Стих

Моё детство провожают мои старые друзья.
Прощайте, сказки, мультфильмы, игрушки.
Почему-то взрослым людям быть детьми совсем нельзя.
И мы всё только смотрим на дно своей кружки.
Или чего там? Из чего вы пьёте?
Я пил из многого -- из гранёных стаканов и консервных банок.
Скажите, а вы теперь часто поёте?
Я всегда пел не часто, даже во время пьянок.
Да и кому петь? Тишине совсем неважно.
Только горло зря хрипнет, так ещё и не допьёшь.
Я лучше молча запишу на бумажке
что хотелось спеть, но никогда не споёшь.
Положу бумажку в коробку с игрушками и книгами,
коробку перемотаю скотчем и под кровать.
Я ведь большой уже, я завязал с детскими играми.
И мне, такому большому, не положено даже мечтать.
Во сне не летаю, наверное, не расту, только старею.
А может, от того, что просто не вижу снов.
Я знаю, что надо меняться, и я, вроде бы, даже умею,
но не хочу, не буду. Пока не совсем готов.
А может сдать завтра бутылки? В детстве с сестрой сдавали.
Потом покупали всякое родителям и себе.
И всегда на всё хватало сил, а теперь как-то устали.
Себя жалею, остальных ругаю, жалуюсь злой судьбе.
Или утром на улице подобрать маленького щенка?
Было так славно и важно бездомных животных жалеть.
Как-то даже казалось, что просто твоя рука,
гладя их, заставляет хотя бы чуть-чуть добреть.
Забывать про голод и про то, как холодно ночью.
Интересно, это правда? Или же всё было зря?
Надо раскрыть все окна, чтобы самому стало холодно очень.
И попросить кого-нибудь гладить по голове меня.
Ты не смотри на щетину, я её всю сбрею быстро.
Я даже улыбнусь. Криво, но всё-таки мило.
Мне и в ванну бежать не надо, я всегда держу себя чистым.
Я, может, живу только, чтобы ты меня полюбила.
И к этой встрече готовился, а что напивался -- всё от досады.
А ты меня погладишь храбро, как девочка злого пса.
И мы с тобой, конечно, будем друг-другу рады.
И мы с тобой сразу поверим опять в чудеса.