Отголоски

- Андрей! – раздалось за его спиной.
Он бежал по улице так быстро, как не бегал никогда. Безусловно, с такой скоростью человек может передвигаться только в двух случаях. Первое – если его жизни грозит серьёзная опасность. Ну, там, за ним гонится дикий зверь, или человек с оружием, или люди с оружием. Второе – если он пытается убежать от самого себя. И понимаешь же, что это невозможно, но всё равно бежишь куда глаза глядят, надеясь когда-нибудь выдохнуться и свалиться посреди улицы без чувств.
- Андрей! – закричал кто-то сзади.
Думаете, за ним гнались бандиты с ножами? Неправильная мысль. Дело было ранним вечером, примерно в восемнадцать часов, на центральной улице города, кишащей людьми. Только самый последний кретин побежит за кем-то с оголённым ножом в такое время и в таком месте.
- Андрей!
Или, может, это друг, с которым он только что поругался? Снова неправильно. Голос, окликнувший его, был женским. Громким, звонким женским голосом. Вы когда-нибудь слышали детский крик отчаяния? Не режущий уши визг, а именно крик, достаточно громкий, чтобы быть услышанным, и достаточно твёрдый, чтобы тебя действительно захотели выслушать.
- Андрей!
Наверное, это мама. А нет, не мама. Молодая девушка лет девятнадцати никак не походила на чью-то маму, тем более этого юного паренька. Со стороны всё выглядело так, будто этот длинноногий юноша на всех парах мчался из никому не известного пункта А в столь же таинственный пункт В, а когда бежал мимо девушки, она узнала в нём своего старого знакомого и окликнула его. Но так подумали только те, у кого плохо с фантазией.
- Андрей!
Как ни странно, парень вдруг остановился. По его растрёпанному виду и одышке можно было предположить, что он бежит уже очень долго, а по безумным взглядам на людей и себе под ноги – что он сам не знает, куда бежит. Нечасто увидишь такие кадры в центре города: он был не один, ведь улица полна народу, но он одинок, потому что у каждого горожанина свои дела и заботы.
- Андрей!
Дело в том, что за двадцать минут до этой сцены он вдруг ощутил необъяснимую тоску – ту самую тоску, которую мы чувствуем, вспоминая нечто, что было нам так дорого и что было отнято у нас раз и навсегда. И неважно, что или кто это – драгоценная книга, здоровье или близкий сердцу человек. Важно, что такое бывало со всеми. Эта тоска томит, душит, разъедает тебя изнутри, и от неё нельзя никуда деться – не помогают ни таблетки, ни врачи, ни антидепрессанты.
- Андрей!
И он вдруг соскочил со своего дивана, сунул ноги в кроссовки и побежал прочь из дома, куда глаза глядят. И вот сейчас, услышав своё имя, он мгновенно понял, кому принадлежит голос, окликнувший его. «Не останавливайся, беги, беги вперёд… А, уже поздно». Может, так было предначертано? Думать о ней, вспоминать её руки и волосы, пытаться убежать от своих же воспоминаний, чтобы потом одним только звуком её голоса оказаться совершенно выбитым из колеи, обезоруженным, сражённым наповал?
И он остановился и обернулся.
Она стояла на автобусной остановке, видимо, собиралась ехать домой от подруги, которая живёт здесь, неподалёку. Он хорошо помнил эту маленькую деталь. И ещё он помнил этот фиолетовый кардиган, да. И эти чёрные туфельки. И эти светлые глаза.
Она смотрела на него так, будто видела впервые. Он стоял и громко дышал, пытаясь восстановить дыхание. Она медленно, стесняясь самой себя и своих неизвестно откуда всплывших на поверхность души чувств, подошла к нему.
Он понял, что сопротивляться бесполезно. Когда кто-то сверху захотел, чтобы он вспомнил свою единственную любовь, выбежал на улицу, оказался именно на этой остановке и встретил именно её, нет смысла противиться. Он увидел в её глазах отражение собственного смятения, испуга и чего-то ещё – чего-то такого, чего не было прежде. Чего-то тёплого и даже нежного. Даже похожего на любовь.
Иногда лучше поддаться душевному порыву и выбежать на улицу – чтобы встретить того человека, которого давно мечтал увидеть, но никак не решался позвать.