На пентацикле по леднику

На пентацикле по леднику

  Если бы это не были мои племянники, ни за что  не поверил, что они близнецы.
К пятому классу Ната  вытянулась и стала на голову выше пухленького  рыжика Мишки.
   Он уже засунул свою конопатую мордашку внутрь сверкающего пентацикла возле моего гаража.
-Дядь Ген, это что за кар такой?
-Не «кар», Мишенька,  а машина. Не козыряй своей глупостью перед дядей Геной, - тут же влезла Ната.
-Отстань, училка. Где такие ламбарджинии продают?
-Правильно – «ломбардини», Мишенька. Надо правильно произносить итальянские названия.
-А в глаз – не хочешь? – Мишка сделал шаг к сестре.
-Дикарь! Леший из псковских болот! Вандал! Туземец!
-Все слова вспомнила? Теперь их хорошо пережуй и проглоти. Мне они не нужны, а ты, гляди и подавишься.
  Я смотрел на ленивую, привычную перепалку близнят, приехавших на каникулы из Пскова, и радовался. Кончилась моя затворническая дачная жизнь. Впереди, как я понял, меня ждал месяц веселья и приключений. С такими непоседами – скучать будет некогда.

-Это, Миша – педальный пентацикл.  Собрал из трех китайских трициклов со свалки.  Моторы выкинул,  добавил педали,  и сварил корпуса.
-Сам?
-А что делать долгими зимними вечерами? Вот за зиму и собрал. По своим чертежам! – уже с гордостью сказал я.
-Дядь Ген, ты прямо Данила-мастер!
-Данила-мастер, Мишенька,  машины…
-Нет, пиявка, оглобля крашеная, я тебе все-таки врежу!
-Дядь Ген! – Ната прыгнула за мою спину. – Скажите ему, чтобы кулаки не распускал!
-А ты, Наталка-болталка, язык не распускай!
-И вовсе я не крашеная. Врет он все, дядь Ген. Это мой натуральный цвет свежей соломы.
-Прелой соломы. И воняют они у тебя лекарством.
-Чтобы ты понимал во французских шампунях, бездарь!
- «Пента» - пять колес? - Мишкин голос уже доносился из-под машины.
-Да, пять колес, три пары нажимных педалей, сдвижная крыша, фары, большой багажник.
-И зачем тебе три пары педалей?
-Не мне, Миша. Нам. Вот на этом чуде мы втроем поедем завтра на серебряный родник.
-Втроем?  Чур, я впереди.
-Мишенька, а ты до родника дорогу знаешь?  Сусанин!
-Дядь Ген, дайте вон тот сапог.
-Зачем? Он в масле. Грязный.
-Вот и хорошо! Не могу уже. Сейчас я его в рот ей засуну! – Мишка с сапогом наперевес кинулся к сестре. Та, взвизгнув, рванула к калитке.

  А я  еще раз смазал трансмиссию и начал в багажник укладывать походную аммуницию – палатку, спальные мешки, кухонную утварь, удочки и инструменты.  Главное – не забыть какую-нибудь мелочь, типа саперной лопатки или спичек.  Намаешься потом без них.

    В последнее время пошла мода путешествовать по заграницам.  Ходить по пыльным, душным улицам чужих городов, с разинутым ртом рассматривая вековые церквушки или монастыри.
   Многие могут всю жизнь прожить в своем небольшом городке и не знать его историю. Не знать свою малую родину, свой край. А  какие тайны иногда открываются, стоит только дать себе труд выбраться за околицу!  Воистину, нет пророка в своем отечестве и нет любви к истории своего края.
   А ведь интересно не то, что неведомо, а то, что узнаешь, познаешь, пощупаешь своими руками.
Вот об этом мы и говорили на следующее утро, неспешно втроем крутя педали на неровном сельском асфальте.

