Quell

QUench Experiment on Long Length. Эксперимент, предложенный для реализации на установке СУЛТАН – крупнейшей испытательной установки середины 90-х, имеющей поле 12 тесла в отверстии около 500 мм (если память не изменяет). Наверняка, проект был придуман европейской сверхроводящей мафией – Нил Митчел, Пьерлуиджи Брюззони, Грегори Вечей, Марио Риччи, Тюрк и др. Да, да – тот самый Gregory Vecsey, который приезжал на СИМС в период испытательной компании блоков Т-15. Он был руководителем испытательной группы, базирующейся на установке СУЛТАН, а до этого был руководителем швейцарской программы в международном проекте LCT (Large Coils Task). Вечей – венгр, эмигрировавший (вернее – вывезенный родителями) в Швейцарию во время войны. Т.е. славянские корни у него были. Он говорил, что хочет совершенствовать свой русский язык, общаясь с нами, и даже вспоминал одно славянское слово – «удвор», видимо венгерская версия слова «двор».

В НИИЭФА первые сообщения о данном проекте появились весной 1995 г – Вечей собирал предложения домашних команд по методам диагностирования перехода сверхпроводящей обмотки в нормальное состояние. Я сразу же  послал ему 4 пункта: акустическую эмиссию, СВЧ диагностика, ВЧ датчики Саши Гречко и регистрация изменения намагниченности проводника. Предложения вызвали бурю восторга у швейцарцев, Вечей сразу стал звонить Филатову, и вскоре, как раз на 9-ое мая, я поехал в первую заграничную командировку.

Самолет до Цюриха, далее поездом до местечка Бругг (Brugg), а затем автобусом до «деревни» Виллиген (Villigen), где и находится PSI (Paul Scherrer Institute), а в нем установка СУЛТАН.

Первую поездку я совершал в одиночестве. Первые контакты на английском языке, первое самостоятельное поселение в отель, первые выступления перед зарубежной научной аудиторией… Вечей сообразил спросить меня: «Если ты первый раз за рубежом, то откуда такой хороший английский?», и был удивлен моим ответом: «Теоретическая подготовка».

Туда же приехали будущие коллеги по эксперименту Shahin Pourrahimi из MIT, Yoshikazu Takahashi из JAERI. Местные – Bruno Heer, Martin Fogel, Claudio Marinucci и другие – были любезны. Вечером все были приглашены домой к Вечей, где тот познакомил с женой, рассказал про детей, показал дом в Бругге, недалеко от вокзала, на который я приезжал. Сидели допоздна, вкусно ужинали, с красным вином, беседовали, я играл на гитаре и пел романсы. Все европейцы сразу же накинулись на Шахина как на американца, и «на примере» разобрали все недостатки имперской политики США. Поздно вечером, гурьбой, обсуждая увиденное,  мы возвращались в отель, а местные нас провожали.

Мои предложения в программу эксперимента были официально приняты, я получил Task Agreement, и финансирование в России. Вернувшись, я стал формировать команду и распределять задачи. Появился Субботин Игорь Юрьевич из фирмы «Феррат», что при ЦНИИРТИ. Гречко из МГТУ взялся за очередную версию ВЧ датчиков плотности. Акустическая аппаратура и измеритель намагниченности делались в НИИЭФА с помощью Алексея Климченко.

Было еще два промежуточных митинга в PSI, посвященных согласованию программы эксперимента, куда я тоже ездил один. Помню, однажды Пьерлуиджи вызвался отвезти нас в Цюрих на своем автомобиле «Ланча». Он накормил нас ужином в пивном ресторане, затем угостил портвейном в винном зале и вернул всех в Бругг. Были Лука Боттура, который остался в Цюрихе и Иошиказу Такахаши. Гуляя по вечернему городу, я видел, что и там жизнь имеет те же формы, что и везде – там целовались, танцевали, и даже дрались красиво причесанные швейцарцы. Брюззони показывал некое здание на берегу реки Ааре (может быть - храм), которое расписывал наш Марк Шагал.

