству: занести в подвал картошку и так далее.
Когда у Юрки снимал комнату Вова, было веселее. Вова работал в Линии охранником, но не долго. Вскоре он конкретно запил и потерял работу. Но в Линию наведался пару раз и украл что-то довольно ценное. Он ведь знал такие закутки в супермаркете, где нет камер. Потом его разыскивал опер, Юрка рассказывал. А пока Вова жил у Юрки, он пил очень конкретно пару месяцев и если выходил из квартиры, то только до магазина Тройка, где продаётся алкоголь. В сутки Вова выпивал три-четыре бутылки водки и баклажку сока. Есть на третий день запоя прекратил. Да и хорош о нём. Его уже наверное посадили.
Однажды я пришёл к Юрке пьяный вместе с поддатой Настей. Да, а по дороге прихватили на свою беду старшего Долоса. (Говорил мне младший брат его, чтоб я с ним не общался, так я ж пьяный не понимаю). Ну, выпили, поговорили, посмотрели что-то про зелёных человечков, а потом Долос и говорит мне уже на кухне, когда у Юрки пошла изо рта пена и он на какое-то время замолк: давай, Алик, пустим эту ****ую Настю на групповоху. И это при самой живой Насте. И при том ещё хватает её за руку мёртвой хваткой.
Тут я встаю. И он встаёт. Долос выше меня ростом, учтите, и башня у него конкретно едет после первого стакана. Нахуй я его вообще с собой брал. Да ладно, поздно уже оправдываться. Вдруг, вижу, летит в меня калатуха с долосовской правой, но я пьяный а среагировал и въебал ему так, что он вылетел в прихожую. Если не верите, Настёна не даст соврать.
Глава седьмая.
Аргентина, Аргентина, я считал, ты - не Россия,
Да пришла ко мне наверно Аргентина в дверь,
И сегодня я считаю: где ты, ****ь, не обитаешь,
Ты живёшь и в Аргентине, и наверное... в Смоленске.

«Да, лететь шестнадцать часов без капли алкоголя это ***во, пусть хоть и кино хорошее не помню о чём», думал я в каком-то полузабытье. И почему я не купил бухла в дьютифри как это делают все нормальные люди?  А я купил книжку Ничше. Вот и читай теперь. Но тут самолёт сильно тряхнуло, и я, нет, не испугался, но впал в какое-то забытьё и начал грезить.
Мне представлялось, что я в Бистро.
Сижу на своём любим коронное место за стойкой сбоку и потихоньку поправляюсь популярной в этом заведении водкой «Пять озёр». Что это за озёра вы можете задать логичный вопрос. Да кто их знает. Озёра и озёра. А всё-таки? Да, ладно. Не суть.
В Бистро тихо. Бывает. А потом как набегут завсегдатаи, тогда шум-гам. Друг друга не слушают, перебивают, гонят дуру и галимую пургу.  И вот после третьей сотки входит чел с разбитым в кровь лицом. Наташа даже наливать ему не хотела. Говорит, что ей в таком виде неприятно клиента обслуживать. Но тот надавил на жалость. И валил всё на тёщу. Мол, она заставила его лесть на дерево, на котором в такой мороз ещё оставалось три груши. Ага, значит, дело было уже по зиме, я прикинул. И он, мудак, повёлся, потому что тёща обещала четвертинку. Ну, и рухнул мордой об лёд.
Наташа всё же добрая, это все знают и порой пользуются её добротой. Берут на долг и не отдают подолгу. Она над челом сжалилась и налила ему сто пятьдесят, после чего мужик с разбитым ****ьником меня резко опознал как своего одноклассника, с которым он не раз ****ился с рачевскими бандюганами, а потом заявил, что на выборы не пойдёт решительно, потому что там уже всё решено за нас. После чего берёт и мне сто пятьдесят. Хотя я на этой Запольной никогда в жизни не жил.
Но это всё предыстория. Побитый чел выпил свои стопятьдесят и уплыл залечивать раны на свою Запольную. А в Бистро по одному, парами и тройками набежала основная братия завсегдатаев.
