Генри

Генри слишком много потерял прежде, чем понял, что он наделал. Его семья погибла из-за его глупой шутки, друзья отвернулись от него, а девушки у него всё равно никогда не было. Все всё знали, но вряд ли кто-то бы стал помогать ему выжить. Люди считали его душу прогнившей настолько, насколько только может прогнить душа. Но это было не так. Совершенно не так. Что-то ещё теплилось в его чёрных глазах, уголёк в душе ещё имел красноватый оттенок. Возможно когда-нибудь позже он поймёт, что наделал и может даже выйдет на свободу, но сейчас ему приходилось ждать очередной похлёбки и смотреть через решётку на закат. Генри всегда был слишком вспыльчив, но сейчас он перегнул палку и, возможно, даже в буквальном смысле.
Один из прутьев решётки двери был погнут и причём довольно сильно, что на несколько секунд шокировало и остановило парня. Генри отошёл на пару шагов от двери и упал на каменный пол. Он вдруг понял, что обладает какой-то совершенно нечеловеческой силой, исходящей от его ярости.
Так родился план..

Генри продолжал сидеть на полу, рассматривая один из погнутых прутьев решётки. Сердце бешенно колотилось, отдавая где-то в горле.
Парень всё быстрее осмысливал вспышку своего гнева, огибая взглядом стальные прутья.
Он дышал всё быстрее, ритм биения его сердца поднимался, но уже не от страха, а от возникшего адреналина, который растекался кипятком по венам.
Генри поднялся с пола, медленно подошёл к двери и взялся за прутья. Если он прав, если его ярость имеет и физическую силу, даже большую, чем у обычного человека, то он выберется из этого места и начнёт новую жизнь, разрушая старую.
Его лицо превратилось в ехиднейше-сумасшедшую гримасу, которой позавидовал бы Джокер. Прутья чуть ли не плавились под давлением его рук. Они прогибались всё сильнее и рвались, как нитки на старой заношенной до дыр футболке.
Он рушил дверь всего может минуту, но ему казалось, что это длилось час. В голове всё будто замедлилось и он наслаждался каждым моментом своей силы.
Прутья унылыми змеями лежали на полу, когда он проходил через созданный собственными руками проём. Генри уже чувствовал запах мокрого городского асфальта, видел всех этих довольных ожиревших людей, гуляющих по парку или тухнущих в офисах, соцерзал счастливых детей, обнимающих плюшевых мишек и лижущих своё клубничное мороженное. Чувствовал на кончике языка вкус свободы.