Наконец, в октябре 1995 г. назначили начало эксперимента.  Это означало, что мы  должны были привести свое оборудование и начать его монтаж. Организация работ в России была как обычно плохой. Деньги задерживали, а исполнители все еще корректировали технические требования. В конце октября все-таки удалось собрать все оборудование в одну кучу, и начать подготовку к отправке. В результате получилось так, что впервые я увидел свое оборудование только в Швейцарии. Ни о какой предварительно настройке не могло быть и речи, местные требовали включать и работать, т.е. выдавать научные результаты.  Эксперимент уже шел полным ходом – проводилось захолаживание опорной  магнитной системы.

В этот раз в приехал не один. Кроме жены были Гречко, Климченко и Ланцетов, но помогло это мало. ВЧ датчики, разработанные в МГТУ, сразу же «потекли», и швейцарцы не решались ставить их в установку. СВЧ оборудование Субботина вообще было непонятно как ставить, да еще выяснилась ошибка в миллион раз в расчетах затухания СВЧ волны в охлаждающем канале проводника. Таким образом, октябрь прошел очень трудно. Подбегая временами к зеркалу, я видел темные круги у себя под глазами, но обратно дороги не было – приходилось «по месту» фантазировать, изобретая подходящие измерительные схемы из имеющихся кусков оборудования и измерительные алгоритмы, дорабатывая вместе с Андреем Ланцетовым программное обеспечение.

Энтузиазм был замечен швейцарцами, и Martin Fogel, подойдя ко мне как-то, сказал: “I see you are very flexible person”. Получив некий промежуточный финиш в виде действующих все-таки всех четырех систем, мы всей командой вместе со швейцарцами поехали в Германию смотреть Rainfall – водопад на Рейне.

Вообще, мы жили на Рейне в городке Zurzach (Цурцах), у хозяйки фрау Буркард (Fr. Burkhard). На втором этаже дома нам выделили кухню, три комнаты и некий холл. Утром мы уезжали электричкой до станции Деттинген (Dottingen), где пересаживались на автобус до PSI. Жена  оставалась дома, на русско-немецком языке общалась с хозяйкой, ходила гулять в город. В парке был водоем, где жила стая красивых рыб. Мы все с удовольствием ходили их смотреть.

Завершив все-таки подготовку своего оборудования, мы вернулись в Россию, где стали ждать завершения захолаживания установки до рабочей температуры -269°С. Это произошло только к середине февраля. Трохачев уже умер, и в институте напряжение вокруг меня уже начало возрастать. Но и в этот раз, кроме жены,  поехали  Климченко, Гречко, Субботин и Ланцетов. Завершив очередной раунд подготовки и проверки нашего оборудования, первые трое вернулись в Россию. Остался только Андрей. Ну и жена. Эксперимент длился до конца апреля. Люба уехала несколько раньше по собственному желанию, не выдержав разлуки с близкими.

Научные результаты эксперимента подробно описаны в финальном отчете, имеющемся в семейном архиве, и здесь не приводятся. Запомнилось другое, например…

23-го февраля мы втроем (Люба, Андрей и я ) решили посетить Германию, которая находилась совсем рядом. Нужно было пересесть на другую электричку на промежуточной станции Koblenz, и проехать еще одну остановку до уже немецкого городка (название вспомню). Там уже нужны были визы, которых у нас, естественно не было. Шенгенское соглашение тогда еще не действовало. Но, где наша не пропадала… Прикинувшись «шлангами», мы бодро показали германским контролерам в электричке свои швейцарские билеты, на что те громко хмыкнули, но ничего не сказали. На таможне, находившейся прямо на платформе прибытия в германском городке, мы повели себя также, и проникли в город. Только на обратном пути таможенники обратили на нас внимание и заставили поставить какие-то штемпсели в наши паспорта.

