Идет Война народная- 16

     Освобождение.
 День самый знаменательный. Да, самый, самый.
  19  марта 1943 г. утром , еще затемно, к нам пришло ОСВОБОЖДЕНИЕ, вернее приползло в виде
двух солдат разведчиков.
 Мы выжили!  Мы свободны!  Большей радости быть не может.
С чего начать рассказ? Наверное с тех страшных дней, которые предшествовали ОСВОБОЖДЕНИЮ.

  Февраль1943 г.
 Мы знаем-Наши наступают. Немцы уходят. Дорога на Смоленск запружена машинами, гружеными
 доверху, укрытыми брезентом. а по обочинам- поток женщин и детй, которых гонят как скот.
 С утра и до вечера идут женщины с детьми, с узлами и узелочками, а детей почти у каждой
не один, и не два.
 Вечером конвоиры останавливаются в избах нашей деревни, а женщин и детей сгоняют в амбары,
что стоят вдоль дороги.
Немцы сторожат амбары и никого не пускают, разрешают только поставить у дверей амбаров ведра с горячей водой.
 Их приносят пожилые  филимоновские женщины, ждут, когда воду разберут беженки.
Молодые боятся подойти близко-немцы могут затащить в амбары и- в общий поток.

 Галя-моя тетя 14 лет шла  на работу , а мы с братом Сеней ее провожали. Немцы швырнули
нас в поток беженцев, и направили на нас автоматы. Для них это была просто забава.
Нас погнали в общем потоке.  Я не помню страшно было, или нет.
Мы просто шли все медленнее и медленнее, а беженцы все обгоняли и обгоняли нас.
 Я только помню, хотелось, чтобы это скорее  кончилось, а чем это кончается мы знали.
Мы видели как пристреливали тех, кто упал и не вставал.

 И вот уже мы самые последние. Сзади только два конвоира: один кричит и тычет автоматом
в спины, а другой- что-то говорит ему, что-то достает из кармана и сует ему в руку.
Немец идет вперед, а наш  спаситель из-за спины показывает рукой: скорей с дороги.
Мы скатываемся в кювет и лежим, как неживые.
 Только дома мне стало страшно.Галю колотила крупная дрожь, а меня тошнило и рвало-
в голове что-то гудело и щелкало.

 А над лесами,там , откуда наступали Наши,черными хвостами вставали дымы.
Это зондеркоманда жгла деревни.
 С каждым днем дымы все ближе и ближе, а поток беженцев все меньше и меньше.
Мы понимали: скоро и наш черед .  Вот уже два дня нет дымов и нет потока беженцев.

 14  марта- наша деревня последняя.
Утром прошел слух: немцы будут взрывать дворец
 День был солнечный. Нам через Днепр виден был дворец.Как он был красив в этот день!
Вдруг он как-то расширился, чуть приподнялся над землей, раскололся на продольные
части,опрокинулся, окутался дымом. До нас донесся грохот взрыва, сначала один, потом еще, еще, еще:взрывали все его строения, а мы стояли, смотрели на огонь, дым, грохот.
 Рушилась красота, рушилась жизнь.
Значит пришел наш черед.

 Староста обьявил: завтра угоняют молодых девушек и женщин, у которых один ребенок
и есть старухи. Угону подлежали Галя и тетя Варя.Галю с вечера удалось спрятать в
землянке у берега Днепра. Тете Варе облили руку бензином и зажгли.
 Утром посмотрели руку, решили, что ожог мал и еще раз зажгли по горелому.
Все это молча- вокруг немцы и полицаи.Тетя Варя потеряла сознание, у нее началась
"горячка", ее уложили в постель.
 Старосте доложили:Галя не вернулась с работы, а Тетя Варя сожгла руку: дети опрокинули
маргасик, и она тушила пожар.
 Вместо тети Вари с ее котомкой пошла бабушка.

 Когда за мамой и хозяйкой дома Клавдией пришли полицаи, мама сказала, что никуда не пойдет, пусть стреляют здесь. Все равно Наши придут и отомстят.
Полицаи жутко матерились, но стрелять не стали, пошли за немцами.
 Я выскочила следом.
Наверное в каждой избе происходило  что-то подобное.

 Деревня буквально выла и стонала, стонало все:и те, кто толпился на улице,готовые к выгонке, и те, кто оставался в домах, готовые к смерти. Стонало все:дома, люди,воздух.
 От ужаса я ринулась в дом. Когда на пороге появился полицай и немцы,я закричала так,
что из носа и ушей хлынула кровь.
 Так и вели нас по деревне :маму, Клавдию и пяттерых детей.Все шли молча, а я кричала и
все никак не могла остановиться,и кровь все текла и текла.

 У коменданского дома процессия остановилась и комендант,  через переводчика, сказал,
что у него приказ- завтра утром деревню сжечь, трудоспособных угнать в Германию, а
остальных ликвидировать.
 Завтра зажгут деревню. Если мы сможем завтра спрятаться так , чтобы зондеркоманда
не нашла нас_наша удача. Он солдат, а непалач.
Сегодня зажгут деревню, чтобы виден был дым. Детям оставят два дома до завтра.

 Весь день шел мокрый снег. Мы вымокли и добравшись до тепла, разделись и разулись:
просушить, хоть чуть одежу и обувь.
Утром , еще затемно, немцы зажгли избу без предупреждения. Мы выскакивали на улицу в
чем были. Выскочить успели все, никто не сгорел.
 Мама увидела нас раздетыми, сорвала с себя жакетку и платок, укутала жакеткой Семена,
благо он был в ботах и не разувался, бросилв мне платок: укутать Юру, которого я
держала на руках. Сама побежала раскопать яму на огороде, где были сложены вещички.
  Пока мама раскапывала яму, вытаскивала вещички, я стояла на снегу босая,раздетая.

 Я не чувствовала холода. Я даже не поняла, как нашлись Галя и бабушка. Тетя  Варя
с нами и Гена у нее на руках.Я одета,ноги укутаны в одеяло, мы все в большой землянке.
 Людей в землянке набилось много. Все чего-то боятся, говорят шепотом.
  Я ничего не понимаю. Я помню, как кутала Юру в платок, как хрустел снег под босыми
ногами и все. Как мне сказали , мы в землянке третий день.

Вход в землянку прикрыт простыней и в тамбуре дежурят по два человека, боятся, что немцы
забросают гранатами, если обнаружат.
 Вечером слышны звуки стрельбы: автоматный треск, взрывы гранат. Потом все затихло.

Перед самым утром 19 марта,дежурные выкатываются из тамбура с громкими криками:
-Наши,Наши!
Им никто не верит, но девчата говорят, что слышали команду и повторяют такой раскатистый
мат , что все сразу поверили: НАШИ, НАШИ !
Замахали руками, стали звать:
 Сюда,сюда!
В землянку вваливаются два солдата разведчика в полушубках, в ушанках, с автоматами.
Все сразу поверили:Наши пришли, насовсем. Освободили.

 Все сразу высыпали из землянки- бежать на пепелище.
Но нас снова загоняют в землянку: идет бой. Только,  когда ранило одного солдата, мы
поняли, что посвистывают пули,  и немцы еще рядом и не хотят уходить.
 Простыни с входа в землянку сброшены, всем хочется посмотреть.
Подьехали 3,  или 4 машины с какими-то рельсами. Раздался вой и грохот на нашей стороне,
и, еще больший рев, огонь и дым, там, где были немцы, и тишина.
 Мы узнали,что это были знаменитые " Катюши".

 Так кончилась оккупация.