-Дядь Ген, - Мишка все-таки уступил мне переднее сиденье и теперь спрашивал из-за спины. – А почему твой поселок называется Елань – похоже,  название от ланей?
-Ты прав. Два объяснения. Первое, поселенцы говорили, что здесь, в этих краях «Е лань», или «Есть лани».  Ланей, действительно, тут полно, и еще – много лосей. А второе – в переводе «елань» - пустошь, ровное место.  Так и есть. Степь кругом. 
-А вот,  куда мы едем – откуда там серебро? Гор-то нет? А я слышал, что серебро – только в горах.
-Серебряный родник в Краишево?  Да, ты прав. Это загадка и для ученых наших – откуда посреди степи родник, в котором содержание серебра – третье в мире? Геологи в пробах грунта вообще серебра не нашли – а в роднике его полно.
-И как это получается?
- Вообще-то, если вспомнить историю нашей местности, то объяснение есть. А история необычная.
-Что – войны, восстания были?
-Совсем нет. Уникальность нашего края в том, что вот в этом самом месте, где мы едем – остановился ледник, - я чуть не ударился о руль, так резко Мишка нажал на тормоз. 
-Лед? Где?
-Едем дальше. Лед здесь был.  В последний ледниковый период.  Но именно здесь – тысячи лет назад - остановился. Потом – растаял. 
-Тысячи… А как определили?  Ровно ведь до самого горизонта.
- Вот поэтому и ровно, что ледник все выровнял. Приедем на место – еще кое-что покажу, оставшееся со времен ледникового периода.

  Сразу за деревней  увидели высокий холм.
-Нам туда, - я махнул на холм рукой. – Кстати, холм сложен из ракушечника. А это – первое подтверждение того, что здесь остановился ледник. Он сгреб при своем движении донные отложения древнего моря   и толкал их перед собой.  Целую гряду гор перед собой толкал. Этот холм - только часть гряды.
-Холм из ракушек?
-Из прессованных ракушек.
-А где остальные горы? - не выдержала и Ната. – Они, что - взаправдашные горы?
-Ну, конечно, не Кавказский хребет, даже не Уральский, но из настоящего гранита.  Из обкатанных огромных валунов.  Видели  шарики из гранита по пятьдесят метров в диаметре?
-Не-е-ет!
-А вот горы Уши  полностью сложены из таких  шаров.
-А почему Уши?
-Видели уши у Чебурашки?
-Да.
-Вот такие, торчащие во все стороны уши и напоминают эти уникальные, единственные в мире горы. Как будто великан играл с шариками, а потом бросил их кучкой посреди степи.
-Хочу посмотреть! Дядь Ген, когда мы туда поедем?
-А вот денек в серебряной воде покупаемся и поедем.
-И с собой воды наберем, - хозяйственная жилка проснулась у Наты.
-А какие еще здесь горы остались после ледника?
-Еще – знаменитая Синяя гора, известная во всем мире.
-Чем знаменитая – цветом?
-Не угадал. Шаровыми молниями. Их там летает сотни. И даже без всяких гроз.
-Так не бывает.
-Да, ученые со всего мира, что там работали, тоже это признали. Что такого не может быть, но оно есть. Может поэтому и родилась легенда, что в Синей горе живут инопланетяне. Якобы это они всех отпугивают своими шарами. Кстати,  недавно там сгорел пастух, который слишком близко от горы пас овец.  Сам сгорел, а сено под ним – нет.
-Вот это да!  Давайте прямо сейчас туда поедем и к горе сходим, - Мишке явно был неведом страх перед инопланетными существами. Любопытство было намного сильнее.
-Жмите на педали сильнее. Сейчас начнется подъем на холм.

   Мы только через полчаса добрались до верхушки  знаменитого холма.
-А почему крест черный? - мы стояли, оглядывая открывшиеся зеленые просторы полей у огромного пятиметрового креста из двух лиственниц.
   Под холмом приютилась небольшая деревенька.  Узкие две колеи сбегали с холма. Удивительное чувство единения с лазурным небом,  желтыми нивами, кучерявыми полями земляники, серо-зеленой лентой извилистой реки,  пятнистой рощей за рекой, неизменно охватывало каждого, ступившего на этот холм. 
-Здесь раньше, Ната, стоял женский монастырь. Но это отдельная история.
-Расскажите, расскажите, - Мишка повис на моей руке, просительно заглядывая в глаза.
-Про крест?
-Про все!
-Ну, хорошо. Давайте, спустимся вниз, к роднику, там и расскажу.