Городок был чистый, уютный. Дешевое немецкое пиво мы пили прямо на улице, на что местные жители, проходя мимо, незлобиво говорили: “Zum Wohl, zum Wohl” – На здоровье… Германия была завоевана, и мы гордые, с трофеями в виде немецкого сыра и пива, вернулись домой в Швейцарию.

Другой фрагмент, достойный внимания, произошел, когда Вечей решил организовать пикник, видимо утомившись наблюдать черные круги у меня вокруг глаз. Повезли в лес, где из привезенных с собой дров швейцарцы соорудили костер в мангале, и стали жарить всевозможные шашлыки из привезенных продуктов – красная рыба в фольге, немецкие колбаски и т.д. – кто во что горазд, запивая это пивом. Потом закуски убрали, и все получили возможность пить водку. И тут Вечей совершил непростительную для него, славянина, ошибку – он решил соревноваться с нами в количестве выпитого алкоголя на виду у своих коллег, и выбрал меня в качестве визави для этого соревнования. Я видел, как все швейцарцы с интересом наблюдают за нашей дуэлью (да и наши тоже), а Вечей подливал рюмку за рюмкой, причем, без закуски.  Ему ассистировала секретарша Vera Lohle, через раз также поднимая свою маленькую рюмочку вместе с нами.

Ребята проиграли – Вечей через несколько минут пропал неизвестно куда, и на другой день не появился на работе. Вера через короткое время собралась было домой, и стала выезжать на своем внедорожнике с полянки на дорогу, но дальше ближайшего дерева отъехать не смогла. Разочарованный Martin Fogel, сокрушенно пошел в ближайшую деревню за трактором, после чего они с позором потащили Веру на ее машине (вроде, помню, Toyota – RAV-4)  домой. А мы с веселым хохотом еще долго обсуждали эти происшествия дома, подливая друг другу то те, то иные напитки…

Через некое время, уже на другом митинге в Марселе, я напомнил Вечей про этот случай, на что тот с ужасом и удивлением воскликнул: «А, ты все помнишь?! Ах, это было так стыдно…». А по-моему – нормально.

Уже в середине апреля, незадолго до завершения эксперимента, едем мы уставшие и злые с Андреем Ланцетовым в электричке. Настроение отвратительное, хочется домой и пива. Напротив, через проход садится молодая швейцарка. Я говорю: «Андрюха, посмотри, ну что у них за бабы -  ручки тоненькие, ножки тоненькие, тьфу…». А она: «Ой, ребята, вы разговаривается по-русски! Это такая редкость здесь». Оказалось – киевская проститутка вышла замуж за швейцарца, и теперь ездит куда-то далеко каждый день на курсы немецкого языка потому, что без этого не получить вид на жительство и социальную страховку.

Другой раз,  повезли нас прямо из института на ужин в лесной ресторан. А работали мы допоздна, иногда чуть не до утра. Кстати, это интересное воспоминание – выходим глухой ночью из института, оборачиваюсь, а свет горит во всем институте – люди работают. В России такого тогда еще не было.

Так вот, ужин как ужин, я им спел пару тоскливых русских песен, но потом Martin решил нас с Андреем, и еще  Стивена Смита (Stiven Smith) из MIT угостить пивом. Посидели еще, и в результате уже за полночь Стивен повез всех нас на арендованном автомобиле к Мартину домой. Первые полчаса все было нормально – Мартин хвастался кофейной машиной и собирался открыть еще пива. Но здесь с верхнего этажа раздался голос его жены, после чего Мартин смущенно спустился к нам: «Все ребята, нужно расходиться, завтра рабочий день…». Все как у нас.

