Почти о спорте

Как только судно поставили в док и начали срезать обшивку корпуса, экипаж поселили в гостиницу, находящуюся в километре от верфи. Всё бы ничего, да вот только кормежка за свой счет, а денег платили очень мало. Неизвестно кто там  рассчитывал  сумму на питание, но во Вьетнаме этих денег едва хватало лишь на легкий обед.  Кто опытнее, набрал с собой продуктов. А вот непрактичная молодежь, как всегда,  думала о чем угодно, только не о  питании.
За пару дней были осмотрены ближайшие достопримечательности, посещены все магазины и рынки Хошимина. Стало скучно. А что делает нормальный российский мужик, когда ему скучно? Правильно. Пьёт. Что выпить и где достать то, что можно выпить, с этим проблем  не было, этого добра во Вьетнаме, так же как и в любой другой не мусульманской стране, хватало. И по возникновению  мысли о том, что уже пора, Игорь, сразу, как только народу собралось больше двух, озвучил  её.
- А не послать ли нам гонца…
- За спиртным во се конца!. – Хором с радостью продолжили Андрей и Саша.
Три механика и рефмашинист жили в одном номере. Механики были приблизительно одного возраста, реф  был значительно старше остальных, поэтому для гонца он не подходил. К тому же он спал и на предложение никак не отреагировал.
Игорь небольшого роста, спортивного телосложения с монголоидными чертами лица и вполне мог бы сойти за аборигена, если бы не светлые волосы. С детства увлекался всякого рода боевыми искусствами. Карате, в то время, было запрещено, поэтому тренировался по каким-то книгам и чему он там учился, похоже, и сам не знал. Как этот вид борьбы назывался можно было только догадываться, да и на кой чёрт  это надо было знать. Главное удар отработать.
Андрей был под два метра ростом, ширина плеч производила такое впечатление, будто перед тобой два человека в одной рубашке,  машина машиной. Отрастивший за время перехода во Вьетнам небольшую кудрявую русую бородку, он стал похож на былинного русского богатыря. Добрейшей, надо сказать,  души человек.
Саша был хоть и высоким парнем, атлетическим телосложением не отличался, спортивных достижений не имел, но парень был весёлый и компанейский.
Внимательно посмотрев друг на друга, решили идти втроём.
 - Я знаю, около рынка есть забегаловка, там был огромный  выбор.
- А на вынос дают?
- Дадут, нам всё дадут, мы им войну выиграть помогли, нам можно всё.
Сразу за гостиницей, в сквере, обратили внимание на статую. Бетонный футболист в натуральную величину, покрашенный ослепительно белой краской, собирался куда-то бросить такого же цвета  мяч,  держа его двумя руками на уровне груди.
- Кажется, метит нам в окно.
- Не, ща подбросит и головой  нам на балкон.
- Тётки с веслом не хватает. Пошли скорее, никогда этот мяч никуда не полетит, тем более головой он вряд ли его ударит, больно будет, а вот забегаловку могут закрыть. – Торопил всех Саша.
- Не забегаловка, а столовка, ну типа того.

Столовка, или типа того, едва видная из-за обильной густой растительности, была переполнена. Дым внути стоял такой, что было невозможно различить, кто там сидит за столами. Галдёж и крики прекратились сразу же после появления ребят на пороге. Бросилось в глаза  отсутствие привычной для Вьетнама одежды цвета хаки.
- Южане. Эти нас не очень любят. – Тихо пробормотал Саша.
- Ты смотри! Выбор-то! Даже « Столичная» есть. Хау мач из ит? -  Не
замечая Сашиных слов, показывая на бутылку с родной этикеткой, спросил
Игорь.
- Сто.  -  По-русски с улыбкой сказал маленький мужичек, едва видимый из-за прилавка.
- Сто,  это «что» или стоит она сто? – Саша стоял за спиной Игоря и,  поглядывая на бармена,  не забывал контролировать остальных посетителей
- Там написано, что она стоит сто донгов. Не, что-то надо подешевле, денег мало.
- Семьдесят донга. - Сказал мужичёк и поставил на прилавок квадратную поллитровку с каким-то предметом плавающим внутри.