Жалко было Вовку, медведя шатуна, у которого болели руки и ноги, так как он часто стал падать и биться о галимый лёд. Но особенно жалко было Витьку-художника, граммофона, так как он три дня в завязке был и начал принимать успокаивающие колёса, но сорвался и перешёл на водку, не переставая колесить. Что очень чревато. Возьмите последний пример. Отчего умерла Уитни Хьюстан? То же самое – алкоголь с таблетками. Не рекомендую,  не советую.
 Все мы к вечеру само собой накидались в хлам и уже пора была расходиться, когда в Бистро вошёл относительно трезвый Цибулька. Он то меня и спровоцировал. Говорит: поезжай к Бате на Тихвинку-3, у него трава есть. Она, говорит, на алкоголь очень хорошо действует. Типа снимает. Даёт мне Цибуля пару стольников и вызывает такси. Говорит, что Батя меня ждать будет на этой Тихвенке-3. Ну, я пьяный, конечно, повёлся. Знаю сам, что трава она снимает и типа успокаивает. А мне успокоиться надо было  край, потому что нервишки от этой пьянки уже нев****у. Это сколько ж дней я пил? Да, ладно, не важно.
Сажусь в тачку и еду. Приезжаю в эту Тихвинку-3, когда уже стемнело конкретно. Смотрю, на остановке стоит чисто немецкий солдат – шинель, шапка, всё такое военное фрицевское, только не когда наступали по виду, а когда отступали, потому что вид довольно помятый и мрачноватый. Да ещё за окном ночь глухая.
Батя оказывается, я ж не знал живёт теперь в маленьком домике, типа сарая. Не скажу чтоб там очень холодно было, обогреватель всё ж неплохой да и чай помогает согреваться. Но особая тема это трава. Подкурили, конечно, и стали смотреть телевизор, в котором зелёного цвета, правда, было уж что-то очень много. Рожи все вардулаковские там как оно и есть на самом деле. Но мультики смешные шли до того, что я в таулет захотел. А там у Бати все удобства понятно на улице. Дверь в сортире опять на меня упала…
Как я основа на шоссе оказался, ****ь буду не помню. Обратно к Бате дорогу не найду. Кругом темно и какие-то деревья мрачные. Фрицы ещё мерещатся. Засели в кустах и в меня целятся. Видно шугань началась. Стал тачки тормозить. Ни одна не останавливаются и все норовят на  тебя наехать. У, суки-мрази! Погибать что ль здесь в этой тихвинке проклятой?
Вдруг такси тормозит жёлтого цвета, когда я уже  совсем отчаялся. Ну, ****ь везуха. Я прыгнул в тепло, попросил у шефа закурить. Тот дал радушно. Я затянулся, пригрелся и тут же вспомнил, что денег-то у меня ноль. Но спокойствие после травы присутствовало. Говорю шефу: слушай, командир, а денег у меня нету. Правда. Тот улыбается мне вполоборота и говорит: да какие деньги, я ж тебя отлично знаю, ты на Запольной живёшь. Мы с тобой…
И везёт меня на Запольную прямо, останавливает возле Девятки. Я благодарю, вхожу в заведению. Там всё хорошо. Все пьют, базарят за всякую ***ню. Никто не ругается, не дерётся. Как-то необычно даже. Барменша там знаю очень крикливая, но пока помалкивает. Я на свободное место рухнул за крайним столиком и думаю, как же мне, ****ь, хмельнуться, а мужик, который рядом со мной сидит и говорит мне: слушай, ты мне что-то знаком. Ты ж с Запольной сам, так же? Мы с тобой в шахматы неоднократно играли. Я соглашаюсь, а что делать, если масть по заполке пошла. Чел говорит, что за такое выпить надо, потому что он меня уважает, так как я в шахматы неплохо даже очень якобы шарю.
Так я попал в Девятку, откуда не помню уже как вышел и где потом оказался.
Глава восьмая
Но всё ж наступили майские праздники. Я обычно отмечаю их с первого по десятое, потому что в промежутках между этими числами находятся мой день рождения, ДР и День победы, ДП.