Мы с Андреем были «нарасхват», и в очередной раз Александр Ангел пригласил нас к себе на ужин. Они румыны, эмигрировавшие в Германию во время разгара режима Чаушеску. «Теперь бы» - говорят, «и рады вернуться, эх, если бы знать, что Чау так быстро свергнут…». Первый раз мы не встретились, и Александр на утро обижался: «Где вы были, румынский суп пропал?». А мы просто недостаточно четко определили место встречи и, в результате, не нашли друг друга. На следующий раз все получилось. Румынский суп оказался жидким куриным бульоном из «кубиков» и с целым яйцом у каждого в тарелке. Посидели, потрепались ни о чем,  с женой познакомились. Дом, гараж, дочка. Хорошие люди.

Из профессиональных достижений любопытно вспомнить процедуру Quench Detectors Competition - соревнование аппаратных средств, разработанных разными сторонами. Японцы отказались сразу, а американцы согласились соревноваться с нами, т.к. это входило в их планы, намеченные и согласованные ранее. Процедура была такова – Александр Ангел возбуждал переход образца в нормальное состояние, причем времени возбуждения мы не знали. А далее просто – чей детектор обнаружит переход раньше, тот и победил. Все были абсолютно убеждены, что у нас ничего не заработает вообще. И каково же было всеобщее удивление, когда оказалось, что все наши четыре системы работают, а американские не работают ни одна. Сначала народ встал у нас с Андреем за спинами, и наблюдали -  не «мухлюем» ли мы. Затем был использован последний шанс, нам сказали: «Уберите руки от компьютеров» - результат тот же.  Полная победа! Мы долго запрягаем, но быстро едем. К тому времени все уже было настроено и работало «по-честному».

22-го апреля мы с Андреем вылетали из Цюриха в Россию. В Шереметьеве нас встречал на машине Субботин. Начиналась обработка полученных результатов.

Следующий визит в Швейцарию был летом. В PSI проводилось предварительное обсуждение результатов эксперимента. Я был с женой, и мы жили в отеле “Zurzaherhoff» в Цурцахе.  В один из вечеров всю команду возили в Германию, в некий древний замок. Этому событию посвящена целая видеокассета, снятая мной в ту поездку.

И, наконец, последняя встреча команды QUELL состоялась в Лозанне, где обсуждался финальный отчет, и проводилось чествование основных исполнителей. Тогда я прилетел в Цюрих, и приехал в Лозанну на поезде через всю Швейцарию. Купался в Женевском озере, вызвав тем самым озабоченность столпившихся на берегу местных жителей – у них так не принято, все купаются только в бассейнах на берегу озера. Видел здание Олимпийского комитета. Жил в отеле “Continental”, что на центральной площади. Обратно возвращался через Женеву.

Торжество проходило в прекрасном ресторане, находящемся на склоне побережья Женевского озера. Вдали виднелся Монтре, где Фредди Меркюри писал свои последние альбомы. Нас посадили за перекладину столов, расставленных в зале в форме буквы «П». Ангел, Такахаши, Шахин, Стивен, я. Каждому дали слово для поздравления. Вечей говорил о планах проведение 2-го раунда эксперимента. Надо бы спросить Александра, не сохранились ли у него фотографии того вечера.

Последняя встреча с Грегори Вечей состоялась в Марселе в сентябре 1998 г., где проходил 20th SOFT. Этому событию также посвящена видеокассета.

В 1999 г. Вечей вышел в отставку. Группу возглавил Брюззони. В новогодних поздравлениях на 2004 г Клаудио Маринуччи и Александр Ангел писали мне, что Вера работает в институте, но не на СУЛТАН'е, Бруно ушел из группы, и вообще, группу СУЛТАН собираются расформировать к концу 2004 года. Всему свое время…

Кстати – to quell – английский глагол, означающий «преодолевать страх». Все страхи позади!

Участники первого российского крупного эксперимента в области прикладной сверхпроводимости, проведенного за рубежом с положительным результатом – А.Л.Климченко, А.А.Ланцетов, А.Г.Гречко, И.Ю.Субботин. Мы были первыми!!!