   По очень крутой каменистой тропинке с трудом съехали к берегу реки, к самому подножию холма. Из его склона выходила стальная труба. Над ее окончанием  стояла часовня святой Параскевы.  Вода стекала в небольшой бетонный желоб, уходящий в реку.

  Мы, первым делом, напились этой удивительно легкой воды.  Я знал, что можно легко выпить три литра пива, истинно легкого напитка. Но чтобы – три литра воды?  А оказывается – легко.
-Дядь Ген!  Да это же золотая жила! – Современное мышление Наты тут же перевело легкость воды  в деньги. – Если разливать эту воду и продавать, то за год можно стать миллионером!
-Можно. Но – нельзя. Этот родник  охраняется государством и продаже не подлежит.
-А почему государство не разливает и не продает такую суперлечебную воду?

  Я промолчал. У меня самого накопилось к государству куча подобных вопросов.

  Мы перекусили  у разведенного на берегу реки костерка. Дым разгонял назойливых вампирш-комарих  и я  начал рассказ об истории монастыря.

-Точно никто эту историю не знает, но легенда гласит, что это был  таинственный женский монастырь.  В окрестных деревнях регулярно пропадали родившиеся девочки. Все понимали, что воровали их монахини.  У монастыря было много послушниц, работавших на полях и огородах.
Монастырь богател, а деревни вокруг – голодали и беднели. Много злобы накопилось у крестьян.
  В первые же дни после отделения церкви от государства все окрестные деревни пришли жечь монастырь. Здания-то сожгли, но не было там ни одной монахини, ни одной послушницы. И прошел тогда слух, что они сбежали через подземный ход внутри холма, а огромный серебряный клад – спрятали.
  Родник забил на следующий день после разгрома монастыря. Старожилы рассказывали, что сначала вода шла красная. Вроде бы это была кровь убитых монахинями послушниц и украденных девочек. Потом вода пошла серебряная. А это – говорили старожилы, из-за серебряного клада.
    И геологи, и кладоискатели изрыли весь холм, но клада так и не нашли.  Зато вскоре в деревнях под холмом в колодцах появилась серебряная вода. Жители говорят, что это так бог вернул им долг за украденных детей.  А почему крест черный?  Поставили его недавно по настоянию отца Николая. Много жалоб было на этот холм.  К себе притягивает, а назад с головной болью отпускает. Вроде как - души монашек мстят людям. И вот, чтобы отпугнуть нечистую силу, сделали из двух ошкуренных ярко-желтых стволов лиственниц огромный крест.  Батюшка освятил его и в ночь на Пасху установили на холме.  В полночь разразилась ужасная гроза. В крест  ударили  несколько молний, а порывы ветра пытались его свалить. Но освященный крест устоял, только весь почернел, как будто вымазанный адской смолой.

    Ната и Мишка слушали рассказ, ни разу не прервав меня. Потом долго сидели молча, обдумывая услышанное.
   Перед сном мы искупались в узкой теплой речушке, набрав букеты желтых лилий.
Ни комары, ни звон мошкары не могли испортить поистине волшебный сон у волшебного родника с волшебной историей.

   С трудом вытолкали утром пентацикл на вершину холма.  Зато порадовал спуск по ровной накатанной дороге к деревне. Дальше наш путь лежал к горам Уши.
   Извилистая полевая дорога шла вдоль Дона,  за каждым поворотом открывая  то березовую рощицу, то речной плес с белым, как мука, песком. И таким же мелким.
   Несколько раз искупались в теплых плесах, позагорав на белоснежных пляжах. Разве есть такая первозданная красота и чистота на мусорных, грязных морских побережьях, где за эти валяния на нечистотах надо вдобавок еще и платить?  Зачем люди едут за тридевять земель за грязью, не видя уникальные по красоте и чистоте  кусочки природы у себя под боком?

   Горы Уши открылись неожиданно, как только мы немного свернули в сторону от реки.  И остановились, пораженные фантастическим, нереальным, неземным видом!