- Семьдесят донгов. Так это ж неделю не жрать! – Даже день без еды для Андрея катастрофа.
- Одному - неделю, а на троих два дня. Что-нибудь придумаем, не дрейфь.
- А чё там внутри? Червяк какой-то. Или змея.
- Корешок какой-то, но уж больно на червяка смахивает. Что-то мне уже расхотелось пить. Пошли, ну его на фиг.
Повернувшись к двери, Андрей уперся в огромного вьетнамца преградившего путь к выходу. Глядя раскосыми маленькими чёрными глазками куда-то в сторону, он начал тихо что-то тараторить на своём вьетском. Что он говорил, было неясно, но из сказанного поняли несколько слов, что-то о спорте, олимпи геймсе и дринке.
- Олимпии геймс по дриньку. Проиграй, покупай эта бутылка для победитель. А это за счет заведения. – Бармен  поставил на стол огромную зеленого цвета квадратную бутылку с чёрной этикеткой, на которой хитро скалил зубы Весёлый Роджер.
Вьетнамец, вызвавший Андрюху на «бой», посмотрел на него так, будто хотел укусить.
- Да ладно быковать. – С улыбкой сказал ему  Андрей, и повернувшись к Саше:
- Санек, глянь, что там за бурда в бутылке.
- Андрюха, соглашайся, это джин, он ёлкой пахнет и всего тридцать градусов. Литровая.
- Окей! – На весь зал закричал Игорь и, хитро скосив глаза на хозяина забегаловки, сказал:
- Победителю бутылка и что-нибудь закусить, всем троим.
Через секунду на грязном щербатом прилавке стояли две рюмки.
- Не. Маловато будет, тут грамм по тридцать, чё мараться-то. -  Андрей Снисходительно взглянул на соперника.
Соперник был мужик не маленький, точнее сказать, огромен в ширину и в пузе пошире, чем наш в груди, но, тем не менее, по сравнению с Андреем, казался мелковат. Зато среди аборигенов он был гигантом. Появление стограммовых рюмок, практически стаканов, его, кажется, нисколько не смутило.
- Ну, хоть напьюсь на шару. Дай закурить. – С азартом произнес Андрей и опрокинул в себя первый стакан. Вьетнамец выпил несколькими глотками.
В зале поднялся шум, все стали галдеть, шуршать деньгами.
- Они что, ставки ставят? Как на скачках? Ну, дают.
Тут же к Игорю подошел мрачный одноглазый тип с пачкой денег в руке и что-то сказал.
- Не, я на людей не ставлю, у нас не принято. – Отвернулся  Игорь, зажав в кулак все имеющиеся деньги, которых едва хватило бы на бутылку «Столичной».
Когда появилась вторая бутылка, такого же размера, Андрюха только во вкус вошел, но на лице появилась бледность, а соперник наоборот, покраснел как рак.
- Как бы ни сломался, Андрюха-то. Натощак всё-таки.
Где-то на середине второй бутылки соперники взялись за стоящие на столе стаканы. Андрей в очередной раз зашвырнул содержимое стакана себе в желудок и потянулся к сигарете, а вот вьетнамец не шевельнулся. Вокруг поднялся галдеж, но соперник, вытаращив покрасневшие глаза, продолжал задумчиво смотреть куда-то сквозь Андрюху и не шевелился.
Кто-то из толпы ткнул его в плечо. Вьетнамец, как был со стаканом в руке, так и не закрывая глаз, повалился на пол.
- Помер, что ли? – Не на шутку перепугался Александр.
Загалдевшая как индюки толпа начала делить ставки, после чего двое из посетителей взяли здоровяка за руки и поволокли на улицу. Следом за ними выбежала женщина с двумя наполненными водой вёдрами. Через некоторое время все, кроме проигравшего, вернулись обратно. Почти каждый из бывших в зале, по очереди, подходил к победителю, обязательно хлопал его по плечу и что-то восторженно говорил. А сам победитель умиленно улыбаясь смотрел на уплетающих жаренную рыбу с рисом товарищей.
