Свой среди чужих

В свете фонаря автобусной остановки содрогнулся чей-то болезненный, угловатый силуэт. Мелкая дрожь пробежала по его конечностям, подкашивая колени. Боже! Неужели опять? Ведь очередной приступ был только неделю назад... Слишком часто! Так... в том месте больше нельзя... Тупые полицейские вряд-ли будут его искать, но перестраховаться стоит. Может поискать лакомство за чертой города? Всего-то сесть на автобус и последить за пассажирками. Ведь должны быть пассажирки? Даа... Они обязательно будут! Куда же без них? Обрадовавшись своей находчивости, он переступил с ноги на ногу и робко улыбнулся. Пушистый снежок мягко ложился на его плечи, тая, едва касаясь кожи, оседая на ресницах. Февраль.

***

Медленно покачиваясь в такт китайской маршрутки, он прижался лбом к запотевшему стеклу. За окном кромешная тема и окна, одиноко висевшие в пустоте, напоминали о диковинных звездах. Выдыхаемый пар влагой оседал на стекле, превращая окна в лохматые разноцветные пятна. Протянул ладонь к матовому облаку, но так и не решился стереть. Автобус остановился. Дверь раскрылась с тяжким вздохом, пропуская в свои недра нового заключенного этого странного аквариума на колесах, наполненного полумраком. Девушка... Румяные щечки, пухлые губки, маленькие аккуратные сапожки. На мягких волосах еще не растаял снег. Заняв место возле окна, она с широкой улыбкой помахала кому-то снаружи. Маршрутка тронулась с места. Лицо девушки помрачнело. Казалось, что это именно старое кресло обтянутое порезанным чьим-то лезвием дерматином вытягивало из нее радость. Будто кто-то не в меру жадный впился в ее ауру, высасывая все соки и желание жить. Машина повернула, и холодная капля, до этого медленно ползущая по стеклу, сорвалась и упала ему на лоб. Подняв голову, он с неприкрытым интересом разглядывал незнакомку, ворвавшуюся во мрак, который он уже привык считать своим. Хорошая девушка, красивое лицо, пальтишко не из дорогих, нарядная юбочка (наверняка на праздник ходила), на ножках черные капроновые колготки... Кажется, здесь стало жарко? Он судорожно вздохнул, надеясь успокоить внезапно нахлынувшее возбуждение и ярость. Руки задрожали, словно в старческом треморе. Боже, как лихорадит! Аж, пальцы на ногах холодеют!

-Мужчина, с вами все в порядке? - спросила она с тревогой в голосе. Боится за незнакомца, жалеет.

-Не волнуйтесь! Ничего такого! Просто сердце немного прихватило... - он скромно отвел взгляд в сторону. "Ох, не за того волнуешься девочка! Бежала бы ты пока не поздно..." Его рука невольно потянулась к наточенной деревяшке.

***


В лицо подул колючий ветер. Эх... Если бы все было так просто! Просто забыть обо всем, отпустить эмоции и раствориться в снежном потоке! Но он не станет делать что-то подобное. Так поступил бы тот он, что был в нем раньше. Нельзя упустить этот восхитительный шанс. Хоть на миг почувствовать свое величие, напитаться чужим страхом, как спиртом, под завязку. Достала из сумочки плеер. Пошла, вперед не оборачиваясь. Странно... Он думал, что такая ухоженная девушка должна жить в городе, а тут лишь жалкий поселок с обшарпанными домишками. Ну, так будет даже лучше. Меньше людей, меньше свидетелей и при случае будет легче устранить нежелательные элементы. Нет, это слишком безумно! Он идет за ней, чтобы сбросить напряжение, а не для того чтобы устроить поножовщину.

Все! Сейчас или никогда! Ускорив шаг, он нагнал ее и легонько приобнял за талию, второй рукой потянувшись за деревянным кинжалом, спрятанным в карман куртки.

- Мужчина! Я конечно все понимаю, но не надо столь бурно выражать свои чувства! - девушка попыталась вырваться. Еще не до конца поняв, зачем она нужна этому странному парню. Слишком уверена в своей неотразимости. Ну, что ж, не ошиблась...

***


Пришел в себя и отдышался он, только пробежав несколько кварталов. Та девушка так и осталась лежать в снегу, изуродованная с острыми осколками ребер пронзающих плоть. О боги! Как он ее любил в тот момент! Ее страх наполнял его нежностью, вызывая еще большее желание причинить боль. Кровь, как живительная влага, стекала по пальцам, впитываясь в кожу. Этот сокровенный удар в сердце, словно удар по струнам любимой гитары, он будет помнить еще долго. Если не найдет ту, чей страх еще слаще... Да, моя богиня! Кричи, бойся, трепещи в моих руках как бабочка! Я буду резать твою плоть, ломать кости, хрупким каркасом разместившимся в твоем восхитительном теле! Кричи громче! Срывая голос кричи! Пробуди во мне ту природную ярость! Позволь, мне стереть твое существование! Позволь, почувствовать себя богом хотя бы в этом! И вот он чувствует, как прозрачный дух исходит из ее тела и забирает ее последнее дыхание с улыбкой и словами на устах:

-Детка, ты просто космос...

Вот теперь, наконец, он остановился, чувствуя, как сильно бьется сердце, и с наслаждением подставил лицо снежинкам. Пусть снег смоет всю мирскую суету из его сердца. Будто под дозой он шел по улицам поселка, не позаботившись вытереть кровавые руки и поменять испорченную одежду. Такое счастье переполняло его, что он бы с глубокой радостью рассмеялся в голос и принялся бы танцевать, увязая в сугробах, если бы не устал настолько сильно. Вдруг он заметил кровавое пятно на снегу. И эта тишина... вокруг ни души! Неужели забывшись, он перерезал весь поселок? Или все же...

Резкая боль под лопаткой, будто вытянутая в нитку вырвала из его груди нечеловеческий крик. От боли все меркло перед глазами, и он не сумел разглядеть своего палача. Тяжелый тесак погрузили еще глубже в его мягкое нутро и провернули в ране. Все как полагается для боя, в котором проигравшего ждала лишь смерть. Наконец, когда он перестал трепыхаться в отчаянных попытках захватить губами еще воздуха, чтобы отсрочить свою смерть, его бренное тело с отвращением бросили в снег. Сделав это как что-то обыденное, палач обернулся и с легким раздражением прорычал:

- Ненавижу маньяков!