ДР прошёл довольно плавно. Накануне я переоделся, сбросил с себя всю грязную одежду, в которой бухал, валялся на траве за крепостью, когда пил в компании молодых анархистов и панк музыкантов, и потом спал ночью не раздеваясь. В относительно чистом виде встретил Витю-художника и его тестя Володю. У них, как я уже говорил, а, может, и не говорил, умерла у одного дочка, а у другого соответственно жена. Они пьют и плачут, плачут и пьют. Мы втроём зашли в Фартуну, набрали водки и жрачки. Пошли к Витьке в дом, где раньше были конюшни графа Энгельгарда. У Витьки ещё более-менее цивильно: есть  туалет и душ, а вот у Удава в том же домишке все удобства в разваленном сортире в заднем дворике у крепостной стены. Зато у него молодые девочки из баскетбольной команды, которую он тренирует и которая заняла третье место на общероссийских соревнованиях в Варонеже.
Мы выпили, потом тупо играли в дурака. Наконец наступила полночь и мы выпили за меня и мою днюху.
Утром да и днём посидели в Бистро. Сбросили с хвоста Лясина, которого угостили пару раз, а он внаглую опять прётся. Шакал. Тогда уже Батя не выдержал и в резкой форме прогнал халявщика. Он да ещё Витя-музыкант ( бывший) вообще обнаглели. Как не встретишь, сразу спрашивают, есть ли у меня что-нибудь. Даже Пасева в последнее самое время, после того как  унего пол черепа удалили, уже стесняется у меня спросить  есть ли чего, а эти беспредельщики аскают в наглую , хоть ты в центр не ходи. А я и не хожу. Я лечу от всего этого подальше и скоро у меня будет вместо этих противных рож одно сплошное аргентинское танго.
Юрий Милославский, кстати, меня с ДР поздравил на фейсбуке. Очень хороший писатель из Харькова.  И Дуда, известный чувак из мск контркультурного андеграунда. Артём пожелал успехов в творчестве. И не он один.
В целом в тот день ничего интересного не произошло. Я быстро и тупо напился и практически отключился от всего и всех. Интересней было девятого мая, когда страна отмечает ДП. Накануне я и один малознакомый чел, Димон из Тюмени, на хорошей поддаче весь вечер блуждали по Тихвинке в поисках дачи Бати. Нашли только глубокой ночью. Сварили картошки, попили пива и легли спать. Утром пришёл с работы сам Батя. Он чего-то гдейто сторожит. У него табачёк хороший есть, ароматный, покурили и стали тупо смотреть парад на Красной площади. Всё в зелёном цвете, как и положено. Много позитивных впечатлений. Я чуть не рассмеялся, глядя на эти рожи, которые в последнее самое время меня уже не раздражают, но вызывают смех и рвотных бля рефлекс.
Глава девятая
… Так что я пошёл поблевать на улицу и нормально проблевался. Вернулся и стал тихо смотреть парад в зелёном цвете. За стенкой пожилые соседи Бати коментировали события по-своему. Им походу никто на параде не нравился, они вспоминали низкие цены при советах и долги по ЖКХ в настоящее эрефофское мутное время.
Но надо было что-то думать. Батя уже, кажется, придумал и собрался к жене, где принимает душ и стирается. (Кстати, через неделю Сказочник, который в отличие от меня ещё ходит в центр, рассказал, что видел как Батю менты забирали у Оленя на Блони; Батя сидел на лавке и орал нечто нецензурно- несуразное).
А мы с Димоном пошли пешком в центр, потому что денег было ноль. Дошли кое-как по разобранной трамвайной линии, а там вся блонь перекрыта, огорожена, и менты стоят проверяют граждан на наличие взрывчатых веществ. Вообще полицейских кругом понатыкано шо****ец. И мужиков и баб.
Какое-то время мы блуждали в полной непонятке по блоньке и в окрестностях в надежде встретить спонсора, который угостил бы нас хоть пивом. Попадались некоторые богатые знакомые, но не давали ни копейки. Богатые они потологически жадные, ну их на ***.