- Наливай! – Скомандовал сам себе Игорь. – Попробуем этой червяковки вьетнамской.
Чокнулись, выдохнули, залпом выпили и молча, уставились друг на друга. Сначала оба побагровели, потом у обоих из глаз потекли слёзы, через некоторое время, со скрипом выдавив из себя воздух, с трудом вздохнули и хором сказали:
- Ни хрена себе водочка.
- Давай по второй, что-то я не разобрал.
Второй стакан пошел легче, но без слёз не обошлось. Закурили, а минут через пятнадцать, после третьей, оба, один опустив голову на руки, а второй просто уронив голову на грудь, заснули.
- Эй! Вы чё? Мужики! Мы же за границей! А вдруг повяжут, как же я вас дотащу?
Но мужикам было, как говориться, параллельно, ну, или перпендикулярно, то есть им было абсолютно безразлично, как их будет Андрюха транспортировать до гостиницы и будет ли он это делать вообще.
- Килограмм сто двадцать в сумме будет. Дотащу.
Засунув за пояс оставшуюся  червяковку, взвалил обоих приятелей на плечи. С трудом протиснувшись в открытую дверь, настоящий русский богатырь Андрюха пошел в гостиницу. Рядом с тропинкой, прямо на земле прислонившись к дереву, сидел совершенно мокрый соперник по дриньку и, тупо глядя куда-то в темноту, со стоном мотал головой из стороны в сторону.
- Пока! Слабак!
Дотащив друзей до бетонного спортсмена с мячом в руках, Андрюха решил отдохнуть. Гостиница рядом, можно расслабиться.
Непрерывный шум писк и свист, доносящийся из непроницаемой для света единственной электрической лампы листвы, среди которой местами виднелись пальмовые лапы, расслаблял. Андрей, осмотревшись по сторонам, сошел с дорожки к месту с наиболее густой и, похоже, мягкой травкой. 
Только он положил свою ношу на траву, как Игорь, неожиданно вскочив на ноги, стал в боксёрскую стойку, ошалело огляделся и, ни секунды не раздумывая, в невероятном прыжке, издав какой-то кошачий визг, ударил статую ногой прямо по затылку.  Удар получился отменный. Голова отломилась и, упав на мяч, вместе с ним покатилась к бездыханному Саше.
Мяч, стукнувший Сашу  по темечку, привел его  в сознание. Привстав, он долго и внимательно изучал обстановку. Посмотрел на мяч, потом на бетонную голову, у которой при падении откололся нос, потом снова на мяч, потом на безголового спортсмена, и начал смеяться. Держась обеими руками за живот, снова повалился на траву. Так он бился в конвульсиях минут пять, слезы текли ручьем. Андрей не на шутку встревожился.
- Саня! Ты чё? Ты, давай, это, прекращай. Услышать могут. Посадят же за хулиганку.
Неожиданно трезвую мысль высказал Игорь:
- Тащим его в номер, а то действительно повяжут.
Но никаких действий не предпринял, подняв с земли «мяч», стоял и смотрел на Андрея.

Опустив тело приятеля на койку, Андрей, тяжело вздохнув, произнес:
- Что-то я сегодня устал.
- Где были? Что это с ним? – Спросил проснувшийся от шума реф.
- На, попробуй местной огненной водицы.
- Ого! Семьдесят градусов. – Вылил содержимое в стоящий на тумбочке  граненный стакан, понюхал и все сто грамм проглотил одним глотком. Сморщился, через пару секунд побагровел, ещё через пару секунд потекли слёзы, с трудом выдохнул, потом с трудом вдохнул и, посмотрев на Сашу, сказал:
- Понятно. Наверно перцовка.
- Что-то я устал. – Сев на кровать повторил Андрей и, медленно опустив голову на подушку, сразу захрапел.
Игорь, закатив мяч под кровать, тоже не раздеваясь, прилег и  тоже мгновенно заснул.
- Скучно с вами ребята. – Сказал реф и закрыл глаза.

- Встать! – Как выстрел разорвал тишину чей-то голос.
У открытой двери стоял вьетнамский офицер, старик-вахтер, дежуривший в гостинице вечером и три солдата с автоматами.