    Разные по величине валуны были уложены высокими холмиками. Горы просвечивали насквозь.  Мы вылезли из кабинок и стали карабкаться по камням выше и выше.  Мишка залез внутрь горы и радостно кричал изнутри.  Не могли остановиться часа два.  Потом  набили карманы маленькими разноцветными шариками.
-На память возьму, - Мишка нашел странный осколок то ли черной слюды, то ли кварца.  Внутри его  искрились радужные прожилки.
   Объездили все горушки только к вечеру. Спать решили в маленькой пещерке, образованной тремя валунами.  Даже ночью от нагретых за день камней исходило тепло.  Поэтому спали  без мешков на расстеленном покрывале.  Надоедливые слепни ночью исчезли. Слышно было только звон цикад и рокот лягушачьего хора из близкого пруда. Кстати, единственного на десятки километров.
   Про этот пруд тоже рассказывали легенду, что на его месте лежал огромный валун, который  на спор укатил к себе домой местный силач.  Может, и правда?  Видели мы на краю деревни несколько громадных шаров. Не тот ли силач ими играется?

  Утром наловили в пруду удивительно вкусных золотых, или, как их зовут местные жители, красных карасиков. Точно – золотые рыбки. Почти круглые, горбатые и все, как одна, с икрой.
   Мы их жарили на ивовых прутиках, посыпав крупной солью.

  А дальше наш путь лежал  вдоль  Медведицкой  гряды, названной  по реке Медведице. По асфальту ранним утром ехать было приятно и легко.
   У прохожего уточнили  дорогу от трассы.  До деревни Коммунист - тоже асфальт. И вот мы уже у самого подножия гор.
Резкий звонок сотового у Наты.
-Мама, мама, это ты? -  недоуменное выражение  на лице у Наты. – Написано – «мама», а номер не ее.
-Балда, так позвони по этому номеру, - вмешался Миша.
- Пишет, что номер не существует, - растерянно говорит Ната.

  Мы тут же достаем свои сотовые телефоны. Ни один номер не существует. Сотовая связь есть,
а номеров – нет. Как же так?  Вон же она, вышка сотовой связи, ее хорошо видно от горы.  Первая загадка. А потом они посыпались,   как из мешка. Истинно странное место!

-Дядь Гена, а где наш пентацикл? – Мишка озирается  и смотрит куда-то мимо меня.
-Миша, поверни голову вправо. Видишь?
-А! Вот теперь вижу.  А Ната где?
-Позади меня сидит.
-Ага, вот теперь вижу тоже, а почему так потемнело, что – уже вечер?

 Я глянул на солнце в зените, безоблачное небо и покачал головой. Проклятое место, надо ехать дальше.  Мы медленно движемся вдоль гряды.
  Редкие, как обкусанные, березки и клены с листвой на верхушках.  Кривые стволы, с огромными вмятинами, будто  от  снарядов.

-Ребята, вот этот склон называется  Склон бешеных молний, - я показал вправо.

  И как будто в подтверждение моих слов из ниоткуда появился переливающийся шар, быстро пролетел вдоль склона и направился в нашу сторону. Мы резко остановились.  Шар задел ствол полуобгоревшего дерева, резкая голубая вспышка, треск и долгий, протяжный скрип ломающегося и падающего дерева.

-Вон она, вижу! Она, и правда, синеватая! – Мишка показал вперед.

  Это и была цель нашей поездки – Синяя гора.  Высотой около трехсот метров с пологими неровными склонами.  Казалось, совсем близко.
   Но ехали мы до нее еще полдня. Гора, то приближалась вплотную, то медленно удалялась. Ребятишки мои притихли, пораженные всем увиденным.  Лицо у Наты раскраснелось, а Мишка, наоборот, побледнел.

   Возле подножия горы  увидели малюсенький заросший прудик.
-А вон палатки  геологов, - Ната показала на другую сторону пруда.