Час, наверное, прошёл точняк и вдруг я вижу Кащея. Одно время мы часто встречались в заведение «Кружка» на Тухачевского, (теперь там ресторан») пока у Кащея не съехала крыша, и он стал грозить мне, что меня якобы каждый вечер поджидает злой человек с автоматом Узи возле шахматного клуба, что в бывшей кирхе.  Я тогда перестал ходить в Кружку, и Кащея больше не видел. И тут вдруг встречаю. Он уже на поддаче и хочет угостить нас с Димоном крепким пивом. Названия не помню, но две бутылки восстановили меня конкретно. Захотелось жить, курить, ругаться матом и догнаться чем-нибудь покрепче. А пока мы присели во дворе Большой Советской, и Кащей стал рассказывать нам байки про Афган, где он однажды залёг в траву, так как мимо шли трое талибов. Он не дышал, не шевелился, чтоб себя не выдать, потому что завалили б однозначто. Но когда они с ним поравнялись, Кащей выскочил с калашом и расстрелял всех троих очередями вупор  прямо в грудь.
Глава десятая
Кащей чёта быстро захмелел и, пошатываясь, отвалил к себе на Октябрьскую. А мы с Димоном из Тюмени пошли опять к Блони, оцепленной ментами. Тут я и повстречал Андрея Сказочника. Какое-то время мы блокунялись в надежде встретить знакомы и стрельнуть денег на выпивку, однако удача оставила нас. Попался только витя, бывший музыкант филармонии, который пообещал занять стольник у знакомой бабы, но пропал с концами. Мы нервно ждали его у Оленя, стреляя сигареты у прохожих. Надеялись какое-то время на этого бездарного чела, который постоянно просит у нас десять рублей, чтобы тотчас отвалить на Запольную за левым спиртом или сэмом. Так и не пришёл, гад, теперь он у меня *** когда десятку получит.
Димон наконец сломался и свалил в свою Тюмень.  Там у него родители, хоть накормят. Сказочник, однако, не терял надежду, время от времени напоминая мне, что в итоге нам всё-равно повезёт. Так оно и случилось, когда мы встретили Ваню с распухшей рожей. Это он, говорит, ёбнулся, когда бился в эпелептическом припадке. Ваня, кстати, недавно на меня напал из-за того что я присел рядом с Настей.Приревновал по старой памяти. Они жили вместе полтора года, и Настя умудрилась не заразиться от Вани спидом. Врачиха в поликлиннике после осмотра очень удивилась и подарила Насте коробку презервативов. Но Настя одинхуй прогнала Ваню нахуй и теперь он живёт у бабушки на Рачевке.
  Ваня был в тяжёлой стадии опьянения и мало чего соображал, что и спасло его в оконцовке. Я не стал бить идиота, просто пнул ногой. Все возмутились само собой: нихуя себе борзость. Сама Настя чуть не убила Ваню. На следующий день он сильно извинялся передо мной и клялся… Да ладно – проехали.
И тут Ваня, может быть, ещё чувствуя свою вину, начал аскать у гуляющих граждан, как сумасшедший. Пяти минут не прошло, как у нас уже было на пузырь сэма с заполки. (От спитра мы, подумав, решили отказаться: от него отход очень тяжёлый, ну его нахуй).
Ваня сам побежал в какой-то знакомый ему барак в этом поскудном районе, куда частенько ходила похмеляться Наташа Смерть, царство ей небесное. А мы с Андреем на последние копейки купили одну долгоиграющую конфетку на троих. Ваня чёта долго отсутствовал, ( оказывается в трёх бараках сэм уже скончался, ну, понятно праздник, ДП, народ бухает), но пришёл, и мы сели на скамейку возле памятника воинам афганцам.
Глава одиннадцатая
Нет на свете движения лучше этого танго,
И изображение доставляет без звука,
Я её так гуманно обнимаю как муху,
И она меня манко манит как паука!