Мгновенно проснувшись, вскочили на ноги и, с недоумением, смотрели на вошедших.
- Вы, что, ребята, охренели? - Неожиданно для всех, на чистейшем русском языке, прокричал офицер  рефу. – Вас же за вандализм судить будут. Штраф и депортация. О вашем варварском глумлении над произведением социалистического искусства я буду докладывать в советское представительство. А пока вы все под арестом. Только туалет, кухня и обратно, и только в сопровождении конвоя. – Кричал он прямо в лицо рефмотористу.
- А я-то тут причём?
- Все тут причём! – Не унимался офицер.
Саша некоторое время с недоумением смотрел  на побагровевшего от крика офицера, потом на друзей. По его взгляду было видно, что возвращение в реальный мир произошло ещё не полностью. Посмотрев  на Игоря, увидел, что тот ногой пытается затолкать выкатившийся из-под кровати гипсовый мяч. И тут  случилось непредвиденное. Саша, сложившись вдвое, повалился на кровать и снова захохотал. Поначалу оторопев, офицер, крикнув что-то солдатам на своем языке, резко повернулся и ушел. Солдаты, повесив автоматы на плечо, тоже начав смеяться, вышли в коридор и закрыли за собой дверь.
- Ты чего? – Осторожно тронув Сашу за плечо, спросил Андрей.
Немного успокоившись, и вытирая слёзы, Саша с трудом произнёс:
- Он всё-таки попробовал головой мяч на балкон… - И снова забился в конвульсиях. – Представляете? Он подбросил себе на голову, а мяч каменный, вот башка и отлетела. – И снова смех сквозь слёзы.
Засмеялись все, но смех был несколько нервным.
- Да. Больше я их бурду пить не буду и вам не рекомендую. – Успокоившись, сказал Андрей.

Настроение было угроблено размышлениями о последствиях «весело» проведенного вечера. Все молчали. Некоторое время даже спали и, только к вечеру, Андрей разразился монологом:
- Конечно, посадить-то  не посадят, а вот дома мало не покажется. Будет полна попа огурцов. Во-первых, попрут из комсомола, во-вторых, закроют визу, потом уволят. И что я, по-вашему, должен буду дальше делать? Ехать в деревню? Я всю жизнь мечтал о море. Что я в своей сибирской деревне делать буду?
Ответа не последовало. Игорь чувствовал себя особо виноватым, но отчаяния на его лице не наблюдалось. О чем-то он напряженно думал.
До вечера ничего  больше не произошло. Поев, что было, а был только чай с галетами и по куску белого хлеба, улеглись спать.
Гостиница напоминала казарму. Четыре кровати, столько же тумбочек и большой шкаф. Игорь вышел покурить на балкон, глядя на валявшуюся у постамента безносую голову статуи.
Утром, часов в девять, проснулись от громкого смеха, доносившегося с улицы.
Все подскочили к окну.
  Внизу, около статуи, стояли два солидных, хорошо одетых мужчины. Вчерашний офицер  стоял около статуи, которую внимательно рассматривал и с удивлением к чему-то принюхивался.
Недоумение было и на лицах, смотрящих со второго этажа. Статуя изображала рыбака, хвастающего своим уловом. Голова с желтоватым носом была на месте.
- Я его убил, я его и породил. Самый лучший клей в мире – «Эпоксидная смола». – Улыбаясь во весь рот, садясь на кровать, сказал Игорь. -  Мяч никак не приклеивался, там лопата валялась, я его рядом и закопал.
- А нос?
- Нос крайне ненадёжен. Из хлеба слепил, потом его и ладошки, закрасил зубной пастой.
- Так это до первого дождя.
- Ничего, если арест снимут, сбегаю на судно за белой краской, и всё будет окей.
Представители посольства к нам в номер так и не поднялись. Ушли куда-то  с офицером, который, как впоследствии выяснилось, учился у нас в Советском Союзе и всю вьетнамскую войну прошел плечом к плечу с нашими военными.
Через пять минут и солдаты, стоявшие в коридоре, незаметно исчезли.