   Надо пойти  поговорить. Мы два раза обошли пруд, но палаток не нашли.
-Наверное, в другое место переехали, - растерянно сказала Ната.
-Ага, за пять минут свернули палатки и умотали.  И горящий костер с собой унесли, - язвительно пробормотал  тоже ошеломленный Мишка.
-Ну, ребятки, в гору пойдем? 
  Склон  Синей горы вблизи был скорее серо-черным. Он местами напоминал панцырь черепахи, прорезанный неровными трещинами. 
  В одну из них Мишка сунул длинную ветку. 
-Вот гадость,  она насквозь, что ли?
-Миш, а может, просто внутри гора пустая? – Ната высказала интересную мысль. – Слушай!
    Девчушка взяла увесистый валун и постучала по плите. Раздался гул, идущий изнутри горы.
Потом плиты затрещали. Мы отскочили назад.

-Дядь Ген, может, ну ее, эту гору?  Давай не будем здесь ночевать, а? – Мишка испуганно озирался.
Сказать такое при сестре?  Да-а!   Я, испытавший в прошлое посещение подобные чувства, понимал ребят.  Мы направились обратно к пруду.  Но его не было.  Зато мы уткнулись в могилку пастуха, погибшего от молнии.  Прочитать полустертую надпись не удалось.
-Да вон же он! – крикнула Ната.
   Мы с Мишкой  вздрогнули.
-Пастух? – в два голоса прошептали мы.
-Да нет!  Пентацикл наш.
   Точно. Наше пятиколесное транспортное средство, как ни в чем не бывало,  стояло в двадцати метрах от нас на берегу пруда. На обратной стороне пруда опять виднелись палатки геологов.
-А эта где? – теперь от моего голоса вздрогнула Ната.
-Кто?
-Да не кто. Могилка.
Пока  мы ходили кругами – могилка исчезла.  Озираясь, сели в свою технику и тихонько тронулись вдоль гряды в сторону деревни.

   Спать на открытом воздухе после всего пережитого не хотелось, и мы напросились на сеновал  к двум старикам на околице.

  Возвращались на следующий день по трассе. Долго ехали молча.
-Дядь Ген, а что это было?
-Что?
-Ну, возле Синей горы? – Мишка давил изо всех сил на педали, как будто быстрее хотел покинуть эти непонятные, таинственные места.
-Не знаю. И ученые не знают. Поэтому и тайна. Поэтому и интересно.
-Нет.
-Что – не интересно?
-Непонятно. Не как у людей. Больше вы меня туда не заманите.  Вот на горы Уши… Это я с удовольствием.

   Я не стал напоминать Мишке его нетерпение и желание быстрее посмотреть таинственную Синюю гору. Сам второй раз ехал без удовольствия. Поехал – ради ребят. Им – надо!

-Ой, а это что? – Ната показывала рукой на открывшуюся перед нами белоснежную гряду.
-Это – Меловые горы. Тоже остатки от ледника. Донные меловые отложения он соскоблил со дна моря и образовалась многокилометровая горная гряда из чистого мела.  Местные жители называют мел – крейда, а горы Крейдовые.
   Мы проехали деревеньку Волково из нескольких десятков домов и покатили по тропке вдоль гор.  Внезапно гряда оборвалась,  и мы остановились на берегу изумительного Серебряного озера.
-А что, и в этом озере вода серебряная?
-Нет, Миша, вода родниковая, но без серебра.
-Тогда почему такое название?
-По цвету. Видишь, как на солнце блестит?  Вода фильтруется через толщу мела и становится удивительно чистой и прозрачной.   Посмотри – глубина озера более трех метров, а на дне видно каждую песчинку.
Ребята наклонились и стали пробовать воду.

 Тихое  зеркало озера,  густая дубовая роща на другом берегу, отражение в воде белоснежного обрыва – неописуемой красоты картина.
  А когда мы вечером наловили еще и серебряных карасей – радости было через край. 
Уезжать на другой день от этого чудного, как с картины, местечка, не хотелось. Мы еще два дня наслаждались чистой водой и чудным «серебряным» отдыхом.

   Человек в своей жизни должен хоть один раз познать все – и огромную любовь, и черную ненависть, и ползучий непереносимый страх, и безмерную радость. И еще - познать себя и свой край,  ведь всегда надо  стремиться к новому, к непознанному,  к разгадке тайны  жизни.
    Красоту надо не просто любить – ее еще надо уметь находить, понимать и уметь ею наслаждаться.