Женщины Аргентины, вы так сильно картинны,
Вы так любите монстров, и танцуете танго,
Мы желали бы водки, но она не гуманна,
И поэтому танго есть хороший замен!
Mitrichu
Только мы выпили по стаканчику сэма и закусили одной конфеткой на троих, как бежит к нам мент. Майор притом. Ментов, говорю, по случаю ДП в городе как грязи. И сразу на бутылку показывает, в которой ещё половина есть.  Типа, пьёте, сейчас поедете. Мы с ним прирекаться не стали, хотя Ваня, уже сильно ужаленый, начал чёта бормотатать, но мы с Андреем его перебили и потащили прочь. Нашли укромное место во дворе возле коробки, в которой пацаны играли в футбол. Ваня у них ещё пытался сигаретку стрельнуть. Ну не дебил ли?
Одели наконец этот батл и попёрлись опять в центр. Мы со Сказочником захорошели, настроение улучшилось и появилась реальная надежда неслабо продолжить. Кто-то обязательно должен появиться знакомый с деньгами, не уставал повторять Андрей, вселяя и в меня оптимизм. А Ваня, ****ь, совсем затежалел и ближе к улице Ленина стал вообще падать. Схватил меня за руку мёртвой хваткой и кричит на всю улицу: Алик, только не бросай меня, пожалуйста, поймай мотор, я к бабушке  на Рачевку поеду, возьму у неё денег. А его при этом штормит яебу, сам чуть с ног не падаю. Ну, я долбоёба веду и походу уже на Б. Советской пытаюсь ловить тачку. Только никто конечно не отстанавливается, потому что боятся водилы в таком виде клиента взять. Он ведь может всю машину облевать, а потом скажет, что денег нет и пошли все нахуй.
Да, нахуй нам со Сказочником такие стрессы. Только немного раскумарились,  а теперь опять ****ский напряг. И тут ПДСник один пожилой (их там на улице как грязи) на нас смотрел-смотрел и спрашивает:  что с парнем? Мы говорим: ноги отказали у человека. Может ему «скорую»? спрашивает.  Мы Ваню пытаем: может тебе правда «скорую»? Он башкой отрицательно мотает. Да хуле, отвезут его на Краснофлотску. Укол какой сделают, приведут более-менее в норму и по****ует на свою Рачевку потихоньку. Пытались мы ему  внушить. Наконец согласился пацан, слава Богу. ПДСник скорую вызвал. Те приезжают довольно быстро, мужик в белом халате весёлый такой, видать, уже спирта ёбнул, выскакивает. На Ваню глянул и кричит: О. это наш клиент! Ну, хорошо, отпрвили чела, прямо гора с плеч.
Глава двенадцатая
Как только мы покинули Ваню, нам со Сказачникком стало резко везти. Сначала Вакуня угостил меня в Бистро, потом Катунья, которого я по пьяни обозвал Челинтано,  пожалел Андрюху и взял ему там же сотку. Теперь можно было соображать дальше. И масть пошла. Дело к вечеру, наши люди стали в центре собираться. У одного десятку, у другого полтинник. Несколько ходок на Тропу Хошимина, в её предверья с Андреем сделали и пришли окончательно в норму. То есть, в своё естественное человеческое состояние, когда всё похуй и хорошо.  Часов в одиннадцать Сказочник предлагает мне зайти к его другану Саше, который живёт на Октябрьской, и угоститься у него хорошим спиртом с Пискарихи.. «Он на спиртзаводе берёт, это не какой-то там левак с ****ой Заполки»,  - заверял меня приятель.
Хорошо, пошли. На подходе нам Андреев знакомый попался, бывший афганец, который и в плену побыл, а теперь инвалид, хромает сильно. С ним баба, на вид полубичёвка. Зовут как всегда Машкой. Сказочника сразу признала, а мне говорит, что меня вчера видела с Таксистом и будто я ей десять рублей дал на сэм с Запольной. Ни *** не помню, наверное, пьяняый был, я ей говорю, а лахудра заверяет, что точняк было дело. Да и ладно.
Андрей тем временем с Сашей договаривается через домофон нащёт спирта. Потом ко мне подходит и говорит, что нам двум нальёт, потому что меня тоже знает и уважает, а афганцу с евонной бабой нихуя не даст. Ну, мы с Андрюхой поднялись на второй этаж, вошли в квартиру. Сашка сейчас в завязке, качается, занимается айкидо и прочей канетелью. Такой весь правильный, накаченный, волосатый крепыш. А когда он бухает, с ним лучше не пить. Однажды он в запое во дворе у какого-то мужика закурить попросил. А тот, мудак, послал его на ***. Ну, так же нельзя согласитесь. Саня быстренько сбегал домой, схватил сапёрную лопатку, выбежал во двор и со всей дури въебал этому дебилу по дурной башке.
Только Саша нам налил по стакану, является афганец со своей идиоткой. Мы думали, что Саша их прогонит, но он не прогнал, посадил за стол и налил всем спиртянского. Выпили, поговорили о чём-то приятном, и Саша стал нас выгонять, потому что у него какие-то срочные дела и всё такое. Мы собрались и ушли
Глава тринадцатая
Обо мне не плачь, родная Аргентина,
Обо мне, Серебрянная мать, не плачь,
Я живу в далёком городке, в России,
Сам себе судья я и палач,
Ты не плачь, меня уже не сможешь
Ни усыновить, ни вытащить - спасти,
Заново родить, когда я сгину,
Встав у моей смерти на путиине,
Последняя любовь мужчины
Бывает так картинна!
Его затягивает в тину,
А он в варенье из малины
Как муха тонет сам
Он так доволен, Аргентина
В его чуть масляных глазах,
Эх, дорогой чувак мужчина,
Ведь съест тебя коза!
Mitrichu
Я хотел ехать домой на трамвае, но Сказочник точняк перебрал спирта. Как только мы вышли из подъезда, он рухнул у бордюра и как я его не пытался поднять, вставать не хотел. Скорее напротив устраивался ночевать. Потом я понял, что это у него в системе. А тогда не знал и стоял рядом, не зная что делать.
Было уже довольно поздно, но мимо нас время от времени проходили какие-то жильцы, не обращая внимания. Видать, на Октябрьской этим никого не удивишь.
Надо было как-то сообщить о происшествие Саше, другу детства Андрея, который время от времени снабжал его продуктами и подпаивал хорошим спиртом. Но я не знал номер его квартиры и не мог связаться с ним по домофону.
Что ж делать, ****а вошь? Не стоять же над товарищем всю ночь как часовой? Пусть она тихая и тёплая.
И вдруг – мистика какая-то – у меня в мозгу всплыла цифра 141 и что-то мне подсказало, что это и есть сашин номер хаты. Я набрал, андреев друг ответил, сразу въехал в ситуацию. Наверное, это был уже не первый случай. Выскочил на улицу такой напряжённый, резкий крепыш, который занимается айкидо или таквандо. Немного побуцкал Сказочника, чтоб тот малость очухался. Мы кое-как посадили его на бордюр, Саша побежал ловить мотор, а я остался держать Андрея, чтоб тот опять не рухнул.
В итоге мы довезли Сказочника до дома, вывернули у него карманы, нашли ключ от квартиры, доставили на пятый этаж. В хате всё было очень запущено. Грязь необыкновенная, груда давно нестиранных вонючих вещей за проёбанным диваном. Короче, полный ****ец.
Андрей сразу же рухнул на своё лежбище, а Саша повёл меня в магазин прикупить жратвы и водки.

  Глава четырнадцатая
Да на нахуй этого ****ого Сказочника! Он жил в Калуге кумкоралём. У него тесть был депутат госдумы, а он служил его помощником. У него тачка был и пёс бразильеро, для которого он снимал отдельную квартиру. А потом он забухал и его прогнали из Калуги. Тогда он резко потерял вкус к жизни, стал спиваться, пробовал работать, но получалось только максимум до первой получки, квартиру засрал, сам валялся пьяный гдепопало, терял мобилу ключ, грязный кое-как добирался до хаты (брал запасной ключ у тётки старой девы) и рухал не раздеваясь на разъёбанный диван, а когда добрые родственники везли его в наркологичку на Краснофлотской, убегал оттуда на вторые сутки, потому что его видите ли не устраивал контингент в палате. Тонкая бля натура.
Подо мной Аргентина.
Глава пятнадцатая
А друзья мои - все агрентинцы,
Все употребляют крепкое вино,
Девушки же их - красавицы,
Потому что пьяным - всё равно
Mitrichu
В мае, его конце или,может, середине, как говорится х.з., случилось также следующее. А именно. Убийца, который доселе был в относительном адеквате, по новой развязался и охуел. Тот кто не знает, что он нередкий клиент нашей любимой больницы на знаменитой Горке, тот просто конченый мудак.
Итак, рассказывать историю про то как Саня сжёг дом Графини в Ельне я не хочу, потому что уже говорил об этом неоднократно. И хорош нахуй. Вот, значит. Убийца стал появляться в центре города совершенно неожиданно и как бы неоткуда. Сидишь так часов в пять утра возле Оленя, с приятелем, который тоже, кстати, недавно побывал в дурке, но сдёрнул оттеля, так как там сразу отбирают ноут. Распиваешь, например,джин-тоник и вдруг… Подбегает Убийца в чёрном костюме и нервно спрашивает почему мы с другом работаем на три разведки. Ну, мы стараемся отшучиваться и не обращать внимание, конечно, тем более что джина у нас ещё хватает в баклажке да и сигареты имеются в наличие. Погода располагает после затяжной зимы. Немного мешает паливальная машина, но нам по большому счёту похеру.
Далее. В середине дня сижу в кругу друзей в Бистро. Угощает, кажется, Вакуня, потому что Витя-художник и его зять Володя уже изрядно поисдержались, сильно потратившись на проституток в Державе. Крайний столик у дверей вы, конечно, знаете. Вдруг, шарах! Что-то пролетает между мною и Витей. И бабах прямо в стойку, за которой Марина. Мы опешели ненадолго. Потом спрашиваем у друзей вокруг в чём, мол, дело. Оказывается, это Убийца швырнул в нас горшком с цветами. А если бы попал? Сложно представить результат.
Что интересно, ведь в другое время года, я отвечаю, этот чел совершенно спокоен и даже приглашает меня в гости послушать последний диск, например, группы Круиз, который только что приобрёл по случаю.
Кончилось, разумеется, тем, что Убийцу перестали пускать в наши любимы заведения, Бистро и Зарю. Да так и надо придурку, а то совсем распоясался.
Теперь хочу ещё вспомнить про Лясина. Ему больше не наливать. Предупреждаю. Он стал вечным халявщиком, хуже Клюва и ходит с Михой Лажиным, который когда-то сдал меня ментам. Так что Аргентина уже близко и красное вино уже плещется практически рядом. А мне ***во, не то слово. И я начинаю опять блевать.
Глава шестнадцатая
Обо мне не плачь, родная Аргентина,
Обо мне, Серебрянная мать, не плачь,
Я живу в далёком городке, в России,
Сам себе судья я и палач,

Ты не плачь, меня уже не сможешь
Ни усыновить, ни вытащить - спасти,
Заново родить, когда я сгину,
Встав у моей смерти на путиине,
Последняя любовь мужчины
Бывает так картинна!
Его затягивает в тину,
А он в варенье из малины
Как муха тонет сам

Он так доволен, Аргентина
В его чуть масляных глазах,
Эх, дорогой чувак мужчина,
Ведь съест тебя коза!
"Всё ****аврот", подумал я, всласть отблевавшись. - Какая нахуй в ****у Аргентина! сказал я вставая и шагая к кабинке пилота, что рядом с туалетом. Вынул походу вальтер, подаренный дедушкой, участником многих расстрелов.
Обратно летели с ветерком, так как развели таки вредную стюардессу на красное вино в коробках.